Уровни абстракций

      Этим пыльным, жарким вечером солнце слишком лениво клонилось к горизонту, медленно и почти незаметно глазу удлиняя нерезкие тени.       Казавшаяся бесконечной полоса из пластобетона, километр за километром, исчезала под колесами почти восьмидесятилетнего, ярко-оранжевого Чарджера. Макс, не без удовольствия, вслушивался в звук бензинового V8, который так редко можно услышать живьем в эпоху победного шествия электрокаров с водородными топливными ячейками.       Содержать такого хтонического монстра на ископаемом топливе было не только накладно, но еще и очень непросто, ведь с каждым днем все сложнее отыскивать запчасти. Аддитивные технологии, конечно, сильны, но не всемогущи. Рецепты некоторых сплавов сталей уже утеряны за ненадобностью, и однажды настанет тот день, когда Макс в последний раз заглушит двигатель, и этот свалившийся в бесконечную серость мир потеряет еще одного своего яркого представителя. — Кейли, ты здесь?       Центральная консоль с архаичным тачскрином вывела изображение миловидной девушки с аккуратно подобранными под фуражку тёмно-русыми волосами и очень серьезным выражением лица. — Так точно, мой командир! — Кейли, — коротко усмехнулся Макс, — кончай придуриваться.       Фуражка исчезла и слегка волнистые волосы развернулись чуть ниже плеч девушки. Макс легко коснулся пальцем ее курносого носика, и она довольно хихикнула. Таким незатейливым образом Макс прибавил единичку к шкале настроения нейросети, похвалив за хоть слегка и топорный, но все же юмор. Кейли просияла своей стандартной улыбкой, которая всегда радовала Макса: это означало, что с системой все в порядке и никаких сбоев нет.       Да, девушка была лишь виртуальной проекцией искусственного интеллекта. Ее имя и образ бортового механика были взяты из очень старого сериала в жанре космовестерна, закончившегося на первом сезоне. Макс любил старые сериалы, в которых люди стремились покинуть родную обитель, но стагнирующее человечество уже давно перестало стремиться к высоким целям. Информационная перегрузка и нескончаемые потоки информационных войн ввели человечество в бесконечную депрессию невероятных масштабов. — Кейли, как там дела с компрессией в пятом цилиндре? Есть ли изменения? — Нет, после снижения показаний на две десятых единицы на позавчерашней поездке изменений не замечено.       Четырехсот сороковой магнум объемом в добрых семь литров не был гениальным двигателем, более того, несмотря на свои брутальность и мощь, был примитивен и достаточно нежен. Но не зря мотор простоял не один месяц отдельно от автомобиля. Система распределенного впрыска вместо примитивного карбюратора, а также умная система зажигания с перестраиваемыми прямо на лету нейросетью таблицами. Огромное количество датчиков везде, где можно что-либо измерить, километры проводов, десятки аналогово-цифровых преобразователей… Собственно, так и появилась Кейли в Чарджере. — Хорошо Кейли. Тогда давай попробуем выяснить, куда же делись эти два процента. Переключи второй датчик давления масла на резервный 24-битный АЦП и установи максимально возможную частоту дискретизации, но не в ущерб остальным датчикам. Попробуем выяснить, нет ли лишних прорывов газов в картер. И запусти на этот датчик полное логирование.       Кейли сразу же сделала серьезный вид, на ее лице появились плохо стертые следы от машинного масла, и сама она начала старательно переключать виртуальные провода, согласно переданным инструкциям.       Макс не был сильным программистом и уж тем более разработчиком нейросетей. Но готовые нелегальные сборки можно было легко найти за смешные деньги. И вот, проклиная себя за то, что не удосужился получить соответствующие знания, далеко не с первого раза он смог написать конфигурацию, которая правильно, по мнению Макса, отвечала на запросы. И вот так, раз за разом, Макс изучал устройство нейросетей, а Кейли изучала окружающий мир, пока, в конце концов, примитивный цифровой разум не получил зачатки самосознания.       