Мы не знаем, чем это закончится

      Микки стоял на тротуаре, рядом с которым они с Йеном ещё недавно валялись на траве, глядя вслед отъезжающей машины. Как только свет задних фар исчез за поворотом, он обернулся на свой дом, скользя взглядом по окнам — вдруг кто-то из жильцов стал невольным зрителем развернувшейся публичной сцены в ночи. Конечно, в такой кромешной темноте они бы вряд ли рассмотрели то, чем занимались два парня, но чем чёрт не шутит…              Он глубоко вдохнул прохладный воздух и, развернувшись, пошёл ко входу в многоквартирный дом. Микки три раза нажал на кнопку лифта, раздражаясь из-за чёртовой машины, которая ну никак не хотела открываться. Вспомнив, что по ночам он не работает, Милкович разразился проклятиями. Он так сильно хотел принять душ и лечь спать, что готов был разложиться прямо здесь.              Как только он оказался в родных стенах квартиры на двадцать седьмом этаже, то снял ботинки, аккуратно расставляя их один к одному, и прошёл на кухню, чтобы выпить воды — сушняк был диким после таких поцелуев.              Всего десять минут потребовалось ему, чтобы принять душ и надеть чистое нижнее белье, а потом Микки, наконец, оказался в кровати с телефоном в руках. Он боролся со сном, листая новостные ленты и смотря короткие видео в приложении только для того, чтобы не заснуть и дождаться сообщения.              Прошло уже около тридцати минут с момента их прощания на улице, а этого времени бы хватило на дорогу туда-обратно, поэтому Микки начал волноваться. Неужели забыл? А может просто вырубился от усталости? Но он же обещал.              Решив дать Рыжему ещё пару минут, Милкович перевернулся на другой бок, запихивая руку под подушку. Видео с котами его только усыпляли, поэтому он решил сменить тематику и посмотреть что-нибудь прикольное, например подборку того, как люди падают, спотыкаются и ломают себе что-нибудь. Так прошло ещё десять минут. Микки был готов плюнуть на всё и завалиться спать, но всё же решил сам написать Йену и удостовериться, что с ним всё в порядке.              Он открыл список последних вызовов и нажал на номер Йена, который ещё не успел сохранить. В строке с именем он ввёл «Рэд», а потом открыл сообщения.              [Микки]: ты в порядке?              Он не ожидал, что пляшущие точки появятся настолько быстро.              [Рэд]: Всё ещё хочешь меня видеть?              Микки не понял вопроса, поэтому нахмурился и немного отодвинул телефон от себя. К счастью, ответ с объяснением пришёл быстрее, чем он успел задать вопрос.              [Рэд]: Скажи номер квартиры              Никогда, ни разу в своей жизни, Милкович не вскакивал со своей кровати так быстро, чтобы побежать нажимать кнопку, открывающую входную стеклянную дверь внизу. Лифт не работал — у него временное преимущество на минут восемь, так что Микки поспешил в ванну, чтобы прополоснуть рот синей отвратительной жидкостью, которая буквально сжигала его слизистую, и взглянуть на себя в зеркало, чтобы убедиться, что выглядит он довольно неплохо для пол пятого утра. Почти жених.              Галлагера несло желание трахаться, а не его длинные ноги, потому что он постучал в дверь на три минуты раньше, чем Микки рассчитывал.              — Ты как оказался здесь так быстро? — не тот вопрос, Микки, не тот.              — Лифт, — пожал он плечами, переступая через порог, разуваясь и сбрасывая лёгкую куртку с плеч прямо на пол.              И, что ж, лифт начинал работать в 5 утра — довольно полезная информация. Но Микки не успел об этом хорошенько задуматься, потому что Йен почти сбил его с ног своим напором, обхватывая своими лапищами и прижимаясь к губам.              — А как же твои таблетки? — промычал Милкович в губы напротив, чуть отстраняясь.              — Выпил и вернулся, — быстро выдохнул Йен прямо ему в рот и заткнул очередным поцелуем.              