Страшилки интерната слабовидящих

В старо-древние времена, когда люди многого не знали, но во многое верили, жила одна женщина. По тем меркам, она уже пожилой считалась. Детей ей Боги не дали своих, но чужих принимала на своей деревне, будучи ещё сама ребёнком! С малых лет уж знала, что и откуда берётся! Мать её была жрицей-повитухой. Девочка даже и не задумывалась об иной судьбе.... Могла не только роды принять, но и младенцев лечить. Да и взрослые хвори знала. Не забывала и за алтарём ухаживать, растения сажать, Богиню молить о рождении и здоровье всей деревни и природы вокруг. Каждый, от мала до велика, уважал ту Бабу на деревне. Даже если детки по неразумности да глупости, осмеливались гадости говорить или на участке поганить, долго потом плакали и сидеть не могли! Мамки с папками не прощали такого.... Никогда она не нуждалась в еде. Даже в самые голодные годы, помогали всем селением. Бабы хлеб пекли, а мужики дом подправляли. Но рано или поздно, всё меняется — мир, жизнь, быт.... Пришли в страну перемены.... Ну, бывает такое порой.... Решает государь привнести что-нибудь, чтобы соседи полюбили да поддержали.... А народ кто спрашивать будет? Да и будет ли? Сказано мол, решил Отец, что верить теперь нам иначе? Спорить, не смей.... Поверенные Государя может тоже не хотели бы привычный уклад менять.... Да и их никто слушать не станет.... Вот и со словом Государевым да с обидою, что пригрозили довольствия лишить, пошли они народу «объяснять», кому теперь поклоняться, как Его будут звать, и что с ними сделается, если «старых» Богов не уничтожат.... Много тогда народу погибло да пострадало.... В ход шло всё — и угрозы, и бичевания, и даже убийства.... Дошло до того, что брата на брата натравливали! Деревни горели, беспризорные детишки по улицам пустым бродили. Стали их в новых храмах собирать, но если молиться не хотели, не кормили и били до полусмерти.... Добрались Поверенные и в нашу деревню.... Народ сначала пытался умолять, просить. Но они были непреклонны.... Несколько женщин, которых Баба сама принимала когда-то, пошли к ней первыми. Дело в том, что те самые слова, которые сейчас постыдны да оскорбительны, во времена многих Богов были священными у жриц плодородия. И слово на букву Б считалось не намёком на то, что женщина имеет отношения со многими мужчинами, а похвала, означающая, родившую много здоровых детей. Употреблять все слова, которые сейчас считаются бранью, имели право только жрицы плодородия! И я не стану, нарушать эту традицию, но чтобы было понятно, буду писать первые буквы. Думаю, Богиня простит.... Вернёмся к встречи женщин и их разговору. – Чего вы такие всклокоченные, Б...? Вон, платки толком не завязали.... – Понимаешь, Ба, к нам пришли от Государя. Сказали, что теперь у нас один Бог, и храм ему строить надобно... — заговорила женщина в красном выцветшем платке, теребя тряпичную куколку. – Вот же Ё... твари! Знала я, шо и у нас так будет, Б..., знала! Но Х... им! Я не дамся этим М...! – Мы понимаем, Ба! Ты всегда нам помогала и правильные советы давала! Ты нам мать вторая.... Но пойми, Ба! Если ты не покаешься, не отринешь Богиню нашу, то они и тебя убьют, и нашу скотину пожгут, а деток отберут, чтобы по-своему учить... — почти плача, затараторила вторая женщина, поправляя грязно-белый платок. – Вы этих Х... испугались? Этих мерзких П...? Они знаете, что делают? Я общалась с другими жрицами.... Говорят, шо Бог их добр, да ласков. А сами.... Не то, что.... Даже.... Не хочу говорить, чего они сами ночами делают с собою! Вруны они! Ежели было бы так, как поют, не творили бы гадостей тех.... Погодите-ка... Так вот чего вы.... Собирайте мужиков, да баб! С вилами пойдём на них! – Да как же с вилами то, Ба? Они в железных одёжах... — зарыдала в красном платке. – Я своё слова, Б... сказала! Сдохну, по Богиню не оставлю! Так и знайте! А придёте по мою душу, предатели, так прокляну, что род каждого