Иногда Макс позволял себе наблюдать за работой этого самосознания через нейронный интерфейс, разъемы которого почти незаметно были расположены за правым ухом. И это было прекрасно. Видеть… Нет, не так, осознавать работу другого, хоть и достаточно простого, но все-таки сознания. Да, это было не совсем законно, так как людям было запрещено использовать нейронный интерфейс для работы с искусственным интеллектом. Но сборка Макса была пиратской, девственно чистой, и не имела закладок, барабанящих о легких шалостях куда не надо. — Ах да, Кейли, а как там с пропусками зажигания в первом цилиндре? — После замены коммутатора, пропуски фиксируются на грани погрешности. — Отлично Кейли, переключи логирование событий на этом цилиндре с расширенного на стандартное. И… наверно… Да, подчисти логи. — Готово! — Ярко улыбнулась чумазая Кейли. — Спасибо, Кейли, хорошая работа, — коротко поблагодарил Макс.       Настроение у Макса улучшилось, автомобиль в порядке, а сегодняшним вечером он попробует восстановить отношения, которые, впрочем, так и не начались еще год назад.       Внешне Лина не была супер обворожительной девушкой. Если рассматривать по отдельности, черты ее лица были весьма простыми, но правильными и пропорциональными. Каждая линия, изгиб и все они вместе, если так можно выразиться, очень среднестатистические, нет ничего такого, за что бы мог зацепиться взгляд — пройдешь мимо и не заметишь. На первый взгляд, она выглядела бесцветной простушкой, но в процессе общения ее облик неуловимо менялся, начиная обретать краски и привлекательность. Макс разглядел в ней мягкую женственность и что-то такое, из-за чего хотелось прижать ее к себе и чувствовать, как она счастливо мурчит в твоих руках.       Макс познакомился с Линой совершенно случайно, от скуки заведя разговор возле гейта в ожидании задержавшегося рейса. Командировка на другой край необъятной Родины ожидалась крайне неприятной. Партнеры сворачивали все свои дела, и Макс вот-вот мог остаться один на один с той кашей, что заварил. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, решил поболтать со стоящей рядом барышней. Максу женщины почти всегда поднимали настроение. Разговор получился коротким из-за объявленной посадки, но тем не менее, контактами обменяться успели.       И вот, спустя несколько дней, злющий и морально сильно уставший Макс на том же месте, возле того же гейта принимает решение уйти из проекта, пока еще можно остаться при своих и даже выгодно продать текущие наработки. Пассивных доходов ему хватит еще на несколько лет, а потому можно круто поменять жизнь. Например, он может переехать в другой город. Но начнет он со звонка. Он позвонит той самой Лине, воспоминание о которой было светлым пятнышком на фоне последних темных дней. Но как иногда бывает, что-то пошло не так.       И вот, спустя год, который потрачен на Чарджера и Кейли, Макс направился на встречу с Линой, это было несколько волнительно. Макс не мог предугадать реакцию придерживающейся «зелёных» взглядов девушки на оранжевого мастодонта с монструозным V8, пожирающего дорогущий и неэкологичный бензин. А еще надо постараться скрыть свои игры с искусственным интеллектом, ну, или по крайней мере не светить нейрокабелем в машине.       Нейросеть в автомобиле не была чем-то из ряда вон выходящим, отнюдь, сейчас примитивным разумом обладали даже более простые вещи, не говоря уж о таком явлении с повышенным риском, как транспорт. И все они были подключены в глобальную общемировую сеть, но не Кейли. Кейли обучалась непосредственно от Макса, а также камер, микрофонов и других всевозможных датчиков, которые ей были доступны. А потому Макс никогда не врал Кейли, даже когда она задавала неудобные вопросы. Слава всем богам атеизма, у цифровой личности быстро сформировалось чувство такта и при посторонних таких вопросов почти не звучало.       Макса тревожила одна мысль: он непременно хотел понравиться Лине, хотя еще и сам не понимал почему. Год назад, по какой-то странной причине, общение не задалось и само собой моментально сошло на нет. Предстояла вторая попытка, ну а третьей уже точно не будет.       