Он не в настроении болтать — хорошо. И то, как скользят длинные пальцы по спине, сжимая кожу и залезая под резинку боксеров — очень хорошо. Язык во рту, обвивающий его собственный, и приглушенные стоны — чертовски хорошо. А их прижатые друг к другу члены, которые трутся при каждом шаге назад в глубь квартиры — пиздец ахуенно.              Микки отрывается от Йена, чтобы сделать глоток воздуха и прикрыть глаза от удовольствия, обрушившегося на него лавиной, а потом разворачивается в его руках. Рыжий недоволен — он тихо возмущается за спиной, поэтому Микки наклоняет голову в сторону, предоставляя ему шею для поцелуев, обвивает себя его руками и прижимается крепче задницей, за что Йен благодарит его сладкими поцелуями за ухом.              Ласки превращают его ноги в желе и лучше бы им добраться до кровати в ближайшее время, в ином случае Микки взберётся на эту рыжую гору прямо на холодном полу гостиной, обеспечив ещё и своих соседей в доме напротив шикарным шоу — спасибо пусть скажут застройщику за панорамные окна и непосредственную близость жилых комплексов.              Сложно двигаться, когда твою шею облизывают самым приятным образом, а член отвечает влагой на поглаживания, но Микки делает несколько шагов вперёд, что довольно сложно, потому что Йен буквально приклеен к нему сзади.              Они падают на кровать абсолютным беспорядком и целуются до боли в губах, кусаясь, а потом зализывая укусы друг друга.              — Ёбаный боже, я мечтал об этом восемь месяцев, — неожиданно для самого себя признается Йен, а Микки замирает.              Только в тот момент, когда руки перестают поглаживать веснушчатую спину, Галлагер понимает, что только что спизданул. Он осторожно поднимает взгляд с ключиц на голубые глаза, в которых нет злости или подозрения, только лишь непонимание.              — Чего, блять? — Микки хмурит брови и приподнимается на локтях на кровати, заставляя Йена сесть на его бёдра. Он съезжает ниже, чтобы не давить на член, и чувствует себя как на допросе под пристальным взглядом. — Разве мы не познакомились сегодня?              — Ну, теоретически, да, — выдыхает Йен и трёт рукой глаза. — Я, вроде как, увидел тебя в тюрьме, пока сам отбывал наказание за вождение в нетрезвом виде, — объяснил он, боясь смотреть Микки в глаза.              Милкович нахмурился, а потом раздвинул руки и упал на спину, громко застонав от досады.              — Ну, ёб твою мать, Рэд, столько времени проебали, — громко причитал он, размахивая руками. — Я там чуть на стену уже не лез…              Он приподнял голову и встретил широко распахнутые зелёные глаза своими.              — Ты не злишься?              Микки громко рассмеялся. Ну какой милый придурок. Он поднялся и сел, обхватывая голову Йена своими ладонями и приближая их губы.              — Нет, идиот, — тихо произнёс он, легко касаясь своим носом его. — А теперь заткнись и трахни меня, пожалуйста.              Йен рывком подался вперёд, соединяя их губы. Но только на секунду, потому что потом вес его тела пропал с бёдер Милковича, а его самого перевернули на живот, а затем приподняли задницей кверху.              Рыжий сполз с кровати, чтобы сбросить одежду и метнуться за смазкой и презервативами. Микки наблюдал за ним, обернувшись через плечо и прикусив губу. Он не прогадал, когда сделал ставку на этого парня — долговязый, подтянутый, крепкий, с выделяющимися V-образными мышцами и порослью рыжих волос на груди и под пупком. Наивные глаза, как у мультяшного оленёнка, большой стоящий член, который раскачивался от каждого движения, и эти милые конопушки, которые есть даже между половинок задницы — Микки проверит.              