Друг из детства

Шесть лет спустя. В детстве, когда мы были маленькими, Тойя часто водил меня к озеру, где мы играли и бросали камни в полупрозрачную воду. Я с восхищением смотрела на то, как белобрысый мальчуган ловко взбирался на ветки старой яблони, чтобы сорвать мне самое спелое и красное яблоко. Он говорил, что достанет все что угодно, лишь бы видеть на моем лице улыбку, потому что она вдохновляет его на благородные поступки. Так он чувствовал себя настоящим героем. Только это все в прошлом… В день, когда мне пришло письмо, я поняла, что теперь все по-настоящему. Тойя умер. Больше никакого чуда не случится. Я с трудом смогла связаться с Фуюми, чтобы узнать все подробности. Она рассказала мне, что после битвы, Тойя находится в больнице под надзором. И жать ему осталось совсем ничего. Она предложила пойти мне вместе с ее семьей, но я решила, что справлюсь одна. И вот я здесь. Стою перед дверью, где лежит обгоревшее до костей тело, которое вот-вот перестанет дышать. Мне было страшно, но не от того, в каком виде Тойя находится, а от того, что это будет последняя наша встреча. Первого, кого я увидела, это Старатель. Сидя на инвалидной коляске, он посмотрел на меня и с его лица скатилась одинокая крупная слеза. Я его понимала. Подойдя ближе, он взял меня за руку и тихо-тихо попросил прощения за то, что не уберег сына и лишил меня счастья. Он еще тогда знал, что между мной и Тойей были не просто дружеские чувства. Энджи знал, что между нами зародилась любовь, которая в будущем могла перерасти в нечто большее, поэтому, посчитав, что это будет мешать только Тойе развивать свои способности, он решил огородить сына от меня и занять все свободное время сына тренировками. Но лишь спустя столько времени он осознал, что глубоко ошибался. Я ничего не могла сказать, лишь едва заметно кивала. От прежнего героя номер один не осталось и следа. Я привыкла видеть в нем человека грубого, не знающего поражений. Но сейчас он был разбит. В его глазах отражались сожаление и горе. Мы долго стояли с ним, не говоря больше ни слова. Кажется, он понимал меня, а я его. Вскоре пришли Шото, Фуюми, Нацуо и Рей. Увидев последнюю, Энджи сильнее склонил голову. Держа его за руку, я чувствовала сильную дрожь. Несмотря на все его поступки, мне было жаль этого старика. Я не испытывала ненависти или злобы, хотя, если бы он не был так жесток по отношению к собственной семье, уверена, все сложилось бы иначе. Он покалечил не только жизнь пятерым своим родным людям, но и разрушил чужую — мою. Посмотрев на меня, Рей ничего не сказала, лишь крепко обняла меня. Когда морально все были готовы и собирались войти, я тихо сказала: — Я пойду после вас. — Ты уверена? — спросил Нацуо, глядя на меня. — Будет тяжело находиться наедине с ним. — Добавила Рей. Немного подумав, я сказала, что справлюсь. Тем более мне хотелось поговорить с ним наедине без посторонних. Женщина понимающе кивнула и они скрылись за дверьми. Вся семейка в сборе. Звучит фраза сама по себе забавно, но в этом случае было все очень печально. Мне сложно представить, что сейчас чувствуют родители, чей сын выбрал иной путь. Путь тьмы. Прошло около часа или больше, как из палаты вышли Энджи, Рей и остальные. Заплаканные лица, чувство горя в глазах каждого члена семьи. Трудно передать эту картину словами. Проще один раз увидеть, чтобы все понять. Последний вышел Шото. Он положил руку мне на плечо и тяжело вздохнул. Вскоре я уже смотрела на их удаляющиеся спины. Они ушли, оставив меня наедине с Тойей. Что ж, и на том спасибо. Небольшая светлая палата, стул, окно и стеклянное ограждение, по ту сторону которой был… Тойя. Тойя… Я едва могла узнать в нем человека. Обугленное темного цвета тело лежало прикованное к больничной койке, напоминало черный уголек. Обгоревшая кожа, местами видны почерневшие от огня кости, без волос, сотни капельниц и два ярко-синих, как сапфиры, шара, уставленные на меня. Если бы не они, вряд ли бы я смогла вообще узнать, что это он. Лицо до неузнаваемости изуродовано. Я даже говорить ничего не буду, увиденное трудно передать словами. Когда я увидела его, ноги перестали слушаться меня. Я застыла в дверном проеме, борясь с бушующими чувствами внутри меня. Перед тем, как зайти, я поклялась, что не заплачу. Мне не хотелось усугублять ситуацию своими слезами и истериками, но, зайдя в палату, я поняла, что не смогу сдержаться. Мне было больно, страшно, горько. Я не могла справиться с возрастающей дрожью в руках. Меня трясло, как осиновый лист на ветру. Я не знала, что мне сделать, чтобы справиться со страхом и болью. Тойя, увидев мои слезы, на секунду прикрыл глаза, и охрипшим голосом произнес лишь одно слово, заставившее меня потерять рассудок и упасть на колени, задыхаясь в слезах. — Прости… Я не помню, как успокоилась, не помню, как добралась до стула, стоящего напротив Тойи, не помню, что говорила и о чем говорила. Я помню только обгоревшее тело и синие глаза. Первое время мы молчали, глядя друг другу в глаза. Я боялась отвести взгляд от него, мне казалось, что если я закрою их, он исчезнет. Тоже самое думал и Тойя. Первым нарушил тишину он. — Акико, прости меня…я…я