Пятый всадник Хаоса

Всадники недовольно смотрели на Хаос, которая выглядела крайне веселой и спокойной на фоне их. Будто её не волновал проступок, который может поставить под удар всю их операцию. Она убила всех их приспешников, которые могли бы освободить её сестру и братьев, и спрятала Мальбонте, что мог выпустить кого-то из них. А пока Хаос не закончит свою миссию, они не смогут ничего сделать. Почему она выбрала предать семью и защитить людей и бессмертных? Право, не знает. Всё просто — так она чувствует. Есть в этих существах что-то прекрасное и пленительное. Их жертвенность, любовь, забота друг о друге. Непрерывная борьба за жизнь. Они барахтались в этом мире, словно пойманная в банку бабочка, защищая своё право на жизнь. Явился даже нелюдимый Голод, почувствовав, что что-то не так. Он уже по привычке стоял в стороне и просто наблюдал за тем, как Чума недовольно ворчит что-то про то, что Хаос не выполнила свою задачу, а Смерть недовольно поглядывал на сестру. Всадница улыбалась. Это бесило ещё больше. Она абсолютно не жалела о содеянном. Об ошибке, которую совершила. — Я говорила, что эту бестолочь не стоило отправлять туда первой! — злобно прошипела Чума. — Успокойся! — оборвал её Смерть. — Не нам это решать! Хаос, — холодно обратился он к девушке, — Матерь требует тебя к себе! Хаос уверенно кивнула, заранее смирившись со своей судьбой. Все они прекрасно знали, что их ждёт в том случае, если они ослушаются свою создательницу. Но Матерь создала её такой. Разве она не подумала, что рано или поздно всадница может начать своевольничать? Впрочем, качать права и пытаться хоть что-нибудь донести до Матери Хаос не станет. Попросту не хочет. На неё навалилась такая огромная и удушающая усталость, что в лапы своей погибели она идёт с умиротворенной улыбкой и гордо поднятой головой. Голод поймал её за локоть, когда девушка проходила мимо него. Это первый раз, когда он к ней прикоснулся сам. Обычно, всадник избегал каких-либо контактов, боясь, что даже если его присутствие не навредит Хаос, то он не сможет предугадать, что будет при соприкосновении. Хаос посмотрела на него и улыбнулась. — И зачем это надо было? — скучающим тоном спросил он, но во взгляде Голода отчётливо промелькнула тень эмоции, больше напоминающей страх, нежели разочарование, которое она видела во взглядах остальных всадников. — Не знаю, — пожала всадница плечами. — Просто я решила послушаться себя хоть раз, — задумчиво глядя куда-то вдаль, добавила Хаос. А после девушка засунула руку в карман своего плаща и извлекла потрёпанный жёлтоватого оттенка коробок с эмблемой производителя сигарет и бросила его Голоду, который в последний момент успел его словить. — Что это? — непонимающе разглядывал он коробку в своих руках. Между смоляных бровей пролегла складка. — То, что я успела прихватить. — заявляет девушка, не стирая с лица довольной ухмылки, что поставила Голода в замешательство. — На память! — а после, подмигнув, разворачивается и уходит. В храм Матери, откуда девушка уже не вернётся. * * * Хаос открывает глаза, понимая, что лежит на чем-то мягком. Солнце надоедливо слепит глаза, и только сейчас до девушки доходит, что она на земле. Всё тело ломит так, словно кто-то взял да раскрошил все её кости, разорвал кровеносные сосуды и выжал, словно половую тряпку. В ушах звенит, а голова болит так, словно вот-вот готова взорваться. До её слуха доносится хрип, и только после до неё доходит, что хрипит она, силясь словить воздух. Странно, раньше ей не было необходимости дышать. Чья-то тень загораживает её лицо от солнечных лучей, и она была готова поблагодарить этого человека, если бы была способна хоть что-то вымолвить. Сфокусировав взгляд, Хаос видит перед собой знакомые черты. Это Бэзил. Он выглядит обеспокоенным и слегка напуганным. Его губы шевелятся. Уокер что-то говорит ей, но из-за настойчивого шума в ушах девушка не может разобрать и слова. Слуга помогает ей принять сидячее положение и подносит к губам Хаос ёмкость с холодной водой. Она жадно глотает спасительную влагу, чувствуя, как медленно приходит в себя. Вместе с нормализовавшимся состоянием возвращаются и воспоминания. Сначала она почувствовала боль. Ужасную, непреодолимую. Словно с неё живьём сдирают кожу. Хаос упала на колени, из глаз потекли слёзы. Но это была не та прозрачная солёная влага, которую можно было увидеть на щеках людей. Нет, это была кровь. Чёрная, густая. Она стекала по щекам, подбородку и шее, пачкая одеяния. Подняв взгляд к зеркалу, всадница обнаружила, что тени в нём приняли очертание руки с длинными костлявыми пальцами, что сжимала сгусток энергии, такой же чёрной, как и душа Хаос. Опираясь на руку Бэзила, всадница встала, отряхнула платье и с горечью посмотрела на город, что находится вдалеке. С тех пор как Хаос ушла прошло пару дней, и люди уже начали приходить в себя и восстанавливать свои дома и сам город. — Госпожа, что случилось? Вы так внезапно ушли... — лепетал Уокер, помогая ей идти, так как некоторая ломота и боль в суставах ещё оставалась. — Идём, Бэзил, идём. * * * Уокер умер. От старости. Проблема Хаос заключалась в том, что девушка просто перестала стареть. Жила как обычный человек, нуждалась в воде, питании, воздухе... Но умереть не могла. Если уж не от старости, то есть множество других способов, - Когда-то подумала она, сидя на перилах