Милкович внезапно перевернулся обратно — он хотел видеть красное лицо, нависающее над ним, и ощущать горячее дыхание на своих губах, когда рыжий будет жёстко и ритмично в него входить. Йен покосился на него, пока раскрывал и натягивал презерватив, приподняв одну бровь, а потом так сексуально ухмыльнулся, что у Микки кольнуло в районе груди — горячо.              — Ты закончил? Или я пока могу вздремнуть? — подначивал он его нетерпеливо.              — Хочу напомнить, что ты ещё в трусах, — кивнул на него Йен, подходя к кровати и опускаясь на неё одним коленом.              — Подумал, что ты захочешь стянуть их зубами, — как ни в чём не бывало бросил Милкович, слишком занятый тем, что пытался унять дрожь в своём теле, глядя на надвигающуюся рыжую фурию.              — Сексуально, — выдохнул Йен в кожу, рядом с его пупком, заставляя её покрыться мурашками.              Он оставил три лёгких поцелуя — выше, ниже и в центре пупка, а потом провёл носом до резинки боксеров, проходясь кончиком языка по краю. Микки нервничал, потому что уже был на пределе и ласки двигали его каждый раз ближе и ближе к разрядке. Он ненавидел себя за свою чувствительную сторону, но никогда не признается даже самому себе, что таковая у него имеется.              — Сказал бы раньше, что любишь, когда тебя долго ласкают, — пошутил Йен, касаясь пальцем мокрого пятнышка на ткани нижнего белья.              — Сказал бы раньше, чтобы я заказал чёртову пиццу, — парировал Микки и протянул ладонь, чтобы снять наконец трусы и покончить с этим дерьмом раз и навсегда.              Галлагер перехватил его руки, откидывая их в стороны, но всё же решился наконец снять боксеры с полных бёдер. Толстый член дёрнулся, больше не скованный тканью, и упал на живот, пачкая его выделившейся смазкой.              — Хочу напомнить, что ты уже отсасывал мне сегодня, так что переходи сразу к делу.              Йен, кажется, наконец созрел и был готов оставить соски и торс Микки в покое, так что быстро приподнялся в сидячее положение и согнул ноги Милковича в коленях, хватая смазку и выдавливая небольшое количество себе на пальцы. Он двинулся вперёд по телу Микки, впиваясь в его губы и опуская руку между его ягодиц, смазывая и обводя отверстие пальцем.              Как только палец толкнулся навстречу тесному теплу, Микки воскликнул:              — С новосельем!              Йен отодвинулся от его шеи, чтобы посмотреть в глаза, а потом не сдержался и начал хихикать. Микки к нему присоединился и теперь тихие смешки переросли в настоящий искренний смех, который быстро затих, когда палец вошёл по костяшки. Смех Милковича вырвался из груди громким и неожиданным стоном, из-за чего он прикрыл рот, но не смог сдержать закатывающихся от удовольствия глаз.              Галлагер добавил смазки на пальцы, после чего толкнулся сразу двумя, а через какое-то время и тремя. И, как только Микки сам стал насаживаться на них, шумно вдыхая через стиснутые зубы, Йен смазал член и приставил его ко входу.              Он толкнулся вперёд, и они замерли, громко дыша. Микки пытался расслабиться, Йен пытался не кончить.              А потом их глаза встретились и произошло это — взрыв, буря, безумие. Что-то нежное и хрупкое, чего нельзя было увидеть, но можно было почувствовать и ощутить, протянулось между ними. Ощущение, что потерянное нашлось, забытое вспомнилось, а далёкое приблизилось, которое испытали они оба.              Микки не выдержал первым — он дёрнулся вперёд, вбирая нижнюю губу Йена в свой рот, зарываясь пальцами в волосы, желая стать ещё ближе, слиться, впустить в себя всеми возможными и невозможными способами.              А затем Йен толкнул бёдра вперёд и это стало точкой невозврата. Они двигались вместе, как один слаженный механизм, не расцепляя рук и губ, вдыхая друг друга, впитывая, растворяясь. Микки стонал от наслаждения, обнимая Рыжего за плечи и оставляя красные полосы на его коже, пока тот двигался внутри, внутрь-наружу, внутрь-наружу.              