Me and The Devil

Демона должно быть жалко, потому что это существо обречено на вечные страданияи никогда не обретет даже самую маленькую частичку счастья, поскольку призвано нести зло всему вокруг и самому себе.

_______________

      Стук в дверь вновь призывает пройти в коридор из которого я, кажется только что, ушёл, проводив Диму. Даже свет ещё не успел выключить.       Замок легко поддаётся. Парень, который буквально несколько минут назад ушёл из моего жилища с улыбкой, стоял темнее тучи. В уголках его чёрных глаз копились слёзы, как густая субстанция, а тело содрогалось в мельчайших судорогах. На руках магическим образом затягивались раны.       Делаю шаг назад пропуская парня в квартиру, но через долю секунды моё лицо обхватывают две тёплых ладошки и прижимают к себе, увлекая в слюнявый поцелуй. В памяти проявляется, как старая плёночная фотография, воспоминание. Тогда у меня было точно такое же ощущение – тело сковало, будто подавили волю.        Он играл на моих собственных чувствах, заставлял преклоняться перед его желаниями, делать то, что мысленно велит демон.       В моменте, закрыв отяжелевшие веки, ловлю себя на мысли, что хочу продолжить затеянное, углубить поцелуй, поддаться эмоции. Но незримая кувалда ударяет меня прямо в голову, возвращая ясный ум на своё место.       Хватаю младшего за плечи и отталкиваю от себя, разрывая связь из поцелуя. Глаза демона округляются и в них виднеется нечто похожее на испуг. То же самое происходит и внутри меня – страх за собственные помыслы и действия.       Разворачиваюсь спиной к Диме, не желая смотреть в эти глаза наполненные болью и, машинально протираю губы ладонью. Руки накрывают лицо и начинают неистово тереть, словно пытаясь привести в чувства.        Как бы мне хотелось, чтобы Дима просто хлопнул дверью, разозлившись на меня или же громко рассмеялся, сказал, что пошутил. Но демон продолжал пилить спину взглядом и тяжело дышать.  — Ты чего творишь то? – внутри зарождалась паника смешиваясь, как коктейль, со злостью, – Мы, блять, мужики!       В ответ только тишина. Разворачиваться страшно. Страшно увидеть его обиду, его слёзы. Почему нельзя просто взять и нажать на кнопку перемотки, чтобы снова видеть его улыбающегося и радостного…       Набравшись какой-то сраной смелости медленно поворачиваюсь к Диме лицом и, что и следовало ожидать, укол в сердце от его растерянного вида. Укол от которого орган в щепки разлетается по грудной клетке. Это невыносимо наблюдать, как существо, вселяющее страх, способное размозжить человечество на атомы, просто стоит и плачет от каких-то наполнявших его сердце чувств.       Подхожу к демону ближе, отбрасывая зов сердца и слушая голос разума: — Просто ответь, зачем ты это сделал? Ты же блять всё разрушил! Всё!       Голосовые связки отдают тупой болью от сильного крика. Это несвойственное мне поведение поражало не только меня, но и Диму, который упёрся затылком во входную дверь, как напуганный щенок. Казалось, что он даже присел под натиском моего гнева и не мог вымолвить ни слова.        Вдох-выдох, осмысление приходило медленно, но всё же, наконец, отпускало. Будто поднимая себя за шкирку, отхожу от напуганного Димы и отвожу взгляд: — Уходи… — Не прогоняй меня, прошу, – тихий голос демона заставлял сердце обливаться кровью, – если прогонишь, я больше никогда не смогу придти. — Я не прогоняю! – бью кулаком в стену, мягко, стараясь не навредить себе, – Просто я хочу побыть один, понимаешь?       Так и не сумев справиться с собой, не вижу, как парень выходит из квартиры, только слышу лишь звонкий хлопок дверью.        Его слова колокольным звоном звучали в голове, переливались из одного смысла в другой и не давали думать ни о чём другом. Образ демона стоял передо мной до самой ночи, такой изнеможённый, отчаявшийся. Он всегда внушал мне силу духа, но то, каким я видел парня сегодня, не видел никогда: словно его сломали, разбили на множество осколков, как дорогой хрусталь.        