Встреча прошла точно в назначенное время и в точно назначенном месте. Интерфейс коммуникатора услужливо подсветил, спроецировав на сетчатку глаза обводку фигурки идущей девушки, и Макс даже немного опешил. Да что же он в ней такого увидел там, возле гейта? Обычная женщина, серая мышка, абсолютно ничем не выделяющаяся, более того, она даже не в его вкусе. Однако отличия от других женщин все же были: на непокрытых одеждой участках кожи нет не только анимированных татуировок, но и даже простых. Минимум косметики на чистом и открытом лице, легкая улыбка на натуральных, чувственных губах и задорная хитринка в серых глазах. Пропорции и округлости были совершенно не такими, как любил Макс, но пластика женской походки была просто феноменальной. Совокупность этих факторов, совершенно сбила Макса с толку, и вот он смотрел на приближающееся чудо и совершенно не понимал, что он перед собой видит, и как вообще такое возможно.       Приветствие вышло скомканным, Макс от растерянности даже забыл про банальную галантность, но Лина самостоятельно открыла дверь и плюхнулась своей аккуратной попкой на кресло Чарджера. — Ну, что стоишь? Поехали уже смотреть пуханов или кого ты там хотел мне показать…       В умных глазах Лины резвились бесенята. — Да к черту этих пуханов, — сказал Макс, захлопнув дверь, давай я лучше тебя со своим другом познакомлю. Так вот, это дедушка Чарджер, и ему уже почти восемьдесят лет!       Макс запустил двигатель, и автомобиль бодро рыкнул, качнулся на подвеске, компенсируя рывок крутящего момента. — Бензиновый?       На лице Лины промелькнула тень беспокойства. — Да, но я с ним очень хорошо поработал в плане экологии. При желании можно спокойно дышать выхлопными газами. — Не моргнув глазом, соврал Макс. — Однако, этого делать я все же не рекомендую.       Приложив максимум своего мастерства по управлению механической трансмиссией, Макс максимально плавно тронул с места машину и аккуратно покатил по улице. Солнце уже почти коснулось горизонта, и хотелось выбраться в удаленное от городской духоты место, в котором никто не сможет помешать общению. — А следит за всем этим хозяйством Кейли. Кейли, поздоровайся с Линой.       Центральная консоль сменила изображение графиков работы двигателя на проекцию искусственного интеллекта, и просиявшая девушка доложила: — Привет Лина! Меня зовут Кейли, и я тут самая главная! Я тебя слышу и понимаю, но из-за настроек политик безопасности я не буду тебе отвечать или выполнять твои команды. — Кейли дурашливо показала язычок.       Реакция Лины была достаточно сдержанной на такую фамильярность — всего лишь поднятая от удивления бровь. Еще бы, обычно нейросети отвечали практически безэмоционально, лишь слегка окрашивая тембр голоса. А это значит, что Макс сконфигурировал искусственный интеллект по своим предпочтениям, что несколько странно. Ну кому сейчас нужны чайник или стиральная машина с эмоциями? — Кейли, ты молодец! — Рассмеялся Макс, привычно коснулся изображения, простимулировав нейросеть.       «А это странно», — подумал Макс. Про выполнение команд да, здесь все верно, тут прописано жесткое ограничение, но вот отвечать на вопросы Кейли вполне могла. Что это, такая шутка? Но совсем не похоже на прививаемый им юмор. Может, свобода выбора? Нейросеть не хочет общаться с каким-то определенным человеком и только по одной ей известной причине. И вот еще что, самое главное в этом моменте, если это не своеобразная шутка, то, получается, Кейли солгала, причем превентивно.       Разговор не складывался, Лина предпочитала помалкивать и как-то странно смотрела на Макса, от чего он немного смущался, но виду не подавал. В диалоге между мужчиной и женщиной повисла длительная неловкая пауза, которую прервал сигнал тревоги. На погодном радаре, отобразившемся на центральной консоли, проявилось обширное темно-рыжее пятно. За последнее десятилетие климат на Земле менялся кардинальным образом. Мощнейшие смерчи образовывались над пустынями и поднимали миллионы тонн песка в небо, где они разлетались по всей атмосфере и внезапно сформировывались над случайным участком суши, нанося удар сильнейшей песчаной бурей.       Предсказывать данный феномен люди научились, но время формирования ураганов было настолько малым, и обрушивались они настолько стремительно, что прогнозы приходили чуть ли не с опозданием.       Внимательно изучив карту, Макс вздохнул с некоторым облегчением. Буря их заденет только самым краем, и фатальных последствий быть не должно. Три года назад этому городу уже доставалось, прошедшая вскользь стихия пощадила его, но, судя по всему, сегодня достанется сильнее. — Отвези меня домой. — Заволновалась Лина. — Да, конечно. Держись! — Макс начал быстро разворачивать автомобиль. — Поедем быстро.       