Загадки Гримуара

Фаер был средним ребëнком семьи Сурамон и привык к относительной свободе действий. Он не был наследником, как Прапай, и не горел желанием стать учëным, как Прайфан. Хотелось просто жить, желательно на полную катушку и только для себя. Старший брат всегда учил их именно этому: заботьтесь в первую очередь о себе, а другие не стоят вашего внимания. Тогда почему же сейчас его драгоценный брат так носится с отпрыском какой-то малоизвестной семьи, которого подцепил на выпускном испытании? Серьëзно, школьник? Пускай и совершеннолетний, Скай казался Фаеру ребëнком, глупым ребëнком, который ну никак не должен был войти в их семью, став еë неотъемлемой частью. Какого чëрта творит старший брат, для всех в этом доме оставалось загадкой. Отец никак не мог поверить в то, что сын остепенился, пока Прапай не притащил этого мокрого щенка в дом – ливень застал их в дороге, и оба вымокли до нитки – а после тëрся вокруг него весь вечер, как мартовский кот, накладывая в тарелку добавки и поправляя заправленную за ворот салфетку. Нет, это не мог быть его брат. Его подменили. Прапай бы никогда не позволил себя так легко одурачить. Фаер пристально наблюдал за Скаем все эти дни и всë больше убеждался в том, что тот не просто щенок, а маленький волчонок, хитрый и с острыми зубками. Кто знает, на что ещë он пойдëт, чтобы охмурить богатенького братика? С другой стороны, наблюдать за тем, как дурят Прапая, в каком-то смысле было даже весело. Фаер не чувствовал прямой угрозы от Ская, а потому был готов продлить для себя это веселье, пока что не трогая дикого бездомного волчонка и пальцем. Впрочем, вскоре планы Фаера поменялись до неузнаваемости. В один из промозглых вечеров Прапай возился на кухне, мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Фаер нарочито громко фыркнул с проходя мимо, и уселся за кухонный стол. Брат, казалось, не обратил на него никакого внимания, продолжая колдовать над каким-то блюдом. – Впервые вижу, чтобы ты что-то сам готовил, – хмыкнул Фаер, растянув губы в прямую линию. – Раньше всë заказывал. Стареешь. – Я готовлю не ужин, а свою любовь, – важно заметил Прапай, и Фаер скривился. Боже, как же слащаво и неестественно. – Тьфу на тебя, ерунду какую-то несëшь, – буркнул младший и придвинул к себе тарелку с салатом. Поковырялся пару минут вилкой в фасоли и вздохнул. Аппетита не было. – Поешь, ты же сегодня куда-то в ночь собирался, – заботливо напомнил Прапай, и Фаер удивлëнно приподнял бровь. Он помнил? Несмотря на всю эту возню с его обожаемым младшеньким? – Я не прав? – Нет, всë так. В дверь позвонили. Фаер тяжело вздохнул и сполз со стула, лениво прошлëпав в коридор, однако его опередили. – Я первая, бе-бе-бе, – высунула язык Фан и схватилась за дверную ручку, потянув еë на себя. Прайфан была самой младшей, а также единственной дочерью семьи Сурамон, оттого еë лелеяли и берегли как самую главную драгоценность. Фаер, в принципе, был бы с этим согласен, если бы только она не вертела перед ним хвостом, как хитрая лиса, а потом обыгрывала его в любом начинании. Чертовка. Они все такие. Это всë в крови семьи Сурамон. Буквально недавно, год назад, эта девчонка с лëгкостью сдала экзамен на третий класс волшебника и в один миг стала вровень с тем, кто уже заканчивал второй курс Корейской Академии Синтеза с тем же классом. Да, Прайфан действительно можно было бы назвать юным дарованием. Фаер поистине гордился своей сестрой. – Ой! Фан отпрянула от распахнувшейся двери, а лицо еë приняло озадаченно-удивлëнный вид. Фаер ожидал увидеть за дверью Ская, но вот кто стоял рядом с ним, вальяжно положив ладонь на его плечо и улыбаясь?.. Интересно, как быстро Прапай свëл бы эту улыбочку с его лица. – Привет, – произнëс незнакомый высокий парень в чересчур аккуратной одежде, которая сидела на нëм слишком идеально. Фаер хмыкнул. Что ж, он определëнно выглядел неплохо. – Я тут вам друга привëл. Рейн попросил подвезти после прогулки, – Скай попрощался со своим сопровождающим и проскользнул в квартиру, а тот похлопал его по спине. – А... Привет, Пи'Рун, – Прайфан как-то слишком быстро опустила взгляд вниз и сделала шаг назад. Фаер нахмурился. – Вы знакомы? – громко уточнил он, не сводя пристального взгляда на нежданого гостя. Тот, впрочем, ничуть ему не уступал и тоже внимательно разглядывал Фаера. – М... Да, мы