Друг из детства

Он не пришел. Ни через час. Ни через два. Ни через три. Уже было давно за полночь, но я все еще надеялась, что он придет. Но этого не случилось. Я просидела на пристани до самого восхода солнца. Вернувшись домой, я застала родителей спящих на диване. Телевизор работал, показывали какие-то экстренные новости. — Томура Шигараки стал Лидером новой организации под названием «Паранормальный Фронт Освобождения», — твердил женский голос по ту сторону экрана. — Бывшая Лига злодеев объединяется с АРИС и уже все вместе они готовятся к нападению на героев. Также стало известно, что лейтенантами данной организации стали бывшие…. Я выключила телевизор. Мир сошел с ума. Одни хотят уничтожить других, тысячи людей погибают за просто так, а все ради чего? Почему все внимание достается только этому? Почему не покажут, как население страдает? Почему не покажут детей, которые остались совершенно одни без родителей? Почему не расскажут, как люди пачками погибают, как рушатся здания, как рушится в целом все, что создавалось годами? Почему все так? Этот мир давно прогнил. У всех на устах только одно — герои да злодеи. Как будто ничего другого не видят. Достали… От негодования у меня даже венка на лбу вздулась. Настолько это все вызывало у меня ненависть и злобу. Я не испытывала жалость к героям и не пыталась понять злодеев. Меня волновали обычные люди, которые погибли. С причудой или без — нет разницы. Все они стали жертвами схватки героев со злодеями. Меня одолевали эти мысли. Я долго размышляла об этом, и в итоге мне удалось уснуть лишь через пару часов, когда солнце уже выглянуло из-за горизонта. Когда я проснулась, мама сказала, что мы уезжаем после обеда. Конечно, меня это расстроило, так как я еще хотела повидаться с Даби, оставить ему свои контакты, чтобы потом связаться с ним. Но вместо того перед отъездом я написала на листке свой номер и адрес и оставила его в бутылке, которую прикрепила к столбу на пристани. Надеюсь, он придет и увидит мою записку. Прошло несколько месяцев. За это время положение в стране стало критичным. По новостям постоянно говорили о разрушениях и гибели большого количества людей, а также о неудачах героях, что не могли противостоять злодеям. Люди как звери, бегущие от лесного пожара, уезжали в более тихие места, оставляли свои дома. Те, кто не мог покинуть свой дом, оставались, но они подверглись нападению от образовавшихся мелких шаек, что грабили и убивали ради наживы. В городе часто можно было увидеть надписи на зданиях и заборах, где писали нецензурные высказывания в адрес героев, и восхваляли ПФО и его нового главаря. Мама постоянно следила за новостями, от чего стала дерганной и часто плакала. Отец все реже появлялся дома. Мы с мамой очень сильно переживали, как бы не случилось ничего плохого. Я беспокоилась о них, но старалась держать себя в руках, ведь должен был хоть кто-то оставаться в здравом уме. Многие наши соседи уехали, и казалось, что мы остались совсем одни. Лишь в доме Тодороки оставалось все по-прежнему. Однажды мне удалось встретиться с Фуюми. Я пригласила ее к себе домой, чтобы немного посидеть у меня и попить чая. В тот вечер мама ушла вместе с отцом за продуктами, так как наши запасы подошли к концу. Мне было немного тревожно, так как на них могли напасть бандиты, но зная силу причуд своих родителей, все же немного успокоилась и приняла гостя. Мы были у меня в комнате. Я принесла чай и печенье. Фуюми рассказывала о своей работе, переживаниях за брата и о положении в стране. В общем, обо всем, но не о себе. Хотя я видела, что она встревожена, так как ее отец тоже часто задерживается на работе. — Ваши отношения