Космос в его глазах.

Сергей привёз нас к Останкинской телебашне. Я выбралась из Панамеры, с интересом оглядываясь по сторонам. Конечно, я бывала здесь раньше, но впервые так близко. И пока не совсем понимала, что задумал Руслан. «Пойдём», - он протянул мне руку. Я нерешительно ухватилась за тонкие, татуированные пальцы Тушенцова. Нет, я совсем не боялась с ним куда-то идти, скорее этот жест показался мне слишком интимным для двух людей, которые были знакомы от силы дня два.  Парень крепко сжал мою ладонь и потянул за собой внутрь телебашни. Мы зашли в практически сразу подъехавший лифт. Двери закрылись, кабина начала плавно подниматься вверх.  Руслан продолжал держать меня за руку. Я смотрела в его космически красивые карие глаза и начинала медленно таять. Мы оба молчали, но это молчание было лучше любых слов. Казалось, нам достаточно было лишь взгляда, чтобы понять, кто что чувствовал.  Лифт затормозил, и уже через секунду я очутилась в настоящей сказке. Запах кофе и выпечки смешивался просто с невероятным видом из огромных панорамных окон - алеющий закат и вечерняя Москва как на ладони. От такой красоты хотелось плакать. «Руслан», - прошептала я, практически потеряв дар речи от увиденного. «Нравится?» - поинтересовался он, явно довольный моей реакцией. «Очень», - выдохнула я, сжимая тонкие пальцы Тушенцова. «334 метра над землей, - сообщил он, - а ещё эта кофейня вращается. Видишь»? Он указал рукой в сторону окна, и я заметила, что вид там действительно поменялся. Это было что-то за гранью фантастики.  Мы заняли место за круговой стойкой, и вскоре официант принёс нам ароматный кофе и свежие эклеры. «Расскажи о себе, - неожиданно попросил парень, - а то вчера твоя подруга не дала нам толком пообщаться». «Так нечего особо, - честно призналась я, - мне 24, до недавнего времени жила в Магнитогорске, но в связи с работой перебралась в Питер. Обычная девчонка, ничего выдающегося». «Обычную Кашин не выбрал бы», - задумчиво произнёс Руслан. «Я понимаю, что это не мое дело, можешь не отвечать, если не хочешь, - я набралась смелости, - но почему вы с Даней поссорились»? «Из-за девушки», - коротко ответил Тушенцов. Он замолчал, как будто решая, стоит ли  развивать эту тему, но всё-таки продолжил: «Не в том смысле. У рыжего был конфликт с моей хорошей подругой. И я встал на ее сторону. Из-за этого он решил прекратить нашу дружбу. Мы уже несколько лет не общаемся. Кашин до сих пор старается меня избегать, не появляться в тех местах, где бываю я. Поэтому он тогда устроил скандал на студии». «Но это же глупо», - с недоумением произнесла я. Не думала, что буду критиковать Даню при Руслане, но поведение парня, и правда, выглядело каким-то детским. Я даже не представляла, что Кашин был способен на такие инфантильные поступки. «Это выбор рыжего, - спокойно ответил Тушенцов, - я никому навязываться не собираюсь. Я всегда открыт для диалога, захочет поговорить, без проблем». «А он действительно был не прав в той ситуации?» - решила уточнить я, желая хоть как-то оправдать поведение Дани. «Они оба хороши, - вздохнул Руслан, - но в той ситуации я встал на сторону Лизы, потому что привык всегда защищать девчонок, уж так воспитан, извините». После этих слов он начал нравиться мне ещё больше.  «Ладно, не будем о грустном, - перевела я тему, - лучше ты расскажи о себе. У тебя жизнь явно интереснее моей». Тушенцов улыбнулся и принялся за повествование. Слушать его было крайне интересно и приятно. Красивый, чуть хриплый голос парня, его эмоции - все это окутывало меня, затягивало в себя, заставляя терять счёт времени.  