общаемся какое-то время, – бросил Рун, и Фаер уловил микроприщур хитрых глаз. Почему-то этот парень сразу показался ему из типа «игроков» – эдаких нечестных манипуляторов с манией величия. Какое у него вообще может быть дело к Прайфан, и какого чëрта она так себя ведëт? Девушка явно нервничала, стараясь не поднимать лишний раз взгляда на своего знакомого. – И где же вы познакомились? – Давайте об этом в следующий раз, – перебила брата Фан и замахала руками. – Пи'Рун, ты, наверное, торопишься? Напиши мне, я хотела обсудить кое-что. Фаер смотрел на Фан так, будто у той выросла вторая голова. Почему его сиблинги в одно и то же время решили окончательно свихнуться и вести себя как умалишëнные? – Я не тороплюсь, – уголки губ Руна дрогнули в улыбке, – но, кажется, мне стоило бы. Пойду. Парень сделал шаг вперëд, и Фаер опомниться не успел, как тот заключил Прайфан в свои объятия. Совсем ненадолго, но уши девушки уже успели залиться алым цветом, а Фаер – сильно разозлиться. С какой стати этот долговяз лапает его сестру? – До встречи, Пи', – Фан буквально вытолкала его за дверь и защëлкнула замок, и только потом спокойно выдохнула. Как оказалось, рано. Фаер легонько толкнул еë в сторону стены и, оперевшись на неë своей рукой и грозно сдвинув брови, навис над младшей сестрой. – Это что такое было? Он тебе нравится? Вы встречаетесь? Какого хрена, Фан? Девушка вспыхнула и отпихнула от себя брата, а после топнула ногой. – Заткнись, Фаер! Мы просто дружим, ясно? – И вообще, какое тебе дело, – добавил Скай, о котором Фаер совершенно забыл, и который теперь стоял за их спинами с жутко довольной ухмылкой. Чëрт. Фаер скривился, чувствуя, что слегка просчитался в своих действиях. Ничего, он всех выведет на чистую воду и защитит свою семью! – А такое, – злобно плюнул он, и, не обращая внимания на возгласы Прайфан, отправился в свою комнату, даже не оборачиваясь. Внутри него всë кипело, сердце стучало быстрее обычного. Почему, ну почему его сиблинги такие идиоты? Как вообще можно взять и кому-то довериться, кроме себя? Их же явно обманывают! Прайфан так вообще по уши влюбилась в эту двухметровую палку, хоть и всеми силами это отрицала, однако Фаер считал, что ему виднее. Не может человек так смотреть на того, кто ему абсолютно безразличен, кого он не хотел бы обнять сию же секунду, прижать к себе и никогда-никогда не отпускать. Фаер упал на кровать, раскинув руки в стороны. Какое же тупое ощущение в груди! Почему сердце так сильно колотится от злости, а кулаки непроизвольно сжимаются? За окном барабанил дождь, который, казалось, будет длиться целую вечность. Тупой дождь. Тупые сиблинги, которых обманывают. Тупой свет от лампы бьëт в глаза. Фаеру хотелось избавиться от этой желчи внутри себя, которая разъедала стенки его души, но он не мог просто избавиться от ощущения несправедливости. Почему только он видит, что с ними что-то не так? Он ведь не старший, и не обязан нянчиться со всеми ними! На него вообще хоть раз, хоть кто-нибудь обращал внимание?.. О. Вот в чëм дело. Наверное, именно в этом и была главная проблема: как бы он ни старался выделиться, он никогда никому не был по-настоящему нужен. Общества брата и сестры ему оказалось недостаточно, а потому он искал его в других людях, которые становились его случайными партнëрами на один раз – в каком-то смысле он перенял модель поведения старшего брата, с отличием только в том, что Прапаю удалось вырваться из этого беспорядочного цикла. Появится ли кто-то в жизни Фаера, кто сможет вытянуть его из этого хаотичного болота? Дождь стучался в окно так отчаянно, словно просился пустить его внутрь, зайти, отогреться. Такие холодные, пронизывающие стрелы... Фаер впервые допустил мысль о том, что они с дождëм могут быть похожи. Всë это время он считал, что огонь – его единственно правильная стихия, которая подходит ему идеально, однако... С некоторых пор Фаер стал считать иначе. Какой смысл был во всех этих стихиях, если людей считали успешными или неудачниками лишь из-за того, как они в не самом сознательном возрасте сдали какое-то там испытание? Неужели это и правда так важно? Что, если бы Фаер вдруг начал бы вместо обжигающего пламени распускать зелëные ветви, от этого бы Вселенная схлопнулась? Вон, дружок Прапая вообще непонятно кто. Инопланетянин какой-то, небом