(Не)работающие планы

До цветочного магазина в тот день Эрик добирается бегом. Пару дней назад он наконец понял, как остановить поезда лондонской подземки на несколько долгих часов, но, как назло, стоит ему претворить идею в жизнь, как небо затягивается тучами, обещающими сильный и беспрерывный ливень. Так что он бежит до тех пор, пока не останавливается под темным козырьком «Эдема», чтобы перевести дыхание и напомнить себе, что демонам не нужно дышать вовсе. Обычно он приходит раз в два дня, отчитаться о работе, потому что, согласно всем Адским бумагам, Кроули вроде как его наставник, и получить новую информацию, которую можно слить Шакс. О, ему нравится водить за нос Лорда Преисподней, демоны по натуре своей мстительны, а она и ее ближайшие помощники причинили ему достаточно неприятностей. — Ты думаешь, я потерплю такой внешний вид?! — вдруг раздается изнутри голос Кроули. Эрик обмирает. Его не должно быть видно, стена рядом с ним непрозрачная, стекло витрины начинается дальше, так что, вероятно, обращаются не к нему. С другой стороны, он не уверен, возможно, Кроули заметил его как-то иначе, пару дней назад Эрик видел, что он может выполнять чудеса из трех составляющих разом (захлопнуть дверь, запереть ее и перевернуть табличку на входе), так, будто это ничто. — Ты просто жалок. Думаешь, достоин стоять в первых рядах на продажу? О, так я тебя, блять, разочарую. На продажу? Так эти угрозы для каких-то там растений? Эрик невольно сглатывает, складывая пальцы для высушивающего чуда — если Кроули так обращается с цветочками, то выяснять, что он сделает с одним из младших демонов, не хочется. Он особо не задумывался об одежде раньше, она функциональна и не выглядит так, будто бы он полчаса пытался вылезти из канавы с колючками, как у Хастура, но сейчас ему вдруг приходит мысль о том, что нужно сделать больше. Что-то вроде тех кофт с капюшоном, которые носят смертные. Чудо выходит только с третьего раза, он все еще учится ими управлять, волосы кажутся влажными, а у кофты не хватает шнурка, но в целом это должно быть приемлемо. Эрик заходит внутрь, стараясь держаться под козырьком, чтобы снова не промокнуть. — Слава Сатане, — приветствует он, поднимая руку. Кроули не отвечает традиционным «да процветет его Темная Сила», собственно, как и в прошлые несколько раз. — Чего тебе? — спрашивает он вместо этого. Эрик, на самом деле, не знает, просто цветочный магазин был первой мыслью, когда ливень разошелся, а станции метро были закрыты. Не самый удивительный факт о демонах — они не любят быть мокрыми. Но такое объяснение звучит не очень круто, а Эрик, вроде как, пытается заработать авторитет в чужих глазах, поэтому придумывает на ходу: — Услышал тебя за квартал, решил зайти поздороваться, — о, Дьявол, тоже звучит так себе. «За квартал» все же перебор, с другой стороны улицы было бы достоверней. Демоны врут, Эрик знает и соглашается с этим со всем энтузиазмом, но иногда лучший способ соврать — сказать правду. Кроули скептически поднимает бровь, окидывая его взглядом из-под неизменных черных очков, смотрит сначала на волосы, потом за окно, где лужи растекаются по дорогам, обещая утром множество злых лондонцев в забрызганной грязью одежде, а после снова на него и недоверчиво хмыкает. Эрик лихорадочно думает, как спасти положение, когда его формальный наставник, один из самых ненавистных подданных Темного Владыки и, по совместительству создатель именно того демонического образа, которого Эрик старается придерживаться (у него с самого создания были проблемы с выбором подходящей ролевой модели, так что не удивительно, что выбранная модель снова оказалась предательской) щелкает пальцами, мгновенно высушивая волосы и убирая мокрые следы от обуви. — Нгх, — произносит Кроули после небольшой паузы, в течение которой придирчиво рассматривает результат своей работы. Эрик не думает, что ему поверили, и уже готовится уйти, когда его наставник вдруг спрашивает: — Кофе будешь? — и, не дожидаясь ответа, направляется к двери в задней части магазина, за которой Эрик никогда не был, жестом показывая следовать за ним. — Да? — он ни разу не пробовал кофе раньше. Ничего из людской еды не пробовал. Как-то не было времени со всеми этими идеями, жившими на подкорке сознания годами, которые он наконец мог воплотить. Но сейчас он точно не хочет выходить на улицу, а значит у него есть свободное время, которым он может насладиться. Удивительно, хотя