Способный на поступки обречён быть любимым

      Со школьной поездки прошло всего лишь пару дней. Жизнь вернулась в привычное русло, заполняясь заботой о волейбольном клубе, а также классных делах. Я сбилась со счёта, сколько раз успела пожалеть о том, что согласилась быть старостой. Но выбор не подлежал изменению, ведь в классе больше никто не горел желанием занимать эту должность. Поэтому в очередной раз я сидела за партой, разбирая листы бумаги на столе.       — Звонок прозвенел, — Сумико неожиданно оказалась рядом, улыбнувшись. — Передохни немного. Можем прогуляться.       — А да… — на автомате ответила я, пока в голове образовалась каша из большого количества информации. — Стоп, мне же ещё нужно зайти к Наой-сенсею насчёт предварительных матчей… — я зависла, а после нахмурилась. — Верно?       — Ты хоть немного отдыхай, — нервно улыбнулась подруга. — Оставь мне эту работу. А сама пока реши оставшиеся дела с волейбольным клубом.       — Ты моя спасительница, — выдохнула я, поднимаясь из-за парты. — После учёбы сходим в кафе. Угощу тебя твоим любимым чизкейком.       — Знаешь, как задобрить! — хихикнула Сумико, забирая с моего стола бумаги.       Я вышла в коридор, направляясь в сторону лестницы. Путь был направлен на третий этаж, где обитает третий год обучения. Коридоры привычно забиты учениками, разговорами и фоновым шумом, смешавшимися в единый ком. Неспешно прохожу, разглядывая таблички над классами.       Когда глаза цепляют надпись «3-5», я чуть мнусь перед дверью, а после распахиваю её. Класс был полупустым, но даже так я немного занервничала, почувствовав любопытные взгляды присутствующих. Нужный мне человек сидел на первой парте у окна, что-то обсуждая с неизвестным мне парнем.       Тецуро сидел привычно расслабленно, с закатанными в три четверти рукавами, расстёгнутыми верхними пуговицами и свисающим красным галстуком. На секунду я зависла, разглядывая соблазнительный вид капитана, позабыв изначальную цель прибывания. Глаза вцепились в жилистые руки, пока над ухом не послышался хмык. Я чуть вздрогнула, а после обернулась.       Внутри что-то неприятно сжалось. Я не знала, что хотела сейчас больше: закатить глаза, недовольно вздохнуть или просто развернуться, пока глаза разглядывали до боли знакомое лицо. Макото. Она привычно смотрела с задранным подбородком. В глазах всё та же уверенность, а также лёгкое недовольство, которое было явно адресовано мне.       — Заблудилась? — бровь её медленно приподнялась. — Лестница в той стороне, — головой махнула она назад.       — Спасибо за беспокойство, семпай, но я не заблудилась, — спокойно ответила я. — Я здесь по делу.       — Уже и в урочное время к Куроо прилипать будешь? — я не спешила отвечать, уткнувшись пристальным взглядом в девушку. Холод её глаз мог заставить сжаться любого. Нэкома, должно быть, облегчённо выдохнет, когда она наконец выпустится.       — Переживаешь, что отберу его у тебя? — несильно усмехнулась я. Брови её нахмурились.       — Я не переживаю по пустякам, — хмыкнула она, заходя в класс. — Куроо, кажется, к тебе пришли, — к моему удивлению, она сама окликнула его.       Тецуро перевёл удивлённый взгляд в сторону двери, заметив меня. Что-то внутри заворошило, когда наши взгляды встретились, после чего я соскочила взглядом в сторону, заметив прошедшую по классу Макото. Она облокотилась о подоконник, скрестив руки на груди и уставившись в мою сторону. Стоило перевести взгляд, как я заметила, что капитан уже оказался вблизи. Он облокотился предплечьем о дверь над моей головой, чуть нависнув.       — Что-то случилось? — интересуется, пока я задираю голову, чтобы удержать зрительный контакт.       — Я принесла программу для спортивных клубов, — чуть приподнимаю стопку бумаг перед парнем. — Волейбольный клуб идёт вторым по счёту.       — Оо, — парень берёт в руки бумаги, начиная знакомиться с информацией.       — Ты подготовил речь?       — Нет. Забыл про это, — чуть морщится.       — Отборочные уже близко, — без радости вспоминаю.       — Распределения команд уже были объявлены? — вопросительно смотрит.       — Наой-сенсей сказал, чтобы подошли к нему за этим.       — Тогда пойдём в учительскую.       Он прошёл мимо, выходя в коридор. Я чуть задумалась, бросив последний взгляд на Макото, что не сводила своих пристальных глаз, а после наконец двинулась за капитаном. Путь к берлоге учителей проходит в молчании. Ученики Нэкомы, в особенности девушки, бросают любопытные, временами даже косые взгляды. Надеюсь, Макото единственная, кому дерзость позволяет предпринимать какие-либо действия.       — Наой-сенсей, — войдя в учительскую, мы натыкаемся на тренера.       — О, Куроо и Реджина, — поворачивается на кресле к нам, когда мы подходим к его столу. — Что-то случилось?       — Мы хотели узнать, появились ли списки команд отборочных.       — А, точно, — поворачивает голову к столу, начав рыться в макулатуре. — Сегодня собрание учителей проводилось. Как раз отдали списки. Нашёл, — достаёт бумагу, а после протягивает. — Я мельком оглядел список, поэтому не особо познакомился с информацией.       — Как я и думала, — тяжёлый вздох сорвался с губ.       — Что там? — Куроо любопытно склоняет голову, заглядывая в лист через моё плечо.       — В нашей секции есть академия Фукуродани, — тыкнула я на бумагу, а после подняла напряжённый взгляд на капитана. Я стала нервничать сильнее, когда его лицо отразило вместо привычной лёгкости хмурость.       — Ничего, — на мою макушку опускается массивная рука капитана. — Мы долго и упорно тренировались всё это время. Как-нибудь прорвёмся.       — Надеюсь на это… — опускаю взгляд обратно на лист, напряжённо оглядев список.

***

      Уроки наконец закончились, и все ученики стали разбредаться по клубам. Быстро занеся отчёт классному руководителю, я направилась в спортивный зал к ребятам. Из приоткрытых дверей доносились громкие голоса парней на улице. Это заставило невольно улыбнуться.       — Вы чего такие взбудораженные? — переодевая обувь, оглядела я волейболистов. Все разом подняли взгляды с журнала на меня, разглядывая так, словно перед ними призрак.       — Похоже ведь…       — Даже очень.       — Вы о чём? — интересуюсь, проходя вглубь зала.       — Ямамото принёс журнал и здесь девушка очень похожая на тебя, семпай! — улыбнулся Инуока.       — Журнал? — я склонилась рядом с парнями.       Ямамото держал открытое печатное издание, на странице которого я уткнулась в собственное лицо. Мои глаза медленно моргнули, пытаясь понять происходящее. Мама не предупреждала, что мои фото пойдут прямиком на страницы журнала. Она и словом не обмолвилась об этом.       — Правда ведь похоже? — с улыбкой спросил Лев.       — Конечно похоже, — фыркнула я, выпрямляясь. — Потому что это я.       В зале наступила тишина. Ребята повернули головы в мою сторону, моргая и обрабатывая сказанные мною слова. Даже я находилась в лёгком замешательстве от происходящего.       — ЧЕГО?! — заверещали они.       — Так это всё же ты?!       — А я говорил вам, — улыбнулся Ямамото, продолжая разглядывать фото. — Свою Богиню я не спутаю ни с кем! — горделиво произнёс он.       — Тора, я всё ещё помню, как ты бегал за Шимизу-сан в летнем лагере, — припомнила я, строго глянув на него.       — Нет же, Реджина-сан, я… — он в панике глянул на меня.       — Шучу, — усмехнулась, глянув на остальных. — Челюсти подберите.       — Но как? — озадаченно глянул Инуока.       — Модель для этой фотосессии заболела, и я всего лишь заменила её, — пожимаю плечами.       — Ого. Нужно будет купить этот журнал.       — И я куплю. А потому попрошу Реджину-сан чистосердечно расписаться, — хихикнул Лев.       