(Не)работающие планы

Кроули рассматривает пустой лист бумаги перед собой. Нужно настроиться. Подготовить все слова, которые хочется сказать, заранее, чтобы ничего не упустить и не сбиться. Он записывает их на листке, крупными разборчивыми буквами, чтобы прочитать без проблем, потом изучает написанное и разрывает листок. Не то, слишком сухо, у него вообще всегда были проблемы с речами, написанными заранее. Просто не его стиль, у него врожденная, если так можно сказать о демоне, любовь к импровизации. Еще до падения, если нужна была заготовленная речь, он, как правило, предпочитал обращаться к чинам писарей, просто потому что их наработки всегда получались лучше чем все, что приходило ему в голову перед листом пергамента. Что ж, он не собирается обращаться к Мюриэль по такому поводу, даже если уверен в ее писательских талантах, значит, текст придется придумывать по ходу. Кроули снимает очки, закрывает глаза и складывает ладони перед собой. — О, Святейший Верховный Архангел Божий Азирафаэль, — начинает он, чувствуя, как кончики пальцев начинает покалывать, будто он приложил руку на недостаточно остывший чайник. Ну, демонические тела не созданы для молитв. — Довожу до твоего сведения, что шпионить за старыми друзьями — недостойное занятие. Если я еще раз услышу от Мюриэль, что ты требуешь от нее докладов обо мне, я… Что именно он сделает, Кроули не придумал, даже когда записывал текст на бумаге. Он бы не смог действительно угрожать Азирафаэлю ничем, что серьезнее наведения полнейшего беспорядка на его книжных полках. Он исполнил эту угрозу однажды, на него злились около месяца и это были очень, очень молчаливые обеды в Ритце. Теперь, когда Азирафаэля, предположительно, не интересуют ни Фицджеральд, ни Достоевский, ни даже Уайльд, Кроули нечего сказать, но это не значит, что он не может пустить пыль в глаза. — Ну, я демон в конце концов, ты знаешь. Мы плохие парни, — его даже удивляет, как легко последнее предложение слетает с губ. Ладони начинает жечь. — Если хочешь следить за моей жизнью, не знаю, подпишись на мой Твиттер. Ему очень сильно хочется убрать руки, а потом, возможно, поместить их на несколько минут в ледяную воду, чтобы убрать зуд. Однако, ему есть что еще сказать. — И хватит пугать Эрика. Что ты вообще ему такого сказал? — произносит Кроули, сжимая зубы. Черт, он думал, жечь будет не так сильно. Последнюю часть своего воззвания он проговаривает скороговоркой. — Это все. Да будут успешны труды и начинания твои, аминь. Он разводит руки так быстро, как только может, и смотрит на появляющиеся от них красные пятна. Чем-то похоже на то, что было с ногами в тысяча девятьсот сорок первом, а значит пройдет, рано или поздно. В конце концов — служение Всевышней есть страдание во имя бессмертной души. Его душа и так бессмертна, просто ужасно далека от того, чтобы иметь хотя бы букву «ч» из слова «чиста». Кроули тянется к аптечке и наносит пантенол на руки. — Я закончил с табличками, — произносит Эрик. Кроули вздрагивает от неожиданности, он не слышал, как тот поднимался по лестнице или подходил к комнате. — Что это? — Наверху не ловит «BT Mobile», — фыркает Кроули, втирая лекарство в руки. — А мне очень хотелось сказать кое-кому не лезть в мои дела. Эрик поднимает брови, но не комментирует. Просто опирается на дверной косяк и наблюдает, пока ему в голову не приходит какая-то мысль, заставляющая его выпрямиться. — О, кстати, звонил поставщик, он будет вечером. — Нгх, прием товара, — морщится Кроули. Судя по лицу Эрика, он согласен с характеристикой. Инвентаризацию и прием товара придумали в Аду, Кроули знает: Дагон хвасталась этой идеей несколько месяцев. — Позовешь, когда он подъедет. — Окей, — кивает Эрик. — Будут еще задания? — Тебе стоит задуматься, что ты будешь делать, когда все вскроется. — Если. — Когда, — настаивает Кроули, — ничто не вечно. Опять же, то, что его голос не вздрагивает, когда он это произносит, говорит о многом. Кроули читал весь тот бред про стадии принятия, которые даже люди не всегда признают, и может с уверенностью сказать, что уже прошел отрицание, гнев и депрессию. Все эти мысли о том, с чем Азирафаэль может, а с чем не может к нему обращаться, подозрительно похожи на торг. Ну да, стадии не в том порядке, но это уже что-то. Кроули обожает хаос, но свои эмоции предпочитает упорядочить или запихнуть подальше, чтобы не вырвались когда не нужно. Недавно, вон, так и случилось и что? Кому был нужен этот поцелуй? Совсем не такой, каким Кроули его себе представлял, когда вообще позволял представлять, не осторожный, не мягкий, не взаимный и все равно не покидающий его голову. Только делающий хуже, потому что понимать, что от тебя отказался тот, кому ты раскрыл всю свою душу, почти все секреты, кроме тех, которые не расскажешь никогда и никому, это больно. Откровенно говоря, ему хотелось рассказать Азирафаэлю даже тот секрет, но он так привык разделять два образа в своей голове, чтобы не попасться перед Вельзевул, например, что слова не приходили. Он не может перестать думать о том, что бы изменилось, если бы он сказал. В первую очередь, поверил бы ему Азирафаэль вообще, Кроули сам, вроде как, не поверил бы. Во вторую очередь, конечно — «кажется, ты не понимаешь, что я тебе предлагаю». Кроули может назвать всего пару существ во Вселенной, которые понимали бы суть руководящих должностей на Небесах так же хорошо, как он сам, и первый в этом списке — Сатана, что не делает чести идее Азирафаэля. Второй, просто к слову, Гавриил. В конце концов, Кроули из раза в раз думает о том, какую реакцию получил бы. Азирафаэль считал падение Верховного Архангела Люцифера — справедливым наказанием за предательство и, даже если Кроули мог с этим худо-бедно согласиться, ему не хотелось бы оказаться в центре этого осуждения. Он чертовски хорошо знаком с ангельской оценкой своего поступка, и она состоит из одного слова: «Непростительно». — У меня есть план на этот случай, — уклончиво отвечает Эрик, вырывая Кроули из размышлений и заставляя поднять бровь в ожидании пояснений. — Давай это будет сюрпризом? Не спрашивай, не говори и все такое. — Судя по формулировке, во избежание наказания ты собираешься переспать с Метатроном, — хмыкает Кроули. Эрик яростно вскидывает голову, тут же собираясь возражать. — Твой набор знаний о Земле абсолютно случаен, да? — Немного тут и там, — поясняет Эрик. — Так я пошел? — Что за план? — настаивает Кроули. Эрик сжимает зубы, смотрит в стену позади Кроули, на которой красуется набросок Мона Лизы, который тот успел утащить из своей старой квартиры еще до Шакс и заботливо возил на заднем сиденье Бентли, рядом с растениями. — Я знаю, как вы это провернули. Со святой водой и огнем, — тихо произносит Эрик, будто бы надеясь, что его не услышат. Глаза Кроули расширяются. — Не знаешь, — отрицает он. Как Эрик может знать? Кажется, они всегда были предельно осторожны, никогда не поднимали эту тему с тех пор, как встали