у него была куча свободного времени внизу, он никогда особо его не ценил, здесь, на Земле, оно ощущалось по другому. Его было мало, но его хотелось использовать по полной. — На что это похоже? — Кофе? — Кроули останавливается у самой двери и ехидно усмехается. Эрик думает, что на лице Лорда Дагон это выглядело бы устрашающе, но у Кроули получается скорее снисходительно, будто он говорит со школьником-младшеклассником. В целом, подходящее определение. — Ты пробовал ту штуку из пепла и серы в столовой на третьем круге? — он ждет, пока Эрик кивнет, состроив при этом такое выражение лица, чтобы сразу было понятно, что к подобным гастрономическим экспериментам он возвращаться не хочет. — Выглядит так же, но не мерзко на вкус. Это немного успокаивает, так что Эрик следует в подсобное помещение за хозяином магазина, поднимается по лестнице и оказывается в небольшой комнатке, свое место в которой находят только варочная панель, раковина, тумба со странной машиной наверху и барная стойка с двумя стульями у окна. Все, очевидно, черное, выделяющееся на фоне светло-серых стен. Кроули ставит две чашки на нижнюю часть той самой странной машины и нажимает кнопку. — Так зачем ты пришел на самом деле? — спрашивает он, снимая очки, пока на фоне что-то шумит. Эрик остается в дверном проеме и смотрит на свои руки, решая, стоит говорить или снова попытаться выдумать достойную причину. — О, да ради кого-нибудь, сядь и скажи, это начинает бесить. Эрик слушается, проходит вдоль стены и осторожно садится на один из барных стульев. Кроули смотрит на него, скрестив руки на груди, кивает, мол, выкладывай. — Я как бы сделал так, что метро будет закрыто до завтра, а потом начался ливень, — признается Эрик, не слишком переживая об этой части. Они обсуждали идею остановки подземки в прошлый раз и, хотя Кроули сомневался, что у него получится, он не был против. Эрик в итоге всего лишь подправил отчеты, указав, что у нескольких головных составов серьезные проблемы с тормозами, но намеренно сделал регистрационные номера и названия линий практически нечитаемыми, из-за чего проверять придется каждый. Он действительно гордился идей, пока она не оставила его без укрытия от лондонской погоды. — И почему ты не вернулся в свою квартиру? — Эрик в ответ только неловко поджимает губы. Судя по взгляду Кроули, он начинает понимать. — Они же выделили тебе квартиру? — Ну… — О, ргх, блять, — Кроули сжимает переносицу на несколько секунд и уже собирается продолжить, когда его прерывает пищание странной машины за его спиной. Он забирает две чашки, отдает одну Эрику, сам садится напротив, внимательно глядя на него. — Они не выделили? — Я думаю, Шакс типо ожидала, что ты утопишь меня в святой воде, как только я зайду, — предполагает Эрик, вглядываясь в свой кофе. — Она выглядела очень удивленной, когда я принес ей первый отчет. Не в смысле «почему ты пришел сюда ногами, не мог отправить письмо?», а в смысле «почему у тебя еще есть ноги?». Кроули, не вовремя сделавший глоток, едва не давится от смешка. Эрик тоже улыбается, вспоминая обескураженное выражение лица начальницы. Он еще раз смотрит в чашку, содержимое которой действительно похоже на то, что предлагают рядом с третьим кругом, и делает глоток. Кроули был чертовски прав, это не то что не мерзко, это очень… Он не может сказать хорошо, потому что он в конце концов демон, так что просто очень. — И, короче, выяснилось, что квартиру она как это… привизировала? Ну, оставила себе в смысле, типо за заслуги. А я младший демон, никто бы не стал париться насчет этого из-за меня. — Приватизировала, — поправляет Кроули. — И ты не чудеснул себе квартиру потому что? Эрик замирает с кружкой в руках и очень медленно поднимает взгляд на Кроули. Он же не может спрашивать такое серьезно? Чудеснуть квартиру — это, ну, это должно быть сильное чудо. Он знает, что на Небесах за ними идет строгий надзор, но в Аду этим никто не занимается, никто не считает ни их количество, ни их силу, если того не требуют особые обстоятельства. Могли ли они не заметить? — Ты можешь чудеснуть себе квартиру? — в итоге тупо спрашивает Эрик. — Это… о, бля, это круто. — Мм… это просто много поддельной документации, — уточняет Кроули. Эрик кивает, будто бы эта фраза все мгновенно объясняет, и делает еще глоток кофе. Даже если рассматривать это как какую-то бюрократическую уловку, это — десятки бумаг, измененные в одну секунду, подтвержденные