Добей меня, прошу…

Пока Шастун спал, Арсений усердно работал, хоть и сегодня выполнил всю задачу, но надо было ещё раздать всем дела и справиться со своей временной проблемой. — Твари, почему охота началась так рано? — вопрошал в тишину Попов, поглядывая на наручные часы. — Обычно же она начинается в конце декабря, так сказать, подарочек на Новый год, — рассудил он и, потянувшись за маленьким стиком бумаги, сделал заметку, кого надо убить тридцатого ноября. — Сладенькое напоследок. — Улыбаясь, мужчина вписал в листочек имя человека, который всё время портил его планы. Приклеив стик липкой стороной к стене и тяжело выдохнув, Попов продолжил свою работу. Вымотавшийся, замученный и уставший, Арсений закрывает ноутбук. Мужчина встаёт с насиженного стула и потягивается, а затем идёт на проверку территории. Перебирался он по квартире незаметно, войдя в гостиную, он застал лежащего с открытыми глазами Антона. — Как себя чувствуешь? — спросил хрипло Попов, да так, будто делает услугу. — Сойдёт, — махая головой, как болванчик, и выбираясь из своих же спутанных мыслей, буркнул в ответ Шаст. — Пожалуй, сделаю тебе праздник, — задумчиво произнёс мужчина. — Так уж и быть, сегодня у тебя спокойный вечер и ночь, но завтра — ничего не обещаю. — Спасибо, господи Боже, — взмолился Шастун, переворачиваясь набок. — Можно просто Арсений, — выходя из комнаты, усмехнулся он. «Заебало всё», — думает Антон. Шастун перекатился обратно на спину, голова была заполнена от и до мыслью: «Как покурить?» Парень знатно желал почувствовать никотин в организме, пахнущие пеплом пальцы, одурманенный разум, тяжесть в лёгких и просто успокоить свои нервы. «Есть один вариант, но может влететь», — думает Антон. Шаст был готов горы свернуть для такого отважного дела, поэтому, ступив на холодный пол, он помчал к Попову. Нужную дверь он запомнил самыми приятными воспоминаниями, поэтому без труда нашёл её. «Стучать надо?» — думает Антон. Юноша всё-таки постучал, на всякий. Шастун же не знает, что ожидать от этого Попова, лучше перестраховаться. — Да? — появляясь в проёме двери и вырываю парня из раздумий, спросил Арсений. — Мне сколько лет? — начал издалека Шаст, делая голос ровнее и увереннее, а ноги хозяина не слушали и переминались с одной на другую. — Девятнадцать, — ответил Попов, прищуривая глаза и будто сканируя Шастуна, пробежался голубыми глазами по дохленький тельцу. — Я совершеннолетний? — не переставал верить в свою тактику «доебись» Антон. — Так что ты хочешь? — прочухав неладное, сразу поменялся во взгляде Арсений, скрещивая руки на груди. — Покурить, — жалостливо произнёс юноша, поднимая свои бедные и зелёные глаза. Как он ещё в актёры с такой мимикой не пошёл? Вот и парень думает тоже над этим. — Тут правила мои, и курить запрещено, — ухмыляясь такому ответу, расставил всё по полочкам Попов, ожидая, пока Шастун смылит свои ласты. — А если я тебе предложу любое твоё желание в обмен на пачку сигарет? — Антон не торопился уходить и уже читал молитвы, просто чтобы всё пошло нормально, а не как обычно. — Ты живёшь у меня, и, если я захочу, ты это сделаешь, — поправил с некой угрозой Арсений. — Без сопротивления, хороший мальчик, — начинал перечислять Шастун. — Месяц, — поставил продолжительность уговора мужчина, смотря, как брови парня вздымаются вверх. — Три дня, — рассчитав своё спокойствие, поправил Антон, но Арсений отрицательно помотал головой. — Две недели. — Неделя, — последний раз попробовал договориться Шастун. — Согласен, — протягивая руку в знак уговора, принял такое предложение мужчина. Антон без задней мысли пожал руку. — Сигареты вперёд, — выпаливает Шастун, касаясь холодной ладошки и ребячески улыбаясь такой хитрости. — Маленький сучёныш, — скалясь, проговаривает Арсений, но всё же идёт в коридор. — Жди здесь, для гуляний ещё не готов. — Больно хотелось в такую холодрыгу идти, — пробурчал себе под нос Антон, смотря, как захлопывается входная дверь. Шастун не особо горел желанием прожигать взглядом дверь, поэтому побрёл на кухню. Горло пересохло, и хотелось тёпленького чая, парень не в праве отказать себе в этом, так что через пару минут он сидел на стуле, а перед ним стояла кружка, из которой выходил