с той скамейки. Хотя, нет, вообще-то нет, он определенно дал Гавриилу больше наводок чем стоило, учитывая, что в тот момент он даже не был уверен, что у того действительно амнезия, однако, это не объясняет уверенность Эрика в том, что знает, в чем дело. А он действительно выглядит крайне уверенным. — Ну, окей, я пока не разобрался с деталями, — соглашается Эрик. — Но я знаю, что тебя не было Внизу, потому что ты был Наверху, притворялся ангелом. Кроули открывает рот, чтобы опровергнуть, но тут же закрывает его. Потом пробует еще раз, но новых разумных мыслей в его голове нет. Никто, ни в Раю, ни в Аду, понятия не имел, что произошло, и только один из младших демонов разобрался, но промолчал. Эрик — темная лошадка. Сколько бы Шакс, Дагон, Хастур и прочие ни чествовали себя за гениальные, по их мнению, решения, он их обошел и не сказал об этом никому, потому что рассматривает возможность использовать полученную информацию для себя. И очень явно дает понять, что теперь они связаны одной цепью; один потянет за собой другого, если любой из секретов всплывет по вине кого-то из них. Этакая страховка. — Как? — просто спрашивает Кроули. — Я начал подозревать после того, как ты вел себя во время казни, — начинает Эрик, неловко сложив руки на груди. — Типо, ангелы вокруг так не выглядели. А потом, этот, Верховный как его там, меня не узнал. То есть, нет, узнал по книжному, но не узнал по казни, а это странно. У ангелов же, ну, очень хорошая память. Кроули не может удержаться от смешка. Ладно, по крайней мере, Эрик — единственный, кто мог бы догадаться. Он не до конца уверен насчет того, что творил в его образе Азирафаэль, но команда Михаил создать полотенце должна была убедить всех вокруг. Неожиданно, ангел был куда лучшим актером, чем он сам. Хотя, в конечном итоге, именно он невольно подтвердил подозрения. Шпион из него всегда был посредственный. — Ладно, — произносит Кроули. Ему в голову вдруг приходит мысль, которая ему не слишком нравится. — Ладно. Допустим. Мюриэль знает? — Нет, — качает головой Эрик. — Я не хотел втягивать ее в это раньше времени. — Не говори ей без необходимости, — предупреждает Кроули. — Ангелы очень восприимчивы к… мгхм, к своему высшему командованию. — Я догадался, — хмыкает Эрик, рассматривая Кроули как-то очень внимательно. Будто он какой-то эксперимент для школьника на уроке химии, серьезно. — Что пообещали новому Верховному, чтобы он оставил Землю? Типо, он рисковал собой четыре года назад, чтобы так просто уйти? — Много несбыточной херни, — хмыкает Кроули. Он не собирается уточнять свой ответ, он однажды уже признался Вельзевул, этого достаточно. Должно быть. Эрик, кажется, это понимает, потому что не лезет с дальнейшими расспросами. — Мюриэль говорила, что им там промывают голову, — сообщает он. — Ну, конечно, не напрямую, но это было понятно. Может быть, это не должно успокаивать, но Кроули это помогает. Такая небольшая, неумелая и совершенно не свойственная демонам поддержка. — Это определенно так. — Нам ведь тоже промывают, — отмечает Эрик задумчиво. — Но я бы, не знаю, не думаю, что согласился бы уйти ради статуса Лорда. Типо, внизу скучно. И много бумажной работы. Кроули фыркает от смеха. У Эрика поистине интересный взгляд на жизнь, работу и служение Темным Силам, похожий на его собственный. Вот только у Кроули, в отличие от него, миллионы отчетов и ведомостей сидят в печенках еще со времен создания звезд, каждую из которых нужно было занести в протокол, обозначить координаты и определить порядковый номер, согласно таблице из десяти различных видов обозначений. И все это для того, чтобы, как выяснилось, собственноручно их уничтожить шесть тысяч лет спустя. Кроули никогда не хотел этого, ни на мгновение. Шести тысяч лет никогда не могло бы быть достаточно, он не думает, что есть срок, которого было бы достаточно. Он вложил в звезды часть себя, он был даже готов смириться с тем, что они оказались не более чем развлечением для человечества, но забрать у него возможность их видеть, а потом отдать приказ уничтожить… На самом деле, сейчас ему кажется, что это очень неплохо отражает сущность идиотского Великого Плана; все создается, чтобы потом умереть на потеху Всевышней, которая даже не следит за ними, о, в этом Кроули уверен, только читает отчеты, если вообще утруждает себя хотя бы этим. Если бы ей было дело — половина из того, что происходит с человечеством, не происходило бы. Если бы ей было дело, люди не были бы наказаны навечно за одно глупое яблоко. Если бы ей было дело, она бы наверняка полюбила бы человечество достаточно сильно, чтобы отменить все планы по его уничтожению, потому что людей, с их изобретательностью, музыкой, книгами, историями и эмоциями, невозможно не полюбить. Она бы вмешалась, если бы ей было хоть чуточку интересно. Но все это: люди, изобретения, звезды, ангелы или демоны для нее — вероятно строчки в безликих отчетах, и это еще одна причина для Кроули ненавидеть бумажную работу. Ему даже интересно, с каким документами заставляли возиться Эрика, чтобы привить ему такое же отвращение. Возможно, он просто адреналиновый наркоман с аллергией на монотонную работу, которому на месте не сидится, учитывая его тягу влипать в неприятности. Возможно, Кроули тоже. — Кстати о бумажной работе, — произносит он намеренно слишком энергичным тоном. — Ты подготавливаешь формы для инвентаризации. — Ты беспощадный монстр, — сообщает Эрик бесцветным голосом, закатывая глаза. — Ого, — усмехается Кроули, — комплименты. Эрик хмыкает, но тоже не может сдержать усмешку. Он задумчиво рассматривает Кроули, будто размышляя, стоит ли продолжать разговор. Кроули, честно сказать, не готов к еще одному неожиданному факту от Эрика сегодня, он уже успел убедиться, что личность он достаточно неординарная и непредсказуемая. В том смысле, что, если он сейчас достанет документ о снятии Лорда Шакс со своего поста, Кроули уже не слишком удивится. — Попробуй подержать руки над огнем, — советует Эрик вдруг. — Демоническая регенерация, типо. — Верно. Лечить ожоги пламенем, — хмыкает Кроули, однако все равно поджигает один из ненужных листков и проводит над ним ладонью. К его удивлению, повреждения пропадают, будто их никогда и не было. Эрик, все еще стоящий в дверях выглядит жутко довольным собой. — И как ты до этого дошел? — Случайно вышло, — пожимает плечами Эрик, не вдаваясь в подробности. Кроули может уважать его секреты, если эти секреты не относятся к вопросам безопасности, раз уж сам Эрик не требует знать всех подробностей размолвки с Азирафаэлем. Достаточно общего понимания контекста. — Ладно, — Кроули проводит те же махинации над второй рукой. — Пойдем разберемся с инвентаризацией. Эрик выглядит удивленным, но быстро кивает. Кроули старается не думать над списками, которые придется заполнить в ближайшее время. Вместо этого он думает, что, возможно, пару дней назад Эрик был прав, когда говорил, что они на одной стороне.

