(Не)работающие планы

После тихой и пустой Альфа Центавра Тадфилд кажется очень ярким. Гавриил поправляет пиджак, созданный в замен растянутой жилетки, отданной ему Азирафаэлем, и смотрит на стоящих рядом Вельзевул. Они, может быть, стараются держаться уверенно, но он может видеть, как они нервничают по тому, как они постукивают пальцами по бедру. Ровный ритм, который помогает сосредоточиться на задаче, а не рассуждать о том, что все может пойти плохо. Гавриил перенял эту их привычку, сам того не осознавая. — Он идет, — сообщают Вельзевул ровным тоном. Гавриил оглядывается; ни Антихриста, ни его адской собачки пока не видно, но он чувствует желание повести плечом, чтобы стряхнуть с себя что-то нематериальное, которому сложно сопротивляться. Мальчик силен. Если бы никто не замолвил за них слово, они бы вряд ли вообще к нему сунулись; в конце концов, их прошлый опыт общения был не лучшим. — Кроули не говорил, на кого он похож? — спрашивает Гавриил, поворачиваясь к Вельзевул. Они качают головой. — Вряд ли мы его не узнаем, — предполагают они. Гавриил хмыкает. Он не знает, как могут измениться человеческие дети за четыре года, но ребенок Сатаны, даже мятежный, должен иметь что-то общее со своим отцом. Как минимум, довольно суровый нрав. Ожидание тревожно. Гавриил не привык не держать что-то под своим четким контролем. И даже если это никогда не давало ему расслабиться, потерять это было хуже. С другой стороны, теперь он мог положиться на Вельзевул так, как не мог положиться ни на кого из своих коллег-Архангелов. Вельзевул знали о нем все и принимали это. И если это не дает уверенность в завтрашнем дне, то Гавриил не знает, что дает. Никакие белые стены, пробежки по парку раз в неделю или изящные костюмы не могли дать ему даже подобия этого ощущения. Ладно, может быть, действительно хороший костюм мог сделать его неблагодарную, по его скромного мнению, работу в качестве Верховного Архангела хотя бы сносной; люди были гениальны, когда придумали хлопковые рубашки. Но даже они отставали от времени, проведенном в отставке. От времени, коротком, пролетевшим практически незаметно, проведенном с Вельзевул. Гавриил не замечает вихристую макушку мальчика вдалеке, пока его не выдергивает из размышлений чужая рука в его собственной. Он поворачивает голову в сторону Вельзевул, однако их лицо все еще сосредоточено и ничто не выдает нервозности, кроме этого нехарактерного жеста. Однако, Гавриил понимает; ему и самому хотелось сделать так же. Если такое «вдвоем против того, что не сможем победить», а не «в одиночку среди толпы похожих и отличающихся от тебя одновременно» ощущали Кроули и Азирафаэль — он может понять, почему у них получилось. И он действительно благодарен за то, что они показали путь. Мальчик идет не один и, несмотря на то, что его память все еще его подводит, Гавриил узнает еще троих рядом с ним; уж слишком яркими были воспоминания о Тадфилдской авиабазе, они вернулись среди первых. Одно из главных потрясений его существования, и это не удивительно. Теперь это самое потрясение идет прямо к ним, кажется, ужасно неспешно, и Гавриил может только предположить, насколько мучительно медленными кажутся его шаги Вельзевул. Ожидание. Он должен будет спросить позже, является ли это одной из адских пыток. — Я ждал вас раньше, — сообщает мальчик, Адам, пора уже начать звать его по имени, если они хотят, чтобы все получилось, все еще не подходя близко. Он, однако, стоит чуть впереди своих друзей. Что ж, Гавриил, как Верховный Архангел, пусть и сложивший полномочия, может оценить самоотверженность. И, если кто-то решит напомнить, что в Ад, когда это потребовалось, отправилась Михаил, а не он сам, что ж, он также всегда уважал инициативы подчиненных, а ей очень не понравилась смерть информатора. Гавриил рассматривает Адама и думает, что он похож на своего отца, до Восстания, разумеется. Волосы те же, скулы, есть даже что-то общее во взгляде. Хотя вряд ли он сам в курсе и вряд ли кто-то ему об этом скажет. — В прошлый раз вы были пунктуальней. — Думаю, нам стоит начать заново, — Гавриил использует, как ему кажется, свою лучшую располагающую улыбку, однако Адам только приподнимает бровь и, очевидно, не впечетлен. Странно, ему казалось, что раньше это всегда работало. Может быть, улыбка будет более эффективна в сочитании со статусом. Он протягивает мальчику руку. — Гавриил, бывший Небесный Верховный Архангел. Девочка, стоящая прямо за Адамом, фыркает, да и он сам не спешит отвечать рукопожатием, хотя у людей, насколько Гавриил знает, так принято. Вероятно, дело все же не в отсутствии громкого имени. — Мы Вельзевул, — слышит Гавриил голос прямо рядом с собой, не тот, строгий, который они используют при общении с подчиненными, более дипломатичный. Пес, на которого до этого, кажется, никто не обращал внимания, звучно тяфкает, а после подбегает к ним. Вельзевул