Пастбище без бабочек

Ягодицы колыхнулись под градом шлепков. Ладонь сильнее вдавила на чужую спину, удерживая нарушительницу в нужном положении. — Здесь нет волшебной книжки, — сурово произнесла монахиня. — Вам больше не за чем прятаться. — Тварь, — послышалось в ответ. — Воздержитесь от брани, — предупреждение заглушил звонкий хлопок и последовавший за ним вскрик. Девушка бросила вопросительный взгляд на старшую. Та молча кивнула. Порка неторопливо продолжилась. — Монастырь станет Вашим домом на ближайшее время, — продолжила она. — Вы сможете покинуть это место только после того, как научитесь дисциплине. Всё ясно, Селина? Наказываемая разразилась ругательствами. Расплата в размере двадцати дополнительных «горячих» не заставила себя ждать. Нарушительница притихла, вздрагивая ударами. — Счёт, — приказала монахиня. — Двадцать семь, — голос начал проседать. Всё отчётливее стали проглядываться смиренные нотки. — Я же отомщу... Или нет... Девушка нахмурила брови и, глубоко вздохнув, снова опустила паддл на вздрагивающий зад. Селина попыталась вздохнуть в надежде, что это смягчит боль, но не сработало. Она рванулась, пытаясь встать, но рука на пояснице не позволила. — Что-то усвоили? — поинтересовалась священнослужительница. — Что Вы сволочь, — выплюнула наказуемая. Карательница хмыкнула, уже на «Вы». Явный прогресс. — Наказание закончится только тогда, когда Вы поймёте и признаете свою вину, — непреклонно сообщила она. — В Ваших интересах сделать это как можно быстрее. Новые шлепки разрезали тишину, а чужие ягодицы под паддлом всё больше наливались нездоровой краснотой. — Хватит... — послышался тихий шёпот. Весло остановилось в воздухе. — За что Вас наказывают? — спросила монахиня. — За то, что пыталась нарушить работу обруча, — прошипела Селина. Карательница удовлетворённо кивнула, но заканчивать наказание не спешила: — Ещё так будете? — уточнила она. — Нет. Послышался треск впечатывающегося в ягодицы паддла. Наказываемая, настроившаяся на окончание порки, глухо застонала, разбрызгивая новую порцию слез. — Ложь, — жёстко припечатала девушка, нанося ещё один удар. — Здесь её не терпят. Ясно? — Да-а-а! — выкрикнула она. Алый оттенок на обруче сменился зелёным. — Извините! Этого больше не повторится! Монахиня хмыкнула. По всей видимости, всё. В этот раз, по крайней мере. — Надеюсь на это, — сказала она, отложив орудие наказания. — Можете вставать. После того как Селина поднялась, карательница быстрым движением превратила смирительную рубашку в монастырскую рясу. Как только руки оказались на свободе, наказуемая поспешила сбежать подальше. Стоило закрыться двери, девушка устало опустилась на стул, сжимая пульсирующие виски. — Молодец, — послышался голос. — Дракон, — простонала она в ответ, поднимаясь подушечками пальцев от висков ко лбу. — Я даже вспомнить не могу, когда меня в последний раз кто-то так вывел бы из себя. Как Вы это выдерживаете, сестра Мариэтта? — Разве кто-то обещал, что будет легко, сестра Сторми? — усмехнувшись, поинтересовалась женщина. — Но ты молодец, хорошо справилась. К слову, монахи и монахини между собой разговаривают на «ты». — А да? — подняла бровь младшая ведьма, тоже усмехнувшись. — То есть теперь я могу называть тебя на «ты» и не бояться получить по заднице? Настоятельница, подавив смешок, кивнула: — Всё верно. Девушка снова нахмурилась, о чем-то задумавшись. Сестра Мариэтта изогнула бровь, выжидающе посмотрев на протеже. — Наказывая нас, у тебя было такое ощущение, будто... — монашена замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. — Будто наказываешь себя? — продолжила мысль старшая монахиня. — Да. Ты уже прошла этот путь, а она в самом начале. Нет ничего удивительного в том, что ты увидела в Селине себя. — Порешь и слышишь все то, что вертелось у тебя на языке когда-то, — задумчиво протянула сестра Сторми. — И ведь все помнишь... понимаешь почему она так считает. Реально все равно, что себя пороть. — Отголоски прошлого, — кивнула женщина. — Пока ты здесь, шрамы всегда будут давать о себе знать. Ещё не поздно отступить. Младшая ведьма покачала головой: — Нет, я в состоянии с этим справиться. Старшая монахиня улыбнулась: — А говорила, что не горишь желанием тут работать, — припомнила она, разливая горячий чай по чашкам. — Когда такое было? — фыркнула девушка, сделав глоток. — Давно и неправда. — Точно давно, — авторитетно подтвердила сестра Мариэтта. — И точно правда. — Не помню, — отмахнулась ведьма непогоды. — И вообще, Айси тоже рассказывала, что после освобождения заведёт десять кошек и станет отшельницей. А в итоге я жду племянницу. Женщина отпила из своей чашки. — Рада, что у них все сложилось, — задумчиво протянула она. — Мне до сих пор интересно, кто выйдет, — поделилась младшая монахиня. — Ведьма или русалка? — Гибрид, — хмыкнула настоятельница. Сестра Сторми почесала затылок, размышляя: — Ну, не знаю, — сомнительно протянула она. — Я ставлю на ведьму. А то несладко девочке придётся в этом океане, учитывая, что вся родня Трита его знать не хочет. — Разве Тританнус с Нереусом не помирились? — поинтересовалась женщина. — Ну, разве что, с ним, — кивнула девушка. — Но все равно. Лучше пусть будет ведьмой. — Лучше — не лучше, а биологию не обманешь, — заметила сестра Мариэтта. — Поэтому будет гибрид. Младшая ведьма нахмурила брови. — Почему это? — поинтересовалась она. — Потому что и ведьминский, и русалочьи гены являются доминантными, — объяснила старшая монахиня. — Ни один не уступит место другому. Следовательно, будут оба. Ты что, генетику забыла? — Ой, блять... — потерла виски сестра Сторми. — Давай без этого, а? В Облачной башне хватило. Девушку обжёг строгий взгляд, и она кашлянула в кулак в попытке разрядить обстановку. — Я смотрю, чьё-то мягкое место соскучилось по паддлу, — наклонив голову, заметила настоятельница. — Да ладно, — хмыкнула младшая ведьма. — За столько лет он стал с моей задницей единым целым... Она усмехнулась: — Так что... думаю, не стоит. К тому же монахинь не порят же, — голос с каждым словом становился все слабее, словно теряя уверенность в собственных словах. — Так ведь? — Ну почему же? — покачала головой старшая ведьма. — Иногда случается. Девушка шокированно уставилась на наставницу: — И тебя?.. — Меня нет, — покачала головой сестра Мариэтта. — А вот я — да. Давно, правда. Лет пять назад. — Пять? — озадаченно переспросила младшая монахиня. — Это мы уже, получается, были. А кого? Я её знаю? Пара зелёных глаз блеснула интересом. — Это не столь важно, — отрезала женщина. — Не нужно переводить тему. Падллу нужно напомнить чем чревато сквернословие? Ведьма непогоды развела руками: — Да ладно. Раз за столько лет не смог отучить, уже вряд ли поможет, — протянула она. — Если тебе мало паддла, мы можем сходить к нашим коллегам-монахам, — предложила настоятельница, — и одолжить у них ореховый прут. Девушка сглотнула: — Нет, не надо, — сказала младшая ведьма. — Я как-нибудь сама отучусь. Обещаю, — «когда-нибудь».