А ты пахнешь, как…

До земли еще далеко, и кажется, что опасность миновала. Мы быстро переглядываемся и Ты облегченно вздыхаешь. Чертовски хочется курить. Я кое-как унимаю собственные потребности, благодаря судьбу за то, что мы пока живы. Наконец, мы встречаем закат. Красное солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Но от его вида на душе становится так легко и тепло. Возможно, я недооцениваю собственную жизнь. Наверное, сейчас самое время быть благодарной, ведь у меня появилась Ты, а вместе с Тобой большое множество возможностей для начала своей лучшей жизни. Я улыбаюсь, чувствуя, как Ты обхватываешь мои руки своими. — Я хочу всегда быть рядом с тобой, — произносишь Ты. Твои медового цвета глаза горят, отражая солнечный свет. — Мы и так всегда будем вместе. Обещаю, — вторю я, выуживая из ворота куртки шейный кулон. Помнишь, Ты подарила мне подвеску со своей фотографией? Это произошло через несколько дней после той самой ночи на крыше. Это был самый лучший подарок в моей жизни, если не считать того, что мне никогда не дарили подарков. Я хранила Тебя прямо у сердца. И храню до сих пор. Ты широко улыбаешься, когда я демонстрирую тебе подарок. — Я подарю тебе такой же, но со своей фотографией! — Парные кулоны с изображением любимого человека - лучшее, что придумало человечество! Ты звонко смеешься, оглядываясь вокруг. Ветер не унимается. Он подхватывает наш парашют все выше, не давая и маленькой возможности на скорое приземление. Мы давно сошли с маршрута и совершенно не знали, где теперь наши ноги коснутся земли. Новый раскат грома сбрасывает с наших лиц улыбки. — Нужно что-то делать, — произносишь Ты, принимая попытки потянуть за стропы.  Но все бестолку. Парашют поддается только силе ветра. Начинается дождь, а через секунду землю накрывает холодный ливень. Гром звучит со всех сторон и ветер наступает с такой непосильной скоростью, что уже скоро одна из строп нашего парашюта не выдерживает и лопается, заставляя Тебя с истошным криком повиснуть на моих руках. — Держу! — беспомощно кричу я, стараясь ухватиться за Твои запястья как можно крепче. Ненавистный дождь мочит руки, Ты опасно соскальзываешь, но все еще держишься — один из тросов оказывается надежнее, он то и не дает Тебе упасть вниз. Вскоре, Ты вскарабкиваешься вверх и мы, обхватив друг друга как можно крепче, продолжаем наблюдать за хаотичным полетом, ведомые силой ветра. — Юци, — произношу я, замирая. Неуклюжая птица, кажется, пробила наш спасательный круг. Наверху красовалось отверстие размером с апельсин, расширяющееся с каждой секундой. Еще немного и оно доберется до края парашюта, разорвав связь со вторым тросом. Думать об этом как-то не хочется. В такие моменты ты вообще ни о чем не думаешь. Жизнь безмолвно проносится перед глазами. Твои ясные и такие родные глаза наполняются слезами в тот миг, когда рвется второй строп. Мы летим вниз очень быстро. Воздух залетает в нос, отнимая возможность дышать. Получается издавать лишь невнятные звуки, в попытках остановить, застеклить это время. А когда земля приближается… Возникает белый свет. Он медленно заполняет пространство вокруг, ослепляя, отнимая все мысли, чувства и воспоминания. Кажется, так и выглядит смерть изнутри. Ничего особенного, просто белый экран. И тут, в памяти резко проскальзывают воспоминания того самого сна: женщина в золотистом одеянии, слезы и белый свет. «Я пожертвую собой ради тебя» — пронеслось в моих мыслях. А потом белый свет погас. Стало совсем темно.

***

«Обещай прожить эту жизнь достойно!

Ведь ты заслуживаешь лучшего!

А я всегда буду в твоем сердце!»

Я резко раскрываю глаза. Солнечный свет обжигает роговицу, я часто моргаю, стараясь оглядеться. Вокруг только лес и безоблачное небо. Каждое движение отдает такой запредельной болью, что тяжело даже дышать. Однако, у меня получается повернуть голову вправо. Так я и встречаюсь с Тобой. Ты лежишь рядом, на холодной после ночи земле. Глаза закрыты, а поза настолько неестественная, что мне становится больно вдвойне, только от Твоего вида. — Юци… — обессилено зову я несколько раз. Проморгавшись, я замечаю, как Ты шевелишь рукой. «Жива, жива, Ты жива!» — захлебываюсь я в собственных мыслях и тут же теряю сознание.

***

До носа доносится запах свежесваренного кофе. Постепенно возвращаясь в сознание, я начинаю чувствовать ужасный голод. Тело все еще ломит, но эта боль практически не причиняет дискомфорта. Я медленно шевелю пальцами на ногах и наконец открываю глаза. Быстро оглядевшись, я понимаю, что нахожусь в больничной палате, подключенная к ИВЛ. В нескольких метрах от меня - большое окно с видом на Сеульские многоэтажки. Слева я замечаю сестринский пост, где за столом виднеется женский силуэт. Заметив мои открытые глаза, выражение лица девушки резко меняется. — Вы пришли в сознание! — радостно произносит она, набирая чей-то номер на стационарном телефоне, — доктор Со, Чон Соён наконец пришла в сознание! Несколько минут спустя, в моей палате появляется молодая девушка доктор. — Рада встрече с вами, мисс Чон, — произносит она, широко улыбаясь. — Благодарю, мисс… — Можно просто Суджин. Как вы себя чувствуете? — Хорошо. Почти ничего не болит, — тараторю я, — простите, но мне очень срочно нужно узнать, как себя чувствует Сон Юци? Она была вместе со мной. Суджин переводит взгляд на медсестру и та слегка пожимает плечами. — Мисс Чон, я прошу вас успокойтесь. Ваше состояние нестабильно, вам противопоказано волноваться, переживать и задавать излишние вопросы. — Переживать о чем? — вопрошаю я, — я всего-лишь хочу узнать о состоянии своей дев..подруги, — я осекаюсь, бегая глазами между врачом и медсестрой. — Соён, вы целый месяц были в коме. — Сердце падает куда-то вниз, — после неудачного приземления с парашютом, поисково-спасательная бригада обнаружила вас на месте крушения спустя семь часов. Вы были одна. Никого другого спасатели не обнаружили. — Что? Только и удается вымолвить мне. Сознание вновь предательски покидает меня.