усмехаются, приседают, чтобы быть быть с ним наравне и протягивают руку. — Ну привет. Помнишь меня, да? Только в этот момент до Гавриила доходит, что маленькая собачка, едва доходящая ему до колена — один из Адских Церберов. И, кажется, он действительно еще помнит что-то о своем происхождении, учитывая, как охотно он принимает ласку от Вельзевул, но при это не обращает на самого Гавриила никакого внимания. — Я читал о вас обоих, — заявляет Адам. Пес, услышав голос хозяина, тут же возвращается к нему. Мальчик позади него, тот, что в очках, несколько раз кивает, подтверждая. Гавриил знает, что его имя множество раз упоминается в книгах, однако ему казалось, что Вельзевул предпочитают оставаться… не столь публичной фигурой. Хотя им нравится иллюстрация с огромной мухой. — И, хотя Кроули говорит, что вы не стремитесь к разрушениям, я предпочту судить об этом сам. — Другие приоритеты, — качает головой Гавриил, — есть вещи, которые для нас важнее старых планов, и… — Когда наши закончат с человечеством, они возьмутся за нас, — перебивают Вельзевул. — А это мерзкая хрень. — Дети, — напоминает им Гавриил, но Вельзевул только отмахиваются. — Они знают слова и похуже, — уверяют они и, судя по усмешке девочки, они правы. — Что они могут сделать? — интересуется Адам, прерывая моральный спор о лексике, которую стоит использовать в присутствии маленьких людей. Вельзевул морщатся от представления перспектив, так что Гавриил решает ответить сам. — Что угодно, от стирания памяти до полного уничтожения святой водой или адским огнем, — если задуматься, первое они уже попробовали и успеха не добились. — Скорее второе. — За то что вы сбежали? — вклинивается в разговор девочка. Ее яркая куртка привлекает внимание, и у нее очень живая мимика. Гавриил видит, что ей любопытно, просто по тому, как горят глаза. — И за то что отказались продолжать разработку Второго Пришествия, — дополняют Вельзевул. Они оба действительно размышляли ранее, что повлияло, особенно после Кроули и Азирафаэля. Что пугает руководство больше: неповиновение или коммуникация? И насколько вероятно, что из одного вытечет другое? Просто, если так, то куда проще объединиться, чтобы избавиться от факторов риска, однако обе стороны предпочитают думать, что это была лишь досадная случайность. Тем не менее, это случилось уже дважды. — И теперь вы готовы защищать Землю? — утоняет Адам. И Гавриил не так много знает о человечестве, особенно после потери памяти, однако здесь им может быть хорошо. Лучше чем в Аду или на Небесах, а за такую возможность стоит и побороться. — Если она станет нашим пристанищем, — отмечает он, чувствуя, что рука Вельзевул сжимает его собственную чуть крепче. Адам кивает, все еще рассматривая их суровым взглядом, а после делает быстрый жест рукой, призывая своих друзей подойти поближе. Они долго и напряженно о чем-то шепчутся, Гавриил, несмотря на сверхъестественный слух, не может разобрать ни слова: юный Антихрист обеспечивает себе должную конфиденциальность. Немного напоминает суд, который проводили над ним остальные Архангелы, во главе с Метатроном. Девочка, например, даже по мимике похожа на Уриил. Она говорит что-то очень быстро, кажется, даже спорит с Адамом, что, конечно, впечатляет. Спорить с Антихристом, надо же. — Дом недалеко от моего давно пустует, — сообщает Адам, когда дети расходятся. Гавриил не понимает, к чему ему эта информация, пока мальчик, очевидно, прочитав недоумение в его глазах, не поясняет. — Вы можете жить там. Так я смогу следить, что вы не планируете ничего разрушительного. Девочка громко кашляет. — И Язва сможет проверять, не прячете ли вы легионы себе подобных в кладовой, — сокрушенно добавляет Адам. Видимо, об этом они спорили, и, что примечательно, девочка одержала победу. Действительно, похоже на Уриил. Если кто-то Наверху любил держать происходящее под контролем так же сильно, как он сам, это, пожалуй, была она. — Твои родители назвали тебя «Язва»? — недоуменно приподнимают бровь Вельзевул, обращая этим внимание Гавриила на действительно странное имя. Хотя, люди, кажется, не считали имя Азирафаэля странным, хотя оно, конечно же, библейское, так что может быть он просто не понимает людей. — К сожалению, нет, — фыркает девочка, не-Язва, закатывая глаза. — Можете звать меня Пеппер. — Тебе подходит, — отмечают Вельзевул с усмешкой. Гавриил не уверен, как они это определяют, а главное, как может быть иначе. Разве не любое имя, которое существо, смертное или бессмертное, получает, ему подходит? Он смотрит на Вельзевул и думает вдруг, что нет, это не так. Бааль не описывало всего, чем они являются, не было достаточно весомым, чтобы указать на мощь, затаенную силу. Вельзевул, с другой стороны, действительно им подходило, особенно его жужжащие звучание. — Я знаю, — усмехается Пеппер, складывая руки на груди. Гавриил отмечает, как Адам закатывает глаза