Пастбище без бабочек

— Выпейте зелье, юноша. Противная жидкость сначала обожгла язык, а потом и проскользнула по горлу. — Мерзость, — поморщившись, сказал парень. Магия подействовала практически мгновенно, хвост пропал, будто, его никогда и не было. А заместо него появилась пара ног. — Ваш отец отправил Вас к нам, Тританнус, — озвучил очевидное мужчина. Тритон кивнул. — Вы знаете для чего Вы здесь? Снова кивок. Конечно, знает. Отец, наверняка, уже на всё королевство растрезвонил, что его ничтожный отпрыск отправляется получать по «заслугам». «Конечно, я ничтожество. Я же не Нереус», — мысленно рыкнул юноша. Монах кивнул и, зафиксировав наказуемому руки, указал на кушетку: — Тогда прошу, — пригласил он. — На живот. Парень обвел ложе взглядом. Подголовник был опущен, что делало из кушетки скорее лавку. Посреди нее лежала пара подушек, предназначавшихся под живот. Хмыкнув, тритон опустился на место, на котором ему предстоит провести не самые приятные минуты своей жизни. Из-за того, что руки были скованы впереди, локти давили на грудь. Проще говоря, удобством не пахло и близко. Впрочем, странно бы было, если бы отец позаботился о том, чтобы Тританнусу было удобно. Он же не его любимый сыночек. Ореховый прут «вжихнул» в воздухе, вызывая дрожь в теле. Противное предвкушение. Юноша зажмурился. Раздался треск. Парень готов был поклясться, что из его глаз посыпались искры. Но вместо клятвы по горлу прошёл и вырвался наружу крик. Монах, казалось, даже замер на мгновение. — Твою ж мать, — прохрипел тритон. — Попрошу не выражаться, — спокойно произнес мужчина, занеся прут для следующего удара. — И не забывайте считать. Тританнус молчал, пытаясь понять, что, Даркар подери, это только что было?! Тритону было не привыкать к порке. Отец, а чаще дворецкий, частенько прикладывался кнутом, сплетённым из засушенной ламинарии. И это было больно, остро и хлестко. Но чтоб так... никогда в жизни! — Один, — выдохнул Тританнус. Может, просто отвык? В конце концов, давно это было. Мать частенько становилась между ними, мешая избиениям. Мол, неправильно это. В такие моменты принца охватывала злость. Только это её и смущает в отношении отца. А то, что он его ни во что не ставит, спуская всех собак, ничего страшного. Пусть делает. Отвратительный, заносчивый ублюдок. А она... просто слабачка, не способная постоять за своих детей. Только плакать и умеет. Мысли разрезала ещё одна вспышка. Юноша выгнулся дугой. — Из чего вы их делаете? — прошипел он. — Два. — Ветвь орешника, — ответил мужчина. — Дело не в пруте. Структура чешуи и человеческой кожи разнится. В человеческой коже имеются нервные окончания, поэтому люди куда более чувствительны к боли. Тританнус сжал кулаки. Как же это больно! А ещё быстро. В воде все удары были замедленные, а следовательно, куда менее болезненные. Монах хлестким ударом вывел на ягодицах тритона третью полосу. Парень ахнул и глухо застонал. — Как вы, возьми Даркар, так живёте? — Как-то живём, — сухо произнёс мужчина. — Вам не кажется, что у нас есть более интересные темы для обсуждения? — А у вас всегда к беседам палки прилагаются? — съязвил юноша. Расплата пришла мгновенно. — М-м-м! — Не слышу счета. — Четыре, Даркар Вас раздери! — прорычал Тританнус. — Четыре, — задумчиво повторил монах. — Смотря, что Вы имеете в виду. Всегда с провинившимися? Да. Ощущение было поистине ужасным. Детей морских жителей часто пугали, что земноводные схватят и зажарят заживо, если гулять где не велено. Так вот, тритону казалось, что детская страшилка всё же свершилась. — Осознаете ли Вы, что Ваши действия могли стоить принцу Нереусу жизни? «Не могли, а должны были», — вслух юноша, конечно, этого не сказал. Зачем раззадоривать человека, во власти которого твоя задница и прут? Пятый удар опустился на ягодицы с этим дурацким треском. Парень вскрикнул в сжатую зубами смирительную рубашку. — Плохо слышите? — Пять, — рыкнул принц. — Нет, не плохо. — В таком случае, — прут опустился ниже, где зад переходит в хв... ноги, — я в ожидании ответа. — Нет! — заорал тритон. — Не понимал! Противная полоса из непонятного материала, закреплённая на лбу, залилась красным светом. — Ложь, Тританнус, — хмыкнул мужчина. — А ведь она карается суровее самого проступка. Юноша поерзал. Настолько, насколько это было возможно. В таком натянутом положении тянуло в спине и побаливала шея. Благо, сейчас это едва ощущалось. Все одеяло на себя стянула задница. Казалось, в ней теперь вместо крови циркулировала только боль. — Не думаю, что мне есть что терять, — протянул он. — Почему Вы так поступили? — Потому что он мудак, — сообщил парень. — Не нужно грубостей. Ягодицы вновь обожгло гибким изделием. Тритон рыкнул, процедив сквозь зубы цифру. — Попробуем ещё раз, Тританнус, — предложил монах. — Почему Вы так поступили? Почему, почему? Потому что надоело всё. Что за бред вообще? Они с братом близнецы. Практически идентичные. У Нереуса только волосы светлее. Неужели юноше нужно было закупить краску для волос, чтобы его начали замечать не только для того, чтобы отругать за что-нибудь? — Я всё уже сказал. Брату всегда всё легко давалось. Всегда. Тританнусу же приходилось прилагать гораздо больше усилий. Почему? — Вы не сказали ничего путного, — отрезал мужчина, взмахнув прутом. Быть может, убив его, он сможет впитать удачу братца? Быть может, хоть тогда его начнут замечать? — Пусть так, — прошипел парень. От досады из глаз брызнули слёзы. Вот гадство. Нечестно. Несправедливо. Неправильно. Обида зажглась внутри, загородив собой всё остальное. — Вы сожалеете о своём поступке? По-хорошему, нужно было бы смириться с тем, что не Нереус виноват в происходящем. Его просто любят, и он не виноват в том, что любви отца хватает только на одного из них. — Да, — процедил тритон. Виноват отец. Но воевать с ним было слишком страшно. С братом, понятное дело, проще. Да только не помогает это. И не поможет. Для того, чтобы заставить отца пожалеть придётся постараться. Втереться в доверие, заполучить трон. А вот уже после... — Очень надеюсь на это, — сказал монах, освобождая руки юноши. — Около получаса понадобится, чтобы действие зелья закончилось. После этого Вас заберут домой. Мужчина оглядел подрагивающего в беззвучных рыданиях принца. — Как раз будет время ещё раз всё обдумать и успокоиться. Спустя некоторое время парень внял совету и понемногу начал успокаиваться. Слезами делу не поможешь. Пониже спины ныло. После недолгих раздумий Тританнус ощупал, наконец, свободной рукой исполосованное место. Ровные линии. Словно под линейку. — Наслаждайся, отец, победой, — прошипел юноша. — Скоро не сможешь.