и одобренные, это впечатляет, и то, как спокойно Кроули об этом говорит, наводит на размышления. Хотя, может быть, Эрик просто драматизирует — в отличие от него самого, Кроули никогда не был младшим демоническим чином. В досье, выданном ему лично в руки Фурфуром, действующим заместителем Лорда Шакс, отмечено, что Кроули носил статус Власти до падения, так что, может быть, это в порядке вещей. Эрик редко встречал в Аду кого-либо со статусом выше Начала и, вероятно, это скорее положительный факт, учитывая, что он невообразимым образом вызывал у встреченных желание развоплотить его. И, если бы кто-то спросил, развоплощаться чертовски неприятно, даже если у тебя есть способности к сбору своего метафизического тела обратно. — Кофе классное, — замечает Эрик, потому что тишина напрягает. В Аду никогда не бывает тихо, лязг цепей, крики грешников, шипение, жужжание, кваканье и рык существ, живущих на головах у других демонов, чья-то ругань, Эрик просто не может чувствовать себя спокойно вне шума. — Классный. Мужской род, — морщится Кроули. — Почему? — Понятия не имею. Люди. Вполне исчерпывающе. Эрик согласен, что люди иногда нелогичны, впрочем, не больше, чем демоны. Он периодически наблюдает, как очевидно торопящиеся куда-то, одетые по-деловому мужчины и женщины совершают крюки по дорожкам в парке, хотя могли бы срезать, пробежавшись по траве. Он наслышан о порядочности, совести и прочем, но иногда ему кажется, что он просто не в состоянии понять людей и что это однажды помешает ему выполнять его работу. В этом случае, ему хотелось бы, чтобы Ад никогда не узнал о его профнепригодности. — Так что насчет поездов метро? — разрывает тишину Кроули. Кажется, тоже не любит молчание, хорошо для Эрика, у которого не всегда получается остановить поток слов, льющийся изо рта. — Как именно ты это сделал? Эрик усмехается, делает еще глоток и рассказывает. Потом перескакивает на новую тему, жалуется, что лоббировать законы сложнее, чем он ожидал, на что Кроули поднимает бровь и упоминает, с какими сложностями устраивался няней в поместье Даулингов, семьи американского посла. В ответ на это у Эрика есть замечательная история о том, как он устраивал их поездку в долину Мегиддо. Он не упоминает о том, что происходило с ним самим в долине, потому что Кроули выглядит впечатленным, и Эрику хочется сохранить именно это отношение к себе. Едва ли история о том, как Хастур развоплотил его трижды в течение получаса этому поспособствует. Быть мальчиком для битья просто унизительно, и, пожалуй, лучшая часть существования на Земле в том, что он не встречает никого из высших демонических чинов. Они долго обсуждают лучшие из известных им демонических шуток, даже упоминают работу на Кубе. «Существо со сверхспособностями по имени Эрик на Кубе в шестьдесят втором? Это точно клише», — фыркает Кроули со смешком, а когда Эрик спрашивает, в чем дело, советует посмотреть Людей Икс. Они говорят в основном о человечестве, практически не упоминая демонов или ангелов, что, в тайне друг от друга, радует их обоих, выпивают еще пару чашек кофе и не сразу понимают, что ливень за окном закончился. Эрик замечает это первым, когда они оба замолкают, в поисках новой темы. — Ну, я пошел? — уточняет он, пальцем показывая на окно. Кроули делает жест рукой, говорящий «Иди», однако выглядит так, будто обдумывает то, что собирается сказать. — Эм, Эрик? — зовет он. Эрик останавливается на первых ступеньках лестницы и поворачивается к нему. — Ты, нгх, можешь приходить сюда, если тебе некуда идти. — О, — черт, это неожиданно. Сегодня он оказался в магазине, потому что у него не было времени раздумывать слишком долго, но это предложение звучит так, будто он может приходить и вне необходимости. Это странно. — Окей. Эрик спускается по ступенькам, возможно, быстрее, чем стоило бы, и притормаживает только на улице. «Это точно был не побег», — думает он, морщась в кислой гримасе, — «Молодец, прекрасно себя показываешь». Он засовывает руки в карманы. В целом, никто не тянул Кроули за язык, а Эрику магазин нравится больше подземки, та вызывает не лучшие ассоциации. Его существование научило его пользоваться предоставленными возможностями, даже если он не рассчитывал на них еще десять минут назад. С этой мыслью он направляется прочь от магазина и только на повороте вспоминает, что не использовал традиционное адское прощание. А еще через секунду понимает, что ему это нравится.