На губах всё ещё оставалось пламя поцелуя, жжение, как от разогревающей мази. Смыть это не получалось, а вкус табака с бергамотом ничем нельзя было перебить. Хотелось ли повторить? Увы, хотелось. Дима оказался наркотиком, самым дорогим сортом, который хотелось употреблять снова и снова. Эта зависимость ощущалась не просто на ментальном, но и на физическом уровне.        Где бы он сейчас не находился, я мечтал внутри себя, чтобы в дверь снова постучали.        Август начался с дождей, проливных и холодных. Шорты сменились на джинсы, а футболки на тёплые кофты. Зонт никогда не был моим любимым атрибутом, даже не смотря на то, что ливень не оставлял не единого сухого участка на одежде и теле.       Мне хватило недели, чтобы понять – сам в себе я не разберусь. Номер психотерапевта, с которым мне довелось поработать несколько лет назад, ещё находится в записной книжке телефона. Женщина была готова принять меня сразу же в день обращения, в перерыв между моими пациентами.        Кабинет Анжелики Георгиевны вселял невероятное спокойствие, удобство. Возможно, благодаря этому кабинету я в своё время понял, в каких оттенках хотел бы сделать свой собственный. Теплота и радушие ощущались сразу, как только ты переступал порог, словно оставляя всё гнетущее за тёмными дверьми оттенка венге.        Психотерапевт не молодая женщина, около шестидесяти годов. За её спиной огромное количество наград, вылеченных пациентов и заслуг.        Наша первая встреча так же не была случайной. Борясь с нестабильным эмоциональным состоянием я встретил её на улице, следуя в какой-то очередной бар. Она почувствовала, что идущему миму парню, похожему на бродягу, действительно требуется неотложная помощь. Анжелика Георгиевна была готова предоставить услуги бесплатно, исходя из своего чуткого нрава, но я же наоборот, платил ей в двойном объёме.       Тогда мы разобрали с ней все мои травмы из детства, проработали обиды. Мне казалось, что я практически отпустил ситуацию с убийством родителей, перестал жаждать мести, забыл демона и отказался от употребления алкоголя из цели заглушить душевную боль. Но всё вернулось на круги своя за полгода до возвращения Димы. А теперь я пришёл к ней целенаправленно, разобраться в себе, в чувствах и опасениях.       Врач напоминала мне мою мать, а я ей её погибшего сына. Однако, это не мешало нам беседовать не только как родственные души, но и как врач с пациентом.        Анжелика Георгиевна с широкой улыбкой на лице тут же поспешила меня поприветствовать, не перегибая через границу врачебных отношений, крепко пожала мне руку. — Рада видеть тебя, Костя! Жалко только, что мы увиделись вновь в моём кабинете. — В своё оправдание скажу, что ни разу не изменял вам с другим специалистом! – так же широко улыбаюсь и усаживаюсь поудобнее в кожаное кресло, – Как что, сразу к вам!       Женщина садится напротив и открывает блокнот для записей, предварительно обнажая перо дорогой ручки – мой подарок в честь окончания терапии. Короткие чёрные волосы, как всегда, уложены с большим начёсом, которые приминают очки на цепочке. Она всегда носила их на голове, наверное больше как аксессуар. — Я готова слушать, с чем ты пришёл в этот раз.       Слегка откашливаюсь, понимая, что сейчас мне придётся вывалить на психотерапевта самые сокровенные мысли. Всё то, что копилось в отношении Димы и нас в совокупности.       Она заметила, как я мнусь, не зная с чего начать и решила подступиться самостоятельно: — Как вообще у тебя дела обстоят? Как работа?  — В целом всё в порядке. Не могу сказать, что что-то в этом плане беспокоит. — А как на счёт прошлого? Рецидивы были?       Честность играла огромную роль в кабинете любого врача. Утаить какую-либо деталь приравнивалось к отказу от лечения.  — Были. Мне кажется я и сейчас нахожусь в рецидиве, – словно стыдясь отвожу глаза вниз, – однако, я не с этим пришёл. — Что-то с личной жизнью?        