Шум в зале становился всё громче. Пока ребята негодовали, а я с интересом разглядывала собственное фото, хмуря брови. Большое количество фотошопа на моём лице вызывало не самые положительные эмоции. Не удивительно, что ребята были в сомнениях, действительно ли это я, ведь из-за макияжа и чудес современных технологий на фото мне не меньше двадцати.       — Чего шумите? — на горизонте показался Тецуро, лениво направляющийся в нашу сторону.       — Капитан, глядите, — кивнул Инуока. — Реджина-сан у нас звезда.       — Оо, — он склонился над Ямамото, заглядывая за плечо. — Сакураи-сан опять заставила сниматься тебя для журналов?       — Ага. И даже не сказала, что это пойдёт прямиком в печатное издание, — поморщилась я.       — И ты так спокоен?! — удивлённо озирался Инуока.       — Она и в детстве попадала на странички журналов, — выпрямился Тецуро, спокойно произнеся. От чего-то его брови на мгновение нахмурились.

***

      Школьный коридор привычно был забит учениками Нэкомы, которые спешили на занятия. Я неспешно направлялась к классу, когда краем глаза уловила группу девушек у шкафчиков. Тяжёлый вздох невольно сорвался с губ, стоило приметить среди них Макото. Её цепкий холодный взгляд прожигал во мне дыру. За последнюю неделю я уже успела привыкнуть к такому вниманию, а потому собиралась просто пройти мимо.       — Сакураи, неужели даже не поздороваешься? Не слепая ведь, — колкий комментарий незамедлительно последовал в спину. Поджав губы, я остановилась, а после повернула голову.       — Привет, Макото-семпай.       — Надеюсь, я не одна улавливаю ноты недовольства в этом тоне? — её бровь выгнулась, а ученицы рядом активно закивали головы, ехидно поглядывая в мою сторону. — Может, я чем-то тебя обидела? Не стесняйся, говори, я выслушаю, — с плохо скрываемой издёвкой протянула она.       — Тебе показалось, — ровно ответила я. — Ты что-то хотела, Макото-семпай? — её голова чуть склонилась набок, а глаза сощурились. Давать ответ она не спешила, что-то рассматривая на моём лице.       — Да вот интересно стало, — она сделала уверенный шаг вперёд, не отрывая взгляда. — Каково это быть красивой куклой, а, Сакураи? — вопрос заставил глаза на секунду распахнуться в удивлении. — Все вокруг вьются около тебя. В особенности парни.       Противный женский смех эхом отдался в ушах. Пытаясь держать лицо камнем, я сжала руки, незаметно выдохнув. Всё это время Макото, не прекращая, донимала меня, пытаясь зацепиться за больную точку. Но вот по большей части мне всё равно, что плетёт её змеиный язык. Но что будет, когда она всё же сможет найти уязвимую точку?       — Не пойми превратно. Мы просто завидуем. Не каждой дано, знаешь ли, привлекать внимание одной только внешностью. Так может расскажешь нам, каково это, когда люди дружат с тобой только из-за красивого лица? — добавила она, скрестив руки на груди.       — Не знаю, Макото-семпай, тебе виднее, — всё также ровно ответила я. Мои слова её нисколько не оскорбили. Напротив, улыбка стала лишь шире, а взгляд хищнее.       — Мне даже тебя жалко, Сакураи. Должно быть, одиноко, когда люди рядом только потому, что ты красивая. Ты же понимаешь, что они рядом вовсе не из-за твоего характера, верно?       Внутри всё резко заледенело. Появившаяся на щеке испарина предательски выдавала волнение, но я все силы прикладывала к тому, чтобы сохранить лицо. Нужно закончить этот как можно скорее и вернуться обратно в класс.       — Ты пытаешься меня задеть, семпай? Слабовато. В прошлый раз было интереснее. Смотрю, теряешь хватку, — спокойно произнесла я.       — Я всего лишь интересуюсь, — развела она руки, пожав плечами. — Тебе хоть раз говорили в лицо, что ты ничего из себя не представляешь без этой оболочки?       