Пятый всадник Хаоса

Автор.

— Хаос! — позвал её грозный требовательный голос. Девушка закатила глаза и повернулась к своему братцу.       Смерть сегодня выглядел ещё более раздраженным и злым чем обычно. Между бровей пролегла складка, губы поджаты. Вторая половина лица, усеянная шрамами и вовсе вся сморщилась.       Хаос лениво подняла взгляд на младшего брата, скрестив руки на груди и встав в небрежную позу, наблюдая за тем, как Смерть быстрыми громкими шагами приближается к ней. — Где ты была? — Его голос потонул в стонах и душераздирающих криках чистильщиков. Непосредственность этих созданий забавляла Хаос. — Разве это важно? — наблюдая за неудавшимися созданиями Матери Жизни, вопросом на вопрос ответила она. — Скоро всё начнётся! Ты понимаешь? Всё должно пройти как по маслу, а ты где-то шляешься! — он был зол. Очень. Ей это нравилось. Никто, даже сам Смерть, рядом с ней не мог совладать с собой и своими эмоциями. Питаться их жалкими попытками взять всё под контроль и привести в порядок... — Спокойно! Советую следить за своим языком! — сделала два шага вперёд, словно хищник медленно наступающий на свою жертву. — Ты… — Ты не руководишь этой миссией, так же как и мной! Поэтому засунь своё недовольство куда подальше и перестань меня задерживать! — Куда ты? — еле сдерживая раздражение, спросил Смерть. — Ты же сам сказал, — обернулась через плечо и со снисходительной ухмылкой на лице произнесла Хаос, — Скоро всё начнётся. Зачем же тянуть? Всё готово!       Резко повернув голову, она наконец зашла внутрь и, постукивая каблуками, прошла наверх. Витиеватые лестницы, сделанные из мрамора, который был популярен на земле, но не здесь, создавали отдельную от их мира атмосферу. У Матери старинные предпочтения. Открыв одну из самых дальних дверей, Хаос уверенно вошла в пустой огромный зал. Единственное, что здесь было — это зеркало.       Всадница тут же упала на одно колено, приложив правую руку к сердцу и опустила голову. — Матерь, — попривествовала она свою создательницу. В зеркале начали появляться чьи-то силуэты, линии и чёрный туман, который изредка окрашивался красным цветом. Цветом крови. — Пора, — хрипловатый величественный голос раздался из зеркала. Хаос никогда не видела, как выглядит Матерь, но из всех созданий она была более приближена к ней. — Отправишься завтра! — коротко приказала она. — Слушаюсь! — Не подведи меня! На тебя я возлагаю большие надежды, — в нотках голоса не было ни единой эмоции.       Хаос выпрямилась и, кивнув, отправилась обратно. Раз в неделю она была обязана приходить сюда и выслушивать поручения от Матери. Смерть и Чума явно недолюбливали девушку, считая ту любимицей Матери. Но Хаос с радостью бы поделилась с кем-то из них этой привилегией. Да с кем угодно, лишь бы эта рутина когда-нибудь кончилась. А миссия Матери уничтожить один мирок казался отличным шансом это сделать.       Всадница вышла из здания и посмотрела наверх, острым зрением подметив знакомую тёмную фигуру, которая словно высеченная статуя, не двигаясь, стояла на вершине холма, с которого стекали несколько мелких ручейков крови.       На её лице появилась весёлая ухмылка. Она молниеносно оказалась на том же холме, встав позади Голода. Всадник, который должен был прийти в мир смертных четвёртым, стоял, засунув руки в карманы и поднял взгляд к небу, которое пульсировало, словно сердце живого существа. У Хаос тоже есть сердце, правда оно бьётся медленно и тихо. Учитывая, что всадникам необязательно думать, смертные запросто спутали бы её с мертвецом, стоит только прикрыть глаза. Да, перед своей миссией девушка какое-то время наблюдала за миром, который в скором времени должна повергнуть в Хаос и разруху. — Какая редкость! И кто это выкурил тебя из твоей крепости? — беззлобно поддёрнула она всадника, поравнявшись с ним.       Он посмотрел на неё скучающим взглядом. Взгляд малахитовых глаз пробежался по фигуре девушки, а после Голод вернулся к созерцанию переливающегося алым неба. — Ты отправляешься завтра? — оставил без внимания её выпад. — Верно, — она уставилась вдаль, а после прикрыла глаза, прислушиваясь к переливам крови, которые стекали с холмов, ручейками рассекали землю и в виде водопадов сливались в русла рек и озёр. — Выглядит так, будто ты не хочешь этого, — странно, обычно Голод не подмечал такое. Да, Хаос всеми силами показывала, что она готова на всё ради Матери и в какой-то степени была рада, что сможет сменить обстановку и побывать в мире людей не в качестве наблюдателя, а и материально. Но ей не нравился тот факт, что придется губить столько живых существ, разрушив этот мир до основания.       