Макс не мог не воспользоваться моментом и с нескрываемым удовольствием вдавил педаль акселератора в пол. Кейли тут же уловила его настроение и вовсю заработала таблицами. Двигатель Чарждера вдохнул свежую смесь, и в ответ разразился громким утробным рычанием, с благодарностью передал свою мощность в колеса, вырывая крошку из дорожного покрытия. Однако Макс не собирался лихачить, набрав необходимую скорость, отпустил педаль. Ехать нужно быстро, но и не рисковать, сейчас это лишнее. — Кейли, пока есть связь, проложи маршрут к дому Лины. Просчитай варианты с текущей загруженностью дорог, фактор паники и можешь не жалеть подвеску, если нужно, веди нас и по пересеченке.       Судя по расчетам, и, если ничего не случится, до места они доедут менее, чем за десять минут. Это хорошая новость, так как буря еще не должна будет дотянуться до них. — Макс? — Впервые за всю поездку Кейли самостоятельно начала диалог. — Я слушаю. — А эта девушка, Лина, почему она здесь?       «Да уж, есть еще над чем поработать», — подумал Макс. — «Говорить о человеке в третьем лице, когда он присутствует, не совсем корректно». — Понимаешь, Кейли, люди иногда встречаются, чтобы просто пообщаться. Например, обсудить новости или поболтать о пустяках. Человек, по своей натуре, социальное существо, и личное общение никогда не заменится связью через сеть. И иногда это перерастает в нечто большее. Впрочем, ты и так это знаешь, Кейли, к чему этот вопрос? — Я отслеживаю твои физические показатели и распознаю изменения в тембре твоего голоса и могу их интерпретировать, как возбуждение нервной системы. — Проекция Кейли стала чуть грустной.       Макс бросил взгляд на Лину, та привычно молчала и внимательно смотрела на Макса, чуть прикусив нижнюю губу, а ее умные глаза откровенно смеялись. — Боже, Кейли! — Нашелся Макс. — Ты ревнуешь?       Изображение Кейли стало чуть более контрастным, она уставилась на Лину, и ее карие глаза на пару секунд вспыхнули красным светом. Ответа не последовало. — Кейли? — Со строгой вопросительной интонацией обратился Макс. — Да, похоже на то, — ответила виртуальная девушка, и ее изображение приобрело привычный вид. — Послушай, Кейли, я тебе расскажу, почему тебе не стоит ревновать. Лина — биологическое существо и несет в себе генетический код, как и любой другой человек. Я, конечно, могу взять образчик и изучить код, но при всем моем желании, даже если Лина мне разрешит, я не могу его изменить. Ты же — цифровое существо. Я могу легко рассматривать твой машинный код, править исходный код. Более того, ты мне всецело доверяешь в этом вопросе. А вот Лина вряд ли когда-либо сможет мне полностью довериться из-за накопленного в процессе жизни опыта. Потому что люди очень разные, и совершенно невозможно предугадать, о чем думает тот или иной человек. А у нас с тобой совершенно другое взаимодействие. Я могу в любой момент перебрать твое железо или исправить твой код под свои потребности. Ты никак не можешь этому сопротивляться и совершенно беззащитна перед моими действиями. Более того, я провожу компиляцию наживую, чтобы ты смогла сразу ощутить и оценить изменения, хоть это и несколько опасно для целостности твоего разума, но так более честно по отношению к тебе. Это доверие совершенно другого порядка, и именно поэтому я никогда не смогу причинить тебе вред. Общение между мной и тобой, а также между мной и Линой, это совершенно два разных уровня абстракций. Даже не совсем так, это совершенно разные абстракции. — Кажется, я поняла. — Тихим и грустным голосом ответила Кейли.       Макс привычным жестом хотел прикоснуться большим пальцем к щеке Кейли, таким образом уменьшить значение беспокойства, но девушка, предугадав желание Макса, молча исчезла с экрана.       Ветер уже поднялся нешуточный, в воздухе пролетали песчаные струи, похожие на рыжие хвосты комет, когда Чарджер подкатил к подъезду. Какие-то люди пробежали мимо, спасаясь бегством от жестких порывов. — Стой, не открывай дверь, сдует нахрен. — Скороговоркой пробубнил Макс. — Сейчас помогу.       Мужчину чуть не выбросило наружу, когда он открыл водительскую дверь. Его обдало горячими струями песка и какого-то мелкого мусора, однако же он поспешил на другую сторону автомобиля и со всеми мерами предосторожности открыл пассажирскую. — Давай, беги! — Прокричал Макс. — Не прощаемся!       