Чувства-пропаганда.

Утром я проснулся совершенно разбитым. Голова раскалывалась, нос не дышал, а горло нещадно болело. Это было не удивительно после прогулки холодной ноябрьской ночью в тонкой джинсовке. Я чуть приподнялся на кровати, шмыгая и пытаясь вспомнить, есть ли в моем доме градусник, но мозг совершенно отказывался соображать. Я взял с тумбочки телефон, подумывая написать Сереге и попросить его привезти мне хоть какие-нибудь лекарства. Экран пестрел уведомлениями: несколько пропущенных и сообщений от Виты. Я понимал, что стоило бы, наверное, ей ответить, но желания абсолютно не было. Мне до сих пор было стыдно за вчера. За своё малодушие, за то, что сразу сделал выводы, даже не попытавшись понять, что нравилось светловолосой, ведь в целом все было не так уж плохо. Ну молчала она, ну и что, может стеснялась, ведь это все-таки был первый раз девушки со мной. Я продолжил винить себя во всех смертных грехах, но желания перезвонить Вите так и не возникло. Я наспех набросал сообщение Сереге со списком нужных лекарств и залез обратно под одеяло, оценивая уровень «хуевости» своего состояния на 10 из 10. Минут через сорок в дверь позвонили, я кое-как поднялся с кровати и поплёлся открывать. На пороге стоял мой водитель с пакетом из аптеки. «Мдааа, Рус, - протянул он, - и надо оно тебе было, пешком до дому тащиться»? Я пожал плечами. В тот момент это решение казалось мне правильным. «Ладно, лечись давай, - добавил Серега, протягивая мне лекарства, - если что, звони». Он попрощался и уже собрался зайти в только что подъехавший лифт, как ему навстречу выскочил знакомый рыжий корги. Пёс проигнорировал моего водителя и бросился прямиком ко мне, активно виляя хвостиком-обрубком. «Лёня, дружище, - хрипло произнёс я, пытаясь присесть на корточки, чтобы погладить собаку, - как ты»? «Он сам его вернул», - услышал я знакомый голос, поднял голову и увидел Адель. Она стояла у своей двери и внимательно смотрела на меня. «Хорошо, - пробулькал я, срываясь на кашель, - я рад». Повисла неловкая пауза. Темноволосая продолжала сверлить меня глазами, совершенно не собираясь уходить. От такого взгляда мне вдруг стало жарко, хотя скорее всего это была просто температура. Я поднялся на ноги, чувствуя как меня слегка занесло в сторону. «Ты болеешь что ли?» - поинтересовалась девушка. «Угу», - ответил я, шмыгая носом. «Лечиться-то хоть знаешь как? - деловым тоном произнесла Адель, - и чем»? Я молча показал ей лекарства. «Ну-ка, дай сюда», - темноволосая выхватила пакет у меня из рук и заглянула внутрь. Ее наглость меня совершенно не смутила, скорее наоборот, мне было интересно посмотреть, что будет дальше. «Тююю, - присвистнула девушка, - и кто это добро тебе насоветовал»? «Нууу, - протянул я, медленно заливаясь краской, - я сам». Адель недовольно закатила глаза, а я почувствовал себя ребёнком, которого отчитывала мама за плохое поведение. «Так, - темноволосая вела себя совершенно свободно, как будто бы между нами ничего не произошло, - бери Лёню и иди ложись, а я сейчас приду». Я попытался открыть рот, чтобы возразить, но она мгновенно прервала меня. «Протесты не принимаются», - девушка строго посмотрела на меня. Теперь пришла моя очередь закатывать глаза. И почему Адель была такой вредной? «Вся в тебя», - ехидно захихикал внутренний голос. Я хотел тряхнуть головой, чтобы избавиться от надоедливого подсознания, но сил совершенно не было. «И вообще, - как бы невзначай бросила темноволосая, открывая дверь своей квартиры, - должна же я как-то извиниться за своё вызывающее поведение». Я удивленно уставился на неё, давясь воздухом от неожиданности и судорожно кашляя. Значит, девушка, как и я, считала случившееся позавчера минутным помешательством. Это меня откровенно порадовало. «Марш в постель, - грозно скомандовала Адель, - немедленно». Я развернулся и поплёлся в спальню, пытаясь подавить очередной приступ кашля. Лёня радостно засеменил рядом со мной. Я снова залез под одеяло, раздумывая, стоит ли пускать корги на кровать, но пёс, не спрашивая, запрыгнул на