***

Если вы спросите Кроули, о чем он думал, когда предлагал Эрику приходить в цветочный в случае чего, он ответит, что так за ним проще следить. Это не будет ложью как таковой, просто он никогда не упомянет вслух, что не хочет позволять кому бы то ни было жить на улице. Не то чтобы Эрик действительно жил у него, в том смысле, что он совершенно точно не спал и не ел, если не считать ставших почти традиционными чашек кофе, но он проводил достаточно времени на диване в его крохотной гостиной или бездельничая в магазине внизу, чтобы растения начали его узнавать и чтобы Кроули по-немногу начал привыкать к его присутствию. Растения, к слову, пока относятся к Эрику с подозрением, старательно убирая листья в сторону, когда он проходит мимо. — Ад не спрашивает о новых заданиях? — интересуется Кроули как-то раз, изучая счета за воду и электричество. Он мог бы решить это щелчком пальца, но разбираться в цифрах по-человечески помогает отвлечься. Это суббота, утро, посетителей практически нет, поэтому, пока он работает, Эрик сидит внизу, играя в какую-то игру на телефоне. — Шакс сказала сосредоточится на наблюдении за тобой, — отзывается он, не отрываясь от экрана. Его телефон издает звук пройденного уровня, и только тогда Эрик поднимает голову и задумчиво смотрит на Кроули. — Почему в твоем магазине не играет музыка? Вопрос логичный, Кроули понятия не имеет, почему не думал об этом раньше. Ему, конечно, не было реальной нужды повышать продажи, но магазин без музыки наверняка выглядит странным для покупателей. Он щелкает пальцами, создавая небольшую портативную колонку и бросает ее Эрику. — Что-нибудь энергичное, — командует Кроули, глядя на поникшую в последние дни монстеру. — А то некоторым здесь нравится притворяться мертвыми. Растение не выглядит впечатленным, поэтому Кроули про себя делает пометку отдать его в подарок той женщине, которая заходит раз в неделю и торчит по полчаса, делая вид, что рассматривает фиалки в горшках. Эрик включает песню. Кроули требуется три секунды, чтобы среагировать. — Не эту, Дьявол. На месте растения, я бы загнулся окончательно, — жалуется он, пока Эрик мгновенно переключает на что-то другое, без единого слова, будто ожидал такой реакции. На самом деле, судя по его попыткам скрыть улыбку, действительно ожидал. Новая мелодия лучше, но не слишком подходит, так что Кроули считает про себя до десяти, просчитывая риски, и в итоге вздыхает. — Поставь что-нибудь из Queen. Эрик подчиняется и, к его чести, не говорит ни слова, когда некоторые песни переключаются сами собой после первых нот. Посетителей становится больше, старушка-постоянница, которая, кажется, испытывает к хозяину магазина истинно-материнские чувства, учитывая, как часто она пытается отдать ему свежеиспеченные булочки, зайдя в магазин вздыхает и произносит: «О, любимая песня моего Клайва, я давно советую ему зайти сюда». Стрелка часов неуклонно приближается к двендацати, Кроули чувствует, что все идет неплохо, пока очередь в плейлисте не доходит до «Good Old-Fashioned Lover Boy». Оказывается, все идет ужасно. Он едва не роняет лейку, резко выпрямляется и выходит на улицу, бросив Эрику: — У меня перекур, ты за главного. Кажется, оставшийся внутри Эрик протестует, говоря что-то о том, что понятия не имеет даже о том, как называются растения, но Кроули его не слышит. В его голове набатом бьются строчки песни, которую он знает наизусть. О, сколько раз до всей этой истории с Гавриилом и его амнезией он слушал ее, ведя Бентли узкими улочками к книжному магазину, думая, надеясь, что в этот раз они пойдут не на обычный ужин. Что он вдруг осознает глубину своих чувств к Кроули, подаст знак и… Кроули достает сигареты, название которых