не смог выполнить обещание. — Заткнись. — Акико… — Закрой свой чертов рот. Ты здесь. Ты вернулся, даже…даже несмотря на то, что находишься здесь…ты вернулся. Живым… — Акико… — Нет, молчи. Ничего не говори. Ты сдержал обещание. Ты поправишься. И мы, как и хотели, уедем отсюда. — Акико, послушай… — Тойя, нет! Нет… ты поправишься. Пожалуйста, не заставляй меня снова чувствовать это снова…я не смогу. На минуту в комнате наступила тишина. Я, опустив голову, стирала влажным рукавом слезы. Уверена, сейчас мои глаза были красными, как помидор или вроде того. Но кого это волнует. Тойя смотрел на меня. Я не могла больше даже поднять голову. Мысль о том, что он больше не выйдет отсюда, меня пожирала изнутри. Верить во все происходящее не хотелось. Я не готова была пережить его смерть еще раз. Не готова. Я была до последнего с ним, пока меня не попросили уйти. Время пребывания кончилось. Мы долго прощались. Последнее, что я увидела, это слезы на глазах у Тойи. Он провожал меня взглядом, и, когда я уже почти вышла из палаты, едва слышно произнес: — Я люблю тебя, Акико… — И я тебя, Тойя. Мне позволили еще несколько раз прийти к нему. Каждая встреча тяжело давалась. Я жила от встречи до встречи. Но в один день все изменилось. Энджи сообщим мне, что Тойя умер этой ночью. Что ж, опустим момент, где я готова была последовать за ним на тот свет. Меня чудом успели вытащить из петли. После похорон Тойи, я очень долго находилась в плачевном состоянии. Я перестала есть, перестала выходить из комнаты и с кем-либо разговаривать. Каждый день был похож на предыдущий. Все серое, унылое. Я потеряла счет времени. Я не различала ночь сейчас или день. Все было одинаковым. Были мысли покончить с собой снова, но случилось то, что заставило мой мир перевернуться с ног на голову. Я узнала о беременности. Срок был небольшой. Узнала я, когда упала в обморок. Меня отвезли в больницу, где сказали, что у меня будет ребенок. Сказать, что я была удивлена, все равно что ничего не сказать. Я знала, чей это ребенок. Без всяких сомнений я знала и была счастлива, что у меня останется частичка от Тойи. Родился мальчик. Здоровый и крепкий малыш. Ближе к году я стала замечать, что он все больше и больше становится похож на своего отца: выразительные синие глаза, белые волосы, форма носа и лица, даже некоторые привычки Тойи передались ребенку. Узнав, что у меня родился ребенок, Энджи первым делом хотел познакомиться с мальчуганом. Его реакция поразила меня. Я еще никогда не видела, чтобы такой рослый дядька плакал навзрыд. Тойя младший рос не по дням, а по часам. Он, как и его отец в детстве, был активным, шустрым и позитивным мальчиком. К двум годам он рассекал по дому как торпеда. Того и глядишь собьет с ног. Семья Тодороки часто приходила к нам, чтобы провести время с Дэйчи (так я назвала сына). Не буду скрывать, я очень сильно переживала, что Старатель возьмется за старое, но мои переживания были напрасны. Он, честно говоря, был некудышным отцом, но дедушка из него вышел замечательный. Многие позавидовали бы. К четырем годам выяснилось, что у Дэйчи стали появляться первые признаки зародившейся причуды. Синий огонь. Такой же, как у Тойи. Поскольку тело малыша было крепким и способным переносить высокие температуры, причуда никак не вредила ему. С возрастом он постепенно начал осваивать причуду. В этом ему помог девушка. Жизнь стала налаживаться, только одного в ней не хватало — Тойи. Да, мне достался самородок, что весело крутится возле меня, звонко смеясь и улыбаясь во все лицо. Однако, несмотря на это, грусть, что таится в глубине моей души, никуда не делать. Я не собираюсь заменять Тойю другим мужчиной. Хочу, чтобы он остался одним единственным в моей жизни человеком, которого я искренне любила, люблю и буду любить. *** — Мама, — позвал меня Дэйчи, держа меня за руку. Мы гуляли по небольшому скверу. Погода была замечательной, теплый ветер, солнышко, в небе плавают причудливой формы облака. — М-м-м? — промычала я в ответ, наслаждаясь последними теплыми деньками. — А какой был мой папа? — в его глазах таилось любопытство. — Папа? Он…он был очень хорошим и сильным человеком. — Он был героем? — воодушевленно воскликнул Дэйчи. — Для меня он был самым лучшим героев на всем белом свете, — сказала я, взяв мальчика на руки. Дэйчи нежно обхватил мою шею маленькими ручками и прислонился своей щекой к моей. — Когда я была маленькой, он всегда защищал меня и говорил, что никогда не оставит в беде. Даже если он будет находиться далеко-далеко от меня, он всегда будет рядом и спасет от злодеев. — Мама, мама, я тоже…я тоже хочу всегда защищать тебя. Я защитю тебя от всех плохих злодеев! Честно-честно! — услышав его слова, я громко засмеялась от умиления. — Не смейся, мам, я правду говорю. Дедушка мне сказал, что, когда вырасту, я буду сильным и смелым. И я обязательно стану героем, если захочу! — Что ж, так тому и быть. А теперь по мороженному? — Ура-а-а, мороженное. — Я опустила Дэйчи на землю, и он со всех ног рванул к магазину. Глядя на него, я снова вспомнила момент, где Тойя обещал всегда оставаться рядом. «Что ж, спасибо, Тойя. Ты сдержал свое обещание».