моста и наблюдая за тем, как река внизу весело плескалась. Но и это и не сработало. Сколько бы раз она не пыталась лишить себя жизни — возвращалась. Всё заживало в ту же секунду. Матерь лишила её сил и энергии, лишила права на смерть, подарив то, чего она больше всего боялась — одиночество. Она стояла у гроба, бесстрастно смотря вперёд на бледное бездыханное тело Бэзила. Он не был похож на себя: посиневшие губы, кожа приобрела сероватый оттенок, сам он весь сморщенный. Уже был в возрасте, когда сердце отказало. Мысленно попрощавшись с ним, Хаос отошла, позволяя сыну Уокера закрыть крышку гроба. Жена Бэзила умерла ещё давно, её похоронили на заднем дворе дома. Рядом с могилой миссис Уокер вырыли ещё одну, куда Бэзила и поместили. Хаос подошла к его сыну, закапывающему своего отца. Девушка как-то видела, что на похоронах присутвующие бросали горсть земли, что она и сделала, усевшись на корточки. — Соболезную. — выпрямившись, произнесла Хаос и направилась в двухэтажный достаточно старый дом, что находился как можно дальше от людских глаз. Прошло много лет, с тех пор как Хаос спустилась на землю и устроила тут беспорядок, но легенды о страшной женщине, мечтающей уничтожить мир, были живы до сих пор. Людишки убедили себя в том, что Бог разгневался на неё и покарал, поэтому она исчезла. Глупцы! Но в люди выходить не стала. Остались живы ещё те, кто помнил её лик. А потому все эти годы девушка жила подальше от всего. Её единственными компаньонами были семья Уокера, а сейчас же только Алекс, сын Бэзила. Но даже от них Хаос старалась держаться как можно дальше. Не стоит привязываться. Никто не сможет скрыться от лап Смерти, в конце концов, она вновь останется одна. * * * В помещении пахло травами, чем-то кислым. Стояла удушающая атмосфера. Молодая девушка с волосами, цвет которых был близок к золотому оттенку, сидела на столешнице, с интересом наблюдая за тем, как её хозяйка методично размешивает что-то в котелке. — Ты принесла? — спросила Хаос, не отрываясь от своего занятия. Ребекка спрыгнула со столешницы и подошла к небольшой клетке, в котором держала пойманного чёрного ворона. Хаос уже несколько веков искала то, что может оборвать её жизнь. Прямой способ это сделать она отыскать не смогла, но нашла кое-что другое. Способ изготовления зелья, которое сотрёт её прошлое "я". Воспоминания, чувства, даже внешность, ничего не оставив от Хаос. — Вы уверены, что правда этого хотите? — в который раз неуверенно спросила Ребекка, доставая птицу, барахтающуюся у неё в руках. — Глупый вопрос. — безразлично бросает через плечо Хаос. Берёт со стола нож и ворона из рук Ребекки. Светловолосая девушка с интересом наблюдает за тем, что делает бывшая всадница апокалипсиса. Хаос протыкает ножом тело птицы. Кровь начинает стекать в котелок, и варево в нём принимает странный голубоватый оттенок, настолько необычный, что Ребекка сомневается, есть ли такой цвет в природе. Помешав ещё некоторое время зелье, Хаос наливает его в стеклянный длинный стакан. Он пахнет отвратительно. Ребекка морщится, всё ещё неуверенная, стоит ли Хаос это делать. Но всадница настроена серьезно, и, кажется, хочет как можно скорее всё закончить. Впрочем, Уокер готова поддержать её в этом. Хаос берет стакан и подносит к губам, но на секунду мнётся. Смотрит на Ребекку с благодарностью и нежностью. Девушка отвечает ей приветливой улыбкой и выдавливает: — Я буду по вам скучать! — Не могу сказать того же, — иронично поддевает Хаос, понимая, что через несколько минут даже и не вспомнит свою прошлую жизнь, как и саму Ребекку. А после без задней мысли опрокидывает в себя содержимое стакана за раз. Первые пять минут ничего не происходит. Хаос даже кажется, что ничего не сработало. Она собирается двинуться к столу с фолиантом, который и содержал инструкции по приготовлению зелья забвения, но не успевает ничего сделать. Голова начинает идти кругом, в глазах темнеет. Она хватается за угол стола, согнувшись. А после просто растворяется. Ребекка какое-то время стоит посреди комнаты, оказавшись в полном одиночестве. Девушке становится сначала жутко одиноко. Она правда будет скучать по своей госпоже. Как именно закончится эта идея с зельем они не знали. Знали только то, что оно стирает прошлое человека, давая ему возможность начать всё с чистого листа. Но, кажется, вместе с тем оно стирает и самого человека. Уокер было порывается покинуть комнату и запереть её навсегда, когда слышит позади себя тихий всхлип, а после тонкий голосок и детский плач. Удивлённо ахнув, девушка оборачивается и присаживается на корточки. Отодвинув складки одежды Хаос, под ними она находит младенца, надрывно плачущего. Ей понадобилось несколько долгих минут, чтобы понять, что произошло. Ребекка во все глаза смотрит на ребёнка в своих руках. Младенец, наконец, успокаивается, и открывает свои серые большие глаза, уставившись на девушку в упор.

* * *

Вики падает с кровати, отчаянно хватая ртом воздух. Что-то сдавливает в тисках её лёгкие. Пальцы девушки пытаются за что-то зацепиться. Ногти ломаются о пол, оставляя царапины на дереве. Пальцы начинают ныть, в груди бешено бьётся сердце. У неё паническая атака. Демоница захлёбывается в собственных слезах, силясь переварить всё, что увидела... Вспомнила. — Не может быть... Нет... Не... Неможетбыть... — между всхлипами шепчет она себе под нос.