пар. На удивление времени прошло немного, что даже чашка не успела опустошиться наполовину, а Попов уже стоял перед парнем с сигаретами в руках. — Есть мы не хотим, а чай хотим, — ворчал мужчина, потирая подбородок большим пальцем. — Две пачки? — неверящий взгляд уставился в голубые глаза, а бровь смешно изогнулась. У Антона от столь приятного удивления глаза засияли. — Слюни подбери, я меняю уговор, — хитро ухмыльнувшись, произнёс Арсений. — Две пачки — две недели хороший мальчик, не согласен — выкину их прямо сейчас. — Согласен! — вскрикнул Шастун после долгой паузы, когда Попов уже начал открывать ящик, где стояла мусорка. — Вот и отлично. Сегодня и начнём, — хлопнув ладошкой Антона по бедру, Арсений не спеша пошёл к себе в комнату. Скрываясь за дверью, мужчина поманил юношу пальцами. Шаст вздрогнул и, спохватившись, побежал к Попову в комнату, дабы покурить и почувствовать желчь на языке и в горле. — Окно открыто, не выпрыгни только, — усмехнувшись быстроте паренька, проговорил Арсений. Уже на полпути в руках Антона оказалась сигарета, а в другой — зажигалка. Он черканул пальцем по колёсику, пламя всколыхнуло перед глазами, зажав сигарету зубами, Шастун поднёс огонь к кончику никотиновой палочки. Сделав первую затяжку, Шаст почувствовал едкий дым в лёгких, почувствовал, как он оседает на них, и ему невероятно нравится это ощущение. Арсений с неподдельным интересом наблюдал за этим никотиновым наркоманом и делал для себя некие выводы. Антон как во второй мир провалился, он не замечает ни холодного воздуха из окна, который вызывает мурашки по телу, ни испепеляющего взгляда голубых глаз, его внимание только на собственных ощущениях. За пару минут пачка сигарет опустошилась на половину, и тогда Шастун с улыбкой на лице выкинул бычок из окна и повернулся к Арсению лицом. — С тобой жить не так плохо, — подметил и сделал комплимент Антон. — Жду тебя в комнате через час, — серьёзно произнёс Попов и отвернулся к ноутбуку. Дела не ждут — они ебут. Антон как бы ни хотел фыркнуть на это и вдобавок закатить глаза, решил сдержать своё обещание и смылился из провонявшей табаком комнаты. Когда он вошёл в гостиную, зелёные глаза заметили бумажку на столе, а также нижнее нежно-розовое бельё, что говорило само за себя. Шаст с опаской подхватил лист и начал вчитываться в каллиграфически выведенные буквы. «Теперь твоя очередь выполнять уговор. Через час жду у себя в комнате, опоздаешь — получишь вдвое больше задуманного. Как ты заметил, на столе лежит кружевное бельё, надеюсь, не надо объяснять, что с ним надо делать. Помойся, воняешь, как будто из пепельницы вылез.» Корча лицо, Антон принялся рассматривать трусы, если их так можно назвать, так как всё то добро, которое с парнем на века, будет видно из-за прозрачного материала и пары ниточек. Проскулив что-то невнятное, юноша поплёлся в ванную. В ванной Шастун проторчал полчаса, вымывая себя от и до снаружи и изнутри. Побрился он везде, где только смог. Расчесав мокрые и уже взлохмаченные русые волосы, Антон оглядел своё отражение в зеркале, он стал значительно худее, чем был. Плюнув на это всё, Шаст высушил феном волосы и вышел из ванны с перемотанным на бёдрах полотенцем. Юноша знатно переживал, что его буквально через четырнадцать минут отъебут как никогда. Присев на диван, Антон заострил своё внимание на двери и покусывал нижнюю губу от переживаний. «Что. Мне. Нахуй. Надо. Делать?» — думает Антон. Голова, как и всё тело, сварились за то время, пока Шастун принимал душ. Парень очень туго соображал, аж плакать хотелось оттого, что шестерёнки в голове не крутились и он забывал своё же имя. Шаст не засекал время, но однозначно мог сказать, что просидел он так дохуя. Опомнившись и хоть чуть-чуть придя в себя, юноша спешно начал снимать с себя полотенце. Когда дело дошло до трусов, Антон знатно помучался, сначала он перепутал ноги с туловищем, потом не в ту дырку попал, потом у него что-то в жопе не то застряло, в конечном итоге он смог их надеть и с измученной душой выдохнул. Полностью обнажённый, не считая нескольких ниток, отдалённо напоминающих трусы, он пошёл к самому дьяволу. В квартире однозначно царил прохладный воздух, из-за чего парня