***

Двери лифта разъезжаются, открывая бесконечное, абсолютно белое пространство. Азирафаэль подавляет желание прищуриться, он так быстро привыкает к человеческим реакциям и так долго от них отвыкает. — Азирафаэль, — сразу же слышится голос Михаил. Он вздыхает, даже если ему не нужно. На Небесах он теперь — всегда начальник, ему нужно держать лицо. — Да, Михаил? — Как твоя, — у нее такое выражение лица, будто следующее, что она произнесет вслух, будет страшным проклятьем, — внеплановая проверка? — Чудесно, — мягко улыбается Азирафаэль. Все, что ему нужно, отвлечь ее внимание даже от теоретической возможности того, что он снова пересекался с Кроули. Разумеется, в этом не было бы никакой проблемы, если бы он принял предложение восстановиться в статусе ангела, но общаться с оппозицией в его лице — нежелательно. Тем более теперь, когда он знает, что Кроули снова так или иначе работает на Преисподнюю. — Знаешь, Мюриэль очень хорошо осваивается. Думаю, из нее получается прекрасный земной представитель, вот только хорошо было бы создать методическое руководство для тех, у кого это впервые. — Не вижу в этом необходимости, — качает головой Михаил. Азирафаэль чувствует, что может уцепиться за это. — Кажется, Гавриил планировал назначить тебя Представителем около трехсот лет назад, — упоминает он. Михаил сдержанно и с достоинством кивает. — Как много ты знала о людях к тому моменту? — Этому несложно научиться, — уверенно заявляет Михаил. — Люди созданы по нашему образу и подобию, а не наоборот. — Разумеется, это так. Но, например, знаешь ли ты, что такое боулинг-клуб? — спрашивает Азирафаэль, наблюдая, как брови Михаил медленно поднимаются в непонимании. Прекрасно, именно та реакция, которой он хотел добиться — заставить ее размышлять. По его опыту — именно рассуждение о сущности человечества и его идеях — ключ к любви к нему. — Или, может быть, как проходят собеседования? Все это очень важно для полевой работы. — Возможно, — тянет Михаил недовольно. — Вот видишь. Методическое руководство необходимо. Как и словарь, — Азирафаэль бросает ей еще одну мягкую улыбку. — Может быть, ты соберешь группу, готовую поработать над этими аспектами? Михаил кривит губы, но не возражает. Она чуть склоняет голову в знак согласия и уходит, оставляя за собой эхо от стука небольших каблуков по полу. Азирафаэль наблюдает за ней, пока она не исчезает в одном из кабинетов, и только после этого направляется к себе. Он надеется, что она не будет слишком долго раздумывать о причинах его похода на Землю, это может поставить Кроули в опасное положение. Кажется, всем на Небесах очевидно, что этот демон — рычаг, через который можно повлиять на решения Верховного Архангела — для Кроули будет лучше, если Азирафаэль будет повторять раз за разом о том, что их больше ничего не связывает. Он может это сделать, несмотря на то, что каждая подобная фраза отбрасывает его назад, в тот период, когда он был вынужден говорить то же самое, и несмотря на то, как сжимается его сердце от такой очевидной лжи. Он может и будет это делать до тех пор, пока это обеспечивает безопасность Кроули. Стол Азирафаэля абсолютно пустой, как и должно быть, но это невольно заставляет его вспомнить книжный магазин и его рабочее место, заставленное книгами, перьями и безделушками. Уютное. Он переключает свое внимание на то, чтобы достать из архивов файлы об Иеремииле, потому что ангелы не должны ностальгировать по людским вещам. Здесь, на Небесах, ему нужно слиться с остальными, чтобы не вызывать подозрений. Папка появляется перед ним по одному взмаху и она… несколько тоньше, чем он предполагал. Азирафаэль рассматривает ее некоторое время, не открывая, прежде чем призывает досье Уриил, просто чтобы сравнить. Ее папка полна данных, отчетов, какой-то статистики и выглядит как внушительный телефонный справочник в трех экземплярах, сложенных друг на друга. Папка Иеремиила — среднего размера бульварный роман, похожий на те, которые Азирафаэль в тайне ото всех хранит в углу задней комнаты магазина. То есть, хранил, конечно. В глубине души он надеется вернуться в книжный магазин, когда разберется со Вторым Пришествием, но с каждой новостью ему все больше кажется, что на Небесах происходит что-то не то. Что-то нехорошее. Что-то, что точно отложит его возвращение на неопределенный срок. Папка Иеремиила покорно открывается под его руками, первым делом представляя его вниманию ряды и ряды названий и координат. Звездные системы, целые галактики перед его глазами в понимании Небес почему-то выглядят не более захватывающими, чем список покупок. Азирафаэль считает это кощунством, он присутствовал во время рождения туманности однажды, и это зрелище просто нельзя описать парой сухих емких фраз. Это захватывает дух, хотя, конечно, тогда подобного выражения еще не существовало, это отпечатывается в сознании, будто бы даже на сетчатке. Иногда, когда Азирафаэль чувствует себя не слишком хорошо, он прикрывает глаза и вспоминает тот момент. Тогда все было так чудесно, так просто, так тепло и казалось, что ничего не сможет этого испортить. Он помнит разговор, который вел с ангелом, запустившим