себя называет и звëздами швыряется. Это считается нормальным в волшебном мире? Нужно ли вообще сотворять себе идолов и боготворить кого-то, кто просто обладает способностями, отличными от тебя? В дверь постучали. Фаер повернулся на правый бок и зевнул. – Войдите. В комнату зашëл тот, кого Фаер никак не ожидал увидеть. Это был Скай, и вид у него был виноватый. Он молча присел на край кровати Пи' и уставился на него своими тëмными янтарными глазами. – Чего тебе? – нервно засмеялся парень, чувствуя какой-то подвох. Пришëл разоблачить себя, сорвать свою маску? Скай тихо вздохнул. – Пи'Пай переживает за тебя. Из горла вырвался истеричный смешок. – Пи' беспокоится за меня? Что-то не похоже. Слушай, Скай, – Фаер приподнялся на локтях и оказался совсем близко к лицу бойфренда своего старшего брата. – Я знаю, что ты задумал, так что не пытайся меня обмануть. Скай удивлëнно вскинул брови. – А что я задумал? – Не придуривайся, – Фаер схватил парня за край футболки и слегка дëрнул на себя. – Я знаю, что тебе нужно от моего брата. Тебе самому не надоел этот театр одного актëра? Фаер шипел убедительно, но он не учëл одной-единственной вещи: после всего, что с ним произошло, Скай больше не был легкодоступной игрушкой, и управлять им стало практически невозможно. Небо всегда возвышается над всеми нами. Скай отклонился назад, убрав руку Фаера с ворота своей футболки, а после невозмутимо произнëс: – Ну тогда будь добр, поясни, что же я такого задумал сделать с Прапаем, пожалуйста. А то я что-то не в курсе, а ты у нас, видимо, самый умный. Просвети. Фаер хрипло рассмеялся. – Ха... Так я всë-таки прав. Щенок вовсе не собака, а волчонок. Ты ведь хочешь просто соблазнить Прапая – а, нет, это ты уже сделал – и раскошелить, а потом как-нибудь красиво бросить. Парень молчал. Он смотрел на Фаера как-то грустно, но в то же время с улыбкой, словно на маленького ребëнка, который сделал какую-то глупость, и его теперь жалеют. – Ты меня совсем не понимаешь, – тихо сказал Скай и протянул ему раскрытую ладонь, на которой лежало блестящее в свете ночника кольцо. – Я не выбирал твоего брата. Это он выбрал меня, поверил в меня, и кто я вообще такой, чтобы не оправдать это доверие? Дождь резко царапнул по стеклу и снова отдалился. Фаер поморщился; ему показалось, что это по его сердцу резанули лезвием ножа. Неужели всë, во что он верил раньше, оказалось неправдой? – Я люблю Прапая, – продолжил Скай, убрав кольцо обратно в карман. – И я никогда и никому не позволю причинить ему боль, как и он мне. Я не пытаюсь играть им, поверь; мне самому хватило ощущения, когда тебя удерживают в шесть рук на кровати, и ты не можешь ничего с этим поделать. Бросают, использованного и потерянного, а ты живи там как-нибудь, продолжай жить. Да к чëрту такую жизнь! Глаза Ская сверкнули, и Фаер заметил в них кое-что похожее на его собственный злой огонëк. Стало немного совестно. Он вовсе не знал истории Ская. Наверное, и не хотел знать. Гораздо удобнее ведь винить в своëм одиночестве других? – Лишь Прапай смог вывести меня, блуждающего во тьме, на свет. Он показал мне, что я не должен бояться ветра и своего неба. Ты тоже, – Скай ткнул указательным пальцем чуть ниже ключиц Фаера, – должен принять себя. В тебе огонь, и это нормально. Так гори. Гори ярче всяких звëзд! Фаер удивлëнно смотрел на то, как сверкают глаза Ская, и как меняется его аура. В повседневной жизни он никогда еë не чувствовал, но сейчас ощущал каждой клеточкой своего тела. Наверное, он и правда какое-то божество. Иначе как так легко прочитал его, маленького и брошенного?.. – М... Прости, – сказать было сложнее, чем подумать, и всë же Фаер никогда не считал постыдными извинения. – Я не знал, что... – Всë нормально, – небрежно перебил его Скай и улыбнулся. Теперь он снова походил на обычного человека, выпускника школы и парня его брата. Только отношение Фаера к нему вмиг поменялось, и это заставляло его испытывать противоречивые ощущения. Как за несколько секунд он предал собственные убеждения, отдавшись целиком во власть веры и чувств? А вдруг Скай и правда задурманил разум всей его семейке, и теперь им ничего не остаëтся, кроме как верить ему?.. Скай молча встал и ушëл так же, как и пришëл: бесшумно, словно дорожка из крошечных звëзд. А на душе у Фаера стало гораздо, гораздо легче и спокойнее.