на секунду, будто уже устал от подобных разговоров. — Ваше тоже ничего. Повезло. — Сами выбрали, — качает головой Вельзевул. — Круть. — Если вы закончили, думаю, стоит показать им дом и обсудить правила, — обрывает их Адам, складывая руки на груди. Пеппер недовольно поджимает губы, хотя наверняка понимает, что, если они останутся здесь, у них будет еще множество возможностей поговорить; об именах или чем-то еще, в принципе не важно. — Мы бы это очень оценили, — соглашается Гавриил. — Пижон, — хмыкает Пеппер. Адам тяжело вздыхает, но никак не комментирует, будто что-то подобное тоже происходит на постоянной основе. Интересная динамика, конечно. — Идем, у нас с ребятами еще есть дела вечером. Вельзевул двигаются вслед за детьми первыми, с неприсущей им покорностью, утягивая за собой все еще сомневающегося в значении слова «Пижон» Гавриила. Он бы предположил, что это какой-то уважительный термин у людей, однако вряд ли что-то подобное исходило от Пеппер, это он уже уяснил. Так что он догонят Вельзевул в пару шагов и наклоняется. — Что значит «Пижон»? — спрашивает он. — Человек, слишком озабоченный своим внешним видом, — отвечают они. Гавриил хмурится. Разумеется, он не слишком озабочен своим внешним видом, просто его статус всегда требовал от него внимания ко всем деталям и умения одним лишь впечатлением показать свое положение. Кто бы иначе стал воспринимать его всерьез? Вельзевул наблюдают, как его лицо мрачнет и добавлют с усмешкой. — Мы не говорили, что нам это не нравится. О. В таком случае, все в порядке. Гавриил не обращает внимания, что дети впереди в течение их диалога тоже едва слышно переговариваются, только случайно ловит обрывок фразы: «… спутали героев…». Однако, он понятия не имеет, о чем они. Что-то из человеческих книг, которые так любит Азирафаэль, вероятно. Он совершенно точно мог говорить о них часам, когда Гавриил посещал его за очередным отчетом, хотя, оглядываясь назад, это могло быть способом отвлечь от очевидного демонического присутствия в магазине. Что ж, умно. Дети ведут их через весь город, мимо небольших домиков с аккуратными садиками, мимо группок детей, таких же, как они, но поменьше размером. Тадфилд… приятный. Действительно радует глаз. Полная противоположность Альфа Центавра, но в хорошем смысле. Деревья вокруг ярко-рыжие, красные и желтые, скрывают окна вторых этажей и скамейки, голоса людей негромкие. Идиллия. И при том ни он сам, ни Вельзевул, кажется, не выглядят тут лишними или неподходящими, люди не поворачивают головы, когда они проходят мимо, как иногда бывало во время их встреч в Лондоне или Эдинбурге, или где угодно еще. Будто бы идеальное место привыкло к вошедшей в его размеренную жизнь странности. Будто бы оно действительно может стать им домом. — Мы пришли, — сообщает мальчик в очках, вырывая Гавриила из рассуждений. Дом, перед которым они остановились, не сильно отличается от тех, мимо которых они проходили раньше, разве что двор, кажется, уходит дальше из-за того, что участок последний в ряду. Совсем недалеко лес, подъезная дорожка выглядит ухоженной. Гавриил смотрит на Вельзевул, также рассматривающих дом, но с более сосредоточенным выражением лица. — Дом давно ждет хозяев, так что… — Так и не скажешь, — отмечают Вельзевул задумчиво. Дом действительно не выглядит оставленным или заброшенным, как и участок вокруг него, на который они оба невольно обращают свое внимание. — Большой сад. — Да, — кивает Адам, поджимая губы. — В доме две спальни, кухня, гостиная и… — Библиотека, верно? — предполагают Вельзевул каким-то странным тоном. Он понимающий, но немного сожалеющий. Адам хмурится. — И дом недалеко от твоего. — Верно, — соглашает он наконец. Повисшая тишина кажется натянутой, будто бы кто-то поднял тему, которую никто не хочет обсуждать, и Гавриилу кажется, что это были Вельзевул. — Думаю, вам действительно нет разницы. — Да. На самом деле, любой подойдет, — быстро произносят Вельзевул. Гавриил кивает, подтверждая их слова. В конце концов, они не люди и большая часть вещей, необходимых человечеству, не имеет для них никакой ценности. — Было еще что-то о правилах. — Старайтесь жить как люди, — произносит Адам. — Хотя бы делать вид, чтобы не тревожить остальных. Брайан и Уэнсли сделали вам чеклист. — Чеклист? — уточняет Гавриил, забирая у одного из мальчиков тетрадь. — Там написано, что люди делают в типичных ситуациях, наши номера телефонов, — поясняет тот, что в очках. У Вельзевул есть вполне человеческий мобильник, по которому они иногда общаются с Кроули, так что Гавриил понимает принцип работы. — И Брайан добавил фильмы, которые вам стоит посмотреть. Значит, тот, что в очках — это Уэнсли. Полезно знать, если им придется общаться с детьми на постоянной основе, а все к этому идет. Не худший вариант, к слову, но Гавриил предпочел бы общаться с… что ж, с бессмертными созданиями. Людям сложно