туманность, только почему-то не может вспомнить самого ангела, вместо его лица, волос или силуэта — темное пятно. Он уже задумывался о причинах раньше, но так и не смог разобраться, это было… беспрецедентно. Они говорили о Божьем Плане, о ящике предложений, а он даже не может вспомнить, как выглядел тот ангел, когда его работа удалась, помнит только, что счел его очень милым. Трогательно счастливым. Настолько, что не решился спросить его имя, в конце концов, не слишком вежливо отвлекать сверхъестественное существо от работы. Азирафаэль быстро просматривает страницы с координатами, их много. Иеремиил и его гарнизон, как уже отмечал Иегудиил, на славу потрудились, создавая Вселенную. «Кроули был там», — вспоминает Азирафаэль, на губах от этой мысли мелькает быстрая улыбка. Он может представить себе Кроули, носящегося по пока еще несуществующей Вселенной с его длинными, рыжими, как туманность «Сердце» (потому что Азирафаэль — любитель книг и неисправимый романтик) волосами, излучающего такое же счастье как и тот, неизвестный, ангел. Счастье, которое можно почувствовать физически, которое обволакивает тебя мягким теплом лучше любого одеяла. В тайне ото всех после той встречи Азирафаэль решил, что создание звезд — пожалуй, самое захватывающе задание из всех, что получали ангелы в тот период. Конечно, разработка людей, к которой был причастен он сам, или забавных животных, где можно было использовать столько странных дизайнерских решений, сколько хочешь, иначе как объяснить появление жирафов и рыбок-капель, тоже казались интересным, но звезды… Кроули с его творческой натурой, которую он предпочитает скрывать, это должно было доставлять настоящее удовольствие. А потом он доходит до Восстания. Он понимает, что слов слишком мало, бросив всего один быстрый взгляд — эта глава не занимает и страницы. Просто на всякий случай он проверяет досье Уриил за тот же период, убеждаясь, что ее файлов на эту тему — сотни. Интересно. Он возвращается к бумагам Иеремиила. «Отказался участвовать в подавлении Восстания.» Он узнает строгий почерк Михаил, но это второстепенно. В каком смысле «отказался»? Разве мог Святой Архангел Божий просто не согласиться? Это как-то излишне радикально. Это объясняет, почему Кроули усмехнулся, когда узнал, что Иеремиил все еще считается Архангелом на Небесах, за такое непременно должно было последовать понижение в должности, это как минимум. Азирафаэль читает дальше, надеясь наткнуться на объяснение, но все становится только более запутанным. «Отдал приказ звездному гарнизону опустить оружие и вернуться к работе по учету созданного.» Это… Это дерзко. Азирафаэль перечитывает строчки, чтобы убедиться, что все понял правильно. Во время Восстания Люцифер отдал своему гарнизону, гарнизону света, как бы иронично это ни звучало, приказ стоять в битве за него. Иеремиил поступил прямо наоборот. Они оба, кажется, совершили предательство, но один был низвергнут в Адскую тьму, а второй остался при своем статусе, был отправлен на Землю и там пропал. Азирафаэль перелистывает страницу, натыкается на зачеркнутую надпись «внешний вид не определен» и только в этот момент понимает, что, в отличие от досье Уриил, к досье Иеремиила не прикреплена фотография. Нет даже текстового описания особенностей, будто бы никто на Небесах не знает, как он выглядит. «Или не помнит», — вдруг понимает Азирафаэль, и это осознание заставляет его поднять голову и уставиться в широкое панорамное окно впереди. Мог ли ангел, запустивший туманность у него на глазах и упомянувший, что близко работал с создателем основного концепта, быть Архангелом Иеремиилом? Нет же? Он не вел себя как Архангел, в любом случае. Он даже не знал о том, что проект Земля должен просуществовать всего шесть тысяч лет, ради всего Святого! Но разве могут быть такие совпадения? О скольких ангелах во всей бесконечной Вселенной можно сказать «внешний вид не определен»? Из исключительно научного интереса Азирафаэль использует возможность поиска документов по словосочетанию; удобная функция, которую Небеса переняли у человеческих компьютеров, если верить Кроули. Пусто. Этот файл — единственный, в котором подобное упоминается. Получается, именно Архангел Иеремиил не был впечатлен Божьим Замыслом. Азирафаэль запоминает эту революционную (еще бы, Архангел не считает идею Всевышней хорошей) мысль и двигается дальше. После идет форма, подписанная Метатроном, подтверждающая проведение инструктажа о действиях в рамках проведения Конца Света, четко описывающего цели Иеремиила, каждую звезду, что должна потухнуть, лишая человечество надежды. Это вызывает вопросы; если инструктаж был проведен, почему Иеремиил не объявился еще во время заварушки с Антихристом? Именно она должна была стать Концом Света, не так ли? Но он не слишком хотел гасить звезды в ту единственную встречу с Азирафаэлем, возможно, он потому и не появлялся на Небесах, чтобы не быть вынужденным выполнять эту их волю. «Иногда убежать — лучший выход», — цитирует в его голове голос Кроули. Кроули. Служащий звездного гарнизона. Мог ли он знать о недовольстве своего начальника и таким образом дать Азирафаэлю