в деревне нашей, вымрет, так и знайте! Теперь пошли На... отсюда! Вас те мужички ещё раз туда и насадят! Ха — Баба захлопнула деревянную дверь прямо перед их носами.... Думаю, не стоит говорить, что Поверенные «уговорили» народ расстаться с Богами, которых отныне чертями кличут.... Народ и сам потихоньку привыкать да смиряться начал.... К Бабе реже ходить стали. Сначала боялись, что Поверенные узнают, а когда те с деревни ушли, оставив служителя своего Бога, стали доносить друг на друга, кто ходил да почему.... А служителю то нравилось.... Рад был стараться. Ещё и подговаривал каждого, чтобы уж сожгли последний идол, а Бабу непокорную в смоле искупали! Однажды ночью, когда Баба мирно спала, сквозь сон она услышала треск и почувствовала запах дыма! Подскочив к окну, жрица не поверила своим глазам! Идол, алтарь, двор! Всё было охвачено огнём! Люди собрались кольцом вокруг «костра», молясь, выкрикивая проклятья и причитая, что-то о ведьме, колдовстве и загубленных детях! Бедная бабушка даже выбраться из дома не могла! А встав прямо между «кострищем» и людьми, пафосно раскинув руки, Служитель кричал: – Во имя нашего вседержителя, мы уничтожаем то зло, порождённое Нечистым, которое губило наших детей, наше здоровье, и насылало болезни на наш скот! Оно уничтожило наш урожай! – Ах ты М...! На себя посмотри! Да покуда тебя тут не было, у нас всё ладилось! И дети не болели, и скотина множилась, и поля рождали! Ты отворотил людей от Богов наших, от природы! А мы все часть её! — кричала Баба, задыхаясь и кашляя. – Ты мне тут ещё посквернословь, нечисть поганая! — заорал Служитель и подошёл ближе, не заметив в руках Бабы большой половник с длинной ручкой! – Получай, Х... Поп! — крикнула она, из последних сил махнув своим орудием — Будь проклят на сто жизней, М...! - добавила она. Видимо, гнев Богини и её жрицы вместе с тяжестью большого половника, оказались сильнее убеждений Служителя и крепче его головы.... Так и упал, замертво.... А народ озверел моментально! В ход пошли не только камни! Даже горящие ветки, которые обжигаясь, люди вытаскивали и бросали в распахнутое окно! «Ведьма» уже и не сопротивлялась.... Перед тем, как упасть, она крикнула последние слова: – Ах вы Х... твари! Предатели Б...! Не достойные этих слов.... Как же вы! Трусы гадкие, забыли! Из-за кого? А где он теперь? Дохлый валяется! Позовёте! Позовёте меня, попросите! А как не вы, так дети ваши! Всего лишу, всё отниму! Как вы отняли.... – Не нужна ты нам! И слова твои поганые никому не нужны больше! Гори в Пекле, чудовище! — сквозь слёзы закричала та самая женщина в красном платке, которая ещё недавно называла «нечистую» Ба.... А на неё одобрительно поглядывал молодой солдат, пришедший вместе с Поверенными, но оставшийся.... Баба горела заживо, лёжа на полу, выкрикивая священные слова, причитая и умоляя Богиню, хоть детей не трогать.... За год деревня сгинула.... Голод и болезни унесли всё и всех, кто не успел сбежать раньше.... Женщина в белом платке, утопилась.... А та, что в красном, уехала с мужем. Дети у них были, но все слабые и с больной головою.... А по другим селениям пошли слухи о неупокоенной ведьме, которая мстит за смерть свою.... Конечно, никто уже и не вспоминал, как она при жизни помогала людям.... А слова те запретили и признали, как молитву самому чёрту.... Взрослых одёргивали, а детям по губам били, если осмеливались. А раз слова не священные, на мужицких попойках только так употреблялись! Но были ещё кое-где выжившие жрицы да верующие в тех Богов! Они прятались, кочевали, но существовали! Те люди бывали на том пепелище, взяли немного золы той.... Стали к алтарю Богини добавлять, а потом, когда идолы и статуэтки хранить стало опасно, постепенно культ Богини и сказания о Бабе слились воедино! Стали её вызывать на пепле, а после выпивку предлагали и еду, что дома была.... Просили её о детях, здоровье и урожае. Постепенно и это прошло