действительно уточнил у девчонки-с-книгой, прикуривает от искры на пальцах и затягивается. Нет, разумеется, он еще тогда знал, что это не более, чем его богатое воображение. Никто, на самом деле, не любил демонов, они просто не были созданы для того, чтобы быть любимыми, уж точно не ангелами. За исключением того, что Гавриил действительно по уши в Вельзевул, и Кроули делает все, что в его силах, чтобы игнорировать этот факт. Если принимать это во внимание, последние шесть тысяч лет его существования кажутся жалкими, а он не любит быть жалким. Он создал звезды, он соблазнил Адама и Еву на первородный грех, он помог остановить блядский Армагеддон, и все это меркнет в его собственных глазах перед фактом того, что он выбрал самый безнадежный вариант из возможных, чтобы влюбиться в ангела. Этот ангел всегда верил, что Небеса, по сути своей, хорошие, десятки раз выбирал их и не выбирал Кроули, руководствуясь каким-то извращенным чувством долга. Он, черт возьми, думал, что сам Змий-Искуситель захочет вернуться наверх, будто ничего о нем не знал. Кроули слишком сильно сжимает сигарету у фильтра, от чего она ломается. Он даже не до конца понимает, на кого он злится, на ангела, никогда не замечавшего отвратность Небес, или на себя, за то что каждый раз возвращался, будто послушная адская гончая, зная в глубине души, что шанса быть ими никогда не было. Кроули восстанавливает сигарету чудом и старается дышать, чтобы не вызвать очередную молнию в солнечный день. Он замечает краем глаза, как высокомерного вида мужчина заходит в магазин, но ему абсолютно плевать на то, что он там хочет приобрести. Ему бы сейчас со своими трясущимися руками разобраться, а Эрик как-нибудь справится с человеком, скорее всего, даже без травм или увечий. По крайней мере, ему хочется в это верить. Он стоит, прислонившись к стене спиной, пока песня, едва слышная из магазина, не заканчивается и не сменяется не вызывающей тревожных ассоциаций «Killer Queen», которую, впрочем, прерывает звук дверного колокольчика. Кроули поворачивает голову, просто чтобы оценить ущерб и недоверчиво смотрит на того самого высокомерного мужчину, несущего единственную загибающуюся монстеру в ассортименте с таким видом, будто бы приобрел давно затерянное сокровище инков. Так. Он должен узнать эту историю. Эрик стоит за прилавком, видимо, пытаясь понять, как работает касса, слева от него — несколько купюр, которых раньше там точно не было. Просто чтобы удостовериться, Кроули смотрит на место, где пять минут назад стояла ленивая монстера и, да, там пусто. — Что ты? — он может сформулировать вопрос правильно, — как ты… — Ты про этого монстра? — усмехается Эрик. Кроули не уверен, хочет ли поправить его в названии растения или спросить, относится ли формулировка к покупателю. Люди того типа, что только что ушел, обычно пытались смотреть свысока даже на него самого и жаловались на внешний вид его растений. — Моя специализация в грехах, типо, гордыня. Я как бы взял его на слабо. Он сказал, что эта штука выглядит как дерьмо, и я поспорил, что он бы никогда не смог поддержать ее даже в таком состоянии. Он заплатил двадцать фунтов. — Она стоит десять. — Это уже его проблемы, — Эрик пожимает плечами. — Кажется, прикольно быть продавцом. — Ты вдруг решил, что хочешь тут работать? — почти усмехается, почти спрашивает Кроули. Ему бы, на самом деле, не помешала помощь, по крайней мере в дни завоза. Плюс, он не любит закрывать магазин в тех случаях, когда нужно отлучиться, ему нравится большинство его постоянных клиентов. Или нравится чувствовать что что-то, созданное им, кому-то нужно, учитывая, что миллионы из созданных им звезд и туманностей находятся слишком далеко, чтобы их было видно даже