de Melkweg is alleen voor ons | Млечный путь только для нас

                                                                                    Kleine wereld                                                                                     Мир тесен                                                             Двадцать пятое мая | Ванкувер/Канада       Лина уже начала свой день, гуляя с Биллом и Мартином. Последние два дня она не видела ни разу Йоста, они совсем не пересекались, даже в отеле. У девушки были свои дела — встречи со знакомыми и несколько деловых предложений о новых фитах, поэтому ей "некогда" было думать о парне. Она специально не заходила в сеть, чтобы чуть что не увидеть слитую информацию, которую она отправила сама. Ни какой-то другой гад из интернета, которого не любит весь мир, а девушка, близкий человек для Йоста. Все, что оставалось делать Лине — это надеяться, что Клейн не сильно расстроиться и не узнает, что это сделала она. Хоть ей с трудом верилось, что она способна скрыть от него такую жестокую правду. Девушка была почему-то уверена, что именно она лично скажет ему в лицо, даже представляла как это будет выглядеть. И, поверьте, картина не из приятных, можно сказать, что самая мерзкая и уродливая.       Эта ситуация, как если бы эпилептика при припадке заставляли рисовать художественный шедевр во имя искусства; как болеющего раком насильно приказали писать о том, что он здоров и все в порядке своей матери; как стоять на берегу моря со своей второй половинкой, когда идет шторм, не нарочно подойдя ближе к волнам, и любовь всей жизни моментально заносит течением; как лгать прямо в лицо тому, кого любишь, предать того, кто в тебя верил и верит. А ведь так и есть, вот только сам парень еще не знает об этом. Затишье, которое скоропостижно закончится. Рано или поздно, сегодня или завтра, при закате или при рассвете — он поймет и все в миг падет.       Когда ты делаешь такие поступки тебе кажется это простым и несерьезным. Ты вроде как осознаешь всю ситуацию, понимаешь, что это подло и ужасно, но кормишь себя обещаниями о том, что это вынужденная мера, что это возможно простить, что это можно исправить. А после винишь себя еще больше, что так думал, потому что это самовнушение, страшный самообман разума, который тебя подставил. Не ты обвел вокруг пальца свое подсознание, а оно тебя. Склонил на колени и показал иллюзию того, что это мелочи жизни, что это происходит каждый день. Невозможно избежать таких ситуаций, если слушаешь его — голос, который исходит не от сердца, а из ниоткуда. Возможно, из недр души, которая сгнила, или же из углов самой личности? Не стоит винить саму голову, нужно порицать себя за то, что не включил её вовремя.       А может, в этом невесомом человеке, помимо неудач и ошибок, травм и страхов, есть нечто иное, достойное уважение и восхищение: страстное желание преодолеть судьбу хитростью, двигаться вперед против всякой логики, не отступать, невзирая на запрограммированное поражение, брать на себя ответственность за противоречивость темного дела и заведомо проигранного в пух и прах сражения, и вечной, нескончаемой и безнадежной борьбы.       Есть что-то прекрасное в человека, который посла содеянного по-прежнему и с той же тональностью говорит с другими людьми из интеллигенции на английском с тягучим акцентом, с энергичной речью и без доли жалости в глазах перед собеседниками? Это был единственный раз, когда девушка поняла, что все её предрассудки тянутся за ней из прошлого, хотя, казалось бы, это было очевидным фактом. Впервые за долгое время она поймала себя на мысли, что живет далеко не настоящим, а прошлым. Мы надеемся на чудеса, а сами попадаем из раза в раз в ловушку своих же ошибок из детства, совершая новые. Однако после них мы начинаем осознавать, что это погрешности, а не совершенство. Это не правда за нами, а палач с косой, который всегда за нашими спинами. И понимание этого приходит после каждого греха, что помогает нам в итоге очиститься от всего былого. Нет человека поистине чистого и невинного, нетронутого подлой судьбой, ведь таким образом формируется наше мировоззрение, наш внутренний мир и внешнее «Я» — с помощью роковых решений, которые позже выводят нас на поражение.       