Я почувствовала, как земля под ногами чуть дрогнула. Дыхание стало сиплым, но на фоне шума в коридоре это было бесшумно. Только сейчас я поняла, что некоторые ученики поглядывали в нашу сторону, заметив что-то неладное.       — Ты ведь так привыкла, что тебя замечают, верно? А что если однажды… перестанут?       Зубы до боли закусили щеку изнутри. Перед глазами роем возникают воспоминания из прошлого. Душно. Стало очень душно. Дыхание окончательно сбилось, и вздымающаяся грудная клетка предательски отражала моё состояние. Почему? Почему из всех возможных вещей она зацепилась именно за это? Есть множество причин для издёвок надо мной. Так почему из массы различных вариантов она выбрала именно этот?       — Твой бесформенный бред утомляет, Макото, — холодно произнесла я, подняв взгляд на девушку. — Если это всё, что ты хотела сказать, то я, пожалуй, пойду.       — Я ведь попала прямо в точку? — мои плечи чуть вздрогнули, когда уже собираясь развернуться, Макото сделала выпад, вонзив нож прямо в сердце. — Ты жалкая, Сакураи. В тебе нет ничего особенного. Люди тянутся лишь из-за красивой оболочки, за которой лишь пустота, — зубы стиснулись до боли, а кулаки сжались с такой силой, что ногти стали впиваться в кожу.       — И тебе ли об этом говорить, Макото? — смешок слетел с моих губ, а глаза с вызовом поднялись на третьегодку.       Внутри что-то вновь сжалось, когда я увидела на её лице лишь спокойное выражение. Она не давила. Она не оскорбляла. Она всего лишь констатировала факт. Холодный ветер пробрался под кожу, с силой сжав рёбра. Дыхание затаилось, поперёк горла встал ком, не давая произнести и слова.       — Даже Куроо видит в тебе всё то же, что и другие.       В ушах прозвучал треск. Всё, что я так долго аккуратно и бережно заклеивала, каждый маленький треснутый сантиметр. В одно мгновенье всё разрушилось.       «Ты всегда должна быть в центре, да?»       Я эмоциональная, но в нужные моменты я могу взять себя в руки. Но не сейчас… Сейчас я чувствовала, как на голову упало что-то тяжёлое. Хотелось просто сорваться со всех ног в укромное место, забиться в углу и не подпускать к себе никого. Я люблю улыбаться. Люблю заряжать других хорошим настроением. Я всегда была оптимистичной.       Но действительно ли это так?       Боль вспыхнула в груди, пронзительная, почти физическая. Я знала, что это было сплошная провокация. Как и знала, что её слова — неоспоримая правда.       «Здесь нет никого, кто был бы красивее тебя…»       «Почему ты носишь это? Так ты выглядишь гораздо эффектнее»       «Твои эмоции иногда портят всё впечатление. Будь сдержаннее»       «Зачем ты общаешься с моими друзьями? Это похоже на заигрывание»       Грудная клетка болела. В ушах появился неприятный звон. Перед глазами начало потихоньку рябить. На лице Макото растянулась довольная улыбка. Она добилась своего. Сделав несколько шагов вперёд, она подошла ближе, растягивая губы в насмешке.       — Ты правда думаешь, что Куроо относится к тебе как кому-то особенному? — её голос звучит почти насмешливо, но с подтекстом ядовитой жалости. — Ответь себе честно на вопрос, не удобно ли ты вписалась в его жизнь? — мои кулаки сжались, но поперёк горла стоял ком, не дающий выдавить и слова. — Он смеётся с тобой, потому что ты удобная. Он дарит внимание, потому что ты рядом. А знаешь, что самое смешное? — она делает ещё один шаг. — Ты даже не заметишь, когда он тебя оставит. Потому что ты никогда не была для него чем-то настоящим. Просто частью его привычной жизни. Фоном.       В груди что-то резко оборвалось, будто невидимая нить, удерживающая мою собранность, лопнула под напряжением. Воздух стал густым, тяжёлым, наполненным горячим гулом, в котором каждое слово Макото звучало ещё более отчётливо. Каждое её слово словно выбивало из-под ног почву, оставляя лишь пустоту, что медленно заполнялась яростью.       