Они оба знали, что это не продлится долго. Так же, как и не знали, что трах станет занятием любовью.              Йен отодвинулся, приподнимаясь на руках и садясь, чтобы изменить угол проникновения, и его толчки стали размашистее и быстрее. Микки чувствовал, как они сдвигаются всё ближе к изголовью кровати, и скоро его голова начнёт биться о дерево, поэтому поменял позу, подтягивая своё тело к Йену, садясь ему на бёдра и заставляя того упасть за задницу.              Они оба сидели в центре кровати, прижимаясь друг к другу грудью и отчаянно целуясь, а Микки использовал колени, как опору, чтобы приподниматься и опускаться.              — Я, блять, скоро кончу, — выдохнул Йен, хватая Милковича за задницу, раздвигая половинки и помогая ему насаживаться на свой член. — Ты такой ахуенный, Микки.              Он промычал что-то непонятное Галлагеру в ухо, когда пытался сосредоточиться на приятном тягучем чувстве внизу своего живота, и прикрыл глаза.              — Микки, — прошептал Йен. — Микки, посмотри какой вид.              Он распахнул глаза, видя профиль мужчины, смотрящего в окно. Оранжевый свет утреннего солнца, которое только начало показываться из-за горизонта, сделало Йена невероятно красивым: его кожа переливалась, капли пота на висках блестели, а волосы стали нереального оттенка. Он улыбался, закусывая губу, и хотел показать Микки рассвет, который тот видел уже тысячу раз, но до сих пор находил удивительным. Правда, Милкович не мог оторвать взгляда от человека перед ним, понимая, что рассвет даже и в половину не так прекрасен, как Йен.              — Ага, — выдохнул он, скользя взглядом по лицу Рыжего. — Вид просто потрясающий.              Йен обернулся на него в замешательстве, потому что Микки так и не посмотрел в окно, а потом до него дошло. Усыпанные веснушками щеки вспыхнули, и он вжался лицом в бледную шею, пытаясь спрятаться, стесняясь.              Он опрокинул их на кровать так быстро, что Милкович охнул от неожиданности. А потом стал толкаться быстро и глубоко, и шлепки кожа о кожу заполнили тишину комнаты, прерываемую стонами. Микки потянулся руками вперёд, желая чувствовать на себе вес другого тела, и как только Йен набросился на его рот с поцелуями, он обильно кончил между их животами, пачкая белой жидкостью. Галлагер сделал ещё пару толчков, лёжа прямо на мужчине, а потом кончил, погребённый глубоко в нём.              Им потребовалась пара десятков секунд, чтобы перевести дух, а потом Йен аккуратно вышел, понимая, что Микки до сих пор чувствителен, и плюхнулся рядом с ним на кровать, сгребая его в охапку.              — Просто ахуенно, — еле выговорил Милкович, прикрывая глаза от усталости. Он был готов уснуть, но подсыхающая сперма на животе неприятно стягивала кожу.              — Мхм, — промычал Йен, прижимаясь губами к его коже на боку.              Микки уже дремал, когда Рыжий подскочил на ноги, заставляя его вздрогнуть, и ушёл в ванну. Он вернулся через минуту без презерватива на члене и держа в руках смоченное белое полотенце для рук, чтобы вытереть им Милковича.              Микки хотел забрать полотенце, но Йен не дал ему это сделать, а вместо этого нежно прижал к коже живота и стёр высохшую сперму, а потом бросил его на пол, возвращаясь в постель.              — Там есть вторая подушка, — проворчал Милкович, но сам подвинулся, чтобы дать Йену больше места на своей.              — Твоя уже тёплая, — сказал он, накрывая их одеялом, а потом крепко прижал мужчину к себе, который сейчас был на месте маленькой ложки.              Микки не стал спорить, да и не хотел. Дыхание в волосах убаюкивало, а рука, обвивающая его живот, крепко прижимала спину к горячей груди, поэтому почему бы и нет.              Он готов был поспорить, что с Йеном Галлагером за спиной спится куда лучше, чем с любым другим человеком на планете Земля.       