даже осознать тот путь, что они уже успели пройти с начала времен до сегодняшнего дня, чего уж говорить о мотивах и целях. Однако, едва ли ни единственным бессмертным созданием, за исключением Вельзевул, разумеется, с которым он мог бы говорить сейчас, является Кроули, с которым общение, скажем так, не задалось. И вряд ли предвидится улучшение, учитывая, что без его отказа от должности, Азирафаэль никуда бы не ушел. Гавриил не винит себя, нет. Решение полностью принадлежало Азирафаэлю, но вполне может представить злость Кроули и не стремится быть ее мишенью. Он бы, вероятно, тоже злился. Будто бы читая его мысли, Адам добавляет: — И если вы приведете сюда своих бывших коллег, я об этом узнаю, — предупреждает он. Резонно, однако Вельзевул задумчиво хмурятся. — Кроули не считается? — уточняют они. — Ни Кроули, ни Мюриэль, — подтверждает Пеппер. У Гавриила, конечно, проблемы с памятью, но он практически уверен, что ни разу не слышал второе имя. Он поворачивается к Вельзевул, потому что, несмотря на то что имя точно не демоническое, они могут хотя бы иметь представление, о чем речь; в конце концов, у них с Кроули довольно странная, но, кажется, дружба. Они уж точно не воспринимают общение с ним как досадную необходимость, скорее как развлечение время от времени. Однако, они тоже не выглядят понимающими. — Мюриэль? — переспрашивают они. — Мы слышали только об Эрике. Знаете, демон, такой с рогами. Дети переглядываются. — Ну, Кроули не называл имя, — наконец тянет Брайан. — Но говорил о новом представителе Преисподней, — напоминает Уэнсли. Гавриил хмурится. Он помнит, что Вельзевул тоже обсуждали с Кроули какого-то нового демона на Земле; странная история со шпионажем и предателями, все, как они любят. Одного и того же? — Который, вероятно, тоже обратится к Адаму однажды. — Думаю, стоит подождать с этим обсуждением до непосредственного знакомства, — предлагает Гавриил, примирительно поднимая руки. Адам хмурится и потирает переносицу, вдруг будто бы становясь старше. Конечно, на самом деле он не меняется, хотя, пожалуй, мог бы, просто взгляд очень серьезный, не тот, что был у других подростков в Тадфилде, даже не тот, что у его друзей. — Я поговорю с Кроули, — обещает он. Гавриил может поклясться, что Пеппер шепотом произносит что-то вроде: «У кого-то большие проблемы». Судя по тому, как Вельзевул скрывают смешок за небольшим кашлем, которого у демонов не может быть по определению, он прав. — Так, есть еще какие-то правила? — интересуется Гавриил, надеясь, что эту заминку никто не заметил. Тщетно, потому что Вельзевул портят все впечатление, подмигивая Пеппер. Гавриил, однако, не может быть недоволен этим; если они чувствуют в себе желание заниматься такой ерундой, значит, они отходят от необходимости держать себя ледяной глыбой, как в Аду. Ладно, может быть каменной? Чем-то, что не тает, в любом случае. — Все в чеклистах, — сообщает Брайан. Гавриил кивает, пролистывая тетрадку. Некоторые строчки не имеют никакого смысла, по крайней мере для него. Что такое, например, «Человек-паук»? Разумеется, Всевышняя не планировала создавать ничего подобного. Разве что это какой-то демон стал для смертных вроде популярного образа. В таком случае упоминание действительно полезно. — Значит, мы можем идти? — предполагает Гавриил, кивая на дом. Адам кивает, поджимая губы. Что ж, они и не ожидали, что их появление в Тадфилде будет долгожданным событием, особенно учитывая, что их основная цель здесь — следить за знамениями. — Я зайду к вам завтра, — напоминает Пеппер. — Мы подберем истории о косяках Кроули, — усмехаются Вельзевул. Гавриил видит, как у Пеппер загораются глаза. Возможно, подпитывать ее внутреннего монстра — не лучшая идея, но Гавриил никогда за все свое существование не собирается лезть в запутанные взаимоотношения Кроули и Вельзевул. Они действительно странные, и он понятия не имеет, на чем они строятся, хотя не то чтобы возражает. Просто… ему это непонятно. Гавриилу не нужно задавать вопрос, чтобы быть уверенным в том, что Вельзевул не расскажут ни об одной ошибке Кроули, о которой он сам не хотел бы говорить. Скорее всего соберут истории о его вечных опозданиях на встречи или спорах с другими демонами. Гавриил отдает себе отчет, что Вельзевул не рассказывают даже ему всего, что узнают от Кроули, по тому, какими взбешенными они были после единственного визита в его магазин. Он спрашивал, но они сказали только, что это личный вопрос, что-то о доверии даже. Демоны и доверительные беседы, мир действительно сходит с ума понемногу. Хотя, если подумать, на чьем пороге оказались бы Вельзевул, потеряй они память? В том случае, если будет порог, конечно, потому что, зная Кроули… — До завтра тогда, — улыбка Пеппер немного жуткая и обращена в основном к Вельзевул. Она, однако, не упускает возможности продемонстрировать свою вежливость и по отношению к