потряхивало. Постучавшись в дверь, он услышал: — Проходи. Антон шумно выдохнул, отпустил дверную ручку и зашёл с правой ноги, чтоб не пухом, недаром, но всё было заебись. — Молодец, попал ровно в назначенное время, — пугающе слащаво проговорил Арсений. На нём была расстёгнутая на все пуговицы рубашка, которая позволяла увидеть пресс и обтягивающие чёрные джинсы с рёмнём в петельках. «Видимо, куда-то собирается, ну, надеюсь, не обидишься, если я помну тебе твой наряд», — думает Антон. Попов обошёл застывшего в проходе парня и остановился за спиной Антона, подтолкнув его. Тот со своей неуклюжестью чуть не упал на пол, вовремя поймав баланс, уже вдыхая носом запах пола. Никогда не говорите «чуть». Стоило юноше выпрямиться, как его повело прямо под землю, и теперь он лежал на холодном ламинате. Арсений даже и не думал его ловить, вальяжной походкой подойдя к непутёвому парню, он приподнял свою ногу и надавил пяткой на копчик Антона. Ему обещали всё — он этим и пользуется. — Сука, — прошипел Шастун, чувствуя усилившуюся боль в пригретом лаской месте. — Не матерись! — рыкнул Попов, чуть ли не продавливая Шаста в пол, так как направился к шкафу. — Думаю, тебе понравятся некоторые вещички, а может, и нет, — с ухмылкой проговаривал мужчина, вынимая из нижнего ящика шкафа наручники и розги. «Шлюха на прокат», — думает Антон. Подняв своё непослушное тело, Шастун кое-как добрался до Попова и внимательно всё осмотрел. — Я тебя звал? — рявкнул крайне недовольно Арсений, отталкивая парня так, что тот упал обратно на пол, но уже на ковёр. — На колени встань и жди! Антон закусил губу до крови, чтобы просто не цокнуть в ответ, и встал на колени. Попов быстро справился с выбором игрушек на вечер и уже стоял напротив Шастуна, смотря на парня сверху-вниз. — Руки, — скомандовал он, выставляя свою ладонь, показывая этим, что следует на неё положить свои ручонки. Антон послушно выполнил приказ и жалобно посмотрел в глаза, которые сейчас были не небесные, а тёмно-синие, как будто шторм. Арсению было, мягко говоря, по барабану, быстро застегнув на запястьях массивные чёрные наручники и проверив их на прочность, а точнее, резко дёрнув вверх и получив скулёж в ответ, он отпустил руки парня. — Будет десять ударов, — оповестил мужчина, несильно замахиваясь розгами и ударяя по своей руке. — Каждый из них ты должен считать, — усмехнулся Попов, когда Шастун тихо взвыл. — Я считаю, что даже пожалел тебя, у меня есть и похуже палочки. Ну и, кстати, на будущее запомни: если ты ведёшь себя со мной нормально и вежливо, в постели это будет играть в лучшую сторону. Так уж сложилось, что за пару дней ты смог вывести меня, и я готов прямо сейчас тебя застрелить. — Улыбка на лице мужчины показывала не радость, а какой-то оскал, сумасшествие и лёгкую агрессию. — Понял? — Понял, — кивая, ответил Шастун, дрожа от вида такого Попова. — Не понял, — покачивая головой из стороны в сторону, специально грустно произнёс Арсений. — Я же сказал: вежливость всегда должна быть. Понял кто? — Понял, Арсений, — делая акцент на имени, ответил Антон, лишь бы его сегодня отлупасили по минимуму. — Вот и отлично. — Попов, ухватившись за костлявое плечо Шаста, вздымает того вверх, укладывая на бархатное одеяло. — Выгнись в спине. Шастун выполняет, выгибаясь и отпячивая зад. Что-что, а в жизни он никогда не думал, что будет прогибаться под мужчиной. — Я могу купить хоть десять пачек сигарет, но если ты будешь всегда таким податливым, — восхищался таким поведением своего нового мальчика Арсений. Приспустив кружевные трусы и проведя между ягодиц ладонью, мужчина закатил глаза. Ему как будто снесло крышу, так как он уже не воспринимал ничего. Замахнувшись сразу двумя розгами, Арсений ударил прямо по копчику парня. Антон не ожидал этого и громко вскрикнул, на секунду даже показалось, что его услышала вся страна. — Один, — пропищал Шастун, желая вытащить руки из наручников, но затея успехом не увенчалась. На копчике выступили две красных полоски, кровь уже спешила просочиться, но её что-то останавливало. Попов удовлетворенно выдохнул и, заметив, как зад Шаста напрягся, провёл холодными пальцами по спине, вычерчивая какой-то рисунок, который знает только сам