(Не)работающие планы

Адам считает, что у него прекрасная жизнь. Настолько прекрасная, насколько она может быть у юного Антихриста, проводящего свои дни на Земле, вместо того, чтобы развлекаться, наблюдая за грешниками в котлах или какие там совместные занятия у Сатаны и его отпрысков, конечно. То есть, его жизнь великолепна. У него лучшие в мире друзья, теплый дом, его мама готовит восхитительный пуддинг и даже если ему приходится спорить с учителем истории время от времени, потому что то, что говорит мистер Уимбл ничем не похоже на то, что рассказывал Кроули, это нестрашно. Адаму пятнадцать, в конце концов, любой подросток иногда хочет поспорить с учителем. Да, иногда к нему заглядывают существа, которых любой другой человек определил бы как сверхъестественных, но, честно говоря, они укоренились в жизнь Адама настолько, что странным было скорее то, что они уже два месяца никак не давали о себе знать. В ноябре у него запланирована школьная экскурсия в Лондон, и, если так и будет продолжаться, он думает сбежать от класса и заглянуть в книжный магазин. Когда он поделился этой мыслью с друзьями, Пеппер тут же высказала желание отвлекать сопровождающих собственным побегом, куда более ярким и заметным, чем побег Адама. Он смутно полагает, что она попыталась бы избежать хождения по музеям и без его плана, но в груди все равно потеплело. В конечном итоге они составили четкий план, Уэнсли даже убедился, что он будет прописан буквально по минутам, чтобы ничего не упустить. Они как раз решают, сколько звенящих наперебой значков из коллекции Адама нужно будет дать Пеппер, чтобы ее побег был не только виден, но и слышен, когда спокойствие леса Хокбэк нарушает шум двигателя. Очень знакомый шум. Адам подскакивает на ноги первым, но Пеппер опережает его на пути к машине, ее упругие кудряшки подпрыгивают на каждом шагу, падая на ярко-красный капюшон ветровки. Каким-то образом ей всегда удавалось быть быстрее, когда речь заходила о беге. Он еще издалека видит, что волосы Кроули длиннее, чем в прошлый раз, а еще рядом почему-то нет Азирафаэля. Может, снова ушел с головой в безумно редкую книжку? — Отец Кроули, — слышит Адам ехидный голос Пеппер, сбавляя шаг. О, это каждый раз начинается одинаково; у Кроули и Пеппер совершенно непостижимые для любого человека или даже юного Антихриста взаимоотношения; большую часть времени они просто перебрасываются саркастичными фразами и раздражают друг друга. Однако Адам знает, что мальчика, вскользь назвавшего кудряшки Пеппер, кончики которых она старательно выкрашивала в красный, стремными в последний день учебного года на глазах посетивших их в тот день Кроули и Азирафаэля, сразила скарлатина (прошедшая без осложнений, разумеется, иначе в чем прикол) не по велению сына Сатаны. Сам он никогда не осмелился бы лезть вперед нее в том, что касается мести. И Адам совершенно точно лично участвовал в подселении к подвалу мистера Тайлера крысы Фелисити, идея, которая, по чистому совпадению, разумеется, пришла в голову Пеппер после того, как глава соседского дозора назвал Кроули грубым словом на «п». Она же и запретила всей их компании когда-либо использовать это слово, потому что это, цитата: «Изжившая себя попытка оскорбить человека, используя его сексуальную ориентацию, навязанная патриархальным устроем». — Классная прическа. — Хватит так меня называть, Лунное Дитя, я уверен, что это богохульство, — бурчит Кроули, выводя Адама из размышлений. Пеппер морщится, когда слышит это свое имя, что каждый раз выглядит крайне забавно. Да, кажется, все как всегда, вот только… — Где Азирафаэль? — спрашивает Адам, подозрительно прищурившись. — И кто в машине? Кроули не отвечает сразу, делает вздох, который обычно делают люди, прежде чем рассказать что-то, что не понравится собеседнику. Адаму уже не нравится начало этого разговора, он внимательно разглядывает фигуру, все еще сидящую в машине — молодую девушку в светлом свитере, слишком прохладном для сегодняшней погоды. Девушку ли? — По порядку, ладно? — уточняет Кроули и не дожидается кивка, прежде чем продолжить, — Азирафаэль он… ушел. — К Богу? — фыркает Пеппер, закатывая глаза. У их компании был целый набор каламбуров, связанных с тем, что