да забылось.... Но среди детей ходили слухи, что есть Бабка Матершинница, которая за конфеты желания исполняет. Но было одно но, из-за которого и выродилась традиция, говорить с ней.... Дело в том, что обижалась она на тех, кто веру чуждую ей принял.... Ежели верующий посмеет, позвать Бабу, так ещё и о помощи просить, забьёт до смерти поварёшкой своей! А детям что? Интересно! Вот и баловались! Но поскольку ритуала уже толком и не знали, редко у них получалось! Приходила она не к каждому.... А ежели и приходила, детей не убивала, но после удара поварёшкой, ребёнок становился больным душой и разумом, до старости самой.... В советское время, когда крестили чуть ли не из-под полы, одна девчонка, решила перед другими в отряде выдвинуться, показав, что смелее и умнее, чем мальчишки многие! Собралось пять девчонок десяти-двенадцати лет в одном из дальних домиков ночью, когда вожатые уже спали. Наша «героиня» встала на принесённый табурет и гордо заговорила, демонстрируя старенькую бутылочку из-под какого-то лекарства, на дне которой виднелось что-то сероватое и рассыпчатое.... – Когда-то, ооочень давно, моя прапрапраааабабушка передала этот пепееел, который нашла там, где сожгли Бабку Матершинницууу! – Опять Машка начинает... — тихо застонала девчонка у самой дальней стены. – Да помолчи ты. Женька, не выскакивай! — одёрнула её другая. – Ну, так вооот.... Сегодня мы вызовем её, по-настоящему! Вы конфеты принесли? – Да ведь одна только нужна! — возмутилась полная девочка, которая Женьку одёргивала. – Похоже, что Любка сожрала всё! — мстительно заметила Женька, показывая фонариком на фантики под ногами. – А вообще нехорошо всё это... — вздохнула самая тихая, теребя простенькую юбочку. – А ты, Надька, вообще молчала бы и радовалась, что позвали! — закричала Машка со своего «пьедестала» - А скажешь кому, мы и про тебя доложим, что крестик прячешь и молишься ночами! Остальные участливо закивали, а Надька вжалась в угол, чуть не плача.... Девочки собрали подтаявшие конфеты, но Машка демонстративно достала свою, как идеально подходящую и подвязала на ниточке к шнурку с узелками, который натянула между старым шкафчиком и спинкой деревянного стула без сиденья, сделав так, чтобы конфета свободно болталась. Остальные смотрели на это, с замиранием сердца! А Машке то и надо было! Она повернулась, оглядев «зрительный зал», чуть не кланяясь, и подняв высоко свой «чудесный флакон», откупорила крышку, и легонько потрясла им, посыпая пепел на шнурок, что суп соля! А вот вместо того, чтобы начать привычное: «Бабка Матершинница, приходи!», томным завывающим голосом, Машка стала произносить непонятные странные фразы, будто на старорусском языке! Даже если б я вспомнила, не сказала бы! Ибо то, что случиться после, никому добра не принесёт, кто попытается.... Когда остальные девочки их услышали, не то, что Надька, Женька зарыдала в голос, поминая Господа! А Любка подавилась чему-то и закашлялась! Когда Машка закончила своё «заклинание», прикрикнула на них так, что Юлька, которое всё это время молчала, стоя неподалёку, рыдая, закричала: «Мама!», и выбежала на улицу! А тем временем, замерев от страха, девчонки услышали тоненький голосок, который явно кого-то бранил: – Дозвались, Б..., маленькие! И чего вы, малые Е..., решили, что я ваше желание выполню, если буду, Б..., спотыкаться тут? Сейчас вы получите у меня! Мой черпачок всегда со мною! — по шнурку шла бабка в разноцветном платке и платье, спотыкаясь и постепенно увеличиваясь! – У меня получилось! Это настоящая Бабка Матершинница! — закричала Машка, но отпрыгнула, потому что Баба, размером уже с небольшую кошку, кряхтя и проклиная, медленно спускалась со стула! – Сейчас ты, Б... малая, получишь от меня! Интересно! Бабка-то твоя была нашей, а чего издеваешься надомною? Вот ты и получишь первой! Остальные девчонки, почти подпрыгнули на месте, что оленята, осознавшие опасность, но тут