убей бога

в чём заключён человек? в своих мыслях, суждениях, эмоциях говорит он ему, на пирсе сидя перед тихим морем. волны мелкие рябят, шумом дробным, и вдалеке начинают накатывать первые кресты. он смотрит на него, эфемерного, горестно праздный, плечом ведёт сбросить вес оков. руки опальные пеплом измазаны. нео помочь бы хотел, да только вера того иссякает. пальцы сквозь виски проходят. и он смеётся с клёкотом. с последним на губах — человек это идея. что есть человек? это плоть, это действия, это история ошибок и достижений, говорит он ему, приколотый к земле. это кровь в его венах, семьи вековая следь. он смотрит сквозь тени умерших и не видит ровно перед собой его, скрывающего от солнца знойного, какое должно быть в сказаниях о победах, но не полях укрытых проигравшими. песни молитвенные ведут его за навь, откуда звёзды слепы. нео касается мгновением, глаза блеск потерявшие закрыть. существует человек после смерти? он отвечает ему грохотом линий на заводах, дымом труб небеса щекочущим, лязгом ядер в пушки закатываемых и хрустом воска сломом. перебор шаржей перемудренных с маленькими историями о том. он крутит воздух над губой как гусарский его предок, грохочет смехом, пока нео видит его дважды. в ладонях выпускник, предок его двухсотлетний, в ладонях тонко улыбается хитрецом, что умрёт на поле через год, в ладонях он же. и нео кистью тонкой ореол очерчен за спиной, с руками сердце бережно держащими. где заканчивается человек? он вопроса не задаёт. видит его бессмертие людское, нить выпадающую у прялки. то дотронется, пока бегут вдвоём по моря глади, в объятья упадёт и закруженный, как человек обычный, смертный, зайдётся паникой сердечной когда костяшки пальцев к губам поднесёт. то сквозь пройдёт, убившего в себе бога, убившего веру вперёд остальных, выпадет за стену, куда колокола, гудящие по стране, не пробьются. то сцепится с ним колкой фразой, пройдёт тысячи миль в глубины людские. то в смерти объятия мимолётные отпустит незнакомый с ним совсем. и он бессмертен боле прочих. искажённо, гадко, гнило. и он свободен больше тех, кто не теряет, умирает и живёт.