Гавриилу. — Тебе тоже, Пижон. Адам снова вздыхает, бормочет что-то про два фунта, из-за чего улыбка Пеппер становится еще шире, а после кивает Гавриилу и Вельзевул на прощание и уходит. Остальные дети следуют за ним, только пес пару секунд смотрит на остающихся, и только потом бежит вслед за хозяином. — Есть ощущение, что вы нравитесь им больше, — отмечает Гавриил, когда дети исчезают за углом одного из соседних домов. Обсуждать это при них было бы невежливо, если он правильно понимает некоторые правила человеческого этикета. — Зло привлекательно, — хмыкают Вельзевул беспечно. — Да, — тянет Гавриил с улыбкой. — Это я могу понять. Вельзевул смеются и выглядят вполне счастливыми, правда, кажется, немного мрачнеют, когда смотрят на дом. Гавриил следит за их взглядом, однако не замечает ничего, что могло их расстроить. Разве что им не по вкусу светлые занавески, оставшиеся, видимо, от прошлых хозяев, но в таком случае их внимание должны были привлечь такие же темные на втором этаже. — Что-то не так? — спрашивает Гавриил. Вельзевул поводят плечом. — Дом действительно давно ждет хозяев, — поясняют они, а после тянут Гавриила в сторону калитки. Что ж, ему тоже странно осознавать, что они собираются остановиться в настоящем человеческом жилище. — Пойдем. Гавриил думает, что для людей, должно быть, в порядке вещей оставлять часть интерьера при переезде. В любом случае, это значительно упрощает жизнь новым жильцам. Таким, как они. Дверь в дом открывается по одному взмаху руки, и их встречает почти пустая, но светлая гостиная. Стол, несколько стульев, ничего общего с тем, что было у него на Небесах и вряд ли похоже на офис Вельзевул, однако это… хорошо. Пожалуй, даже лучше чем на Альфа Центавра. И если так выглядит дом — он может понять, почему люди его так любят. — Мы справимся, — уверяют его Вельзевул, кивая в сторону тетради, которую Гавриил почти сразу оставляет на столе. — Но стоит начать жить как люди уже сейчас. Все, что ему остается, кивнуть и открыть то, что дети называют «чеклистом». Верховный Архангел Небес и сильнейший из Лордов Преисподней собираются жить как люди. Надо же. Скажи ему кто-то подобное еще лет пять назад, Гавриил бы решил, что над ним шутят, однако вот они. И он не может сказать, что ему это не нравится, хотя если бы в добавок предложили избавиться от головной боли, сопутствующей возвращению воспоминаний, он бы не отказался. Однако, раз уж такого не происходит, он покорно принимает за чтение первой части с интригующим названием «Коммунальные платежи». Возможно, однажды он к этому привыкнет.

***

Эрик появляется в Аду, как обычно, в сере и пепле, которые оседают на плечах и волосах раздражающей и прилипчивой пленкой. Потом ее будет жутко сложно убрать. Но это то, чего от него хочет Шакс — соответствие дресс-коду и ожиданиям от Адского Представителя. А ему надо ее задобрить. Или правильно будет сказать зазлить, или как-нибудь еще, не важно. Эрик пробирается к офису Шакс сквозь толпу демонов, выглядящих будто мертвецы и пахнущих соответствующе, и не может не задаться мыслью, насколько он был похож на них до своего назначения. Несильно ведь? Он на это немного надеется. Фурфур в приемной не изменился ни капельки с последней встречи, будто бы даже позу, в которой сидит, не поменял. Он смеряет Эрика недовольным взглядом, бормочет: «Слава Сатане», и рукой указывает проходить в кабинет. Эрик вкладывает в традиционный ответ весь свой энтузиазм, прежде чем выполнить указание и, как только заходит к Шакс, едва не роняет одну из особо накренившихся стопок с бумагой, которых стало значительно больше. А ему еще казалось, что в Аду ничего не меняется. — Лорд Шакс, — произносит Эрик, склонив голову. — Начинай уже свой отчет, — фыркает Шакс, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, которое, очевидно, знавало лучшие времена. Как и сама Шакс, судя по тому, какой потрепаной выглядит ее одежда. Она, конечно, не любит, когда окружающие демоны походят на людей, однако сама предпочитает от подчиненных отличаться. Лицемерие для демона не порок, скорее наоборот. В любом случае, выглядит она, ну, не очень. — Эм, окей, — Эрик пожимает плечами и протягивает Шакс свой тщательно собранный отчет. — Искушения жадностью, немного паники в Интернете, гнев, там подробнее на седьмой странице и… — О Кроули, — обрывает его Шакс недовольным тоном. — Отчет о Кроули, не тормози. — А, да, я тогда пока… — Эрик окидывает кабинет взглядом, пытаясь найти хотя бы одно место, куда можно было бы положить бумаги так, чтобы не разрушить и без того довольно сомнительный баланс. — Знаете, пока подержу просто. — Говори уже, — рычит Шакс. — Он не делает ничего нового, — пожимает плечами Эрик. — Знаете, управляет магазином, жалуется на посетителей, почему-то считает, что звезды должны погаснуть, разговаривает со своими цветами и… — Что? — переспрашивает Шакс напряженным