подсказку? Предложить ему не искать Иеремиила, чтобы не ставить его под угрозу? По крайней мере, не делать этого официально? Азирафаэль перелистывает страницу и видит форму отчетности о количестве павших ангелов гарнизона. В списках всего около двадцати имен, очень мало, честно говоря. Видимо, приказ возвращаться к работе спас многих из них. Азирафаэль просматривает имена быстрым взглядом; в основном писари, двое в статусе Власти, один Престол. Никого выше. Азирафаэль замирает над этим листом, раздумывая. Где-то в этих строчках, на этой бумаге, подписанной каллиграфическим почерком сверху «Павшие гарнизона Архангела Иеремиила», есть первое имя Кроули. То имя, которое он никогда ему не называл, однажды сказал только, что старается не думать об этом лишний раз. То имя, под которым он вернулся бы Наверх, если бы доверился Азирафаэлю и его плану. Вряд ли один из писарей, Азирафаэль видел, на что он способен, и уверен, что писари, не в обиду Мюриэль будет сказано, она прелестна и очень трогательна, не в состоянии заморозить время. Азирафаэль и сам не мог, честно признаться, он полагает, что это — особая способность служащих среднего и высшего звена звездного гарнизона; синтез звездной системы предполагает кропотливую работу, в которой контроль времени может очень помочь. Власть или Престол. Чалкидри, Табрис или Аркон. Азирафаэль склоняется ко Власти Чалкидри, если честно; «медный змей» звучит очень, очень похоже на Кроули. Азирафаэль переворачивает страницу, чувствуя неприятное ощущение в груди; ему кажется, что он в тихую подглядывает за своим старым другом, и на душе мерзко. Кроули не хотел, чтобы он знал, ему вообще не стоило углубляться в эти записи, у него другая цель. Вот только мысли продолжают обращаться к образу Кроули-ангела в белом. На пару секунд Азирафаэль думает, что ему не пошло бы имя Чалкидри, несмотря на такое точное совпадение с реальностью. Как не пошло бы Табрис или Аркон, хотя в последнем точно есть какое-то изящество, несомненно свойственное Кроули. Может быть, это уже тогда должно было значить, что он не сможет найти с Небесами общий язык? В таком случае, это просто несправедливо; из Кроули получился бы лучший ангел, чем из многих знакомых Азирафаэля, действительно с гордостью носящих белое оперение. Кроули был чутким, эмпатичным, сколько бы он это ни скрывал, милосердным… Его бывший начальник мог бы гордиться им, если бы все не сложилось так, как сложилось. Вот только все так, как оно есть, и Архангел, отказавшийся от своего долга, продолжает занимать свою позицию, а Кроули, который, по его собственным словам, всего лишь ошивался рядом не с теми ангелами, что Азирафаэлю было очень легко представить, упал. Еще один пункт не в пользу Небесной системы, мысленный список, который он составляет, уже выглядит крайне внушительным. После Восстания досье Иеремиила выглядит очень пустым. Азирафаэль останавливается на копиях приказов о выходе из-под его контроля всего звездного гарнизона без исключения. Это выглядит странно; Архангелы были созданы, чтобы занимать руководящие должности и контролировать выполнение поставленных задач, больше организаторы, чем исполнители, но Иеремиил был послан сортировать души в одиночку, что, оглядываясь назад и учитывая слова Кроули, совершенно невыполнимо. Азирафаэль переходит к страницам отчетов, формам регистрации и запросам на исполнение Небесных приказов — вся страница пестрит красным «не принято» или рыжим «не отвечено». Что, во имя Всевышней, происходило на Небесах, если ангелы веками не замечали отсутствие обратной связи от одного из семи Архангелов? У них было время встревать в споры с Преисподней, являться к людям с откровениями, создавать Иову новых коз и детей, но не нашлось пары часов проверить, что с Иеремиилом? Ни у кого? Это удивительно безразлично, честно говоря, а еще, кажется эгоцентричным, не вспоминать о том, кто выполняет такую важную работу, пока он не понадобится вам лично. Азирафаэль не может сказать, что последнее — типично для отношений Архангелов друг с другом; Варахиил и Иегудиил определенно беспокоятся друг о друге, Михаил и Уриил постоянно попадаются ему на глаза, вместе работающие над каким-то проектом, Сариэль предпочитает держаться особняком, но, очевидно, не столько из-за непринятия окружающих, сколько из-за склада характера. Почему они вычеркнули Иеремиила из этой идиллии, за отказ участвовать в подавлении мятежа? К собственному недовольству, Азирафаэль без особых проблем может это себе представить. Архангелу, оставшемуся за бортом этого объединения, должно быть, было очень одиноко. Вероятно, он и сам считал, что не относится к коллективу, учитывая, что пропустил каждое из общих собраний, даже те, что происходили задолго до планируемого Конца Света. Он находит лишь одну запись, свидетельствующую о том, что Иеремиил действительно существует, во плоти, если так можно сказать: отчет Архангела Уриил о явлении Езрде. Она и Иеремиил появились перед смертным почти одновременно, чтобы ответить на бесчисленные вопросы о человеческих муках. Азирафаэль мельком пробегает по строчкам, цитирующим их высказывания. Стенограмма.