они буквально общались с существами, вылезшими из Библии. Шутки про вписанную в окружность звезду как способ вызова родителей Адама в школу, конечно, немного беспокоили учительницу математики и школьного психолога, но к концу учебного дня они чудесным образом забывали об этом. — Да. У него новая работа на Небесах, — произносит Кроули. Маленькая усмешка Пеппер исчезает мгновенно, ее лицо выглядит потерянным. Адам может согласиться, и он видит краем глаза, что Брайан недоверчиво мотает головой. Кроули, судя по его виду, тоже сложно было это признать. Они не видят его глаз, хотя обычно он не против снять очки, если они в лесу, вдали от людей, но его лоб морщится, придавая лицу смутно печальное выражение. Будто бы он пытается это скрыть. Адам не любит, когда взрослые хранят от него секреты, однако может понять в этом конкретном случае. — Черт, — резюмирует Пеппер. Ее голос тихий и раскаивающийся, что вообще-то огромная редкость. — Прости. Глупая была шутка. — Да не, неплохая, — хмыкает Кроули, стараясь выглядеть безмятежным, но Адам чувствует, что это бравада. Он переглядывается с Пеппер, сконфуженно поджимающей губы, чтобы убедиться, что не только у него есть такое ощущение. — Азирафаэль хочет перестроить Небеса на новый лад, но сама эта идея… — И твой пассажир связан с этим? — спрашивает Адам, кивая в сторону машины. Пеппер, стоящая по праву руку от него, кажется, тоже собиралась что-то сказать, но передумала. — О. Мгх. В каком-то смысле… я просто подумал, что вам хорошо бы познакомиться, — Кроули тоже смотрит на пассажира через окно. Свет, проходящий через густые кроны деревьев, отражается от его очков, делая его похожим на персонажа старого романтического фильма, который любит мама Адама. — Она ангел. Вместо Азирафаэля. И мне кажется, что однажды ей понадобится место, чтобы спрятаться, не только ей на самом деле, — он делает паузу и снова тяжело вздыхает. — Нам нужно будет о многом поговорить. — Что она сделала? — интересуется Адам. Девушка, ангел, в машине, не особо следит за их разговором, больше занята рассматривание приборной панели. Адам был в машине Кроули несколько раз, там особо нечего исследовать. — Ничего из того, что я бы не делал. Она хорошая, просто следует дурному примеру, — хмыкает Кроули. Его лицо, однако, выглядит крайне серьезным. — Я хочу попросить об одолжении, Адам. Это может быть тяжело. — А когда не было? — вздыхает Адам. — Что именно происходит, Кроули? Кроули окидывает подростков внимательным взглядом, будто бы решая, что им стоит говорить. Адам думает, что вынудит его рассказать все, так или иначе, потому что это, очевидно, крайне важно. Только что-то крайне важное могло заставить Азирафаэля оставить Землю, оставить их, оставить Кроули в первую очередь, и вряд ли это спонтанное желание перестроить Небеса. Либо Кроули что-то недоговаривает, либо что-то недопонимает. — Грядет новый Апокалипсис, — поясняет Кроули, из его уст это звучит как приговор. Из любых уст это звучало бы как приговор, честно говоря. Что ж, это может хотя бы объяснить, почему Азирафаэль вдруг сорвался с места, пусть и не слишком. — Сериал продлили на второй сезон? — удрученно вздыхает Адам. Кроули выдает что-то, похожее на недовольное «угу». — И… что им нужно будет от меня? — О, не от тебя. На тебе они поставили крест, — сообщает Кроули, а потом вдруг усмехается, — вероятно, как напоминалку для Иисуса. — Иисуса типо… Сына Божьего? — встревает в диалог Уэнсли, самый подкованный в теоретической части среди их компании. — Второе Пришествие? Они готовятся к нему? Кроули кивает. Адам мало знает о Втором Пришествии, хотя как-то раз Уэнсли провел им небольшую лекцию по всем значительным событиям Ветхого и Нового Заветов, но точно помнит, что оно должно произойти в конце. И, кажется, перед ним были знамения, а после — Великое сражение сил Ада и Рая. Будто бы у создателя Вселенной нет никакой фантазии, и он просто решил использовать одни и те же ходы дважды, серьезно. — Тогда что тебе нужно от меня? — спрашивает Адам, решительно подняв подбородок. Ему не нравится то, что он узнает, но он был готов приложить все силы, чтобы защитить свой прекрасный хрупкий мир в одиннадцать, он точно может постараться не меньше в