Когда у нее появились свободные пару часов, она была как никогда рада провести время со своими друзьями, которые в этот момент тоже оказались без дел. Удел её в последние два дня — это страдание, а даже для такого самобичевания нужен некий отдых. Коммуникация с другими людьми, конечно, была, но она, безусловно, утомляла Лину своей формальностью. Она уже хотела уехать обратно в Амстердам и лечь на свою приятную, мягкую кровать, пребывая в личных думах. Совсем недавно Лина занималась саморазрушением на ней и хотела найти при помощи удочки — выход, улов, а теперь снова появилось желание погрузиться в эти эмоции, потому что они на данный момент кажутся не такими уж и страшными, чем новые.       Бурной была не только «эпоха» её нескончаемых чувств. Из её действий складывались последствия, словно оригами из картона. Им нужно дать время, чтобы собрать силуэты и согнуть изгибы, а затем с каждым разом набивать руку, быстрее и ловчее создавая фигуры. Она не расстраивалась со своим «Heineken», заливая с пришедшим новым днем все больше и больше бутылок в организм, но от этого не становилось легче. Грусть и тоска уходили, а тревожность была всегда сопутствующим звеном её жизни, от которого невозможно избавиться ни с каким спиртным. Её снимки на телефоне ничего не говорили людям, новые посты в социальных сетях делались на автомате, девушка отнюдь не могла возложить в них прежний смысл и посыл. Это вызывало отвращение, но лично у неё. Банально её слушатели никогда не задумываются о значимости того или иного снимка. Она без конца фотографировала любой шаг, чтобы выложить хоть что-то в свой профиль, ибо появилось негласное напряжение, которое не давало ей покоя. Тревога о том, что кто-то заподозрит её в умышленном структурировано строило в её нервной системе крепости из камня, пусть и глупы эти убеждения — они работали, как швейцарские часы. Кстати говоря, выходило все посредственно, впрочем, немудрено. Не удавалось улавливать той самой «прелести момента», потому что у самого фотографа затуманены глаза и в зрачках ни грамма искры.       Вскоре она сможет улететь обратно на родину, так как завтра концерт Йоста, ради которого изначально все сюда приехали, после него Лина благополучно покует чемоданы и бежит в противоположную сторону. Поедет по любой дороге, по иному маршруту, главное, чтобы это было отлично от пути Клейна. Для этого вывода ей понадобилась секунда после того, как она отправила частную информацию с альбомом Эмилии. Условно, для сравнения, допустимо взять другую ситуацию, связанную с отношением между ей и белобрысым парнем: девушке понадобилось почти четыре года, чтобы прийти к выводу, что она неровно дышит к нему. Еще год отрицаний, два года кошмаров, а теперь курс направлен на неизвестный ей маршрут.       И дремлет в ней зверь, который ненадолго уснул. Лишь недавно она пыталась убедить себя, что последняя их близость была фатальной, как сердце тут же, трепеща правду, рассказывала едва ли не былины о том, насколько приятно это было. Каждое касание его татуированных пальцев, любое невольное горячее дыхание над её ухом, единственные, но неповторимые слова о любви складывали вышивку крестом на душе девушки. Она смело имеет право сказать, что это проклятье, сглаз романтических чувств, которые завязаны, как бантик на душевных подарках. Долгое и томящее отрицание сильнее подкрепили эмоции, которых было немерено, как корней деревьев в почве, словно разрастающихся теперь по её телу. Сковывала вторая сторона медали, которая являлась неизведанной, но именно с недавних пор это стало таким неважным. Лине хотелось смеяться оттого, что считала действия Йоста насилием в её сторону. Она любит его от пяток до макушки, в любом состоянии и в разном виде — ей все равно на такие мелочи. Таким живым, радостным, беззаботным, а так же грустным, печальным, скучающим, злым и нервным, в каждой форме проявления он остается самим собой. Это прекрасно, потому что в ней плескается искренность, которую не купишь ни у одного человека.       