И всё пламенем горит

Закон охоты. Никогда не иди на шум. Иди туда, где тихо.

«Пленники сумерек. Превращение». Елена Усачева

      Пресвятая дева Мария и младенец ее Иисус! Сон быстро выветрился, стоило только Ивори понять, что под ней была далеко не подушка, а самый настоящий живой человек. Ну или почти человек. В лице многострадального Эскеля. И далеко не это заставило лицо девушки пылать ярче сигнальных огней.       Какой бы пьяной она ни была накануне, она прекрасно помнила, что произошло перед тем, как она благополучно вырубилась. Это было настолько неожиданным порывом, который до сих пор никак не укладывался в голове Ив. Нет, ведьмак был катастрофически пьян, это точно, иначе бы он послал его нахер прямой дорожкой. Но вместо этого она до сих пор ощущала ощущение мужских губ на своих. И на шее. И ключицах.       Казалось, что она пылала здесь и сейчас сильнее, чем ночные костры. И с этим ничего нельзя было сделать кроме как надежды на то, что сам Эскель ничерта не помнил. Это было бы просто волшебством, ради которого Ивори была готова продать душу самому Дьяволу. И не потому, что ей не нравился ведьмак, а это было очень даже наоборот. А потому, что она не хотела видеть невысказанные эмоции на его лице ведьмака, который изредка явно хотел ее придушить.       — Что там за шум? — Ив, будучи просто ужасной актрисой, лениво потянулась, а все ее внимание будто бы было приковано к грохоту со стороны деревни, а не к Эскелю, который все также развалился на выпотрошенном из тюка сене. Конечно, это было совершенно не так.       — А это нам еще предстоит узнать, — поежился мужчина. Сколько же он выпил вчера, что сегодня ему было настолько плохо? Но все еще для него оставался и другой не менее интересный вопрос: как так вышло, что они липли с Ив друг к другу, как подтаявшие на солнце леденцы. — Из-за этих криков голова раскалывается еще больше, — еще несколько минут Ивори наблюдала за тем, как медленно ведьмак нацеплял на себя всякие разные привычные приблуды. Уже и мечи были на своем месте, и небольшая поясная сумка, в которой хранились маленькие скляночки с элексирами.       — Пить нужно было меньше, — и девушка не знала, кому в первую очередь это говорила. Себе или все же Эскелю. Как было бы славненько, если бы она напомнила себе о мерах предосторожности еще ночью. Однако сейчас приходилось пожинать плоды своих «стараний». — Пойдем разгребать очередной дерьмо, — уже себе под нос пробухтела девушка и, поправив платье, сделала первый шаг из амбара. — Твою ж… — в деревне царил еще больший хаос, чем после массового детского и крысиного обжорства.       Эскель вышел следом и тоже встал как вкопанный. И дело было не в том, что после ночного кутежа сельчане валялись кругом пьяные, а в том беспорядке, которое царило в центре деревни.       Кто-то из местных вдребезги разгромил хлев, на который сейчас с особым шоком смотрели не только владельцы скота, но и ближайшие соседи. А неподалеку… отец с матерью чихвостили какого-то мальца. Он был перемазан в саже и исцарапан досками. Закрадывалось нехорошее подозрение, что ребенок был причастен к разрушению постройки.       — Какие бестии могут принуждать людей к разным сумасшедшим поступкам? — Ив, в этот момент забыв в ночных приключениях, повернулась к ведьмаку. Но тут и без вопроса сам Эскель уже начал обдумывать все возможные варианты. И каждый новый нравился ему все меньше.       — Высшие вампиры, — и сказать он решил именно самый катастрофичный из возможных. И если это окажется правдой, то он, перекинув Ив через плечо, с особым желанием покинет деревню. Конечно, будет грустно оставлять невинных ни в чем людей на волю упыря, но тут, пожалуй, Эскель совершенно ничего не смог бы сделать.       — А менее бессмертные чудовища есть в списке? — Ивори безнадежно усмехнулась, поворачивая голову в сторону ведьмака. И по его лицу здесь и сейчас нельзя было абсолютно ничего прочитать. Складывалось ощущение, что ему в голову больше не приходили никакие другие идеи. — Не расстраивай меня, Эскель.       — Нужно разобраться, — ведьмак будто бы за один вздох перестроился на рабочий лад, примечая детали, окружающие хлев. Здесь были крысы. Снова они. Как он это понял? На нескольких досках можно было заметить следы от маленьких зубов. И они уж точно не принадлежали детям. А их, как оказалось, было несколько. Маленькие вандалы ломали трухлявые дощечки, а остальное отгрызали крысы. Удивительная взаимопомощь, которую мужчина пока не мог понять. — Ты точно ничего не помнишь из той ночи?       — Лучше бы я забыла о то, что происходило после нее, — честно призналась девушка, идя следом за ведьмаком. Ей все еще иногда казалось, что желудок вот-вот должен был напомнить ей о тех «приключениях». Честно говоря, руки так и чесались скрутить головы всем курицам, чтобы они больше не маячили перед глазами. — Как я уже говорила, там была женщина. Это единственное, что я помню, — Ив на мгновение задумалась. — И голос… но он не был женским.       — А вот это что-то новенькое, — Эскель присел на корточки внутри хлева. И пахло тут соответствующе, что уж тут говорить. Только вот в навозе виднелись не только отпечатки детских ботинок и крысиные следы, но и отпечатки чьих-то маленьких голых ног. Можно было бы подумать, что это был просто еще один из детей. Но что-то останавливало ведьмака от подобных мыслей. Ну как минимум то, что ни один ребенок в здравом уме не стал бы бегать босиком по коровьему дерьму.       Хотя…       Дети здесь явно были не в своем уме.       — Почему мне кажется, что мы опять куда-то вляпались? — Ивори тяжело вздохнула, а ее взгляд золотым блеском засверкал в полумраке хлева.       — Да, в навоз, — Эскель, к сожалению, уже представлял, как быстро им придется с Ив отмывать свою обувь. Иначе этот запах пристанет к ним еще надолго. — Не думаю, что мы здесь надолго, — с каждой проведенной минутой в деревне мужчина все отчетливее понимал, что происходящее вокруг было либо связано с бешенством, либо один из видов домовых игрался на своих правилах.       — От той ночи у меня до сих пор мурашки по коже, — честно призналась девушка, скрестив руки на груди. Воспоминания, пусть и ускользали от нее, но таили в себе далеко не самый приятный осадок. Женский силуэт в лохмотьях, чья-то ругань. Но ведь было же что-то еще. То незримое, что ее манило. — Колокольчики, — хмурясь, пости шепотом произнесла Ив. Ее слова звучали настолько тихо, что Эскель сначала даже не обратил на них своего внимания.       — Что? — в хлеву больше нечего было искать. Ничего, кроме следов, не могло ему подсказать природу местной бестии. Если она вообще существовала. — Колокольчики? — мужчина вопросительно выгнул бровь. Либо хорек сошел с ума, либо у Ивори было просто прекрасное воображение.       — Да, перезвон колокольчиков, — их звучание очень тихой тенью играло в ее ушах. — Есть кто-нибудь, что мог бы привлекать внимание колокольчиками? — это было сродни чистому и ничем не прикрытому сумасшествию. Та ночь будто бы запустила в мозг юной бестии особого червячка. Он грыз ее сомнениями.       — Есть, — и от этого Эскелю легче не становилось. В последние годы в деревнях в основном проблемы с бестиями были не такими уж и глобальными. То болотная баба детей начнет воровать, то гули объявятся. Но стоило ему только познакомиться с Ивори, как на его пути появилось и лихо, и вот теперь еще это…       — Мне стоит бояться?       — Нет, но, — ведьмак поднялся и выразительно посмотрел на свою личную карманную бестию, — ты станешь приманкой для крысоловки, — и улыбка, которой он наградил девушку, ну никак не могла ей понравится. Он злорадствовал. С одной стороны, но с другой — в нем все же таились сомнения. Как бы хорошо Эскель не справлялся с чудовищами, всегда присутствовал риск.       — Что еще за крысоловка? — в полумраке почти разрушенного хлева сверкнули драконьи глаза. Ох. Ей это все чертовски не нравилось. Но был и плюс, Ив не вспоминала о поцелуях с тем, кто собирался выставить ее перед монстром, как смотрители зоопарка кусок мяса перед крокодилом.       — Ты не захочешь этого знать, — это было единственным, что сказал ведьмак прежде, чем направиться прямиком к колодцу. А в его голове уже зрел план того, как помочь деревне и сколько затребовать денег за этот заказ.