* * *

– ...Эй. Да ладно тебе, судьба, таких совпадений не бывает. Фаер стоял посреди снующих туда-сюда людей в самой гуще толпы. Как по волшебству перед ним образовался просторный коридор, который вëл к определëнному стенду с выставленной на нëм картиной «Бабочки в ловушке», заслонëнную знакомой широкой спиной. Будто услышав его мысли, Рун повернулся, и его брови удивлëнно взметнулись вверх, когда он заметил Сурамона. Фаер решил, что сбежать сейчас было бы крайне глупо, а потому подошëл ближе и натянул на лицо приветливую улыбку. – Пи'Рун, какая неожиданная встреча! Рад тебя видеть. Старший брат Рейна внезапно сощурился. – Ты следил за мной? Настала пора Фаера глубоко удивляться, а затем наигранно сердиться. – Ещë чего, будто у меня других дел нет, кроме как за тобой бегать, – нарочито громко фыркнул он, хоть и понимал, что это всë игра. Рун явно не выглядел как человек, готовый сейчас затеять серьëзную ссору. – Кто знает. Старший коротко улыбнулся, а после вновь повернулся к картине. Фаер подумал, что судьба, наверное, действительно любит измываться над ними, людьми. Он впервые решил развеяться и пойти на художественную выставку – на самом деле, мечтал об этом давно, но всë время что-то мешало; возможно, подсознательное ожидание осуждения за свои действия и желания. С чего бы, спрашивается? Фаер не знал. Он просто почувствовал, что сегодня должен пойти на эту выставку. Интуиция не обманула, и теперь он внимательно рассматривал аккуратно уложенные мазки на огромном холсте. Две бабочки на картине кружили вокруг высокого и яркого пламени, рискуя собственными крыльями – лишь коснутся огня, и тут же обратятся в пепел. Совсем как волшебники. Они – те же самые бабочки, играющие своими способностями, думающие, что знают про свои силы всë, и могут свободно управлять своим полëтом. Это не так. Никто не знает этот мир и самого себя до конца. Едва ли в принципе возможно познать это, однако людям нужно хотя бы помнить о том, что они не всемогущи, и что их полëт всегда управляется кем-то свыше. Небо... над всеми нами. – Ладно, я пойду. Фаер уже было развернулся, чтобы уйти, но Рун окликнул его. – Постой. Подошëл ко мне просто для того, чтобы высказать это? – Это называется «диалог», Пи', – хмыкнул Фаер и тряхнул головой. – Я просто поздоровался. У тебя, я посмотрю, более важные дела найдутся, потому и говорю, что пойду, не буду больше докучать. Кажется, мир окончательно сошëл с ума. Вернее, так подумал Фаер, когда ощутил смыкающиеся на своëм запястье длинные холодные пальцы. Интересно, у всех водных волшебников такие ледяные руки?.. – Ты не докучаешь. Я могу уделить тебе время. Фаеру захотелось закатить глаза или огрызнуться, но он сдержал это желание и просто вздохнул, прикрыв веки. – Если не хочешь, то не нужно. – Кто сказал, что я не хочу? Опять. Снова ответил вопросом на вопрос, не дав никакой конкретики. Фаер закусил нижнюю губу. Он совершенно точно пожалеет о своих поспешных решениях, но... Это ведь будет потом, верно? Сейчас можно наплевать на условности и вести себя так, как хочется. Быть собой. – Идëм, Пи'. Только теперь не жалуйся. Настала очередь Фаера хвататься своими горячими пальцами за тонкое запястье Руна и тащить его сквозь толпу, куда-то, куда путь знал только он один. В его голове звучала лишь одна мысль, и он повторял еë про себя как мантру: «чтобы понять, что ты чувствуешь, достаточно просто позволить этим чувствам на мгновение взять над тобой верх, и ты разглядишь их истинный облик». Он не помнил, откуда знает эту фразу – явно уж не старший брат рассказал, однако сейчас она была как нельзя кстати. Картины были самыми разными. Где-то женщины убирали рисовые поля, где-то ребëнок играл на дудочке; где-то в горшке красиво усажены цветы, но и они скоро завянут, если за ними не ухаживать. Фаер остановился возле длинной, уходящей в пол картины, на которой был изображён костëр. В какой-то момент начало казаться, что пламя движется в такт его внутренним ощущениям. Беспокойно так, тревожно; Пи'Рун явно почувствовал перемены в настроении младшего, и вскоре Фаер ощутил на своих плечах чужие ладони. Он лишь поджал губы, но оборачиваться не стал. Хотелось продлить этот момент до бесконечности: он, трескающийся от вымышленного жара нарисованный костëр и мужские ладони на плечах, которые, впрочем, начали в медленном темпе сползать чуть ниже и сходиться вместе, пытаясь образовать замок на ключицах взрывного паренька. – Эй... Рун легонько провëл тыльной стороной указательного пальца по щеке Фаера. Тот вздрогнул и захлопал ресницами. – Всë в порядке? Было сложно что-либо ответить, когда земное притяжение