не наладились? — спросила я ее между паузой. — Ну, как сказать, я всячески пытаюсь наладить отношения, но Нацуо ни в какую не идет на контакт. Уперся в свое и все тут, — она опустила голову над кружкой чая. По ней было видно, что это ее расстраивает, поэтому не стала больше расспрашивать, но тут она сказала: — После смерти Тойи, стало еще хуже, — она посмотрела на меня, ожидая реакции. Да, тема с Тойей была болезненной не только для семьи Тодороки, но и для меня. Однако, я сделала вид, что меня это никак не зацепило, чтобы лишний раз не давать ей повода для переживания. Но внутри у меня бушевала печаль, стоило только услышать это имя. Тойя… — но сейчас, кажется, несмотря на Нацуо, все стало намного лучше. Даже Шото немного отходить, хоть и не показывает этого. Фуюми допила свой чай. Мы еще немного поболтали на посторонние темы, а после она ушла, сказав, что ей нужно успеть приготовить ужин к приходу отца. Попрощавшись, я осталась одна. Странное чувство возникло в груди от этой встречи. Мы никогда особо хорошо не общались, а после смерти Тойи и вовсе перестали видеться, но в последнее время Фуюми все чаще мне улыбалась при случайной встрече и интересовалась мной и родителями. Что ж, надеюсь, что в дальнейшем мы будем видеться чаще, так как мне не хотелось в конец потерять связь с семьей Тодороки. Родители вернулись спустя час после ухода Фуюми. Мама была очень сильно встревожена, а отец всячески ее успокаивал. По дороге домой они случайно наткнулись на пару разбойников, но те, на удивление, не тронули их и просто ушли по своим делам. Мама рассказывала, какой хаос творится в городе. Вокруг все заколочено досками, повсюду обломки зданий, машин. Но люди по-прежнему работают, так как всем им необходимы деньги, чтобы продержаться. Прошло еще несколько недель. Мама совсем поникла, отца уже несколько дней не было дома. Он старался чаще звонить нам, говоря, что все хорошо и он в порядке, но меня и маму это мало чем успокаивало. Было тревожно да и страшно от того, что могло что-нибудь произойти с папой. Волнение глубоко засело в наших с мамой сердцах. Я уже не могла сдерживаться, поэтому часто по ночам я плакала и оттого не могла уснуть. Я боялась. Боялась за маму, боялась за папу и немного за себя. Однажды отец позвонил нам и сказал, что будет к вечеру. Попросил собрать все необходимые вещи, так как на утро следующего дня мы должны будем уехать. Куда, зачем и почему он не сказал. — объясню все вечером, когда приеду, — последнее, что он сказал, прежде чем повесить трубку. Мы с мамой весь день укладывали все самое необходимое. Было решено брать только самое необходимое, чтобы не загромождать барахлом машину. Покончив со сбором, мы стали ждать папу, но он не возвращался. Уже было почти час ночи, а его все не было. Мама сильно переживала, металась по дому как сумасшедшая и постоянно названивала отцу, но он не брал трубку. В голову стали лезть самые страшные мысли. Мы просидели так еще около двух часов, пока не услышали звук от входной двери. Это был папа. Мы с облегчением вздохнули и хотели было спросить его, почему он не брал трубку, но отец лишь коротко ответил: — Бегом в машину. — Что произошло? Объясни! — воскликнула мама дрожащим от волнения голосом. — Объясню в машине. А сейчас живо собирайте вещи и садитесь в машину. Мы не стали больше задавать вопросов. Собрав все сумки, я с мамой вышла к машине, погрузили все и отправились куда-то. — Теперь ты можешь нам объяснить в чем дело? — мама почти плакала. — Я не знаю точно в чем дело, но… — папа оглянулся назад, видимо, проверял, нет ли сзади хвоста, — в общем, люди совсем озверели. По дороге домой прямо у меня на глазах