И почему именно самый равнодушный ко всему всадник заметил это? Или у него такие же чувства? — Как бы там ни было, у нас нет выбора! — взгляд её стал серьёзным. В нём исчезло привычное озорство. — Ты никогда не думала, зачем всё это Матери? — всадник присел на мягкую, слегка влажную землю. Хаос повторила за ним.       Она любила, когда он вот так ей открывался, просто разговаривал, не боясь, как остальные, что его слова могут разозлить создательницу. Голод безразличен ко всему. А потому он вызывал в ней большую симпатию, чем другие всадники. Из-за своего дара, сила Голода на неё не действовала.       Хаос являлась первым живым созданием Матери жизни. После того, как создала эту вселенную, Матерь поняла, что чего-то не хватает. Слишком уж всё идеально шло, слишком уж скучно. Именно тогда пришла ей в голову мысль создать существо, которое привнесет краски в этот мир. И появилась Хаос. После были созданы и остальные всадники, но Хаос была первой.       Она не подчинялась абсолютно никаким законам и правилам этого мира. Матерь специально сделала её такой. Но сама всадница всегда знала, что это далеко не так. Несмотря на изначальную задумку Матери создать существо, которое не подчиняется никому и ничему, создательница всеми силами пыталась приручить Хаос, заставить ту следовать каждому своему указанию, что очень хорошо у неё получалось. Но из-за этого Хаос чувствовала себя ещё хуже, испытывала внутренние и физические муки, оттого, что поведение и её покорность идёт вразрез с сущностью.       Но разве той, кто создал всё, не плевать на такие мелочи? — Думала. Но ей не нравится, когда я задаю «лишние вопросы», — поджала губы девушка. Голод какое-то время изучал её профиль, а после усмехнулся каким-то своим мыслям. — Что? — спросила она, не понимая, что такого развеселило всадника. — Жалкое зрелище. — Ну спасибо, — закатила глаза Хаос и отвернулась, показывая своё недовольство, но не сдержалась и прыснула со смеху. Это была либо нервная реакция, либо самоирония, но Хаос и правда чувствовала себя жалкой и беспомощной марионеткой Матери. — Всегда пожалуйста, — взгляд Голода зацепился за Чуму, которая стояла чуть ли не у подножия холма и выжидающим взглядом наблюдала за двумя всадниками, сидевшими свесив ноги.       Он поднялся. Всадница не хотела лишний раз подниматься на холм, с которого Голод практически не слезал. Видимо, Чума ждала Хаос. — Кажется, тебе пора, — сухо произнёс он и развернулся, дабы уйти обратно в небольшой особняк, в котором всадник провёл большую часть своего существования.       Хаос почувствовала некий укол. Голоду нравилось одиночество, а ей нравилось быть в его компании, ведь среди всех братьев и сестры он единственный, кто не презирал её, не завидовал и не пытался словить на каждом огрехе. Ей нравилось его безразличие. Чего она боялась и ненавидела больше всего на свете — это быть одной. Голод прав, она действительно жалка.       Спустившись с холма, всадница наткнулась на пронизывающий взгляд Чумы. — Что-то вы больно близки, — без предисловий начала Чума. Это в который раз за него она закатывает глаза? Впрочем неважно. — О чём ты? Заняться нечем? — постаралась придать своему голосу твердость и безразличие. Что-то она больно раскисла сегодня.       Хаос обогнула Чуму и направилась дальше, желая поскорее закончить разговор, пока он не перетек в очередную ссору. Всадница уже привыкла к тому, что Чума всегда срывает на ней свою злость. Что бы ни случилось, вторая всадница прибегала обвиняла во всех своих бедах сестру. Правда, то что для Хаос это уже стал привычным, не значит, что ей это нравится или как минимум не раздражает. — Я вот никак не могу понять, — Хаос остановилась, вновь усшылав за спиной ядовитый голос.       Началось! — пронеслось в её голове, она сжала руки в кулаки и обернулась на сестру, глядя на ту со снисходительной улыбкой. Это окончательно сорвало крышу Чуме. Было видно по её потемневшему взгляду. — Почему ты? Ты никогда не была на сто процентов предана Матери! Ты просто жалкое подобие всадника, которое не может даже разобраться в себе! Ты не заслуживаешь её любви… Я делаю всё! Всё чтобы… А тебе её любовь достается просто так… Ты же даже не, — Чума не успела закончить свою мысль.       