Иногда мне казалось, что женщина являлась не только моей коллегой в  области медицины, но и в экстрасенсорике. Анжелика Георгиевна чутко умела пробираться в людские души и вытаскивать всё самое потайное не прикладывая особых усилий. Ей хотелось довериться, рассказать всё от начала и до конца.       Киваю, а она улыбается уголками губ, так тепло и приятно. Будто я её сын, пришедший признаться, что нашёл любовь всей своей жизни. Только вот во мне радости от этого события не наблюдалось: — Кто же она? — Он.       Пауза. Врач незаметно вскидывает бровь, но затем, будто одёрнув себя, исправляется: — Кто он?       Как бы сейчас не хотелось выложить все карты на стол специалиста, рассказать историю от и до, что я влюбился в неземное существо, в демона, который хочет, чтобы я отомстил за своих родителей, я не мог. В таком случае все рецидивы прошлых проблем могли бы разом оправдаться. Мол, я не виноват в этом, меня заставили!  — Он… Будто умеет контролировать меня. — Манипулятор? — Нет, нет. Как-то иначе, – выдерживаю паузу, чтобы подобрать нужные слова, – Он особенный. Я таких людей никогда не встречал.  — Давно вы знакомы с ним? — Двадцать лет.       Только произнеся эту внушающую цифру вслух, я прочувствовал, насколько сильная связь у меня с демоном. Несмотря на то, что у нас были большие перерывы в общении, все эти двадцать лет нас связывали невидимые узы, которые крепчали из года в год. Я никогда не забывал Диму, а он, я уверен, не забывал меня. — В это сложно поверить, но я знал его ещё ребёнком. Мы часто дурачились в одной компании, – не нужно говорить всё, чтобы в итоге получилась чистая правда, – Он тоже сирота, со своими проблемами. Но только сейчас я понял, насколько сильна наша связь.       Анжелика Георгиевна не переживала. Она слушала, что-то изредка помечала в блокноте, кивала и пыталась прочувствовать то, что испытываю я. — Половина моей жизни наполнена воспоминаниями связанными с ним, как плохими, так и хорошими. Но сейчас это явно стало переходить черту… – нервозность наконец проявилась и я принял закрытую позу, – Он поцеловал меня.       Врач выдержала небольшую паузу и, удостоверившись, что рассказ зашёл в тупик, подала голос: — Это был первый раз, когда вы поцеловались? — Нет. Первый раз был давно. Но тогда мы были пьяны, я думаю, что причина была в этом.       Слушая себя со стороны, свою ложь, пазл стал складываться. Дима не был пьяным в ночь Нового Года, только я. Вероятно, именно тогда он стал питать ко мне какие-то чувства, но не знал, как с ними справиться. — А ты разговаривал с ним на эту тему? — Всё вышло очень сумбурно. Я прогнал его, даже не осознавая, что сам запутался в себе. И вот, спустя неделю решил придти сюда.       Женщина откладывает блокнот и расслабляется на стуле: — А что чувствуешь ты, когда он рядом? Что чувствовал во время поцелуя?       Вопрос ставит в ступор. Рой из мыслей стал блуждать из одной части головы в другую. Пришлось выудить воспоминания наших взаимодействий из закрытого ящика памяти, ощутить это заново, провести через себя ощущения и эмоции. Внизу живота закололо.  — Не могу однозначно ответить… — Хорошо, – она снова выпрямляется в струну и поправляет очки на голове, – представь, что я это он. Чтобы ты сейчас хотел ему сказать?       В горле образовывается ком, который немедленно хочется сглотнуть. Он мешает дышать и ясно мыслить. Мне требуется пара минут, чтобы настроиться на практику и вот передо мной демон, примерно в том же виде, в котором он пришёл ко мне в тот вечер: красивый, улыбающийся, спокойный. Алые обрамлённые, будто накрашенные, губы растягиваются в ухмылке, а в глазах искорки: — Я бы хотел попросить прощения за свою глупость. Ты слишком сильно загвоздился в моей голове, – текст сам лился из уст, как будто я готовил его заранее, – Не бывает и дня, чтобы я о тебе не думал.  — Ты считаешь себя в чём-то виноватым перед ним? — Считаю. Я виноват, что оттолкнул. Он слишком чистая душа, чтобы с ним так обращались, хоть и не хочет таковым казаться.       