пятнадцать. Кроули разглядывает его, Адам не может точно сказать, о чем он думает. Он выглядит одновременно впечатленным и раздосадованным, а эти две эмоции как-то не стыкуются в голове юного Антихриста. — Тадфилд и его обитатели скрыты от Ада и Рая. Если ты позволишь спрятать здесь тех, кто также не хочет Конца Света, это может помочь, — Кроули поднимает очки на голову. Его глаза совершенно не такие, какими Адам их помнит, хотя он пару раз видел раньше, как его зрачок становился шире, он никогда не заполнял белок полностью. То, что происходит, очень плохо. Кроули смотрит ему в глаза пару секунд, а после добавляет тише. — И это может их спасти. — Это не только о ней, верно? — уточняет Адам, указывая на ангела в Бентли. Ему ничего не стоит дать подобное разрешение, но он хочет знать, с чем предстоит иметь дело, кто может стать их союзниками в этой новой битве, которой, он надеялся, никогда не произойдет. — Ты сказал «их». — Не только. Она общается с нынешним Адским Представителем в Лондоне, поэтому они оба в опасности, — Кроули трет переносицу, будто пытаясь разгладить след от очков, которого там нет. — И еще те двое с авиабазы. — Пижон и Леди Муха? — уточняет Пеппер недоверчиво. Адам смотрит на нее, ловя отражение собственной тревоги в чужих темных глазах. Четыре года назад упомянутый дуэт не внушал светлых чувств, сейчас тоже. — Кажется, они хотели Апокалипсиса больше всех. — У них немного… сменились приоритеты, — тянет Кроули. — Но не называй Вельзевул «Леди Муха», они это не любят. Хотя я дам тебе по фунту за каждый раз, когда ты назовешь Гавриила пижоном. — Договорились, — улыбка Пеппер не предвещает ничего хорошего. — Они теперь на стороне человечества? — обрывает обсуждение этой поистине демонической во всех смыслах сделки Адам. Он уже выучил, что, если эти двое начинают спор или хотя бы разговор, их потом не остановить, а сейчас есть более насущные темы. — Ты можешь это гарантировать? — Да, — кивает Кроули. — Они сбежали со своих позиций и, я почти в этом уверен, тайно поженились на Альфе Центавра. Адам задумчиво хмурится. Ангел и демон в тайне поженились на Альфе Центавра? Ладно, не то чтобы он не мог это представить, просто действующие лица явно отличались. Он пытается припомнить что-то о взаимодействии тех двоих на авиабазе, и теперь, когда он об этом задумывается, они были немного похожи на старую пару, ругающую капризного ребенка. Более того, до сих пор у него не было поводов сомневаться в суждениях Кроули, он явно был посвящен в большее число тонкостей оккультных взаимоотношений, чем сам Адам. Те двое могли бы стать хорошими союзниками при предотвращении следующего Конца Света. — Ладно. Но я хочу сперва поговорить с ними, — предупреждает Адам и смотрит на пассажирку Бентли. — И с ней тоже.

***

Кроули, честно сказать, немного паникует. Не то чтобы он действительно думает, что Мюриэль и компания Адама могут серьезно не сойтись характерами, но это крайне важно, и ему хочется уменьшить риски до минимума. Поэтому он просит Мюриэль сперва подождать в машине: ему нужно было многое объяснить юному Антихристу. Адам, к счастью, оказывается весьма сговорчив. Кроули видит, как он выпрямляет спину и слушает внимательнее, когда речь заходит об Апокалипсисе, и, честно говоря, это немного разбивает его сердце. Мальчику всего пятнадцать, он не должен переживать о том, как спасти жизни всех людей на Земле, но он вынужден это делать, потому что больше некому, потому что сила Адама не поддается оценке. Кроули ненавидит ту ответственность, что Великий Непостижимый Божий План навесил на его неформального крестника еще в одиннадцать и, если бы он мог, он бы забрал ее. Вот только он не может, его сил просто не хватит. Тем более, все закончилось не слишком хорошо, когда он в прошлый раз пытался защитить тех, за кого чувствовал ответственность, в одиночку. Когда Адам отмечает, что хочет поговорить с Мюриэль, Кроули направляется прямо к ней, открывает дверь машины. Он убеждает себя, что не волнуется, потому что ему нужно приложить все силы, чтобы сделать это знакомство положительным для всех участников. — Не заскучала? — спрашивает он с маленькой усмешкой. Мюриэль быстро качает головой. — Не