Вскоре я уже знала, что мы оба любим Стивена Кинга, Назад в будущее, Сектор Газа и сериалы из нулевых. И это была лишь малая часть того, что нас объединяло.  Мы все говорили, говорили, говорили и не могли остановиться. Настолько нам было комфортно друг с другом. Наверное, именно так должен был выглядеть «свой» человек.  Но стрелки часов неумолимо отмеряли минуты, и пришла пора прощаться.  «Я отвезу тебя домой», - сразу сообщил Руслан. Я была совершенно не против побыть с Тушенцовым несколько лишних минут. Сергей подъехал достаточно быстро, и вот мы уже сидели на заднем сидении Панамеры, снова держась за руки. Я понимала, что завтра улечу обратно в Питер, и красивая сказка про «прекрасного принца» с глубокими карими глазами закончится навсегда. От этих мыслей на душе становилось больно и грустно. Я знала, что никогда не забуду Руслана и всегда буду благодарна ему за эти счастливые мгновения.  Тем временем автомобиль подъехал к дому Милы. Тушенцов вышел из машины и галантно открыл мне заднюю дверь. Я выбралась из Панамеры, из последних сил пытаясь не разрыдаться. Слёзы липким комком подступали к горлу, но я лишь улыбалась, старательно скрывая, как больно мне было сейчас.  «Ну, пока, -  неуверенно произнесла я, - спасибо за потрясающий вечер». Развернулась, собираясь поскорее ретироваться, чтобы парень не стал невольным свидетелем моей истерики, но он аккуратно ухватил меня за запястье и притянул к себе.  Я буквально упала в объятья Руслана, утыкаясь носом ему грудь. Тушенцов осторожно сжал меня, а я просто стояла и пыталась надышаться им. Запомнить тепло парня, его запах. Оставить себе хоть немного Руслана. «Ну, беги», - он отстранился от меня. Я взглянула в глаза Тушенцова в последний раз и быстро двинулась в подъезд. *** *Руслан*. «Приехали», - произнёс Серега, когда автомобиль остановился на подземной парковке одной из башен Москва-сити. «Иди, я сам закрою», - ответил Руслан, задумчиво затягиваясь своим любимым Джарумом. Курить тут было нельзя, но сейчас Тушенцова это мало волновало. «Ладно, - пожал плечами водитель, - до завтра». Парень лишь кивнул. Он пересел на водительское сидение, затушил сигарету в пепельнице и уткнулся головой в руль. Что за интриги плела судьба, когда решила, что Руслан должен влюбиться в девушку Кашина.  А ведь он влюбился, окончательно и бесповоротно. И от этого хотелось просто выть, от безысходности и тупиковости ситуации. Что Тушенцов мог сделать? Снова пойти уже против бывшего лучшего друга?  Он добавил громкость на аудиосистеме, чтобы никто не услышал его криков. «И снова мысли на весы, На тебе две полосы От моей любви, От твоей любви. Отмотать бы плёнку, но Всё засвечено давно Во мне тает дым, В тебе тает мир», - пел Глеб Три Дня Дождя, а Руслан кричал, горько и надрывно, уткнувшись лбом в руль, потому что пленку, действительно, уже было не отмотать. Если бы Тушенцов не сбежал тогда в Gipsy, то возможно…  «Стучался в твою дверь, но забыл, что ты не одна, Я знаю, не откроешь, останусь тут до утра, "Однажды всё пройдёт" — ты запомни эти слова. Тоник и лирика…», - продолжал петь ТДД, а Руслан все кричал, до хрипоты, пытаясь выплеснуть все, что было внутри. Тогда он не знал, что на другом конце Москвы, девушка с разными, но такими красивыми глазами, заливалась слезами, до крови кусая свои пухлые губы, а в наушниках звучало: «Отпускай Чужие голоса, Из памяти слова, Которые нельзя никому сказать, Глаза сменили тон, Ты отпусти ладонь, Мой дом теперь закроется навсегда…».