В неё полетел настолько мощный и огромный поток энергии, что всадница стремительно отлетела в ближайшую высь, состоящую из чьих-то органов и плоти. Её одежда испачкалась в крови, а сама она была крайне удивлена и не менее зла. Ярость, словно патока медленно расползалась по всему её телу. — Жалкое подобие всадника? — хмыкнула Хаос, наконец взяв себя в руки. — Возможно. Но ты ещё хуже. Потому что как бы ты ни старалась, ты всегда будешь оставаться в моей тени! — она говорила приглушённым вкрадчивым голосом, желая сделать как можно больнее. Зацепить за живое. Да, может она поступала немного неправильно. Но всадникам некогда слушать свою совесть, а Чуму давно пора поставить на место. — А знаешь почему?       Чума встала, готовясь к атаке, но на лице Хаос даже мускул не дрогнул. Она продолжала говорить. — Потому что я не бегаю как маленький щеночек за своим хозяином, пытаясь заслужить хоть каплю его ласки.       Хаос подошла к сестре так близко, что чуть ли не прижимала ту к стене, а после пропустила между пальцев прядь седых волос всадницы. — Бедная Чума! Насылаешь на других отчаяние, забавляясь и получая удовольствие от этого, но в тебе его намного больше, чем во всех смертных вместе взятых, — а после брезгливо отбросила прядь, развернувшись на пятках и вновь собираясь уходить. — Тебе это с рук не сойдёт! — услышала девушка крик позади себя и не успела обернуться, как поток энергии влетел в неё, сбив с ног и отбросив на несколько метров. Земля слегка затряслась от мощи магии. Чистильщики и Ди безэмоционально глянули на развернувшуюся сцену, но просто проигнорировали и принялись дальше бесцельно бродить по этому миру. — Так, значит, играем!?— вскочила тут же Хаос. Её переполнял азарт. Всадница знала, что нарушает одно из правил Матери. И хоть часть её осознавала, что стоит остановиться, ей нравилось это чувство. Наполненности.       Чума взлетела, Хаос последовала за ней, схватив первую за ноги и с огромной силой бросив вниз. Недалеко протекала кровавая река, в которую и влетела всадница отчаяния. Её макушка исчезла в алых водах. Хаос грациозно опустилась на землю и спокойными шагами прошла к этой реке.       Наконец сестра вылезла. Её одежда и волосы пропитались кровью, которая продолжала стекать с неё. Взгляд Чумы был полон безумия. Она напоминала психа, устроившего кровавую резню. — Прости, сестрёнка, кажется, я не рассчитала силы! — издевательским тоном протянула Хаос, театрально прижав ладонь к губам и изобразив сожаление. — Ты ответишь мне за всё! — закричала Чума и со всей скорости бросилась на всадницу, повалив ту на землю и начал душить.       Хаос использовала силу, оттолкнув от себя сестру. Они встали друг напротив друга, готовясь либо напасть, либо отразить атаку.       Всадница почувствовала, как кто-то грубо берёт её за талию и оттаскивает, прежде чем успела бросить в сестру ещё один сгусток энергии. Она брыкалась. А после увидела, что Смерть также держит Чуму, чтобы та не могла больше напасть.       Обернувшись, Хаос наткнулась взглядом на Войну, который выглядел слегка растерянным, но оттого не менее удовлетворённым. Да, ему определённо нравились войны и какие-либо конфликты. Хаос уверена, что прежде чем ринуться разнимать их с Чумой, Война вдоволь напитался их ненавистью.       Но всадница не хотела, чтобы это заканчивалось. Настолько вкус азарта и адреналина будоражил её, что отпусти Война Хаос, она бы без промедления снова атаковала сестру. Кажется, Чума была с ней в этом солидарна, если брать во внимание то, как она вырывалась и кричала на Смерть, чтобы он немедленно её отпустил, параллельно вкидывая фразы о том, как именно Чума будет разбираться с Хаос, случись это. — Сейчас же объясните мне, что тут происходит?! — властный бас Смерти разнёсся по всей округе. С Хаос сошла вся спесь. Успокоившись, всадница холодно взглянула на свою «оппонентку» и сдержанно обратилась к Войне: — Я пришла в себя, можешь отпустить меня.       Война помедлил, кинул взгляд на старшего брата, будто бы спрашивая совета, стоит ли ему это делать, и получив одобрение, поставил Хаос на землю.       Первая всадница отряхнулась, а после окинула взглядом Чуму, которая продолжала бороться за свободу. Вот ещё одна проблема её сестры — Чума не знает, когда стоит остановиться.       