убили двух людей и ребенка. Им перерезали горло, а затем издевались над умершими телами. — я видела, как на глазах у папа появились слезы. Я с ужасом слушала его и представляла себе эту картину. От волнения меня стало тошнить. Мама вовсе от страха побледнела. — Куда мы едем? — шепнула она. — В тот самый коттедж. Там нам ничего не будет угрожать. Он далеко отсюда. Я вскинула бровь от удивления. Почему именно туда? Почему нельзя уехать вовсе из страны. Папа, будто прочитав мои мысли, сказал следующее: — Сейчас многие автовокзалы и аэропорты закрыты, поэтому никак не выбраться от этого кошмара. А ехать на машине очень опасно. Можно случайно наткнуться на бандитов. Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча, каждый из нас был погружен в свои мысли и раздумья. Когда мы приехали, то не стали раскладывать все вещи, достали только необходимо, чтобы в случае чего, не тратить много времени на сборы. Ужинали мы также в тишине. Напряжение витало в воздухе, от чего у меня не было аппетита, и я отправилась спать. Уснуть не получалось. Я слышала разговоры родителей, частые всхлипы мамы и как папа старался ее утешить. Вскоре они все же отправились спать, и дом погрузился в гробовую тишину. Сна не было ни в одном глазу. Я встала и подошла к окну, чтобы немного подышать свежим воздухом. Ночная мгла опустилась на землю, окутав черным плащом спокойное и тихое море. Легкие, почти невесомые волны, иногда соприкасаясь с берегом, наполняли мое сердце покоем. Мне захотелось пройтись вдоль берега и в полную меру насладиться этим видом. Тихо выйдя из комнаты, я направилась к выходу. Деверь, скрипя, отворилась, а я стала прислушиваться к звукам из спальни родителей. Вроде не разбудила. Также тихо закрыв дверь, я бегом помчалась к берегу. Белые лучи луны опустились на прибрежную часть моря. Волны, окруженные ночной тишиной, слегка шевелились под небольшим ветерком. Я шла по еще теплому песку и смотрела на звезды. Они словно танцевали танго лунной сонаты. Сама не заметила, как очутилась неподалеку от пристани, где оставила послание для Даби. Подбежав, я стала искать ту самую бутылку и…ура!.. я нашла ее, но в ней ничего не было. Неужели Даби был здесь? Но почему тогда не написал или позвонил? Отбросив бутылку в сторону, я зашла на мостик и подошла к самому его краю. Я смотрела прямо вдаль, где встретилась в лицом к лицу со струями морского ветра, проникающего под мою одежду и волосы. Было приятно стоять вот так, забыв о том, что творится в мире. Хотелось задержаться тут как можно дольше, но жаль, что это невозможно. Ветер касался моих оголенных коленей и едва шевелил мои волосы. Закрыв глаза, я стала прислушиваться к звукам плескающейся воды. Я стояла, затаив дыхание. Мне было страшно нарушить этот покой. Тут было так хорошо и спокойно, но вдруг я за спиной услышала медленные шаги. «Неужели.?» В ночной мгле, под светом луны он казался еще краше, чем при первой нашей встрече. Его черные волосы слегка колыхались под теплым ветрам. Руки он держал в карманах, при придавало его образу еще больше таинственности и загадочности. Несмотря на слабый свет луны, его глаза сияли ярче, чем дневное солнце. Ярко-голубые глаза были уставлены на меня. Он смотрел не отрываясь, медленно шагая, каждый раз приближаясь все ближе и ближе. Я повернулась и хотела уже наброситься на него со своими вопросами, но что-то мне подсказывало не делать этого. Нужно немного подождать. — Я думал, что больше не встречу тебя, — его голос звучал тихо и спокойно. — Я оставила тебе записку, и, судя по пустой бутылке, ты нашел ее. — Да, нашел. — Почему не позвонил? — Я не был уверен, — он подошел очень близко. Я чувствовала