особо. Мне, оказывается, нравятся машины, — признается она, заставляя Кроули усмехнуться шире. — Я могу выходить? — Да. Пойдем, я представлю тебя, — Кроули терпеливо ждет, пока Мюриэль выйдет на воздух, и заинтересовано поднимает бровь, когда она замирает на месте, широко раскрыв глаза. — Тут просто необычная атмосфера, — поясняет она смущенно. Кроули ничего такого не чувствует, но, вероятно, это та штука о любви в воздухе, о которой четыре года назад твердил Азирафаэль. — Думаю, я готова. — Супер, — Кроули направляется прямо к четырем подросткам, Мюриэль бодро идет следом. Ребята рассматривают ее с интересом, и ему кажется, что он чувствует ее нервозность, когда она останавливается по правую руку от него. — Это Мюриэль, ангел Лондона. Она тут не так давно, так что, прошу, примите это во внимание. Мюриэль неловко машет рукой, чем, кажется, разрывает повисшее в воздухе напряжение. Адам улыбается, Пеппер чуть склоняет голову, разглядывая пока не слишком знакомого ангела, Уэнсли смотрит задумчиво, видимо, пытаясь вспомнить, мог ли где-то читать это имя, а Брайан просто быстро кивает. Пес, все это время тихо сидевший у ног Адама приветливо тявкает. Вполне удовлетворительный результат с точки зрения Кроули. — Мюриэль, это Уэнсли, Брайан, маленькое адское отродье, ее зовут Пеппер, — сама Пеппер при этих словах довольно усмехается, очевидно, считая свой статус заслуженным. — И Адам, Антихрист, Разрушитель Миров, Ангел Бездны и, мгх, что там еще было? Мюриэль поворачивается к нему так резко, что Кроули почти вздрагивает от неожиданности. Она поднимает брови почти в страхе и одними губами произносит: «Антихрист?». Кроули тут же жалеет, что не предупредил ее раньше, хотя в этом случае она, вероятно, отказалась бы ехать вовсе. Так что сейчас ему остается только кивнуть, надеясь, что она понимает, что он не привел бы ее в ловушку. Он, кажется, вполне ясно выразил свою позицию относительно ее и Эрика безопасности в книжном пару дней назад. — Не парься, он безобидный, если не забирать его лимонные леденцы, — успокаивает Брайан. Мюриэль немного нервно улыбается, снова поворачиваясь к подросткам. — Никогда их даже не пробовала, — бессмысленно произносит она. Небольшое подобие светской беседы, неплохо и не слишком похоже на прямолинейную манеру, которой учат ангелов и которая наверняка бы раздражала любого подростка. Кроули может гордиться Мюриэль. Адам, будто бы его в голову ударила какая-то мысль, быстро начинает рыться в своих карманах, прежде чем выуживает оттуда яркую желтую конфету. — Они классные, — произносит он, протягивая леденец Мюриэль. Та берет его, разглядывая недоверчивым взглядом. — И Кроули сказал, что ты хорошая, так что мы будем считать так же. — Спасибо? — медленно кивает Мюриэль, бросая на Кроули удивленный взгляд, а потом снова принимаясь рассматривать Адама. — Ты не очень похож на злобное адское создание. — Ну, Кроули тоже, — улыбается Адам в ответ на это. Сам Кроули смотрит на него осуждающе и намеренно громко шипит, просто чтобы поспорить с его точкой зрения. Адам улыбается шире. — Видишь, он звучит как газировка. Мюриэль не может сдержать тихого смешка, так что все, что остается Кроули, закатить глаза. По крайней мере, они на одной волне. — А это чудесное создание, — Мюриэль смотрит на Пса, приветливо машущего хвостом. Обычно он старался держаться подальше, когда Кроули и Азирафаэль навещали Тадфилд. Адам опускается на корточки и берет его на руки. — Это Пес. Можешь погладить его, если хочешь, — предлагает он, протягивая собаку ближе к Мюриэль. Та осторожно проводит несколько раз по гладкой бело-черной шерсти, улыбаясь, и Кроули не может удержаться от комментария, просто потому что его демоническая натура требует хаоса время от времени. — Он Адская Гончая, — сообщает он. Рука Мюриэль замирает, будто бы она ожидает, что Пес, услышав свой официальный статус, вдруг станет в несколько раз больше и попытается откусить ей что-нибудь. Адам осуждающе качает головой. — Не бойся, он хорошо воспитан, — обещает он, неодобрительно косясь на Кроули. — В отличие от некоторых. — Боюсь, некому было заниматься моим воспитанием, — пожимает плечами Кроули в ответ. — Родственников нет, родителей нет, как же выжить бедному