Желудок скрутило, а в висках забарабанило так, что я почти ничего не слышала, кроме глухого нарастающего рёва собственной крови. Ногти продолжали впиваться в мягкую кожу ладони так, словно хотели проникнуть под эпидермис. Но в тот момент я этого и не чувствовала вовсе.       Перед глазами всё плыло, но далеко не от слёз, а от пелены ярости, от какого-то нового, страшного, поглощающего чувства, которое раскаливалось внутри, вот-вот готовое вспыхнуть, как вулкан. Тело бросила в жар, и я в первые в жизни ощутила, как что-то внутри скручивает, сминая в пыль привычный самоконтроль. Дыхание сильнее участилось, заставляя грудь бешено вздыматься.       Внутри всё закипело, а после просто взорвалось. Я бросилась вперёд, не отдавая отчёт собственным действиям.

***

      Воздух в кабинете был тяжёлым, напряжённым, пропитанным разгорающимся скандалом. Мой взгляд бессмысленно глядел в одну точку, а нога нервно дёргалась. Костяшки на руке пульсировали болью, напоминая о произошедшем инциденте, но сейчас это волновало в самую последнюю очередь.       На стуле напротив сидела блондинка. Прижав к щеке пакет со льдом. Она уткнула испепеляющий взгляд в мою сторону. Медленно оглядев её с ног до головы, я подавила кривую усмешку, чувствуя слабое удовлетворение от проделанной работы. Длинные волосы были спутаны, а клок вырванных мною волос, быть может, всё ещё в коридоре. Щека, к которой приложен пакет со льдом, постепенно начинала приобретать синеватый оттенок.       Свой вид видеть не хотелось, ведь всё было и так понятно. Голова всё ещё временами пульсировала болью, памятуя о том, как в неё нещадно вцепились чужие руки. Щёки слегка горели от всплеска эмоций, а внутри бушевал ураган — смесь раздражения, смирения и какой-то пугающей пустоты.       Неподалёку стояли два классных руководителя. Я старалась игнорировать взгляд своего учителя, который отражал в себе негодование, разочарование, возмущение и жалость одновременно. Я была с ним в хороших отношениях, примерно исполняя роль старосты, но теперь всё резко может поменяться. И всё из-за того, что я потеряла контроль над собой…       — Значит, драка прямо в коридоре, да? — директор положил очки на стол, устало потирая переносицу. — Даже припомнить не могу, когда в Нэкоме такое было в последний раз. Да кто ж ещё и знал, что подерутся девочки, — в кабинете вновь наступила тягучая тишина, прерываемая лишь тиком часов. — Итак, кто-нибудь из вас двоих наконец поведает мне, что произошло?       На секунду мы переглянулись с Макото взглядами, однако продолжили молчать. Для клишированной стервы она была слишком гордой. Могла бы с лёгкостью начать клеветать в мою сторону, а мне бы и обороняться было нечем, ведь драку начала я. Но вместо этого она продолжала молчать, не топя ни себя, ни меня.       — Я со стенкой, по-вашему, разговариваю?! — рявкнул директор, громко стукнув кулаком по столу. Напряжение в комнате чувствовалось каждой клеткой тела. — Это же немыслимо! Две блестящие ученицы с хорошими академическими показателями. Одна кандидат в мастера спорта по гимнастике, гордость всей префектуры. Другая — призёр национального юниорского теннисного турнира во Франции, с великолепными рекомендациями! Таланты, которые тяжело сыскать!       Моя бровь медленно приподнялась, а взгляд оценивающе прошёлся по третьегодке. Гимнастка. Теперь понятно, почему у неё были такие тяжёлые удары. Ответно Макото оценивающе прошлась взглядом, задумчиво хмыкнув.       — Вы обе — гордость Нэкома, так скажите, как так произошло, что вы здесь по обвинению в драке? — директор всем своим видом выдавал полное негодование. Но мы продолжили молчать, словно набрали в рот воду. — Хорошо, — тяжело выдыхает. — Если не хотите разговаривать, тогда дождёмся ваших родителей. Быть может, тогда вы станете сговорчивее.       Мы переглянулись взглядами с Макото, но так и не проронили и слова.