тоном. Эрику удается подавить усмешку от того, как просто она заглотила наживку, однако он не собирается подавать виду, что знает хоть о чем-то, кроме того, что ему знать положено по должности. — Разговаривает с цветами, — повторяет он, поморщившись. — Типо, реально крыша едет походу, не знаю. Эрик отдает себе отчет в том, что ему нравится раздражать Шакс. Особенно когда он знает, что ему ничего за это не будет, а ему ничего за это не будет до тех пор, пока он приносит ей информацию, которую она хочет. — О звездах, — обрывает его Шакс. — Что Кроули говорил о звездах? — Я в этом не разбираюсь, о прошлом вспоминает, наверное, — отмахивается Эрик и снова перескакивает на другую тему. — О, он еще на машине катается и с людьми кофе пьет, это важно? Судя по тому, как резко Шакс поднимается с места, ему стоит немного снизить градус намеренной тупости, если он не хочет получить. В конце концов, даже у ее желания быть в курсе есть предел. Эрик примирительно поднимает руки и, просто на всякий случай, делает шаг назад, прижимаясь спиной к двери. — Окей, я понял, звезды, — медленно кивает он, — Кроули почему-то считает, что они скоро исчезнут, но я говорю, он немного того, так что не думаю, что об этом стоит париться. — Много ты понимаешь, — фыркает Шакс, отворачиваясь от него. — Кто ему рассказал о звездах? Эрик задумчиво прикусывает щеку, открывает свою папку с отчетами, пролистывает ее, делая вид, что ищет зацепки. Он снова чувствует, что недовольный взгляд Шакс возвращается к нему, и начинает листать быстрее. — Наверное, узнал от этого, сверху? — предполагает он. Шакс и так знает, что Кроули как-то уговорил Небеса поменять две души на одну, так что сама мысль его общения с той стороной — не секрет. — А что со звездами? С чего бы им гаснуть? Шакс возвращается на свое привычное место, видимо, удовлетворившись этим объяснением. Эрик, пока она не видит, судорожно выдыхает, чтобы успокоится; пытаться играть на ее нервах не так просто, как ему хотелось бы, а он, вообще-то, в этом почти профи. Обычно, правда, он делает это неосознанно и, как правило, не вовремя. Эрик хмурится, закрывая папку. — Лорд Шакс, что-то должно случиться? — спрашивает он. Прищур Шакс становится испытывающим, будто бы она мысли его прочитать пытается. Эрик знает, что она так не может. Шакс — черепаха, одна из тех, сухопутных, которые на самом деле жуть какие быстрые, ее сила в том, что ее действительно сложно развоплотить, не в телепатии. Однако, под ее взглядом все равно неуютно. — Не твое дело, — фыркает Шакс, закидывая ногу на ногу. — Твое дело, приносить полезную информацию, а не этот бред про цветы. Шакс, очевидно, никогда не видела, как Кроули ведет себя наедине с этими самыми растениями, потому что иначе бы никогда такого не сказала. Это выглядит довольно жутко, на самом деле, если бы Эрик сам не беседовал с ними время от времени, он бы начал подозревать, что у Кроули действительно проблемы с головой. Но эти растения вполне в состоянии поддерживать разговор, они кивают и качаются из стороны в сторону, так что это реальный диалог. Эрик по крайней мере на это надеется. — Но как мне приносить полезную информацию, если я не знаю, на что обращать внимание? — спрашивает Эрик, недоуменно поднимая брови. Шакс выглядит еще более подозревающей и на какое-то, очень длинное, мучительное мгновение, Эрику кажется, что он все провалил. Что она догадывается, что в следующую секунду она призовет кого-то за ним, и уже совсем скоро он сам будет на месте, которое Кроули должен был занять четыре года назад; в ржавой, старой ванне, наполненной святой водой. По сути своей Эрик должен любить воду, но как-то не складывается, и к новой встрече со стихией он не стремится. Однако Шакс задумчиво опускает подбородок на руку, которую опирает локтем на колено и усмехается. — Я уже начала думать, что у тебя нет никаких амбиций, — отмечает она. Эрик опускает взгляд, рассматривая бумаги у подножья ее трона. Он и сам не уверен в том, как ответить на этот вопрос, потому что то, что в Аду считается амбициями, его не особо влечет, он по натуре исполнитель. Если ему приходится быть за главного… Он бы предпочел просто не упоминать эту тему, правда. — Амбиций? — переспрашивает Эрик. — Одноразовый демон не может иметь доступа к той информации, о которой мы говорим, — поясняет Шакс. Эрик кивает. Одноразовый демон в Аду, в основном, ну, развоплощается, а не хранит важную информацию. Эрик знал одного, который в какой-то момент нашел в этом что-то расслабляющее, но с ним он давно не общается. Лорг действительно немного двинулся умом за тысячелетия развоплощений и начал считать их своим настоящим предназначением, очевидно , что говорить с ним после этого стало невозможно. Задумавшись, он почти пропускает следующее, что Шакс произносит. — Однако, ты был довольно полезен в последнее время. — О… Да, — Эрик избегает