Надеюсь, твои тараканы в голове когда-нибудь съедят тебя изнутри! — мысленно послала сестре проклятие. — Смерть, кажется, она не в порядке. Может, стоит сообщить Матери, что Чума сошла с ума? — Правда? К тебе это тоже относится! В каждой ссоре есть две стороны медали. — Может и так, — задумчиво постучала она себя по подбородку. — Но эту ссору начала не я. Кое кому стоит внимательнее следить за тем, что и кому она говорит.       Смерть ничего не ответил на её выпад. Просто увёл Чуму как можно дальше. — Ну что, довольна? — спросил Война, как только двое всадников исчезли из зоны из видимости. — Ты даже не представляешь насколько! — на лице всадницы на несколько мгновений появилось некое подобие улыбки.       А потом Хаос просто развернулась и ушла. * * *       Хаос не знает, во сколько она проснулась. В этом мире время идёт совсем иначе, чем в людском. Обычно всадники редко спят. В этом почти нет необходимости.       Но всадница решила поднабраться энергии перед выходом. Сегодня должно было свершиться то, к чему они стремились сотни лет. Хаос знала, что это только начало. Начало чего-то грандиозного.       Девушка быстро оделась в длинное закрытое платье, накинув сверху плащ и достала из-под кровати свой меч. Длинный и тонкий, он был настолько острым, что одно невесомое прикосновение могло оставить порез. Его лезвие отливало фиолетовым оттенком, как и цвет глаз девушки, а рукоять была сероватой, напоминавшей оттенок её волос.       Этот меч мог стать её самым преданным оружием или самым сильным врагом.       Собрав непослушные волосы в высокий хвост, девушка вышла к своим родственничкам, которые уже ожидали её на улице.       Те были в нетерпении. Это отчётливо отражалось в том, как Война с хрустом заламывал пальцы, Чума нервно поправляла одежду, а Смерть ходил из стороны в сторону. Здесь не было только Голода, которому это не интересно.       Хаос почувствовала, как что-то наполняет её изнутри. Кончики пальцев покалывает, а черная кровь бурлит в жилах. Пора.       Прежде чем исчезнуть, девушка бросила ещё один взгляд на холм, на вершине которого стоял особняк Голода, а после покинула свой дом, отправляясь навстречу миру смертных. * * *       Первое, что почувствовала Хаос — запах сырости. В их мире не было воздуха, соответственно, они не могли почуять что-либо. Всадникам не было нужды дышать.       А потом звук падающих капель. Когда белая вспышка перед глазами наконец рассеялась, её взгляд наткнулся на каменную стену, выложенную из серого камня. Пару раз моргнув, всадница поняла, что её, наконец, призвали.       Скучающим взглядом Хаос осмотрела столпившихся вокруг неё смертных в мантиях. Некоторые разглядывали её с любопытством, кто-то с благоговением, а в чьих-то глазах отражался страх. Это показалось всаднице забавным.       Итак, пора уже опробовать всю мощь её силы.       Раскинув руки, она хищно улыбнулась и взмахнула ладонью. Половина присутвующих просто упала замертво. Остальные с криками разбежались, кто куда. Хотели покинуть здание, пожалев, что и вовсе связались с древним злом, но было уже слишком поздно.       Вспышка силы разрушила половину здания и все остальные выжившие сейчас лежали под обломками, доживая свои последние секунды. Только один стоял, не двигаясь с места.       Хаос медленно двинулась к нему, тот затрясся и вжался в стену. Это был мужчина средних лет. Со светлыми волосами и голубыми глазами. Взгляд его испуганно бегал по лицу всадницы.       Вдруг он поднял руки и, зацепив руками цепочку, выставил перед собой крест, висевший на его шее. Хаос склонила голову, с интересом наблюдая за попытками человека остановить её. Когда мужчина понял, что это не работает, он показал атрибут другой религии, также висевший у него на шее. И сколько их у него? Много.       Это всадница поняла, когда один за другим смертный выставлял перед собой защитные амулеты, пятиконечную звезду в круге и так далее. Его губы шептали один за другим всевозможные молитвы.       Хаос не смогла сдержать усмешки. — Твоё имя? — Ч-что? — спросил человек, кажется, не понимая, что его смерть ненадолго отсрочена. — Как. Тебя. Зовут? — выделяя каждое слово, вновь спросила всадница. — Бэзил… Бэзил Уокер! — поспешно протараторил он, не желая злить могучее древнее существо. — Отлично, Бэзил, — выделила она его имя, разворачиваясь на пятках и направляясь к огромной дыре, что красовалась в стене.       Спрыгнув с обломков, она оказалась на улице, где светило яркое солнце, а после обернулась и с ухмылкой посмотрела на нового знакомого. — Чего встал, Бэзил? — с насмешкой в голосе протянула она его имя. — Идём! Я ненавижу, когда меня заставляют ждать!