***

      Ивори в очередной раз посмотрела на Эскеля так, будто он неожиданно превратился в катакана и начал на нее рычать. В целом, это было бы даже менее пугающе, чем тот факт, что девушке предстояло перекинуться в хорька и снова поддаться перезвону колокольчиков.       И на этот раз Ив даже представить не могла, что же ей следовало ждать от грядущей ночи. Может, на этот раз она не просто распугает куриц. Что если она сожрет кого-то более мерзкого, а потом ее человеческий желудок запротестует? Нет, она даже думать об этом не хотела. Слишком мерзко и пугающе. А вот ведьмак выглядел так, будто оказался на пороге величайшего открытия.       — Минуточку, — Ивори потерла переносицу, еще ни на секунду не расслабляясь. Все внутри нее кипело от негодования и нервозности, что Эскель просто не мог не заметить. То и дело в него впиявливался ярко-горящий взгляд золотых глаз. Кажется, он уже даже к ним привык. Настолько, что стал считать их очень даже симпатичными. Да, даже когда Ив смотрела на него так, будто была готова поджарить ведьмака, как поросенка на вертеле.       — Что-то непонятно? — они вот уже несколько часов обсуждали план, по которому, по словам мужчины, не могло все пойти наперекосяк. А вот для юной бестии все казалось иначе. Настолько, что она была готова клацать зубами.       — Да, — чуть ли не кошкой зашипела девушка. — Мне непонятно, когда я тебе успела сказать, что у меня есть, — Ив обманчиво спокойно рассматривала свои ногти, — суицидальные наклонности! — в свете луны, которая проникала в амбар, Эскель заметил блеск ее клыков, а глаза с особой яростью запылали. Это уже было не золото, а праведный гнев.       — Тебе ничего не угрожает, — нет, конечно, мужчина понимал тревоги Ивори, ведь она окажется на том месте, где не сможет руководить собственным телом и сознанием. Но ведь он будет рядом. Будет выполнять свою работу. Черт! Да кого он обманывал? Эскель и сам не представлял, чего стоило ждать от гипноза крысоловки. Судя по тому, что он видел в деревне, чудовище шло на повышение: сначала милая шалость, потом погром хлева. И самым странным было то, что обо всем этом сельчане и он сам узнавали только наутро.       — Мне не дает покоя другое, — девушка хмурилась, смотря на ведьмака. Да еще и всякие мысли лезли в голову, стоило только на него обратить свое внимание! Алкоголь — зло! Ивори срочно нужно было собраться, иначе она могла ляпнуть чего лишнего. — Помимо звона колокольчиков, я будто бы слышала что-то еще, — ее пугало, что помимо этакой крысоловки, о которой Эскель не сказал ей ни слова, там могло оказаться что-то еще.       — Это мы сегодня и выясним, — ведьмак уселся на тюк сена, при этом расставляя перед собой склянки с элексирами. Кошка, ласточка. Все это могло пригодиться точно также, как и двимеритовые бомбы. У него их осталось всего две штуки на особо паршивый случай. Н-да, двимерит нынче был слишком дорогим, да и достать его у простых торговцев было не так уж и просто.       — Ну охренеть теперь, — зафырчала девушка, после чего в один шаг перекинулась в хорька. Добрее от этого она, конечно же, не стала. А даже наоборот. Зверек выглядел взлохмаченным и пружинил, ходя по амбару так, словно вот-вот грозился на кого-нибудь напасть. От этого зрелища Эскель еле сдержал своей ухмылки. Злобный грызун ему нравился намного больше, чем злобная Ивори. Хотя и в ней было свое очарование.       На деревню опустилась тишина, в которой был слышен разве что стрекот сверчков и тихое сопение домашнего скота. Где-то ворчала кошка, а прямо у ног ведьмака то и дело фыркал хорек.       А звука колокольчиков все не было.       «Если мы зря тут просидим, я очень расстроюсь», — только недавно Эскель понял, что, даже находясь в своей пушистой шкурке, Ив могла беспрепятственно с ним общаться. Казалось, что девушка постепенно осваивалась в своей сверхъестественной ипостаси. То ли память к ней возвращалась, то ли все происходило механически на уровне инстинктов.       — Не ты одна, — зверек спешно запрыгнул мужчине на плечо, поднявшись по его ноге и спине. Было удобно пользоваться коготками в эти моменты. Не говоря уже о том, что находиться как можно ближе к Эскелю, когда вокруг царила мрачная беззвездная ночь, было лучшим из вариантов.       Ив ненароком снова вспомнила их поцелуй. Или несколько поцелуев. Которые чуть не перетекли в нечто более проблемное. И будь она сейчас человеком, непременно бы покраснела. Вместо этого хорек нелепо спрятал мордочку в лапки и издал никому непонятный звук отчаяния. Как она теперь будет ему в лицо смотреть?! Он же ничего не помнил! Катастрофа… и в этой катастрофе Ивори придется вариться в одиночном котле.       — Даже не хочу знать, что у тебя творится сейчас в голове, — хмыкнул мужчина, за что зверек смачно цапнул его за шею. — Злобный зверь!       «Глупый ведьмак, — в ответ шикнула девушка и спрыгнула на землю. — Я выйду, может, тут просто не слышно».       Подставлять себя, конечно, не хотелось, но и оставаться один на один с мужчиной, который разве что ей только во влажных снах не снился, словно подростку, она тоже не собиралась. Ночной воздух приятно путался в шерстке, но совершенно не дарил спокойствия и наслаждения. И дело было в том маленьком нюансе, где какая-то крысоловка могла таиться в любой тени.       Уже множество раз мысленно Ивори обругала Эскеля за его до безобразия идиотский план. Но выбора, кроме как следовать ему, она не имела. Не хотелось повторения истории с лихо. Не хотелось снова чувствовать кровь не только в воздухе, но и на своей коже. Запах смерти ей не нравился.       Точно также, как и звуки, которые начинали доноситься до чуткого слуха маленького хищника. Она тут же замотала головой, будто бы в попытке отогнать от себя наваждение. А после, зарычав на пока еще невидимую угрозу, Ив понеслась в сторону амбара. Ей нужно было сообщить обо всем Эскелю. Да, Эскелю!       Эскель…       Ведьмак храпел, привалившись к тюку сена, а меч, который он полировал, валялся рядом, словно выпал из вмиг ослабевших пальцев. А она ведь говорила! Как будто бы знала, что весь его гребанный план пойдет коту под хвост! Вот пусть только проснется, она ему все выскажет.       Но сейчас главным было перекинуться обратно, чтобы не попасть под действия звона колоколов, а уже потом думать, что делать дальше. На первый взгляд, новый план звучал прекрасно. Если бы не одно матерящееся «но».       Ивори услышала со стороны улицы такой трехэтажный мат, что сразу поняла — он исходил не от ребенка, хоть и голос говорящего был похож на детский. Хорек юркнул обратно в траву, стараясь особо не обращать внимания на чарующую мелодию десятков разных колокольчиков.       Зверек бежал навстречу ругани так, будто она могла ее спасти в то время, как музыка понемногу пускала свои корни в сознание Ив. Каждый шаг в противоположную от источника звука давался ей с каждой минутой все сложнее. Не говоря уже о том, что девушка до безумия боялась снова пасть жертвой этой проклятой магии.       — Что б тебя пчела в гузно ужалила! Остановись! — голос становился все ближе, а Ив могла увидеть уже два силуэта. Один из них принадлежал местному мальчишке, а второй… хорек на мгновение остановился, рыхля землю маленькими коготками. Это был не человек. Горланящее во все горло существо держало ребенка за руку и не позволяло тому сделать даже один несчастный шаг.       Прибожек.       Во тьме ночи на хорька уставилось два громадных круглых глаза. Словно два громадных лимона, они с раздражением уставились на зверька.       — А ну прочь! — и если бы не необходимость держать мальца, прибожек швырнул бы в хорька камен. Да так, чтобы он попал тому в голову. Грызуны нынче были не в почете у бестии.       «Я бы хотела помочь», — Ив юркнула рядом с прибожком, при этом вцепившись зубами в спальные штанишки мальчика. Оборачиваться в человека рядом с другой бестией не хотелось. И черт-те знает почему. Будто бы интуиция говорила Ивори: станешь человеком, уснешь, как и все взрослые вокруг. По какой-то неведомой причине колокольчики не просто гипнотизировали крыс и детей, но еще и усыпляли всех остальных. Тут же Ив вспомнила детскую сказку про спящую красавицу, только вот крысоловка не была злой колдуньей, а Эскель не был спящей красавицей. Поцелуй любви его бы точно не пробудил.       Снова этот поцелуй!       — Так ты не хорек! — казалось, что прибожек был этому настолько рад, что вот-вот грозился выскочить из своих собственных штанов. — Но я, будь я проклят, видел, как тебя она тоже того самого, — реликт выпучил свои и без того огромные глаза до размера блюдец. Но при этом он не прекращал свои попытки вернуть ребенка домой.       «Я не хорек… большую часть времени», — рыча от натуги, она всячески пыталась отвлечься от звука колоколов. Они будто бы уже звенели в самих ее ушах. Хотелось кричать, сопротивляясь незнакомой магии. И от этого чешуйки ее души всколыхивались золотыми вспышками.       — Человек? — прибожек огляделся. — Тогда тебе нельзя превращаться, иначе захрапишь прямо тут, — видимо, не только Ив заметила этот чудаковатый парадокс. Сам же реликт не засыпал из-за своей природы и схожести с детьми. А не попадал под воздействие колокольчиков, видимо, из-за своей принадлежности к реликтам. В целом, Ивори и не важно было, отчего эта миролюбивая бестия не спала.       «Закрой ему уши! И пой!» — Ив отцепилась от штанины, а сама запрыгнула на плечо ребенка. Ее пушистый бок мог стать прекрасным вариантом шумоподавляющих наушников. Ей бы кто такие сейчас предложил.       Но ничего не срабатывало. Видимо, колокольчики играли в свою собственную игру, разгадать которую не могла ни Ивори, ни ее новый знакомый. А он-то старался, пел во всю свою глотку, всеми силами стараясь заглушить мелодию. Прибожек, конечно, не умел петь вообще. Но это не мешало ему продолжать это делать. И теперь хотя бы сама девушка не слышала перезвона.       «Утром я поговорю с ведьмаком, он должен будет что-то сделать», — Ив чувствовала свою беспомощность. А прибожек продолжал цепляться за одного единственного мальчугана в то время, как остальные дети уже бездумно куда-то шли.       — Ты главное сама туда не суйся, — реликт заметил то, куда с таким интересом смотрел хорек. То ли она чувствовала мелодичный зов, то ли думала о том, как же им нужно было избавиться от этой гребанной крысоловки. — Эта крысиная королевна уродливая, что дерьмо в нужнике.       «Спасибо за подробности», — фыркнул хорек, после чего переполз на руку прибожка. Ночь казалась еще более темной, чем прежде. И вокруг не было ни души. Только Ив, ее новый знакомый и малец, который накануне был пойман на разрушение хлева.       — А дети меня не слушают. Я им столько раз говорил привязать себя к кровати, чтобы не шастали по ночным полям, — было видно, насколько реликт оберегал эту деревню и, особенно, местную ребятню. — А эта мразотство с полей их до добра не доведет. Наиграется и сожрет, — последние слова заставили Ив вздрогнуть всем телом. И именно в этот момент со стороны полей, помимо звука колокольчиков, они услышали пронзительный писк крыс. И на этот раз он был ой каким недобрым. — Кажется, нам нужно дать деру, — с тяжелым вздохом прибожек отпустил мальчишку, после чего поудобнее перехватил пушистое тельце хорька.       «Это ты прав», — Ивори начала улавливать в воздухе запах злости. Грызуны на этот раз бежали в деревню не только ради грабежа. Ими двигала жажда крови, от которой у девушки шерсть на загривке встала дыбом.       Утро в деревне могло стать траурным.       «БЕГИ К АМБАРУ!» — женский крик заревел в голове прибожка. И он даже не стал спрашивать, почему он, собственно, должен был ее слушаться. Он просто перекинул хорька через плечо. И пока Ив тряслась при каждом его шаге, она продолжала наблюдать за тем ужасом, который волной надвигался на селение.       «Мы должны разбудить Эскеля»       — Ведьмака что ли?       «Да»