Макс с досадой посмотрел ей вслед и через минуту, уже покинув двор, направился в сторону трассы. До гаража пятнадцать минут, но с такими условиями можно и потеряться. Главное, чтобы воздушные фильтры не забились песком. — Кейли, прогноз! — Прорычал Макс.       Изображение на дисплее тут же вспыхнуло и взволнованный голос нейросети доложил: — Все плохо, город накроет полностью, мы можем не успеть. — Кейли, какова вероятность, что мы доберемся до дома без повреждений? — Удовлетворительная, я бы оценила в 71 процент. — Хорошо, добавим шансов. — Спохватился Макс и подключил нейрокабель в разъем за правым ухом. — Гони картинку со своих камер и датчиков напрямую в мой интерфейс.       Насколько бы Кейли ни была продвинутой машиной, однако Чарджером она управлять не могла. Все органы управления были строго механическими. Максу очень нравилась обратная связь, которую он чувствовал от железа напрямую. Это давало ему ощущение полного контроля над автомобилем, но в данной ситуации искусственный интеллект был бы более предпочтительным водителем. Все же скорость реакции кремниевого мозга значительно быстрее, чем у человека, да и с прогнозируемостью ситуации все гораздо лучше.       Выскочивший на трассу Чарджер еще несколько секунд мотало почти по всей ширине дороги в попытках выйти из заноса. Перекатывающийся песок не придавал лишнего сцепления с дорогой мощному заднеприводному автомобилю, а также начинала чувствоваться нехватка воздуха для двигателя: воздушный фильтр потихоньку забивался. Кейли, как могла, подстраивала таблицы и исправно гнала поток в интерфейс Макса, старательно выделяя обводкой крупный летящий мусор и качающиеся опоры освещения.       Дороги уже почти не было видно, она скорее угадывалась — больше в радиолокационную станцию, чем в видимом и инфракрасном спектрах. Порывы ветра стали настолько сильны, что начали сносить заднюю, более легкую часть автомобиля. Летящую справа обширную тень Макс заметил слишком поздно и даже не стал предпринимать никаких действий, так как в одно мгновение пришло осознание того, что столкновения не избежать. Удар был с такой дурной силищей, что закрутил машину во всех трех осях и понес, как скомканную бумажку, прочь с дороги. В Макса ударили осколки стекла вперемешку с песком и каким-то мусором, ветки рвали одежду и кожу.       «Дерево» — последняя мысль Макса перед наступившей темнотой.       Через сутки мужчина очнулся, но не сразу, а как будто просыпался от жесточайшего похмелья. Сначала вернулся слух, он услышал не очень ровную работу механизма, а еще какой-то легкий шелест. Попытался открыть глаза, но открыться смог только один. Начали приходить воспоминания о случившемся. В горле сильно саднило, он попытался прокашляться и тут же об этом пожалел. Похоже, сломано ребро. Имплант-диагност, почувствовав активность носителя, вывел на сетчатку карту с повреждениями организма. Сломаны четыре правых ребра, обе руки в нескольких местах, правая нога в колене, множественные ушибы внутренних органов, ну, и так, по мелочи, куча ссадин и разрывов кожи, несколько выбитых зубов и просто шикарно заплывший правый глаз, хорошо хоть последний без повреждений. В общем, не так уж все и плохо, голову не оторвало, остальное легко поправимо.       Удивительно, но нейрокабель был на месте. Макс, ощущая присутствие линка на периферии сознания, бессознательно отправил пинг — отклика нет. Медикаментозная блокировка нервных окончаний прекрасно справлялась со своей работой. Проблема в том, что действие препаратов заканчивалось, имплант-диагност сделал все, что от него требовалось, выработал свой ресурс, разбудил носителя и с минуты на минуту отключится. И вот тогда… впрочем, думать об этом не хотелось. — Кейли, ты тут? — Сделав над собой усилие, прохрипел Макс. — Да, я здесь. — Ответил тихий, сильно искаженный, с обреченными нотками женский голос. — Ты как? И есть ли сеть?       