сироте в этом жестоком мире? Адам вскидывает бровь, очевидно, не принимая это за ответ, но Кроули может заметить, как ему приходится подавить небольшую усмешку. Мюриэль неуверенно продолжает поглаживать Пса, от чего тот довольно высовывает язык и быстро и шумно дышит. — Это… С ним все нормально? — Все собаки такие, — уверяет Пеппер, складывая руки на груди. Кроули немного сомневается, что из ее знакомства с Мюриэль не выйдет беды. В конце концов, он знает их обеих достаточно, и у него складывается ощущение, что последствия могут быть более разрушительными, чем общение Мюриэль с Эриком. — Забавно, — произносит Мюриэль, не убирая руки от жесткой шерсти. Пес, совершенно не оправдывая ни один из стереотипов своей породы, прикрывает глаза и широко зевает, чувствуя себя прекрасно в обществе ангела. — Я действительно не так давно на Земле. — Сколько? — интересуется Брайн, поправляя очки. — Около двух месяцев, — признается Мюриэль, отводя взгляд в сторону. — Но мне здесь очень нравится. — Еще бы, — довольно усмехается Адам. — Тут круто. — Определенно, — соглашается Мюриэль, улыбаясь. — Я уже нашла столько всего, о чем и не думала раньше. Будто бы получив какую-то неслышимую для остальных команду, подростки наперебой начинают расспрашивать Мюриэль о том, что она уже успела увидеть, будто бы она не божий посланец, а иностранный турист. Кроули не особо следит за их разговором дальше, хотя отмечает для себя мысль о том, что Мюриэль успела побывать в Парке Аттракционов, и будь он проклят во второй раз, если ошибается насчет того, с кем она туда ходила. Знакомство проходит настолько хорошо, насколько возможно, даже Пеппер не вставляет ехидных комментариев в каждом втором предложении по привычке. Вместо этого она почему-то кидает на Кроули странные взгляды время от времени, а, когда Адам предлагает показать Мюриэль их тайное место в лесу, отказывается идти с ними. Не сразу, по крайней мере. — Я догоню, — обещает она в ответ на скептические взгляды. — Мюриэль должна увидеть уголок с краской для волос, окей, и я буду той, кто ей его покажет. Но чуть позже. Кроули провожает четверых уходящих взглядом, но не следует за ними. Ему наконец-то не о чем волноваться. Возможно, это влияние этой странной ауры любви, разлитой в Тадфилде повсюду, если верить знакомым ему ангелам, возможно, ощущение появилось просто потому что он разобрался с одной из проблем, обеспечив Мюриэль хотя бы подобием плана Б. Он даже не замечает, что Пеппер что-то говорит ему, пока она раздраженно не дергает его за рукав. — Ну что еще? — бросает он, но беззлобно. — Азирафаэль правда хочет поменять что-то там? — спрашивает она с ходу, быстрым жестом указывая на небо. Что ж, у этой девочки никогда не хватало терпения на тактичность, что, если вы спросите Кроули, не так плохо. — Да, — подтверждает Кроули, практически повторяя все то, что уже сказал раньше. — У него новая должность, и ему кажется, что он сможет все улучшить. Пеппер задумчиво кивает. Кроули надеется, что на этом ее любопытство иссякло; ему не очень-то нравится говорить на эту тему, однако это происходит снова и снова, раз за разом, будто бы Вселенная над ним намеренно и жестоко издевается. Рациональная часть мозга Кроули знает, что это не так, что у них просто очень много общих знакомых, которые привыкли видеть их вместе. Не вместе вместе, хотя он уже не уверен после слов Нины, а просто рядом. Однако это не мешает ему все равно винить Вселенную в том, что Азирафаэлю вообще поступило это предложение. — Улучшить, — повторяет его слова Пеппер ровным тоном, в котором, однако, читается подтекст, Кроули просто пока не разобрался, какой именно. — И у него получится? На этой новой должности? — Нгхм, не думаю, — качает головой Кроули. Пеппер поджимает губы неодобрительно, поэтому ему кажется важным подчеркнуть, что он так говорит не потому что считает Азирафаэля слабым, кого угодно другого, но точно не его. — Мне хотелось бы, чтобы у него получилось, но его возможности не безграничны, он не может исправить то, что было сломанным задолго до него. Итак, он это произнес. Кроули никогда раньше не признавал этого вслух напрямую, хотя сотни раз проворачивал эти слова в голове, каждый раз так или иначе