по какой-то непонятной причине с каждой секундой становилось всë сильнее, а руки на плечах – всë тяжелее. Фаер сглотнул образовавшийся в горле ком и аккуратным движением выскользнул из-под чужих ладоней. – Порядок, Пи'. Думаю, мне уже пора. Не дожидаясь ответа, Фаер бросился прочь. Сегодня он так и не смог до конца насладиться выставкой, которую ждал так давно – Прапай бы наверняка рассмеялся, узнай он об интересах своего младшего сиблинга. Сердце под гавайской чëрной рубашкой колотилось как бешеное, а руки и ноги тряслись от страха. Да, именно ужас охватил Фаера – он внезапно понял, что не должен здесь находиться. Хотелось сбежать, спрятаться, закрыться от всего мира, лишь бы больше не видеть перед собой знакомый прищур солнечно-карих глаз. Казалось, вода должна приносить с собой спокойствие и прохладу, но на огонь студента Корейской академии она действовала с точностью до наоборот, как будто бы он чувствовал угрозу, исходящую от неë. Вода всегда побеждает огонь. Она его тушит, и уже насовсем, без права на воскрешение, как феникс из пепла. Фаер открыл входную дверь и остановился в дверном проëме. В коридоре было темно и тихо; кажется, Фан ещë не вернулась со своих дополнительных занятий по английскому. Где сейчас были Прапай и Скай, Фаера интересовало в последнюю очередь. Сердце всë никак не могло успокоиться. Он шагнул вперëд – дверь за ним захлопнулась и автоматически защëлкнулась. Фаер облокотился на неë спиной и медленно сполз на пол, больно ударившись всем корпусом, но не обратив на это никакого внимания. Губы подрагивали – вероятно, от нервов. Какого чëрта с ним творится? Фаер никогда не чувствовал себя настолько паршиво, как бы он ни поступал ранее. Это было ново, и очень пугало. Волшебник обхватил свои плечи руками, внезапно вспомнив, как совсем недавно на них располагались холодные ладони. Из горла вырвался сдавленный хрип. Ха... Вот как ты чувствуешь себя, Фан? Этого ты хочешь добиться, пряча и отрицая свои чувства?! Фаер резко вскочил, прихватив с пола чью-то кроссовку, и швырнул еë в стену. На стене остался чëрный след. Плевать. На всë плевать! Он не позволит собой вертеть, как позволяют эти двое. Никто не смеет указывать ему, что чувствовать и как жить! В глазах застыли невыплаканные слëзы, и Фаер снова упал на колени, а после сжался в клубочек и остался лежать на полу, думая о том, что никогда не смог бы оставаться в этой клетке из чувств добровольно. Это всë так неправильно и неестественно... Тошнит.

* * *

– Кто там? «Доставка цветов!» – Но я не заказывала цветы, – растерянно пробормотала Прайфан. Кроме неë в квартире был ещë Фаер, но он увлечëнно рубился в видеоигры и вряд ли стал бы заказывать кому-то цветы. Может, Прапай заранее позаботился о том, чтобы Скаю было приятно по возвращении домой? Фан весело хихикнула, предвкушая, как будет подкалывать старшего за этот милый, но очень уж слащавый поступок. Фаер не играл в игры. Он подглядывал в маленькую щель между дверью и стеной, прокручивая в голове разные варианты, от кого могут быть эти цветы. Сестра открыла дверь, и доставщик вручил ей огромный букет тигровых лилий. Глаза Фаера широко раскрылись от удивления. Ничего себе, поклонничек! Насколько богатым должен быть человек, чтобы позволить себе столь редкие цветы в таком объëме?! А, да... Наверное, он должен быть из семьи каких-то влиятельных волшебников второго или третьего уровня, сам обладает не меньшим, высокий, с узкими карими глазами, смешной причëской и распадающейся на тонкие крылышки чëлкой. Фаер внимательно следил за тем, как Фан прощается с курьером, закрывает дверь, осматривает букет... Достаëт записку, читает... Затем утыкается лицом в цветы, а когда, наконец, отлипает от него, глупо лыбится куда-то в стену. Фаер разочарованно вздохнул. Мог ли он вообще ошибаться, от кого эти цветы? Очевидно, что нет. От чьего бы ещë жеста сестра бы так расцвела, потеряв всякий разум и чувство собственного достоинства? Почему-то Фаер очень разозлился, а на душе стало ещë более паршиво, чем раньше. Может, он начинает постепенно сходить с ума, как эти двое? Стоит ли ему вообще беспокоиться о сиблингах, когда те сами добровольно летят на смерть, как нарисованные бабочки тянутся в яркому пламени костра?.. Да пошло оно всë к чëрту! Фаер рассерженно хлопнул дверью. Наверняка Прайфан это услышала, но вести диалога с сестрой сейчас категорически не хотелось. Впрочем, у неë на этот счëт было другое мнение. – Пи', – Фан осторожно постучала в дверь. Зашуршала плëнка обëртки букета. – У тебя там всë нормально? Фаер громко застонал и откинулся на кровать. – Всë супер, Фан. Лучше и