***

      Коридор гудел, как улей, который кто-то расковырял палкой. Люди привычно сновали туда-сюда. Кто-то спешил в класс, кто-то переговаривался. И стоило вступить в этот поток, как всё резко изменилось. Я не сразу понял, что происходит. Сначала лёгкое замешательство, затем — ощущение, словно волна прошла мимо и что-то задела внутри меня.       Шагая по коридору, я не один раз заметил, как ученики о чём-то шептались, бросая взгляды в мою сторону. И чем дальше я шёл, тем отчётливее чувствовал прикованное внимание к себе. Для меня, капитана волейбольной команды, что была популярна на всю школу, подобное внимание было не впервой. Вот только сегодня оно было каким-то тяжёлым. Взгляды учеников, сопровождающие до класса, были подобны намёку с подтекстом. Они смотрели так, словно я что-то должен знать.       Наконец зайдя в класс, я нахмурился, заметив суету и там. Обрывки фраз доходили еле слышно и непонятно. «В коридоре…». «Родителей вызвали…». «Последствия…». Из мыслей его вывел резко ворвавшийся в кабинет Ямамото. Что он здесь забыл — мне было непонятно, но паника на его лице заставляла нахмуриться сильнее.       — Куроо-сан! — он подбежал ближе, пытаясь перевести дыхание. — Уже слышал?       — О чём? Что в автомате снова нет кофейного лате? — решил разбавить я шуткой ситуацию, однако внутри что-то беспокойно сжималось.       — Реджина-сан… Реджина-сан подралась с Макото-семпай!       В кабинете наступила гробовая тишина. Взгляд учеников плавно перенеслись на нас. Я же замер в ступоре, по кругу прокручивая слова волейболиста. Реджина? Драка? На секунду мне показалось, что доигровщик просто пытается меня разыграть, вот только Ямамото не из тех, кто умеет искусно врать. Да и не станет он приплетать для этого Реджину, которой едва ли не поклоняется.       — Подожди. Реджина? — неожиданно для себя я протянул её имя медленно, будто озвучиваю его впервые. — Ты уверен?       — Все только об этом и кричат на каждому углу, — Ямамото нахмурился сильнее. — Говорят, Реджина-сан первой начала драку… Но я в это не верю!       Мозг на секунду отключился, а тело двигалось само. Я выбежал в коридор, направляясь невесть куда, проигнорировав выкрики Ямамото вслед. Теперь наконец стало понятно, почему в коридорах была такая суматоха. Но легче от этого не становилось. В груди крутилось лишь одно имя. Макото.       Она была изощрённой манипуляторшой, способная вывести даже самого стойкого человека на эмоции. Я и малейшего понятия не имел, какого чёрта она прицепилась к Реджине. И как я мог этого не заметить? Узнал обо всём только тогда, когда ситуация обострилась до предела.