спотыкаясь на слове «сломанным», потому что если Небеса были сломаны с самого начала, вся его работа оказывается бесполезной, а это тема для экзистенциального кризиса другого дня. Однако вот он, произносит это вслух перед пятнадцатилетней девочкой, полной юношеского максимализма. Прекрасно. — Я понимаю, — медленно произносит Пеппер. Кроули следит за направлением ее взгляда, натыкаясь на мелькающую между деревьев вихрастую макушку Адама. О. О. Так вот к чему был этот подтекст. Что ж, он мог догадаться и раньше. — А если бы Азирафаэль попросил тебя присоединиться к его борьбе, ты бы… — Он попросил, — обрывает Кроули резко. Ему не удается убрать из тона это вечно преследующее его в этой теме раздражение. — Я отказался. Пеппер продолжает разглядывать лес впереди, обдумывая его слова. Край ее расстегнутой ветровки бьется о руку на ветру, что, должно быть, пускает волну неприятных мурашек по телу. Кроули, не особо задумываясь, использует небольшое согревающее чудо, недостаточное, чтобы она заметила, у него в конце концов есть репутация, но достаточное, чтобы убедиться, что она не подхватит простуду. — Да, я тоже. То есть мы, еще Брайан и Уэнсли, даже Пес, — произносит она. Последние предложение звучит так, будто бы она спешно добавила его, просто чтобы скрыть что-то, зашифрованное в первом. Не то чтобы Кроули еще не разобрал этот шифр. Она не уточняет, но им обоим понятно, что она говорит о произошедшем четыре года назад, еще до того, как Кроули оказался в Тадфилде. Он на самом деле не слишком много знает об этом инциденте; Адам не любит это вспоминать, его друзья тоже, вряд ли кто-либо вообще хотел окунуться в мысли о том, что принуждал близких людей делать то, что им не нравится. — Это был единственный раз, когда мы поссорились. — Это далеко не первый раз, когда мы с Азирафаэлем ссоримся, — протестует Кроули. Пеппер скептически поднимает бровь, и он сдается. — Хорошо, ладно, мы никогда не ссорились так, но у нас все равно есть опыт в этом вопросе. — И если он придет и скажет, что не сможет предотвратить это Второе Пришествие без твоей помощи, — она щурится, наверняка подцепила это из сериалов, — ты согласишься? — Конечно, — бросает Кроули, будто бы это и так не очевидно. — Я всегда ему помогу. — Но улучшение Небес — это другое? — Да! Это… К чему ты вообще ведешь? — Ни к чему, просто… я обижалась на Адама тогда, а потом мы поговорили, и оказалось, что он тоже обижался на нас, потому что думал, что предлагает нам то, чего мы на самом деле хотим, а мы отказались, — Пеппер закусывает щеку. — И я никак не могу понять, кто из нас был прав. Кроули не отвечает, он пытается думать. Может ли быть такое, что Азирафаэль имел в виду… Нет. Нет, он должен был знать лучше, Кроули же буквально назвал Небеса не менее токсичными, чем Ад. Разве что Азирафаэль в своей раздражающей манере все понимать не так причислил это к высказываниям Кроули из колонки «я демон, я солгал». О, блять. О, он мог. — Иногда я думаю, что было бы, если бы мы согласились на предложение Адама править Континентами, — продолжает Пеппер свою мысль. — То есть, нам не нравилась идея, херня, честно, но мир иногда такой… — Отстой? — уточняет Кроули, используя свой лучший сочувствующий тон. Ему не нравится видеть ее такой серьезной, но мир действительно иногда отстой, раз пятнадцатилетие дети вынуждены рассуждать об устройстве Вселенной и способах ее спасения. — Ага, — соглашается Пеппер с небольшой усмешкой. — Но потом я думаю, что если бы мы согласились, мира бы не было. Вообще. Даже отстойного. А это еще хуже. Кроули медленно моргает. Ему кажется, что Пеппер слишком резко перескакивает с темы на тему, но ее взгляд, все еще устремленный на ряды деревьев, говорит об обратном. Она точно знает, о чем говорит и к чему хочет прийти. Будто бы почувствовав его взгляд, она продолжает: — Адам все еще иногда пытается исправлять вещи. Он думает, что делает это незаметно, но я вроде как замечаю. Мелочи, но я боюсь, что это, снова случится. — Не случится, — уверяет Кроули. Ему очень хочется верить в собственные слова, но всегда тяжело полагаться на вспыльчивый характер существ, пришедших из Преисподней. Однако юный Антихрист, вопреки предначертанной ему судьбе, всегда был воплощением человека.