быть не может. «А сама как думаешь? Если бы не было этого ублюдка, пытающегося затянуть тебя в какую-то игру, я бы так не переживал!» Фаер внезапно сел в кровати, почувствовав, что нашëл решение. Точно! Как он сразу не догадался? Он не может позволить сестре пострадать, а потому ему нужно всë взять в свои руки, а для этого нужно действовать на опережение и самому договориться о встрече с Пи'Руном, это же так очевидно! В глазах снова загорелись задорные огоньки, и Фаер сразу же почувствовал себя лучше. Он никому не позволит водить за нос семью Сурамон. Даже какому-то там волшебнику второго уровня, чëрт бы его побрал. – Эй, Фан? Ты ещë тут? Дверь отворилась, и Фаер увидел замершую на пороге сестру с озадаченно-обеспокоенным выражением лица. Стало даже чуть-чуть смешно. Что она, переживала? Это зря. Всë ведь в порядке, не так ли? – Ничего не хочешь рассказать, Пи'? Ах, да... В детстве у них никогда не было секретов друг от друга – лишь от старшего братишки, который, впрочем, заботился о них лучше родителей. Поэтому такой вопрос вполне имел место быть, и Фаер был бы готов рассказать ей, если бы не... Он просто не мог так поступить с сестрой, которой крышу снесло от влюблëнности в этого дылду-идиота. Ничего страшного, и лучшие ошибаются. – Я в порядке, Фан. Красивые цветы, – он кивнул на букет, который она всë ещë держала в руках. – Кто подарил? По стремительно сменившемуся на приторно-счастливое выражению лица сестры Фаер понял, что проблема-таки серьëзная. В тëмно-карих глазах девушки заплясали огоньки. – Пи'Рун! Представляешь, я... Совсем не ожидала даже, Боже... Думаешь, мне надо приготовить ему что-то в ответ? Прайфан тараторила какую-то чушь о подарках и взаимном уважении, пока Фаер не остановил еë, схватив ладонью левую руку, свободную от букета. – Он тебе нравится, Нонг'? Прайфан вспыхнула и хотела было отдëрнуть руку, но брат не позволил. Он смотрел на еë реакцию и чувствовал, как внутри всë сжимается от какого-то непонятного и неприятного ощущения. – Что ты такое!.. – Фан, послушай, – Фаер потянул сестру на себя и усадил на край своей кровати. – Если он тебе нравится, скажи ему прямо. Не бегайте друг от друга, потому что можете упустить всë самое прекрасное. Сестра смотрела на него так, словно у старшего брата выросла вторая голова. – Ты когда успел стать таким... занудой, Пи'? – Ой, да иди ты, – фыркнул Фаер и отвернулся, показательно дуясь. – Я ей тут душу открываю, советы даю, а она!.. Впрочем, он сам от себя такого не ожидал. Фаер никогда не стремился понять такое чувство, как любовь, потому что его не любил никто. Брат и сестра – другое, это кровная забота, взращенная в них родителями ещë с рождения. Любовь... Фаер не умеет любить. Он всегда мог лишь бросаться с головой в пламя, сгорая в нëм до тла, а после собирая себя из пепла и закрываясь ото всех и вся. – Спасибо, – Фан отложила букет в сторону и крепко обняла брата, уткнувшись носом в его плечо. – Правда, спасибо. Я боялась, что ты будешь смеяться. Фаер погладил сестру по волосам и горько усмехнулся. – Я буду, но не сейчас. Вижу же, что тебе это важно. В тот момент сердце огненного волшебника закрылось ещë на один ледяной замок.

* * *

Тяжело. Фаер пришëл поболеть за сестру на соревнованиях летнего кубка по магиболу, и, разумеется, встретил там человека, которого хотел бы не встречать больше никогда. Плевать, что именно он написал ему, чтоб тот подошëл к южной трибуне и сел именно на третий ряд и девятое место, и никуда более. Как там говорится, держи друга близко, а врага – ещë ближе? Конечно же он всë это делает лишь ради защиты сестры, никак иначе. Ложь. Гнусная ложь, которая жгла язык и обжигала горло. Фаер уже давно смирился с тем, что он погряз в непонятных для него чувствах к старшему, которого видел-то от силы раз пять, и каждый раз судьба сталкивала их в совершенно разных местах, но обязательно на длительное время, будто издевалась над крохотным Фаером в этом огромном несправедливом мире. Это так раздражает. Он считал себя крепостью, единственным разумным существом в этой семейке, и сам же с грохотом рухнул под натиском водяных потоков. На этой реке плотины уже не построишь. Места попросту не осталось. Сначала казалось, что это мимолëтное увлечение или желание немного подразнить сестру, но позже Фаер впервые испытал чувство ревности и в тот же момент сформулировал для себя одно важное правило: никогда не лезть в личную жизнь своих сиблингов. Ровно как Прапай заслужил повстречать на своëм пути сияющего звëздами Ская, так и Прайфан могла себе позволить встречаться только с равными ей по статусу. К сожалению, старший брат