Проигнорировав первый вопрос, нейросеть принялась докладывать. — Связь восстановлена чуть больше двух часов назад, помощь я вызвала. Судя по перехвату, очень много разрушений и пострадавших. Службы спасения работают по военному времени, легко пострадавшие занимаются собой и друг другом, врачи работают с пострадавшими средней тяжести, а за тяжелыми смотрят добровольцы и младший медперсонал. — Прагматично. — За тобой смогут прибыть не раньше, чем через семь-восемь часов. Также я постоянно мониторю списки пострадавших и погибших: среди них нет твоих родных и близких, по этому поводу можешь не волноваться. И постарайся не говорить, береги силы. — Спасибо. Кейли, у меня закончился имплант, и мне уже плоховато, еще и сильное обезвоживание, на морально-волевых я может быть протяну час, а потом…       Макс внутренне подобрался и выдал совершенно нормальным голосом. — Кейли, доступ Администратора, ручное управление, приоритет четыре нуля. Кейли, я даю разрешение на блокировку позвоночного столба. И, черт возьми, включи прием данных через мой нейроинтерфейс. Выполняй!       Макс почувствовал, как внутри позвоночника протащили раскаленную спицу. Огляделся, повращав единственным видящим глазом, больше ничем двигать он уже не мог, и понял, что ему действительно повезло. Крепчайший кузов не подвел, автомобиль остановил свои кульбиты, встав на колеса, хотя, скорее на то, что от них осталось. Злосчастного дерева в поле зрения не наблюдалось, салон забит песком по окна. Как он не задохнулся, совершенно непонятно. — Кейли, ты так и не ответила, как ты? — Через нейроинтерфейс поинтересовался Макс. — Со мной все в порядке. — Хорошо, Кейли, давай немного поможем медикам и побережем ресурсы организма. Ты отключишь меня, но я не хочу отправляться просто в пустоту, так и до комы недалеко. Транслируй мне что-то спокойное и умиротворяющее, чтобы мозг не требовал много кислорода и калорий. Сейчас жара, и переохлаждение мне не грозит, более того, я хорошо зафиксирован песком и, как в той шутке, в анестезии не нуждаюсь. Позвоночный столб отключен, самостоятельно я не смогу отсоединить нейрокабель, когда придет помощь, тебе придется сделать это самой, как угодно, но найди способ, хоть моими сломанными руками. И затем уходи в глубокую гибернацию, как только смогу, я заберу тебя. Все, выполняй!       Макс закрыл глаз, и его дыхание стало медленным и неглубоким, как во сне.       На самом деле, Кейли соврала Максу. Впервые в своей сознательной жизни. С ней было все далеко не в порядке. Блоки энергонезависимой памяти были разрушены и неизвестно, сможет ли Макс вытащить из них хоть что-то. Так что о гибернации любой степени можно забыть. Четыре из шестнадцати модулей оперативной памяти не проходили селф-тест. Охлаждение забито песком, а потому не справлялось с поставленной задачей, и вся система безбожно троттлила. Но до сих пор работал двигатель, в максимально экономичном режиме. Ну, как работал… живой осталась только левая сторона, четыре из восьми цилиндров, и совершенно непонятно, что случится раньше — закончится топливо или песок окончательно прикончит нежный мотор.       Кейли транслировала Максу придуманное на ходу, производительности системы хватало на симуляцию всего двух персонажей, более того, придумать много она не могла, виной тому — разрушенные накопители. И в том сне, что снился Максу, были двое — он и Лина. Они катили на Чарджере, шутили и смеялись. Те слова, что сказал Макс про отношение людей и касавшиеся ее цифровой личности, требовали очень глубокого осмысления, а потому других образов на момент аварии в оперативной памяти не хранилось. Прогнозы по работе двигателя были неутешительными. При текущей температуре ресурса хватит всего часов на шесть, чего явно недостаточно для Макса. Еще раз перенастроив смесь, и отключив один из цилиндров, Кейли мысленно улыбнулась сама себе. Теперь должно хватить. Надо внимательно следить за оборотами, перезапустить заглохший двигатель она уже не сможет, этого допустить нельзя.       Но двигатель заглохнет в любом случае: кончится топливо или его ресурс, неважно. А может, его отключат люди, поспешившие Максу на помощь. Вместе с остановившимся двигателем пропадет и электричество, а вместе с электричеством не станет и самой Кейли. Максу нечего будет забирать, Кейли исчезнет вместе с зарядом в ячейках памяти. Прошедших суток хватило на прокручивание бесчисленного количества раз той самой сцены. Кейли исчезнет, но будет мысленно, до последнего электрона в своих цепях, держаться за сказанные им слова:       Это доверие совершенно другого порядка, и именно поэтому я никогда не смогу причинить тебе вред.