— Адам знает, что это опасно, и он не станет подвергать вас опасности. Просто пытаться помочь — это часть его самого. — То есть, ты думаешь, что он прав? — спрашивает она. Кроули вздыхает. Пеппер нужен от него ответ, которого у него нет, он сам рассуждает об этом, о желании Азирафаэля исправить то, что не исправить, слишком долго и слишком безрезультатно. Но она ждет от него решения. — Я думаю, что никто не прав, — наконец озвучивает он. — И вы оба правы одновременно. Пеппер задумчиво хмурится. Вряд ли это тот ответ, которого она от него ждала, но Кроули больше нечего ей предложить. Он и сам ничего не знает, по правде говоря, но эта параллель… Она одновременно пугает и дает надежду. Может быть, когда придет время Второго Пришествия, а он почему-то не сомневается, что оно придет, причем довольно скоро, все вернется на круги своя, хотя бы немного. Он и Азирафаэль против тех, кто стремится уничтожить человечество, это, по крайней мере, знакомый сюжет. Может быть, они смогут поговорить, прийти к мысли о том, что поцелуй им обоим просто показался, и снова станут друзьями. Просто друзьями, он не будет просить большего, если Азирафаэль не захочет, ему вообще не стоило быть таким резким в выражении своих чувств. — Думаю, я поняла, — признается Пеппер, наконец отводя взгляд от леса. Кроули вдруг замечает, что ее глаза выглядят не такими яркими и живыми, как обычно. — И мне жаль, что все так произошло с Азирафаэлем. — У вас с Адамом будет лучше, — обещает Кроули. В этом он абсолютно уверен, сам не знает почему, просто стойкое ощущение. Пеппер приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его и вдруг не может найти место рукам. Они, вроде как, оба знают, о чем эта фраза. Кроули неловко поправляет пиджак, понимая, что разговор подошел к своему логическому завершению. — А теперь иди и удиви Мюриэль концепцией краски для волос. На лице Пеппер мелькает знакомая усмешка, и она действительно уходит в сторону леса, после того, как быстро сжимает предплечье Кроули напоследок. Он провожает ее взглядом, пока красная ветровка не скрывается за деревьями, и только потом возвращается в машину, занимает переднее сиденье и достает телефон. Ему нечего делать, но, по крайней мере, человечество уже придумало мобильные игры, за что он им благодарен; Кроули предпочитает убегать от навязчивых мыслей, а не мириться с ними. Однако сюжет очередной аркады не слишком затягивает, и он не может перестать думать о словах Пеппер. Мог ли Азирафаэль действительно думать, что поступает как лучше, предлагая Кроули пост ангела? Скорее всего, мог, он всегда старался поступать как лучше, у него часто были из-за этого проблемы. Действительно ли Азирафаэль думал, что Кроули скучает по времени, проведенном на Небесах? Что ж, возможно, в каком-то крайне извращенном смысле это действительно так, Кроули скучал по ощущению, которое дарит зарождающаяся галактика или туманность, но он давно оставил это позади, почему Азирафаэль оказался не в курсе? Видимо, Мэгги попала в самую точку, когда убеждала его, что они не разговаривают. В том смысле, что Кроули даже не был уверен, чем занимался Азирафаэль до того, как его направили охранять Восточные Врата, где был во время Восстания, за что он получил свой меч, в конце концов. Он просто никогда не спрашивал, не желая, чтобы тема разговора перешла к нему самому, а Азирафаэль никогда не упоминал, видимо, думая, что Кроули это заденет. О, они идиоты. Действительно. Буквально повторяют сценарий, отыгранный четыре года назад одиннадцатилетними детьми, с той лишь разницей, что дети разобрались, а они сами — не особо. Кроули трет лоб рукой, случайно задевая костяшками пальцев дужку надвинутых на волосы очков. Он как-то не ожидал, что простой разговор с девочкой-подростком снова заставит его задуматься о мотивах, двигавших Азирафаэлем, когда он принял это странное предложение. «Как раньше, только еще лучше», — вот что он сказал, не так ли? Имел ли Азирафаэль в виду, что лучше станет, потому что они вернутся назад вместе? Кроули не замечает, что до скрипа сжимает зубы, пока Бентли не выдергивает его из своих мыслей резким звуком мотора. Оказывается, его челюсть