***

             Микки просыпается от еле слышимого звонка его телефона, который, судя по громкости, находится в гостиной. Он аккуратно выворачивается из рук Йена, чтобы не разбудить, и смотрит на его лицо несколько секунд, прежде чем выйти из спальни, закрыв дверь.              Усталость разливается по его телу и каждый шаг даётся с трудом, что не удивительно, учитывая, во сколько он лёг спать. Микки хватает мобильный со стола в зале, на котором вчера его оставил, видит человека, который ему звонит, поднимает и сразу же рявкает в трубку:              — Да? — он звучит раздражённо.              — Воу-воу-воу, кто-то не в настроении, — говорит Карл отвратительно бодрым голосом. — Я тебя разбудил?              — Типа того, — бубнит Микки, когда шлёпает босыми ногами в ванну, чтобы взять халат и прикрыть свою наготу. — Что ты хотел?              — Хотел спросить, чем ты сегодня занимаешься и поедешь ли в офис?              Милкович бросает взгляд на закрытую дверь спальни, за которой спит Йен, и понимает, что не собирается покидать пределы своей квартиры примерно никогда. Не тогда, когда у него впервые за всю жизнь появился повод задуматься о своей карьере. Всё это было так быстро и вероломно, что он боялся поспешить и наделать глупостей. Но, по правде говоря, не будет же он всю свою жизнь мотаться по тюрьмам, собственноручно заключая себя на несколько месяцев.              — Ты ещё на линии? — вернул его к диалогу Карл.              — Да-да… то есть нет. Я хочу провести пару дней дома, — сказал он, идя на кухню, чтобы сделать кофе. — Можешь мне скинуть всю информацию по делу Рэндолла на почту? Хочу покопаться немного.              — Ты не коп, чтобы копаться, — выдал «смешной» каламбур Карл.              — А ты не клоун, чтобы шутить, — парировал Милкович. — В любом случае, не думаю, что смогу спать спокойно, пока убийцу не найдут.              Карл был прав — он не коп и его слушать никто не будет. Но зато Карл — юрист и, если правильно потянуть за ниточки, то можно получить нужную информацию даже особо не напрягаясь. Всего-то нужно знать, с кем разговаривать и как.              — Ладно, отправлю, — согласился он и по шуму на фоне Микки понял, что младший Галлагер не дома. — Кстати, ты нормально добрался вчера? Йен тебе не говорил, куда собирается? Не могу до него дозвониться.              Микки открыл было рот, чтобы сказать, что не знает. И что он с ним не спал этой ночью. И вообще никакие рыжие сейчас не плющат его подушку, пуская на неё слюни.              Пока он собирал свои мозги воедино и формировал членораздельные слова, большие руки обвились вокруг его талии, а голова опустилась к шее, чтобы оставить на ней безумно громкий и смачный чмок, а потом Йен отстранился, бормоча «доброе утро».              В этот момент в телефоне заорал Карл:              — ЭТО ЙЕН?! И ЧТО ЭТО ЗА ЗВУКИ ПОЦЕЛУЕВ?!              — Пока, Карл, — Микки нажал на отбой и положил телефон на столешницу, толкая его пальцами дальше, а потом повернулся лицом к Йену.              Он тёр руками глаза, стоя совершенно голый посреди кухни и выглядя таким сонным и уютным, что Милкович на секунду залюбовался.              — Доброе утро, — мурлыкнул он, проводя руками по животу Йена и приближаясь, чтобы оставить короткий поцелуй на его губах. — Я тебя разбудил?              Галлагер отошёл в сторону, чтобы доделать кофе за Микки, после чего налил его в две кружки и передал одну Милковичу.              — Неа, — он пожал плечами. — Какие планы на сегодня?              — Планировал немного поработать, а у тебя?              Йен задумался, поднося чашку к губам. Конечно, он не рассчитывал, что останется у Микки на весь день, но они вроде как планировали встретиться, когда никто из них не знал, чем закончится эта ночь. Сегодня воскресенье и он полностью свободен, так что он найдёт, чем заняться в случае чего. В конце концов, можно съездить к семье, ведь у них никогда не бывает скучно. Или отправиться домой и сходить за продуктами на следующую неделю. Вариантов масса.              — Есть пара вариантов, — ответил он, ставя кружку на столешницу. — Ничего особо интересного.              Микки подошёл к нему ближе, обнимая за талию одно рукой и смотря глубоко в глаза.              — Я не против, чтобы ты остался, если что.              Счастье, отразившееся на лице Йена, заставило его широко улыбнуться и потянуться за поцелуем.              Кажется, пары касаний губ Галлагеру было недостаточно, поэтому он обхватил Микки за затылок, наклоняя его голову для более глубокого угла, а второй рукой развязал пояс на халате, пробираясь под него и крепко сжимая задницу.              — Потише, герой, — засмеялся Милкович, всё ещё держа кофе, который так и норовил разлиться на пол. — Предлагаю сначала позавтракать.              Йен согласно кивнул и ушёл в спальню, чтобы надеть боксеры, а потом вернулся на кухню и открыл холодильник, доставая оттуда яйца. Микки улыбнулся, восторженный тем, что тот чувствует себя как дома, и ушёл в зал.              Он включил музыкальный центр и взял со стола ноутбук, чтобы перенести его на кухню. Из колонок сразу заиграла какая-то популярная песня, названия которой он не знал, зато вот Галлагер стал передвигаться по кухне под ритм. Микки сел на стул и открыл крышку компьютера, проверяя почту.              «Я отправлю тебе документы, только если ты ответишь на вопрос: ты трахаешься с моим братом?», — гласило сообщение.              — Твой брат спрашивает трахаемся мы или нет, — усмехнулся Микки. — Ответить ему просто «да», «нет, этой ночью мы занимались любовью» или «не твоё дело, мудак»?              Йен громко засмеялся, сполоснул руки и подошёл к Милковичу, нагибаясь так, что брюнету пришлось пододвинуться к ноутбуку, чтобы рыжий доставал до клавиш, а их головы оказались рядом.              «Привет, малой. Я рад, что ты переживаешь за меня, но не стоит. Микки сделал всё, чтобы я чувствовал себя хорошо этой ночью. Во всех смыслах. И он просил передать, что это не твоё дело, мудак».              Йен отправил сообщение, а потом просто возобновил приготовление завтрака, как ни в чём не бывало. Но если бы он обернулся, чтобы посмотреть на Микки, то увидел бы, как выглядит счастье на лице другого человека со стороны.              «Вы отвратительны. Эй, Микки, у тебя нет ещё одной хорошенькой сестры, чтобы я мог за ней приударить, раз уж все Галлагеры вставляют Милковичам?».              Следом за сообщением он отправил файл, а это было всё, что нужно Микки в данный момент, так что он предпочёл не отвечать.              Вся информация, которую прислал Карл, была поверхностной. Не то, чтобы Милкович не знал этого и без него. Но что-то в деле было не так. Кто обычно попадает первым под подозрение? Жена, муж, дети, самые близкие родственники. Была ли Миранда Хоутон под следствием?              — Ты расследуешь убийство своего напарника? — спросил неожиданно Йен.              — Да, что-то вроде того. Есть много вещей, которые меня смущают в этой истории, — ответил он.              — Когда я работал парамедиком, то у нас был случай, когда жена задавила собственного мужа на машине. Не сама, конечно, но она подстроила аварию, — сказал он, просто чтобы поддержать разговор.              Сразу после этого Йен запел под припев песни, доносящейся из колонок музыкального центра и давно прилепившейся к нему:              «Psycho killer, qu’est-ce que c’est       Far far far far…»              А Микки глубоко задумался, смотря на выписку из банковского счёта Рэндолла и понимая, что, кажется, и на солнце бывают пятна, а становление главного героя может обернуться провалом.