Архангел Уриил: Тебя давно не видно.

Архангел Иеремиил: Много работы.

Архангел Уриил: Новое тело? Хотя, я не могу припомнить твое прошлое…

Азирафаэль перечитывает строчки снова и снова, опять убеждаясь в своей правоте. Получается, ангел, с которым он говорил, действительно был Архангелом Иеремиилом, а после кто-то или что-то сделало так, чтобы его облик исчез для тех, кто его видел. До сих пор это досье дает больше вопросов, чем ответов, но, может быть, пояснение будет позже.

Архангел Иеремиил: Решил, что нужно что-то изменить.

Архангел Уриил: А волосы?

Архангел Иеремиил: Только из Китая. Их слегка подпалило.

На этом подобие светской беседы, кажется, заканчивается. Хотя, скорее, обрывается. Будто бы что-то было вырезано или подкорректировано; Азирафаэлю очень сложно поверить, что при встрече с кем-то, кого ты не видел полторы тысячи лет, можно обойтись двумя незначительными вопросами. Он, в конце концов, не имеет ничего против небольших бесед, даже думает попробовать устраивать тренинги по ним среди ангелов Небес — для сплочения коллектива, разумеется. Поэтому Азирафаэль пропускает часть беседы со смертным, вряд ли она даст ему какие-то подсказки, но он успевает отметить, что именно Иеремиил говорит об Апокалипсисе. После ухода этого смертного («Ездру или Эзра, в зависимости от перевода», — думает Азирафаэль с иронией) стенограмма не заканчивается:

Архангел Уриил: Тебе давно пора посетить Небеса. Сариэль спрашивает о тебе.

Архангел Иеремиил: Я работаю, Уриил. И моя работа здесь.

Архангел Уриил: Тебе придется появиться на Небесах однажды.

Даже если ты все еще недоволен из-за Люцифера и Баал.

Архангел Иеремиил: Мне пора идти.