же дверь захлопнулась и срослась со стеной так, что не единой щёлочки не осталось! – Куды! — заорала Бабка, размахивая огромным половником, который появился, словно из воздуха! — Я никого не отпускала! Пока каждая свою награду не получит, никто никуда не пойдёт! – Отпусти нас, Бабушка... — застонала Любка, которую едва не рвало! – Мы будем в тебя верить и поклоняться! — запищала Женька, вставая на колени, перед Бабой, голова которой, едва ни упиралась в потолок. – А ты я вижу, всюду предательница! — Бабка сшибла девочку с ног и пнула так, что та ударилась о стену, и на неё с грохотом свалился тот самый, полусгнивший шкаф.... Следующей стала Любка.... Бабка её пихнула в живот так, что ту начало рвать кровью! – И кто же теперь на очереди? — ехидно запела Баба хриплым голосом. – Ты меня не тронешь, поняла? Со мной крещённая! — дрожащим голосом кричала Машка, прячась за Надьку и шаря рукой по одёжке, в поисках крестика. А вот терзаемая девчонка невозмутимо глядела призраку в глаза, стараясь молиться, корила себя, что пошла с теми, кто обрёк её на такую учесть.... – Ах ты С... сопливая! Вот таких я не прощаю! — рассвирепела Бабка, оторвала трусиху от несчастной, которая вцепилась так, что лоскут от маячки так и остался в руке! Надька вжалась в угол, наблюдая, словно в замедленной съёмке, как на голову её «Подруги» опустился огромный половник! Звон раздался такой, что по стенам эхо пробежало! Машка упала.... Баба подошла, подняла Надьку и спокойно спросила: – Коль Бог твой с тобой, чего попёрлась? – Позвали и я.... – Ладно... Не отвечай, понимаю. Слышала, что я с крещёнными делаю? – Ну.... – Говорю же! Не отвечай, вам не положено отвечать нечисти! Но с тобой я не только не расправлюсь, но и.... В общем, храни свою веру, как я хранила, до самого конца! Ведь сейчас вы получаете то, что заслужили! Но ты сильная! Кто бы, что не говорил, не сдавайся! Если Бога любишь, никто не сможет разлучить вас, пока ты самая от него не отречёшься! Будешь верна себе, всё у тебя наладится! И муж добрый, и детки послушные! Всё подарю! Но ежели ты, Б... малая, предашь себя и свою веру, мужика пошлю, что зверя Х...! Будет драть да на цепь сажать! А дети все, что зверёныши недоделанные! Родятся уродливыми, слабыми и рычать будут, шо твари дикие! Девочка кивнула, а Бабка растворилась, будто и не было.... Дверь не просто распахнулась, отвалилась! На улице было уже почти светло. На пороге стояла уставшая вожатая с мужчиной. На них смотрела Надька в порванной одежде, сжимая крестик в правом кулачке. – Так вот вы где! Чего натворили! — крикнула вожатая, со слезами в голосе. – Мы... мы... — оглядевшись по сторонам, девочка села на пол, обхватила руками колени и громко зарыдала. А рыдать, было от чего.... На полу лежали три девочки. Одна бледная и едва живая, вторая придавленная шкафом, а третья в крови и рвоте.... Юльку, которая сбежала, отправили в больницу для душевнобольных, потому что та говорила о каких-то заклинаниях и пепле. А ещё она сдала Надьку с потрохами.... Ещё и добавив да приукрасив! А вот тут ей поверили! Девочку высекли, крест отобрали, вернули родителям.... Отец шлёпнул разок, для виду. А вот мать поговорила и пожалела! Ведь сами верующими были, знали, как тяжело это во времена такие.... А про Бабку она, конечно, так и не рассказала.... Ей потом новый крестик подарили, но уже на совершеннолетие. Женька на всю жизнь бездетной осталась.... А мужики пользовались да бросали.... Когда Надька третьего ребёнка родила, Женька от шестого мужика в синяках убегала.... А Любка так и не оправилась.... Живот её совсем непригодным стал. Питалась, что дитё малое — кашками да едой толченной.... Так от истощение и померла.... А вот Машка всех пережила! Только вот до старости лежала, мычала да под себя ходила.... По сей день Бабку пытаются вызывать, но не верьте тем, кто говорит, что вышло.... Тот, кто и правда встретил, хвастаться не станет....