Лина не терпит пустую трату времени, в частности отказывается от отдыха, предпочитая кропотливую работу. Когда она лежит на диване, то винит себя в том, что ничем не занята, ведь с самого раннего детства ей вбивали в голову гипотезу, что нельзя терять ни минуты времени. А она израсходовала на парнишку целых три года, разве это ни о чем не говорит?       Сначала девушка и представить себе не могла другого расклада ситуации. Встретиться с отцом её давняя мечта с детства, а именно с того переломного момента, когда его забрала полиция. Решающим и ключевым вопрос, который стоял ребром, был отголосок её прошлой жизни. Как бы она не хотела отдать все ради встречи с папой — нельзя этому искушаться. Да, он был шикарным отцом, но ужасным мужем со своими дерзкими принципами и отвратительными манерами. Невозможно сделать вид, что это не сказывалось на самой девочке. Его постоянные гуляния ночью и наркотики рушили их семью на части, точнее, безжалостно рвали на куски. Она четко знала его правила и границы, которым нужно следовать, а если ослушается, то он всегда без исключений устроит выволочку перед смертью. Правильно, что нужно отпускать прошлое. И в действительности оно так и должно быть, ибо наши воспоминания зачастую приукрашиваются со временем, будто на них наносится розовый фильтр. Из-за отца их жизнь пошла под откос, все обрушилось, словно домино — одной только упавшей фишки достаточно, чтобы рухнули остальные. Какого удивление, что даже спустя столько лет, папа крушит её успехи и начинания по сей день. И она это чувствовала как никогда ранее.       Альфред —  отец Лины, убивал ее в прошлом, уничтожив все живое, что наполняло жизнь девочки. Он режет канаты и в настоящем, когда девушка, повзрослев, обрела некое счастье. А всего-навсего нужно было отпустить пережитки старого, чтобы созерцать новое и не позволить испечься свежему кошмару. Лина думала: "А что я скажу ему?". Правда, что? Разумеется, обнимет, расскажет, как скучала. А, следовательно, зачем? Разве он подарил ей будущее? Отец устроил ей детство, позже сокрушив его в пыль, не оставив ни следа от него. Все его старания можно было больше не учитывать. Почему тогда девушка захотела с ним встретиться? Высказать всю обиду — частично. Пожалуй, окончательно бросить прошлое, но это так не работает. Однажды за ужином папа предложил понюхать "пудры", мол, это намного лучше, чем сыпать ее на сырники и есть ртом как полагается. Нет, вы не ослышались. И ей тогда было четыре года. Но, без сомнения, ностальгия и приятные моменты грели душу брошенного ребенка. Дети всегда хотят восполнить пустой или разбитый сосуд любви и родительского тепла, ища это в своих партнерах, друзьях, знакомых. А Лина решила напрямую и последнего выжившего родителя, но все зашло слишком далеко. Пути назад не было.       Она до сих пор ни разу не встретилась с Уилом после конфликта. Он, естественно, тоже занят, даже больше её, да и живет не в их отеле, так как для организации шоу нужно находиться в шаговой доступности от места проведения торжества. Как они будут смотреть друг другу в глаза — неизвестно даже Богу. Лина учла тот факт, что он тесно общается с Мартином, но никак язык не повернется сказать, что они друзья. Парни и после конфликта переписываются в социальных сетях, даже пишут комментарии под новые посты. Осадок, конечно, остался, ведь это подвергло всех опасности. Его слова встречались в её мыслях нередко, даже больше, чем нужно. Но, на нет — суда нет, соответственно Лина не корила себя, хоть и виновата была не менее хлеще его.       