Рейна оказался именно таким: гордым, уверенным в себе, и в то же время отчасти даже романтичным, способным к состраданию. Стал бы он иначе беспокоиться о том, что Фаер поранил ладонь в одну из их прошлых «случайных» встреч? Побежал бы он за водой в ближайший магазин, чтобы промыть ма-а-аленькую ранку? Смог бы с таким искренним испугом смотреть в прищуренные карие глаза напротив, в которых плескалось удивительной красоты пламя?.. Сверкнула яркая молния, и Фаер вздрогнул. Его сестра была невероятно сильной. Еë стихией тоже был огонь, однако она распоряжалась им по-своему, со стилем. Молнии были еë любимыми заклятиями, и Фаер уважал еë за столь уверенный выбор – всë-таки не всем подобное было под силу. Только не Прайфан. Эта девушка была невероятно умелой волшебницей, и Паофаер порой даже задумывался о том, а точно ли они находятся с ней на одном магическом уровне? – слишком уж быстро она впитывала новые знания и применяла их на практике при любом удобном случае. Она сильная, и справится со всем. Со всем, кроме... «Мы с Пи'Руном начали встречаться!» Фаер лениво проследил взглядом за хищным растением, пытающимся клацнуть мяч и забить гол, однако Прайфан предусмотрительно ударила его электрическим угрëм – по правилам игры в команде должны были находиться представители всех стихий, и вода в них тоже входила. Фаер усмехнулся. Чему ещë она успела научиться от дылды-идиота, сидящего рядом и лыбящегося так, что глаза на лоб лезут? «Представляешь, он сам предложил мне... Я так счастлива!» Сердце сделало предупредительный выстрел, однако Фаер лишь поморщился. Нет, он обещал самому себе, что не сделает ничего плохого. Только он один здесь и сейчас может защитить сестру... Пускай даже от самого себя. – Что-то не так? Пи'Рун склонился над правым ухом Паофаера, но тот быстро выскользнул из-под корпуса старшего, улыбнулся и вновь повернул голову к разворачивающемуся перед взором магибольному матчу. – Всë отлично. Рун осторожно провëл пальцами по выступающему позвоночнику младшего. Фаер напрягся и сдвинул брови. – Ты уверен? Я же вижу, ты что-то... – И что же ты видишь, а? Мне вот интересно, – Фаер вдруг вспыхнул на ровном месте, развернулся корпусом и впился взглядом в растерянное лицо напротив. – Ты вообще отдаëшь себе отчëт в том, что творишь?! – Фаер, я... О чëм ты говоришь? Ха. Пытается сделать вид, что ничего не понимает, или он правда настолько тупой, насколько выглядит сейчас его перепуганная рожа? Фаер внезапно рассмеялся. Громко, даже громче, чем аплодисменты за неожиданный прорыв в игре, на которую вдруг стало категорически плевать. – Ты такой смешной, Пи'. Смотреть больно. Строишь из себя крутого, а на деле не можешь сам себе признаться в чувствах. Да, теперь он видел его насквозь. Рун никогда не был идеальным парнем, которого дорисовало в подсознании его воображение. Он вообще не был парнем, способным принимать осознанные решения. Такой же, как и сам Фаер: испуганный, попавшийся в ловушку собственных чувств. Паофаер тряхнул головой и поднялся на ноги. – Не хочу портить сестре такой замечательный день, они вон, почти выиграли уже. Думаю, и тебе стоило бы смотреть на поле, а не прожигать во мне дыру взглядом. Не оборачиваясь, Фаер поспешил удалиться с трибун, а также заглушить голос сердца, которое так и рвалось обратно. Нельзя. Это ни к чему хорошему не приведëт. Ему нельзя было даже начинать испытывать подобные чувства к кому-либо. Рун догнал его на опустевшей дороге за стадионом. Здесь было на удивление тихо, хоть изредка крики и доносились с трибун. Ветер смахнул сухие листья с ветки дерева, и теперь они, кружась, привлекали к себе слишком много внимания. – Что всë это значит, Фаер? Из груди вдруг вырвался стон, полный отчаяния. Фаер истерично рассмеялся. – До тебя серьëзно ещë не допëрло, Пи'? Как я вообще, блять, мог влюбиться в такого идиота?! В моменте Фаеру показалось, что он прокричал так громко, что крик его души слышал весь Бангкок. На деле же он сдавленно прохрипел это, поскольку больше не мог вынести всего, что с ним происходило в последнее время. – Ты мне нравишься, Пи'Рун, – повторил он спустя время, видя застывший ужас в глазах старшего, но не получив никакого внятного ответа. Молчание, молчание... Тишина. – Да пошло оно всë к чëрту. Фаер хотел было уйти, на этот раз с концами, но Рун вдруг сдвинулся с места, сделав шаг по направлению к нему. – Нонг'... В глазах старшего метались беспокойные огоньки, он будто бы подбирал слова, то и дело облизывая пересохшие от волнения губы. Фаер ждал. Он был готов ждать хоть целую вечность, вот только толку от этого не было никакого. Всë уже давно