плед и растянулся рядом со мной. «Класс, - подумал я, - эта парочка сведёт меня в могилу». Мои размышления прервала зашедшая в спальню темноволосая. В ее руках была кружка с непонятной жидкостью. «Так, Тушенцов, - девушка командовала мной совершенно без стеснения, - иди, полощи горло. И не вздумай выливать». Она погрозила мне пальцем. Я взял кружку из рук Адель и нехотя потащился в ванную. Отхлебнул прозрачную жидкость. «Фу, блять, - отплевываясь, крикнул я, - что это за гадость»? «Соль с содой, - невозмутимо ответила темноволосая, - отличное средство». Я поморщился, но деваться было некуда. Честно прополоскал горло, не вылив ни капли. Потом девушка отправила меня обратно в постель, заставив померить температуру. Через минуту электронный градусник пискнул, и она достала его у меня из подмышки. «Мдааа, Тушенцов, — озабоченно произнесла Адель, — дело - дрянь, 38,2». Она удалилась на кухню, где какое-то время гремела банками и ещё чем-то стеклянным. Наконец, темноволосая вернулась обратно, держа в одной руке чашку чая с малиной, а в другой пузырёк с йодом и ватную палочку. «Раздевайся», - скомандовала она. В моей голове мгновенно родилась парочка скабрезных шуточек, но я не решился их озвучить, помятуя о недавней ситуации между нами, поэтому покорно стянул с себя футболку. «Ложись на спину», - девушка аккуратно открыла пузырёк с йодом. Я безропотно выполнил приказ. Когда холодная ватная палочка коснулась моей груди, я тут же покрылся мурашками с ног до головы. Адель рисовала на мне сетку с сосредоточенностью художника эпохи Возрождения. «Поворачивайся», - настойчиво произнесла она. Я лёг на живот, и темноволосая изобразила то же самое на моей спине. Это было не менее приятно. Я почувствовал, как в шортах стало слегка тесно. Блять, кого ещё могла возбудить йодная сетка? Только меня. «Ноги», - потребовала девушка. Я перевернулся обратно на спину и, старательно прикрывая стояк одеялом, высунул из-под него ступни, но Адель это совершенно не устроило. Она резко задрала ткань практически до нижней кромки шорт. Я испуганно прижал одеяло к себе, не желая палиться, но темноволосой было не до этого. Она жадно гипнотизировала мои ноги. Зрачки девушки слегка расширились, и она с силой закусила нижнюю губу. Я довольно ухмыльнулся, наблюдая за реакцией Адель, и мне очень нравилось то, что я видел. Но темноволосая не дала мне опомниться, схватила меня за щиколотки и резко дернула на себя. Я судорожно вдохнул, а она быстро коснулась ватной палочкой моих пяток. «Хвааааатит, - корчась, застонал я, - щекотно». «Что, уже не такой крутой наркоман?» - ехидно заметила девушка, продолжая неторопливо рисовать сетку на моих подошвах. Но ответить ей я не мог, а лишь выл и извивался, пытаясь выбраться из цепких рук Адель. Через несколько секунд она, наконец-то, закончила. Я, тяжело дыша, откинулся на подушку и зарылся в одеяло по самый подбородок. «Это ещё не все, - заметила темноволосая, протягивая мне чай с малиной, - пей». Она тщательно проследила за тем, чтобы я выпил все до последней капли и плотно укутался. «А теперь тебе надо поспать, — подытожила девушка, — я попозже зайду». Несмотря на наши сложные отношения, я был рад, что Адель поддержала меня, пусть не в критичной, но все равно в неприятной ситуации. Ее забота на время вернула меня в детство, когда надо было дышать над картошкой, если болело горло, и насыпать сухую горчицу в носки от температуры. А вьетнамский бальзам «Звездочка» вообще был лекарством от всех болезней. «Спасибо тебе», - прохрипел я из-под одеяла. «Не за что, - улыбнулась темноволосая, - а теперь спи». Она наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб, но девушку прервал настойчивый звонок в дверь. «Ты кого-то ждёшь?» - спросила она. «Да нет», - озадаченно ответил я. «Ладно, лежи, - строго произнесла Адель, - я открою». Она удалилась в прихожую. Я слышал, как темноволосая открыла замок, как распахнулась входная дверь, и в следующий момент меня будто окатило кипятком. «Добрый день! А Вы кто?» - услышал я до боли знакомый голос.