Билл и Мартин решили зайти в местный тату-салон, где работали их знакомые, переехавшие год назад в Канаду на заработки, заодно прихватили девушку, чтобы та не скучала в кромешном одиночестве. Их тепло встретила Амели, которая листала ленту тик тока на ресепшене. На светлые итак волосы падал свет солнца, освещая её ярко-голубые глаза. Лина закрыла входную стеклянную дверь, стараясь не шуметь, однако маленький колокольчик прозвенел на все помещение, обесценив её старание. Амели подняла свои очи, в которых не было никакого высокомерия или агрессии, она сразу завидев наши фигуры начала широко улыбаться, её выражение лицо было почти как у Чеширского кота, но с мягкими чертами. Девушка поняла, что работнице не нужны классические аргументы, которые уже хотели пуститься с ее уст. — Какие люди! — Амели засияла от радости, отрывая взгляд от телефона. — К сожалению, не из Голивуда, пока что, —Лина робко обняла ее, стараясь сделать это с долей осторожности. — Как вы тут? — Хорошо, работаем. Нико сейчас с клиентом, но скоро освободится, — девушка указала на дверь кабинета, откуда доносился звук тату-машинки.       Они уселись на пуфики, ожидая, когда Нико закончит свою работу. Лина смотрела на татуировки на стенах, чувствуя, как немного расслабляется в знакомой компании и в комфортном месте, подмечая хороший дизайн студии. — Как у тебя дела, мартышка? — Мартин посмотрел на нее с неподдельным любопытством. — Пока не родила, — глупо пошутила она, потянувшись от усталости. — Клиентов достаточно, нежели в Нидерландах.       Билл кивнул, понимая ее состояние. Они молча сидели, наслаждаясь редкими моментами покоя, которого иногда так не хватало. У Лины была гениальная тактика, отличный способ мщения окружающим ни за что: молчание и холодный взгляд в пустоту. Не то чтобы она хотела навредить или обвинить своих друзей. Скорее, она отыгрывается на себе таким нестандартным методом, исключая всевозможное общение. Тем самым она закручивала гайки не только себе, но и близким, отдаляясь от них морально, хоть и сидела с ними не дальше двух метров.       Нико закончил работу с клиентом и вышел к ним спустя час, пока они общались с Амели обо всем. К слову, Лина не проронила ни слова за это время, не смотрела в экран телефона, а еще не отводила взгляд с мертвой точки. Голова была напрочь забита загадочной девушкой. Эмилия. Она не отвечала все эти два дня, которые, как чувствовала Лина, растянулись на года. Ни одно письмо не было прочитанным, но девушка не боялась этого. Слишком весомые аргументы и доказательства были предъявлены, в них нельзя ни коем образом усомниться. Лицо Нико озарилось улыбкой, когда он увидел старых друзей. — Кенты! – Нико обнял каждого по очереди. —  Привет, дружище! – Билл крепко обнял его. —  Давно не виделись, с тех пор, как ты свалил с нашей родной гавани. —  Да, работа съедает все время. Но я рад, что вы зашли, – парень разминал свои пальцы, на которых было множество татуировок, что не вызывало удивления. – Впервые вижу такую прелестную даму. — воскликнул он, смотря на девушку. — Видел тебя на разных нарезках с концертов, ты отличная исполнительница! — Спасибо, —  коротко поблагодарила его она, переводя взгляд на кофейный столик перед ногами. —  Помните, как вы все вместе делали первую парную татуировку? – Нико засмеялся, вспоминая тот день с Мартином, Биллом и Амели. – Еще не свели своих "товарищей"?       