мужчина. — Расслабься, — прошептал Арсений, а, когда Антон буквально на минутку расслабился, ведь сил и так нет, а тут надо всем телом работать, Попов, не теряя ни минуты, замахнулся и ударил уже по заднице. Шастун сдавленно замычал, так как понял, что сейчас ничего хорошего в жизни не произойдёт, кроме того, что ему устроят порку. — Два, — проскулил Антон, утыкаясь носом в одеяло. Арсений ухмыльнулся и, закусив губу, смотрел на задницу Антона. Красные полоски, из которых выступала кровь, очень привлекали мужчину, поэтому, не торопясь, он замахнулся ещё раз. Шлепок с мычанием прошёлся эхом по комнате. — Я вроде кляп тебе не давал, — подметил Арсений, который был не совсем рад таким мычаниям. — Хочу тебя слышать. Если бы глаза Шаста были открыты, он бы их закатил, но они закрыты, и реснички были уже влажные. — Хорошо, Арсений, — промямлил Антон. — Три. Раз за разом Попов прикладывал всю силу к тому, чтобы хорошенько треснуть по заднице Шаста. А тот стонал, кричал во весь голос. Было больно, было адски больно. В глазах мутно, голова уже не соображала, а тело отзывалось только болью. Когда Антон получил десятый удар, он уже не почувствовал боль, он потерял сознание и просто грохнулся на пол. Арсений непонимающе выгнул бровь, но в душе ему было так поебать на этого паренька. Треснув розгами по рёбрам Антона и не заметив никакой реакции, мужчина поднял тело за соски и уложил на кровать. Бархатное одеяло испачкалось в крови, но это никак не привело Шастуна в сознание. Попов обратно положил розги и вернулся к Шасту. Сняв с юноши лишнюю вещь, которая препятствовала его дальнейшим планам, он развёл худощавые ноги. Без растяжки, без согласия, без чего-либо, Арсений расстегнул молнию на своих штанах и приспустил боксеры. Член у мужчины был не из маленьких, достав из тумбочки презерватив, он раскатал его по члену и смазал смазкой. Приставив головку к анальному отверстию, в один толчок Попов вошёл в Шастуна. Возбуждение прошлось по всему телу, и Арсений, взглянув на наручные часы, понял, что надо поторопиться. Шлепки кожи о кожу раздавались на всю квартиру. Попов входил больно быстро, но в какой-то мере плавно. Антон время от времени открывал глаза и стонал, а потом снова проваливался из мира сего. Под конец Шастун соизволил окончательно прийти в себя и вертелся, изгибался, стонал от разрывающих чувств. «Чувствую, что порвёт меня сейчас», — думает Антон. Попов сбивчиво дышал прямо на ухо Шаста и сладко постанывал. — Больно, — пискнул Шастун, когда Арсений толкнулся в него грубо и резко. Он поменял позу, теперь держа Антона за шею, а другой рукой опираясь о кровать, чтобы не свалиться. Понять, где находится простата, было не сложно, и уже через пару толчков Шастун задыхался в своих слезах и возбуждении. Последние толчки были медленными, тягучими и дразнящими. Мужчина провёл рукой от шеи до члена юноши и, ухватившись за аккуратный и набухший член, подобрал темп под себя. У Антона мутнеет в глазах, голос осип, и теперь только мычания вылетают из его уст. Мужчина проводит по члену парня ещё раз, и тот изливается себе на живот. Арсений делает пару толчков и тоже изливается, только уже в парня. Мужчина выходит из Шаста сразу. Арсений снимает презерватив, завязывает его и кидает в мусорку, спешно застёгивая штаны. Антон же прикрывает глаза и не может даже встать, поэтому отдаётся полностью кровати. — Вставай, — грубо сказал Попов, поправляя рубашку, которая успела оказаться на подкаченном теле. Шастун промычал что-то нечленораздельное, но так и не сдвинулся. В Арсении что-то всколыхнуло, из-за чего через минуту парень был поднят за соски. — Иди в гостиную, или я заберу сигареты и ты будешь каждый день так отрабатывать, даже хуже, — пригрозил Попов, подталкивая юношу к двери. «Бля, как же всё заебало», — думает Антон. Шастун всё-таки вышел из комнаты и, добравшись до гостиной, упал на диван, проваливаясь в сон. Парень был настолько размякший, что открыть глаз — это уже победа. Арсений же чувствовал себя прекрасно. Застегнув рубашку на все пуговицы, кроме первых двух, мужчина вышел из комнаты, закрывая её на ключ, и пошёл в прихожую. Накинув на плечи пальто и обув чёрные кроссовки, он вышел из квартиры.