зрительного контакта. — Рад, что вы заметили. Я старался. Если есть в мире что-то, в чем он старался меньше, чем быть по-настоящему полезным для Шакс, Эрик не может вспомнить. — И я отмечаю это стремление, — продолжает Шакс. Кажется, за то время, что Эрик провел на Земле, что-то в подковерных играх Преисподней сильно изменилось, если она видит необходимость в том, чтобы вербовать буквально каждого, кто попадается на глаза. Причем, не особо вдумчиво. — Думаю, ты заслужил повышение. Удивление, которое Эрик не может сдержать, подходит ситуации. Он подозревал, что Шакс знает о недовольствах своей персоной, но выход из этой ситуации она находит, ну, специфический. Однако, это ему на руку, верно? Чем выше статус, тем обширнее доступ к документам, доверие других служителей и все такое. И, Эрик не будет врать самому себе, уважение тоже. — Как только ты закончишь курсы повышения квалификации, я подпишу назначение, — заканчивает Шакс, очевидно, не ожидая от него ответа на столь щедрое предложение. — Курсы? — переспрашивает Эрик. Вот это уже не прикольно. Если его оставят внизу на несколько месяцев ради бесполезного переобучения, это плохо. Действительно очень не вовремя, учитывая, что Новый Конец Света может начаться в любую секунду. — Разве Кроули ничего не заподозрит? Типо, я втерся ему в доверие, но если я исчезну… — Разберемся, — усмехается Шакс с усмешкой, снова поднимаясь со своего трона. Она направляется к двери, выходит в приемную, так что Эрик просто следует за ней, не совсем понимая, что она собирается делать. — Фурфур, кто из Герцегов свободен? Фурфур кивает, отодвигает в сторону какие-то пачки бумаг и какое-то время сосредоточено вглядывается в экран компьютера. Эрик чувствует себя совершенно не на своем месте, все, что ему остается, переводить взгляд с Шакс на старый, медленно работающий компьютер и ждать. — Хастур свободен, — наконец произносит Фурфур. — Дать ему какие-то указания, мой Лорд? — Пусть зайдет ко мне, — командует Шакс, а после поворачивается к Эрику. — Какая у тебя специализация? — Гордыня, — сообщает он, недоуменно сдвинув брови. Это на самом деле есть в его личном деле, но Эрик может понять, почему Шакс не собирается искать. У нее и так завал, учитывая, что, выходя из кабинета, он кажется слышал, как одна из стопок документов падает, в буквальном смысле, рыться в куче листов с записями о его развоплощениях — так себе развлечение. Эрик и сам эту папку не открывал несколько тысяч лет. — Пойдет, — кивает Шакс, снова поворачиваясь к Фурфуру. — Подготовь формы для повышения квалификации. — Ему? — усмехается Фурфур, кивая в сторону Эрика. Тот делает вид, что очень занят разглядыванием закрытых папок с документами, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Серьезно, Лорд Шакс? Шакс улыбается, но ее улыбка жуткая. Такая, после которой у людей, и, как правило, у Эрика начинались очень неприятные проблемы. Она наклоняется ближе к Фурфуру, видимо, чтобы никто больше не смог расслышать их дальнейший диалог. Эрик, однако, все равно стоит близко достаточно, чтобы разобрать каждое слово, сказанное угрожающим шепотом. — Ты знаешь кого-то еще, кого подпускает к себе единственный демон, невосприимчивый к святой воде? — практически шипит Шакс. Эрик снова прикусывает язык. Серьезно, Ад должен ему стоматолога или кто там из людей в этом разбирается, уже даже не забавно. Фурфур не кажется запуганным грубым тоном, просто кивает и что-то печатает на клавиатуре, выглядящей так, будто бы и работать давно уже не должна. Эрику почти больно смотреть на то, во что превращается практически любая техника, побывшая в Преисподней хотя бы несколько часов. Шакс выпрямляется, окидывая Фурфура довольным взглядом, отчего Эрику становится неловко, будто он смотрит на что-то, не предназначенное для чужих глаз. Он возвращается к изучению папок, без какой-то конкретной цели. В них действительно нет ничего интересного или полезного, это какие-то данные о новых душах, распределенных по котлам, кругам и прочим местным популярным аттракционам. Интересно, в Преисподней есть что-то, под названием «Адское Возмездие»? Было бы забавно. Такая тема для спора с Мюриэль на будущее. Эрик на секунду бросает взгляд на Шакс и Фурфура, чтобы понять, закончили ли уже они со своим довольно странным флиртом. Или это уже считается прелюдией? Эрик как бы предпочитал держаться подальше от всего, что связано с подразделением Асмодея, просто на всякий случай, так что с экспертной оценкой торопиться не будет. — Ты все еще здесь? — грубо бросает Шакс. — Иди, я напишу тебе потом. Эрик кивает, а после выскальзывает за дверь кабинета так быстро, как если бы его тут и не было. Будто ему мало того, что он до сих пор Кроули нормально в глаза смотреть не может, серьезно. Эрик хочет засунуть руки в карманы толстовки и только в этот момент понимает, что все еще держит свой отчет о совершенных