В какой-то момент они резко и синхронно закатали рукава левой руки, показывая те самые татуировки. Нико не ожидал подобной реакции на его шутку, ибо он прекрасно понимал, что они остались на прежнем месте, но его уголки губ поднялись еще выше, завидев свое творение. Еще бы, они были в свое время лучшими друзьями. Вся, так скажем, "четверка", проводила друг с другом очень много времени, особенно между собой. В особенности выделялся Мартин и Нико — были лучшими друзьями, и политическими противниками. Они все время спорили, цеплялись друг к другу, ругались, мирились и никогда не стеснялись в выражениях, что свойственно им обоим. Окружающим могло показаться, что, например, Билл и Амели рассорены навсегда и навек из-за неудачного "дебата" на интеллект, а они минуту спустя весело хохотали над какой-то шуткой. И Лина почти всегда присутствовала при этих разговорах двух глухих, не осмеливаясь вмешаться и чувствуя неловкость из-за яростных нападков. Она понимала, что должна пройти свой путь, и часами следила за рассуждениями Мартина, соглашаясь с ним во многих аспектах. Он говорил ясно и убедительно, конечно же, со своими привычными наскоками на оппонента.       Красивые татуировки красовались на предплечьях троицы. Это были герои из одноименной игры: "Night In The Woods". Каждый герой подходил под характер и темперамент своего хозяина, словно полностью олицетворяя его сущность. Главное, что истинную, а не ту, которая в обществе. У Билла был очерчен мультяшный ворон с суровым взглядом и кепкой по имени Джереми, но на самом деле характер у данного персонажа хоть и загадочный, но глуповатый и веселый, местами даже милый. У Мартина набит Ангус — это коричневый медведь в очках и маленькой шляпке, с одетым свитером, над которым была рубашка с галстуком. Местами тихий и застенчивый, но всегда стоит на своем и достаточно упрям. И, наконец, Амели — это мишка Сельма с розовым свитером, но хмурым видом, однако является по канону поэтессой, что и скажешь о девушке. —  Конечно, помню! —  Билл подмигнул. —  Лина тогда сбежала, не сделав крутую тату. Дизреспект. И Йост тоже не набил, занят, видите ли, был!       Лина улыбнулась, вспоминая те беззаботные времена. —  Да, было весело. Но мне не захотелось, – она вздохнула, ощущая легкую ностальгию. — А может, сделаем еще одну? — предложил Билл, смотря на тату-машинку. – Как новый знак нашей дружбы? — Не сейчас, Билл, — Лина покачала головой. — Может, когда-нибудь этот день настанет. — Кстати, к нам сегодня утром пришел интересный посетитель, — сказал Нико с интригующей улыбкой, перебирая свои волосы. — О ком это ты? — нахмурился Мартин, ничего не понимая.       Амели тихо засмеялась, явно зная, о ком идет речь. Лина особо не вслушивалась в разговор, она была погруженная в свои мысли, но не могла не заметить, как Билл начал выпытывать информацию из Нико, закидывая его вопросами. — Кто это? Расскажи нам уже, сучка! —Билл встал напротив парня, пытаясь раскачать его из стороны в сторону, но Нико продолжал стоять, не двигаясь.       Нико вздохнул и сказал: — Эмилия.       Мартин округлил глаза, не веря ушам. — Эмилия? — повторил он.       Лину словно ударило током. Она услышала знакомое имя, но таких девушек с этим именем полно. Однако, когда Нико сказал Биллу: — Да, та, у которой пирсинг на лице, — Лина вздрогнула.       Амели и Нико смеялись вместе с Биллом, а Мартин качал головой, бубня: — Вот почему Йост не выходит из номера отеля два дня...       Лина впала в отчаяние. Её мысли метались, она хотела заткнуть себе уши или вырвать их к чертям. Йост не выходит из номера? Неужели...       Билл заметил её реакцию и сказал: — Ты же знаешь, Лина, альбом Йоста слили в интернет неизвестный пользователь, а он из-за этого немного загрустил? — Во всем всегда замешана блядская Эмилия, — добавил Мартин, стукнув ногой об пол. — Рот ставлю, ребят.       Нико сложил руки на груди, а Лина впилась в обивку дивана. Её сердце звенело, а в ушах появился дикий писк. — Кто такая Эмилия? — дрожащим голосом спросила Лина, уже ни во что не веря.       Нико и Мартин синхронно ответили: — Это бывшая девушка Йоста.