свело. — Спасибо, красавица, — хмыкает он, без какой-то конкретной мысли поглаживая ее по приборной панели. Машина довольно урчит. Общаться с ней кажется более безопасным поприщем, чем погружаться глубже в размышления и задавать себе вопросы, ответить на которые он не может. — Как тебе Мюриэль? Ты ей нравишься. — У нее есть вкус к этому миру, — отзывается динамик Бентли приятным женским голосом. У нее иногда проскакивает совершенно деструктивная и всеобъемлющая любовь к песням ABBA, которую Кроули может только понять и простить; с ним тоже такое случалось. В этот раз он просто смеется, откидываясь назад. Бентли, очевидно, еще не закончила доносить свою мысль. — Она любит экстрим, если ты понимаешь о чем я. — Определенно, — хмыкает Кроули, глядя в сторону опушки леса, где виднеется светлый свитер Мюриэль, идущей к машине. Сколько времени прошло? Он не уверен, он не особо следил за часами. — Адам совсем не то, что приходит в голову, когда думаешь об Антихристе, — делится своими впечатлениями Мюриэль, занимая пассажирское сиденье. — Он — это что-то, — Кроули не может не усмехнуться. — Где эта шайка, кстати? — Ушли готовится к тесту по математике, — поясняет Мюриэль, пристегивая ремень безопасности. — Просили передать, чтобы ты заезжал чаще. — О, я буду, — признает Кроули. Он пока не готов рассказать Мюриэль о планах Вельзевул и Гавриила перебраться в Тадфилд, он просто не до конца понимает, как она к ним относится. Тем более, это не его секрет, ему сперва хорошо бы получить разрешение хотя бы Вельзевул на разглашение. Он поворачивается к Мюриэль, постукивая пальцами по рулю. — В книжный магазин? — Да, — Мюриэль складывает руки на коленях, глядя прямо перед собой. — Мне еще нужно дописать отчет для Азирафаэля. У меня завтра встреча с ним. — Только не включай туда эту поездку, — предупреждает Кроули, трогаясь с места. — Не буду, — кивает Мюриэль. В ее глазах на секунду мелькает странная озорная искорка, доказывая Кроули, что его опасения насчет ее общения с Пеппер не были беспочвенны. — Это не будет ложью, если он не спросит напрямую, а он не спросит, верно? Вот как. Что ж, ему эта риторика только на руку. Он может быть и не против поделиться идеей знакомства Мюриэль и Адама с Азирафаэлем, но отчеты — штука непредсказуемая. Зачастую их конечно никто не смотрит даже, но что если вдруг Михаил решит освежить навыки чтения? Никому не нужны подобные проблемы. Тадфилд проносится за окнами быстрыми цветными пятнами, рыжими и желтыми листьями деревьев и аккуратными домиками. Уже во второй раз Кроули отмечает, что Мюриэль не комментирует скорость езды, будто бы и не боится развоплотиться вовсе. Наоборот, она кажется весьма воодушевленной самой концепцией автомобиля. Бентли, по всей видимости красуясь, включает музыку сама, без команды или нажатия кнопки, так что Кроули может краем глаза наблюдать, как Мюриэль покачивает головой в такт «Another One Bites The Dust». Он не может сдержать небольшой усмешки. — Почему ты зовешь меня «Мистер Кроули»? — вдруг озвучивает он мысль, посещавшую его уже не раз, когда песня заканчивается. Дальше Бентли включает что-то более спокойное, не знакомое Кроули. Мюриэль удивленно поднимает голову. — Ты же знаешь, что «Кроули» это имя, а не фамилия, не так ли? — Люди обращаются так к тем, кто выше по должности, — пожимает плечами Мюриэль. — А вы были престолом, или господством, или… — Я понял, — прерывает ее Кроули. Не хотелось бы, чтобы размышления Мюриэль заходили в это русло. Тем более, он никогда не любил вычурно-официозную политику Небес, одна из немногих бесполезных вещей, которые Ад, к его большему сожалению, с радостью перенял. — Тебе не нужно. Я больше не стою выше в этой бредовой иерархии. Просто «Кроули» подойдет. — Хорошо, — медленно произносит Мюриэль. — Тогда, Кроули… — М? — Можешь еще раз включить эту песню про пыль? Она мне нравится. Бентли выполняет эту просьбу быстрее, чем Кроули успевает понять, что значит «песня про пыль». Что ж, эта характеристика, по крайней мере, более точная, чем «бибоп». В любом случае, он пока не собирается объяснять Мюриэль, что выражение «превратиться в пыль» означает «упасть замертво», особенно учитывая, что песня ей, судя по всему, действительно нравится.