на Земле злобных деяниях. Ну, может не прям злобных, скорее пакостных, наверное, но он вообще-то не проходил еще никакого повышения квалификации, так что ему позволено. Да и вообще, эффект от них отличный. Так и Кроули считает, а у него в свое время были едва ли ни лучшие показатели. Отчет нужно бы все-таки оставить у Шакс где-нибудь, где для него найдется место, но Эрик как-то пока не стремиться возвращаться в приемную. Учитывая эти два факта он какое-то время просто бессмысленно пялится на дверь, выбирая между потерей доверия начальства, что в его случае уж очень нежелательно, и потерей душевного равновесия, что тоже как-то не очень звучит. И он никогда бы в этом не признался, но в этой ситуации его действительно радует запах гадких сигарет Хастура, к которым тот как будто бы пристрастился даже больше после неслучившегося Апокалипсиса, как обычно попадающий в комнату быстрее него самого. Эрик поднимает голову и встречается с ним глазами на пару мгновений. — Герцог Хастур, — приветствует он. Хастур хмурится, смотрит сперва на него, а потом на закрытую дверь. — Тут очередь? — недовольно спрашивает он. Эрик качает головой, возможно, слишком энергично. — Неа, я только оттуда, — сообщает он. — Кажется, Лорд Шакс немного… занята. — Опять? — закатывает глаза Хастур, становясь еще более недовольным, чем раньше. Странно, Эрик думал, что больше уже некуда. — Она сама меня вызвала, только что. — Я, кажется, догадываюсь, зачем, — бормочет Эрик. Не то чтобы он был жутко недоволен самой идеей того, что Хастур будет чему-то его учить, но... Знаете, вообще-то был. Даже Асмодей был бы лучшим выбором, а Асмодей, после ухода Кроули, едва ли не самая нестабильная личность в Преисподней. Если бы Эрик действительно мог выбирать, он предпочел бы Дагон. По какой-то непонятной причине, морские гады действительно лучше находят друг с другом общий язык, а они оба вполне морские и, по мнению людей, гады. — И зачем? — хмурится Хастур, затягиваясь этим нечто, что и сигаретой-то назвать сложно. Эрик напоминает себе, что демонам дышать необязательно и его легкие — скорее декоративный элемент в строении физического тела. — Повышение квалификации, — поясняет Эрик, а после добавляет, чтобы не запутать. — Мое, не ваше. Хастур щурится с подозрением. Учитывая его глаза, это действительно жутко. — С чего вдруг? — Ну, я думаю, это связано с тем, что я втерся в доверие к Кроули, — предполагает Эрик, пожимая плечами и стараясь при этом выглядеть беспеченым. Так, будто он, хоть и понимает важность возложенной на себя миссии, относится к ней как к очередному заданию, которое удалось успешно выполнить. Или, по крайней мере, пока удается. Хастур усмехается. — Втерся в доверие, — повторяет он, будто это старая шутка, которую он услышал сотню лет назад, все еще считает смешной, но уже больше по привычке или из-за ее абсурдности. — Ублюдок никого к себе не подпускает, кроме своего дружка с крыльями. — Это место было свободно, когда я появился, — усмехается Эрик. Учитывая, что он теперь знает о Кроули и этом с Небес, звучит так себе. По крайней мере, Хастур не знает. Однако особо развивать эту тему ему не хочется, так что он протягивает свой отчет. — Так, если вы идете к Лорду Шакс, не передадите ей? Мне пора уже, чтобы он ничего не заподозрил. Хастур папку принимает, и, хотя на Эрика смотрит все еще без особого доверия, все равно не забывает в очередной, уже юбилейный наверное, раз напомнить о страшной судьбе, постигшей Лигура. Эрик кивает, как и всегда, говорит, что будет внимателен, и, наконец, направляется к выходу. Он не может сказать, что получил от этой встречи все, что хотел бы получить; у него все еще нет доступа к файлам про Новый Конец Света, однако есть путь, позволяющий эти файлы получить, причем в довольно обозримом будущем. На самом деле, вряд ли кто-то верил, что ему расскажут все по первому запросу, так что это один из положительных исходов. И Кроули наверняка позабавиться, слушая, каким социальным лифтом является одно только взаимодействие с ним. Скорее всего, они будут шутить об этом еще как минимум неделю, если не больше. Шутить, по крайней мере, всегда проще, чем думать о тех перспективах, которые особо не радуют, а Эрик где-то читал, что настрой — половина успеха. Хотелось бы надеяться, правда, если демонам все еще положена хоть какая-то вера, он предпочитает верить в это. Он хотел бы еще заглянуть к кому-нибудь из бывших служителей звездного гарнизона перед уходом, но теперь, если это дойдет до Шакс, у него будут довольно серьезные неприятности, да и никакое повышение светить не будет. Так что он временно откладывает это. Когда его положение станет немного более стабильным, можно будет расспросить демонов о том, что они помнят о Кроули до Падения, а после, как бы случайно, перейти к теме Иеремиила. Так что Эрик выбирает зайти в лифт и нажать на кнопку «Земля».