на лице его горячее дыхание. — В чем? — еле слышно спросила его. — Что ты захочешь меня слышать. — Глупость. Тогда бы я не оставила записку. — И все же… Он замолчал. Молчала и я. Даби по-прежнему смотрел в мои глаза, не отрываясь и почти не моргая. Однако уже через минуту он устремил свой взгляд куда-то в сторону и спросил: — Почему ты вернулась сюда? — В городе из-за появившихся шаек разбойников стало невозможно жить. Поэтому мы решили временно остановиться здесь. — Тебе страшно? — М? Страшно? Да, но я больше боюсь за родителей, чем за себя или кого-то другого. Мама часто плачет, а отец сам не свой. — Акико… — Да? — я повернулась к Даби. Его лицо было почему-то печальным. Он по-прежнему смотрел вдаль, держа руки в карманах. — Завтра, включи телевизор. — Зачем? — Просто включи. Обещаешь, что сделаешь это? — Даби перевел взгляд на меня. Вдруг я увидела, что из-под скоб стала сочиться кровь. — Даби, у тебя кровь! — воскликнула я, обхватив его лицо ладонями. От неожиданности он немного вздрогнул, но руки не убрал. — Все нормально. Такое случается иногда, — он едва улыбнулся и положил поверх моих ладоней свои. Наши взгляды пересеклись. Даби слегка наклонился, сильнее прижимая ладони к лицу. Его дыхание опаляло кожу. Тонкая струйка крови текла по щеке, проникая под мою ладонь. Я хотела вытереть ее свободным большим пальцем, но Даби резко прильнул губами к моему лбу. — Даби… Отстранившись, он отпустил мои ладони и развернулся, чтобы уйти. — Даби, постой! — я успела схватить его за рукав. Последующие пару минут вылетели у меня из головы. Не знаю, что ударило мне в голову, возможно, под воздействием потусторонних сил, я стала на носочки и поцеловала его в уголок губ. Он явно этого не ожидал… Даби застыл как статуя, даже пальцев не шевельнул. Честно признаться, я сама не ожидала от себя такого. Просто я на секунду поняла, что хочу это сделать именно сейчас. Молчание в пару секунд ощущалось как час. — Даби…я… Он резко развернулся и зашагал прочь. Да, наверное, так даже лучше. Я смотрела ему в спину, не смея просить вернуться. Мне было стыдно, что так поступила с ним. — Прости, — шепнула я, когда он скрылся в ночной темноте. Утром все старались вести себя как обычно: завтрак, непринужденные беседы, неуверенных смех мамы. Но, если честно, от этого притворства становилось лишь хуже. С самого утра я следила за новостями по телевизору. Не знаю, что именно хотел от меня Даби, попросив включить этот ящик, но не выполнить его просьбу я не могла. Время близилось в полудню. По новостям снова твердили про поражение героев, про ПФО и так далее. Мне это порядком надоело. Я встала с дивана и пошла в комнату. Достав книгу, я принялась читать, но не успела прочесть и пару страниц, как вдруг на телефон пришло уведомление. От незнакомого номера пришло смс. Я открыла его. В нем было лишь: «Прости меня, Акико…» — Акико! Иди сюда! Быстрее! — раздался громкий голос мамы. Я кинула телефон на кровать и побежала вниз. — Смотри… — мама показала мне на экран телевизора. Странный парень сидел в обшарпанной комнате на диване, что стоял посреди. Лица не было видно, лишь черная копна волос красовалась на экране. «Погодите, что это у него на теле?» — мое внимание привлекли следы на его коже. Часть груди и рук была покрыта шрамами. Когда он поднял голову, я увидела… ДАБИ? — Мам, сделай громче! Удар. Еще. Дрожь по телу. Почему его показывают по телевизору? Он это имел в виду, когда просил включить телевизор? Оставалась пару секунд до момента, когда мое сердце сожмется от боли, пронизывающей все тело. Мой мир рухнет, как и тогда. Три… Два… Один… — Я Тодороки Тойя. Герой Номер один Старатель — мой отец…