Стенограмма обрывается. В конце страницы — Небесный аналог фотографии, сделанный, вероятно, в процессе встречи с Ездрой, к ней Азирафаэль пока не обращается, концентрируя внимание на последних рукописных строчках. Значит, кто-то Наверху все же был обеспокоен отсутствием Иеремиила, по крайней мере сперва, в то время, как сам Иеремиил, судя по всему, был обеспокоен… падением? Настолько, что исчез, как только эта тема возникла в разговоре. Люцифер и Баал. Сатана и Вельзевул. Что могло связывать Иеремиила с ними, помимо, конечно, рабочих взаимоотношений, потому что если бы дело было только в них, едва ли это заставило бы его сбежать от темы в буквальном смысле. Опустим Люцифера, там хотя бы точки пересечения очевидны, Верховный Архангел и Архангел Милосердия. Баал. Серафим, очевидно, близка по статусу настолько, насколько вообще возможно. Если они не пересекались по работе над созданием Вселенной, а Баал не было среди павших звездного гарнизона, они могли быть чем-то вроде друзей. Азирафаэль думает, что они могли бы поддерживать связь после падения, а значит ему нужно будет обратиться к Вельзевул на всякий случай, когда представится возможность. Азирафаэль наконец обращает свое внимание на фотографию. Нужно будет скопировать ее, передать Кроули и, может быть, попросить Мюриэль предупредить, если похожее существо покажется на пороге книжного. Вот только… Иеремиил на фото кажется знакомым и незнакомым одновременно. Азирафаэль определенно не видел это лицо раньше, но волосы, те самые, о которых говорила Уриил, темные, почти черные, будто бы опаленные, он уверен, что что-то с ними было связано в прошлом. И глаза, ледяные, колючие. Азирафаэль откладывает эту мысль в метафорическую коробочку «обдумать позже» в своей голове. Получается, если не считать этого странного, неловкого столкновения с Уриил, последним взаимодействием с кем-то на Небесах, помимо общего приказа сложить оружие для своего гарнизона, было с Метатроном, для инструктажа. Азирафаэль за свое крайне длительное существование, успел прочитать достаточное количество детективных романов, чтобы знать, что в случае пропажи человека нужно пообщаться с тем, кто видел его последним. Вот только… За роман с Вельзевул Гавриилу стерли память, а это, разумеется, не так серьезно, как лишить силы Небес поддержки целого гарнизона. Азирафаэль даже предположил бы, что искать его нужно среди павших — Небеса вполне могли воспринять его нейтралитет за непокорность, однако записи в его личном деле говорят, что Иеремиил все еще эфирное создание. В противном случае это было бы отражено в досье, да и не отправляют Небеса демонам запросы, требующие подтверждений, это очевидно пустая трата времени — ни один демон не ответил бы на них из чувства гордости. И, в конце концов, демоны не появляются перед людьми, чтобы сообщить им божье откровение. Но это не помешало бы стереть Иеремиилу память до того момента, как он будет нужен, возможно, вернуть на короткий период времени, чтобы донести воззвание для смертного, а после забрать обратно. В качестве наказания и гарантии, что больше подобная непокорность не повторится. Это, на самом деле, объясняет очень многое, однако в тот же момент отрезает возможность обратиться к Метатрону за помощью в поисках; не скажешь же ему, что Азирафаэль ищет Иеремиила, чтобы отговорить от совершения своего Священного Долга. Если Иеремиилу действительно стерли память, Азирафаэль, как ответственный за Второе Пришествие, должен быть доволен, что в этом аспекте все будет идти по плану. Азирафаэль вздыхает. Ему категорически не нравится то, что происходит на Небесах, он готов это признать, и на пару секунд ему даже кажется, что он готов согласиться с Кроули относительного того, что исправить это невозможно. Но только на пару секунд. В конце концов, ему нельзя позволять подобным мыслям сбивать его с толку; он не сможет все бросить в одну секунду в любом случае, у него тут есть работа и эта работа — остановить Второе Пришествие любым из возможных способов. Например, ему стоит поговорить с Иисусом, но он так и не заметил его в людском Раю в свой первый визит. Это, конечно, не значит, что его там нет, но, возможно, это знак ненадолго отложить разговор. Например, до того, как официальный перевод Ви Мораг будет завершен, чтобы он мог, так сказать, убить двух зайцев одним выстрелом. До этого можно спокойно составить тезисы, которые нужно поднять в разговоре. Конечно, ему было бы проще, знай он список интересов Иисуса, помимо тех, что связаны с резьбой по дереву. Он мог бы упомянуть сотни тех чудесных вещей, которые люди успели придумать за два тысячелетия, но пока ему не на что опереться. Возможно, он сможет передать Кроули письмо через Мюриэль, чтобы не вызвать подозрений. И, даже если это трусливо и малодушно, чтобы не заставлять свое глупое сердце сбиваться с ритма ради того, кому это не нужно. Он собирается досмотреть файлы в досье Иеремиила просто для галочки, чтобы убедить себя, что ничего не упустил, но его взгляд натыкается на графу «Посещения». Она должна быть пустой, разумеется, даже Уриил уверена, что он не появлялся Наверху все это время, только она, будь она проклята, не пустая. Там есть две записи. Две записи, вычеркнутые так, как во времена крупных военных столкновений люди скрывали конфиденциальную информацию: ровными прямоугольниками. По какой-то причине посещения Архангелом Иеремиилом головного офиса — секретны для большинства сотрудников. Азирафаэль хмыкает, проводя рукой над записями; статус Верховного Архангела должен открывать ему все секреты. Вот только почему-то записи остаются скрытыми, а поверх них появляется надпись «Недостаточный уровень доступа». Он пробует еще раз, но запись лишь мигает и совершенно