Ещё немного и из глаз потекла бы солёная слеза. Струны души были затронуты слишком сильно. Ничего подобного я раньше не испытывал, как, впрочем, и многое другое за время нашего взаимодействия с демоном. Он был нужен мне, как воздух. Словно без него я не мог существовать в этой реальности. Не смог бы двигаться, жить, чувствовать.  — Ты молодец, что осознаёшь это. Могу подытожить, – она пододвигает свой стул ближе ко мне и обхватывает морщинистыми руками мои, – он нужен тебе. Хотя бы ради того, чтобы вкушать жизнь полностью. Не знаю, любовь это или что-то другое, но ничего страшного нет в твоих чувствах.       Всё, чего я сейчас хотел, это чтобы парень был рядом. Услышал мою маленькую исповедь. Сомневаюсь, что смогу повторить тираду глядя ему в глаза. Трусливость не позволит. Даже в этом деле Дима оказался сильнее.       Напряжённое движение на дорогах меня никогда не пугало. Приличный стаж вождения научил всему, что могло бы потребоваться – правильно обгонять, совершать манёвры по правилам дорожного движения. За рулём я чувствовал себя как рыба в воде.        Уверенность иногда играет злую шутку. Ни в чём нельзя быть уверенным на сто процентов. Так не бывает, законы Вселенной так не работают.        Многоэтажки по обеим сторонам мелькают одна за одной. Дождь отбивает свой собственный ритм по лобовому, дворники приходится включать каждые тридцать секунд. Что-то заставляет меня выжимать педаль газа, скорость будоражит нутро и дарит столь дорогое расслабление.        Стрелка на спидометре загибается за сотку. Манёвр за манёвром, аккуратно и, даже, элегантно. Слишком быстро, но до дома остаётся совсем немного.       Дабы успеть проскочить поворот на жёлтый, вдавливаю педаль газа и не замечаю, как с правого поворота вылетает серебристый форд, словно с отказанными тормозами, стремящийся только по знакомой ему траектории.        Скрежет железа, звук разбитого стекла, они надолго задержатся в памяти и будут преследовать по ночам. Перед тем как форд вписался в бок моего авто, я успел выкрутить руль, немного, но всё же, смягчил столкновение.        Удар виском о панель словно и не почувствовал, только после, когда тёплая кровь потекла по скуле понял, что ранен. Счастье, что другие машины не попали в эту канитель.       Разговор с водителем форда, что глупо отнекивался и не признавал вины, ожидание ДПС, разговор с сотрудниками, приезд скорой помощи – всё смешалось в едином туманном сгустке. Как будто в немом фильме люди слонялись вокруг машин, безмолвно махая руками из стороны в сторону, обсуждая происходящее.        Голова немного кружилась, но медицинская помощь не потребовалась. Скорая как приехала быстро, так же быстро и уехала, обработав мою рану и забрав водителя форда с переломом носа в больницу.       Разбирательства происшествия отложились на неопределённый срок, оставив неприятное послевкусие обиды и недосказанности.        Машину забрали на эвакуаторе, а мне оставалось надеяться, что в сервисе с ней расправятся быстрее, чем сотрудники ДПС вынесут решение по аварии.        Запах дома ударяет в нос. Усталость и стресс валит с ног. Дверь в ванную поддаётся и зайдя внутрь я тут же запираю замок, будто живу не один и боюсь, что кто-то нарушит мой покой.        В зеркале человек, изможденный неприятными событиями. На лбу, где была рана после аварии, наклеен большой пластырь телесного цвета. Коллеги постарались и выделили для меня самый большой, что был в их арсенале, предварительно промыв рану.        Хриплю и отрываю клейкую ленту, ссадина тут же начинает щипать. — Вот так. Шрамы украшают мужчину, – разговор со своим отражением рассмешил,  – Пиздец у меня видок.       Одежда летит на кафельный пол вместе с нижним бельём. От вещей пахло неприятно, хотелось тут же от них избавиться. Стекло душевой кабины запотевает, когда она полностью заполняется паром, похожим на дым. В этом «смоге» я мог спрятаться от внешнего мира. В ванной, где нет окон, ощущалась максимальная безопасность.       Под струями горячей воды можно было стоять часами, наслаждаясь каждой каплей. Она ощущалась целебно, смывая с меня разом все неприятности. Они стекали с тела и моментально исчезали в сливе, оставляя лишь чистоту и душевное равновесие.       