мощнейшими телескопами. Жаль, учитывая, что он сделал одну из них намеренно похожей на утконоса. — А можно? — вырывает его из размышлений Эрик. — Типо, торговля же отличное место для искушений и все такое. И я могу сказать Шакс, что втерся в доверие, чтобы она отъебалась немного. Кроули смотрит на него пристально, пытаясь найти какой-то скрытый смысл, подтекст, но Эрик, кажется, действительно имеет в виду то, что говорит. Мелкие демонические искушения и игры в двойных агентов с Адом, где-то он уже это видел. Ах да, в зеркале. Не то чтобы это не тревожило, учитывая его историю. — Сделай себе бейджик, — в конце концов сдается Кроули и, в ответ на недоуменное выражение лица, несколько раз стучит пальцем по табличке с именем на лацкане своего пиджака. — Твои — тридцать процентов от прибыли и чаевые. Кроули знает, что у работы на проценты есть куча минусов, он придумал эту систему, но вряд ли это беспокоит не нуждающегося в еде и воде демона. По крайней мере, Эрик выглядит очень довольным, создавая себе бейджик (со второго раза). Кроули вручает ему прейскурант, в который тот долго вглядывается. — У тебя есть вопросы? — Эм, да. Я понял, что, например, кактус среднего размера стоит восемь фунтов, — он поднимает голову, — а что именно такое кактус? — О Дьявол, — шипит Кроули, что впечатляет, потому что шипящих звуков во фразе нет. — Тот, что колючий. — А, зеленый мертвый еж, — понимающе кивает Эрик. От того, что выдает в ответ на это Кроули, уши свернулись бы в трубочку даже у того, кто проводит в Адских очередях недели. — Ради кого бы то ни было, не называй это так при посетителях, у этого места есть репутация, — Кроули потирает переносицу. — Мм, также никакого рукоприкладства, постарайся не ехидничать слишком сильно, люди этого не любят, а мне не нужны скандалы. — Только люди? — уточняет Эрик. — В каком смысле? — Ну, я знаю, что в Лондоне нет других демонов, но, типо, инкубы, суккубы и, наверняка, ангелы, что насчет… — Ничего, — отрезает Кроули еще до того, как Эрик закончит предложение. Мысль о том, что он может наткнуться на Мюриэль приводит его в ужас сразу на нескольких уровнях, начиная со слов «всегда хотел ударить ангела» четырехлетней давности и заканчивая тем, во что он может ее втянуть. — Просто держись от них подальше. Особенно от ангелов, они опаснее, чем могут казаться. Эрик медленно кивает. Кроули надеется, что смог на него повлиять, потому что, по крайней мере ему так кажется, этот конкретный младший демон прислушивается к его словам больше, чем прислушивался к словам Хастура. Отсутствие за три недели его присутствия на Земле сгоревших церквей в Лондоне говорит само за себя. Он инструктирует Эрика о том, как работать в цветочном магазине, до конца дня. Ближе к вечеру он уже может назвать половину растений в горшках и практически не ошибается, когда покупатели просят его найти пионы для букета, так что они оба считают это большим прогрессом. Когда приходит время закрывать магазин (толстая стрелка на чем-то круглом и тикающем показывает на семь, стрелка потоньше на двенадцать, а самая тонкая на десять, Эрик не собирается признаваться, что понятия не имеет, как определять время по этому), Кроули чувствует себя менее уставшим, чем обычно. Он не думает о бутылке вина, ждущей его в спальне наверху ни в этот день, ни на следующий, вспоминает только когда натыкается на нее в поисках запасных очков. Странным образом наличие демона-помощника в магазине отвлекает его от желания предаваться унынию, так что он в тайне благодарен. Даже если эта сволочь не перестает включать «Despacito» через колонку, стоит Кроули отвлечься на секунду, несмотря на то что ему в самый первый раз сказали, что от этого растения загибаются.