точно не собирается исчезать, он не может разобрать даже век за ней, чтобы было от чего оттолкнуться в процессе поиска. Ладно. В таком случае, стоит обратиться к тому, кто стоит еще выше. Если память Иеремиила на месте, а судя по тому, что он приходит и уходит, это действительно так, его поиски санкционированы. Азирафаэль собирает все файлы досье вместе, на всякий случай копирует себе фотографию и список павших ангелов звездного гарнизона; может быть Иеремиил и не поддерживает связь с Небесами, но это не мешает ему в тайне связаться с кем-то из своих бывших подчиненных, особенно учитывая, что нынешних у него нет. Почему он появился Наверху всего дважды на протяжении человеческой истории и почему не попался на глаза никому из коллег? Что это могли быть за поводы, заставившие его выйти из объявленного им самим затворничества, а после снова туда вернуться? Для встречи с Метатроном Азирафаэлю не нужно назначать дату и время заранее — один из неоспоримых плюсов бытия Верховным Архангелом. До сих пор он ни разу не использовал эту привилегию, однако он точно имеет право знать, почему информация о его подчиненном для него недоступна. Он проходит по коридорам, пока не останавливается перед дверью кабинета. — Верховный Архангел Азирафаэль, о поисках Архангела Иеремиила, — произносит он в едва заметный микрофон у самого входа. Дверь открывается, демонстрируя скудно обставленный кабинет, практически такой же, как у самого Азирафаэля, и Метатрона, сидящего за столом около стопки бумаг. — Азирафаэль, — произносит он с улыбкой, поднимая глаза на вошедшего, — вам удалось найти его? — Нет. На самом деле, как раз насчет процесса поиска, — осторожно говорит Азирафаэль, протягивая папку, раскрытую как раз на последней странице, где информация не читаема. — Я не могу прочесть необходимые мне данные о его посещениях. — Интересно, — тянет Метатрон, разглядывая записи. Почему-то у Азирафаэля есть ощущение, что он видит каждую из дат крайне отчетливо. — Очень интересно. Вероятно, сложности с процессом синхронизации твоего нового статуса. Такое иногда случается, знаешь, сотни документов, к которым ты должен получить доступ, система, вероятно, просто сочла этот несущественным и поместила в конец списка. Система. Опять это слово, от которого Азирафаэлю скоро будет просто становиться плохо. Почему-то всего мысли так или иначе возвращались к нему, заставляя раз за разом думать о ее несовершенстве. — В таком случае, вы могли бы прочитать мне информацию из документа, чтобы я мог продолжить работу, — улыбается он. Выражение лица Метатрона становится задумчивым, он бросает взгляд вниз, на даты, а после снова на него. — Давай поступим так, — начинает он, закрывая папку. Плохой знак. — Я сам займусь поисками Иеремиила. Нет. Нет, этого просто нельзя допустить. Иеремиил и его странные отношения с Небесами — одна из надежд Азирафаэля на предотвращение Второго Пришествия. Нельзя заставить выполнить работу существо, которое не нашли. — Но это мое задание, — протестует Азирафаэль, продолжая держать улыбку на лице. Он чувствует, как она вздрагивает. — Я привык лично контролировать свою работу. — Я не сомневаюсь, что ты с этим справишься, — уверяет Метатрон. Его выражение лица почему-то напоминает Азирафаэлю о хищниках, заманивающих свою жертву в ловушку. Ему не хочется быть этой жертвой. — Но тебе еще нужно время приспособиться к работе. Обещаю, что, когда будет нужно, Иеремиил появится. И я могу это гарантировать, что он выполнит свой долг. Глаза Метатрона опасно сверкают. Азирафаэль усилием воли подавляет зарождающуюся в глубине его души тревогу от этого зрелища. Это не предложение, очевидно нет, это ультиматум. Азирафаэль должен согласиться. — Разумеется, — он кивает головой. Ему лучше хорошо сыграть свою роль, если он хочет, чтобы Метатрон поверил в его покорность, но это не значит, что он действительно собирается подчинятся этим требованиям и не будет искать Иеремиила своими способами, через источники, которых, разумеется, не существует. Начиная, например, с Вельзевул, которых с ним что-то связывает. О, он рад, что решил скопировать некоторые данные заранее, вряд ли личное дело Архангела Иеремиила теперь снова попадет ему в руки. Метатрон выглядит удовлетворенным его ответом, но Азирафаэль все равно решает добавить. — Благодарю за вашу помощь. — О, не стоит. Мы все работаем на одну цель, не так ли? — его улыбка становится еще более хищной, вызывая у Азирафаэля желание отшатнуться. Он стойко не двигается с места. — Конечно. Да прибудет Царствие Божье, да будет воля Ее и на Земле, как на Небе, — цитирует Азирафаэль. Метатрон кивает, уж слишком покровительственно. Его излишняя мягкость входит в жуткий резонанс с опасностью в глазах. — О, Азирафаэль, у меня будет для тебя персональное задание, с которым сможешь справиться только ты, — сообщает Метатрон. Азирафаэль уже слышал это и сейчас не может понять, почему решил, что хорошая идея согласиться. Сейчас это кажется манипуляцией, очевидной и прозрачной, будто стекло в Небесном офисе, то, за которым стоят величайшие Архитектурные творения человечества. Сперва Азирафаэль думал, что оно демонстрирует обзор на Рай для бессмертных душ, но оказалось нет, ничего подобного. Просто фикция. Красивая картинка, за которой ничего. — Мне нужно, чтобы ты подготовил список из нескольких порядочных, верующих в Бога семей, которые могли бы вырастить Иисуса Христа. Азирафаэль замирает, мысли в его голове, до этого бежавшие галопом, останавливаются. Все, кроме одной, но нецензурная брань явно не принесет ему очков в глазах Метатрона. Ему хотелось бы думать, что он ослышался, но у ангелов идеальных слух, как и зрение и прочие органы восприятия. Это — не ошибка. Это — начало конца.