было решено, и он знал, на что шëл, когда позволил себе впервые в жизни открыть своë сердце. – Я не могу... Не могу тебе ответить взаимностью. Прости... Я уже встречаюсь с твоей сестрой, – прозвучало так неуверенно, что Фаер чуть не поперхнулся. Хоть раз в жизни этот размазня может собрать волю в кулак и отшить его как полагается?! Резкое движение с последующим неудачным разворотом, приблизившим Фаера к падению, видимо, окончательно добило и так уже бывшего в полном ужасе от происходящего Руна. Он дëрнулся, протянул руку, потом убрал еë, затем снова протянул... – Ты не должен губить себя, Фаер. Только не из-за того, что меня выбрала твоя сестра. Подумай о ней. Что бы она сказала? Сказала... Сказала бы, что готова разорвать свои отношения со старшим только лишь ради того, чтобы Фаер не сгорел в собственном пламени, обратившись в пепел навечно. Он не хотел бы такого исхода. Паофаер бы не лишил единственную младшую сестру счастья, и если она выбрала любить Руна, значит, так тому и быть. Никто не в силах повлиять на судьбу. Грустный взгляд Руна лишь сильнее раздражал, раззадоривал пламя в сердце Фаера. Впервые за долгое время он открыл его для кого-то другого, и его так жалко растоптали, отвергли чувства! Да ещë и ради чувств к кому? К его собственной сестре! Звучит как сюжет для комедии или мелодрамы, ей-богу. Фаер нарочито громко фыркнул и скрестил руки на груди, зыркнув на старшего самым презрительным взглядом из всех возможных. – Не собираюсь я помирать, Пи'. Из ума выжил? У меня такие шансы на то, чтобы уехать работать в Корею... Плевал я на вашу любовь, тьфу, то есть, счастья, здоровья и долгих лет жизни вам. А меня оставьте. Фаер хотел было развернуться и пойти прочь, как вдруг почувствовал, как длинные пальцы крепко схватили его за левую руку. – Пусти, Пи'. – Не пущу. Я за тебя в ответе. Мало ли, чего натворишь на эмоциях по-глупости! Тут Фаер искренне рассмеялся, поскольку в удивительных карих глазах Руна плескалось искреннее беспокойство. В чëм-то они с младшим братом всë же похожи. – Глупости – это не по моей части. Ты лучше к Прапаю обратись, он со своим драгоценным Скаем одурел так, что мать родная сына не узнаëт, – Фаер попытался вырвать руку из хватки, но с первого раза не вышло. – Пусти же, Пи'! Рун нахмурился; по его лицу можно было понять, что ему сложно принять какое-либо решение. Фаер усмехнулся. Был ли он влюблëн в человека напротив или же только убеждал себя в этом, отчаянно желая найти кого-то, похожего на милого Ская рядом с его старшим братом? Можно ли было назвать это чувством одиночества? Рун отличался от других, он не был похож на своего младшего, Рейна, который вечно был «под мышкой» у Пайю, не был похож на Ская – облачка с перчинкой, которое может за себя постоять. Он совершенно точно был особенным для Фаера, но можно ли это чувство назвать той самой любовью?.. – Если ты меня сейчас не отпустишь, я буду считать, что у тебя всë же есть чувства ко мне, Пи'. Считаю до пяти, – захотелось немного поиграть с огнëм напоследок; наверное, именно так можно было трактовать поведение Фаера. Он хитро ухмыльнулся и стал выжидать, глядя на потерянные глаза старшего волшебника. – Один. Пальцы, крепко державшие его до этого, скользнули по предплечью вниз. – Два. Рун быстро облизал пересохшие на вечернем ветру губы. Фаер усмехнулся. Даже сейчас он будто бы не может отделаться от тени своего брата. – Три... Шаг. Рун положил вторую ладонь на плечо Фаеру, а стопу переместил на клочок земли между двумя стопами младшего. – Четыре... Пальцы практически разжались, но лицо Руна теперь находилось непозволительно близко, и в какой-то момент даже начало казаться, что это он здесь ведëт игру, а не Фаер. – Пять. Носы парней соприкоснулись; карие глаза с трепетом смотрели в ореховые, а горячее дыхание опаляло обветрившиеся губы. Фаер практически позволил необратимому случиться, но всë же смог себя пересилить. Он положил ладонь на грудь Пи'Руна и резко оттолкнул его назад. – Любишь еë, Пи'? – в глазах Фаера теперь же читалась невероятная усталость, как будто момент со счëтом длился целую вечность. – Да... Люблю, – охрипшим голосом ответил Рун. Нет, Фаеру, верно, показалось; он абсолютно не сомневался в своих словах. Тогда почему?.. – Вот и люби. Не дай Будда хоть один волосок упадëт с еë головы – ты знаешь, как страшны в гневе братья Сурамон, – напоследок бросил Фаер, наконец развернулся, вдохнул полной грудью вечерний чистый воздух и пошлëпал в сторону домика, привычным жестом засунув руки в карманы. На сердце хлестал ледяной дождь, а вокруг распускались цветы и пел свою незатейливую песенку ветер.