За день произошло слишком много. Зачастую человеку сложно воспринимать одно эмоциональное событие за другим, принимать это на себя, примерять, как дорогой костюм. Требовалась чёткая уверенность, умение держать себя в руках и не поддаваться на эмоции.       Облачившись в домашние растянутые штаны и самую обычную базовую футболку, наливаю себе не виски, а чай. С меня хватит этого пьянства. Разговор с Анжеликой Георгиевной смог воодушевить и направить в обратную сторону, в более здравомыслящую.       Тишина наполнила каждый угол квартиры и только шум дождя за окнами создавал какой-то звуковой фон. Горячий напиток в чашке приятно согревал руки, а в нос ударял запах трав и фруктов.        Мыслями я остался где-то в кабинете психотерапевта, ещё не успев опомниться от эмоционального выплеска, раздумий и советов врача.  — Я не знаю, как связаться с тобой, – практически шёпотом пытаюсь достучаться по незримой связи до демона, – Раньше у нас получалось общаться мыслями, но я не знаю, слышишь ты меня теперь или нет.       Жду около минуты, надеясь, что из соседней комнаты выйдет черноволосый, с ухмылкой на лице и фразой: «а я тебе говорил, что буду нужен». Но тишина не развеялась. Наоборот, она стала гнетущей и давящей. — Ты мне очень нужен, Дим… – шепчу себе под нос так тихо, что даже паук в щели не услышал бы, – Прости… что оттолкнул.       Никакой реакции. Я продолжал оставаться один в своей большой кухне. Вообще, вся эта роскошь окружающая меня, в один момент показалась такой не реальной. Абсолютно ненужным аспектом жизни. Если бы сегодня был мой последний день, если бы я не выкрутил руль, или же машина влетела в лобовое, то никакие деньги бы не спасли.        Мы слишком много тратим ресурсов на благо, которое абсолютно не нужно. Оно не даст счастья, не спасёт в трудной ситуации, не подарит тепло и любовь. Это всё всего лишь материя. Дорогая и бесполезная.       Сглатываю ком в горле и прочищаю горло глотком остывшего напитка: — Я понял для себя, что мне нужен лишь ты, – снова крик в пустоту, – ты вдохнул в меня жизнь. Настоящую жизнь. Мне всё это не нужно, если нет тебя.       Происходящее, будто дежавю, отображалось где-то на задворках памяти. Сколько раз я уже говорил эти слова демону и сколько раз я его прогонял. Минимум три. Отчаянно пытаясь что-то изменить в своей жизни самостоятельно я стал забывать, кто действительно в ней всё поменял.  — Что, обижаешься на меня? – в ход пошла провокация, глупая и бесполезная, – А ты выйди и поцелуй меня ещё раз! Давай!       Я уже подорвался со стула и вышел в центр гостиной. Именно здесь мы первый раз обнялись, подписав друг другу приговор, скрепив его чувствами. Но Дима не спешил явить себя.  — Если ты издеваешься, то сейчас не самый лучший момент! – силы были на исходе, – Я могу очень долго умолять тебя, поверь! Просто не заставляй меня этого делать…       Лёгкое дуновение ветра проскользнуло по комнате, как сквозняк, и заставило шевелиться спокойно висящие тюли. На губах всплыла лёгкая ухмылка: — Просто будь со мной. Прошу…       Порыв ветра повторил свой танец по комнате и пробежался по шее, увлекая мурашки присоединиться к хаотичной хореографии. Он ощущался как лёгкие тёплые прикосновения, как объятия или невесомые поцелуи. Оседаю на диван. Стоило мне на секунду накрыть лицо ладонями и я почувствовал присутствие демона прямо перед собой.       Дима разместился между моих ног, стоя на коленях и смотрел снизу вверх. Больше он не выглядел так жалко, как при последней нашей встрече, но всё же в бордовых глазах виднелась тревога. — Прости меня, пожалуйста..       Демон накрывает горячими ладонями мои холодные руки, тем самым заставляя замолчать, а после тянется к губам, оставляя на них невесомый поцелуй, вероятно, опасаясь углублять его.       Здесь приходит мой черёд проявлять инициативу и когда парень отодвигается, буквально на сантиметр не разрывая зрительного контакта, хватаю его за затылок, воссоединяя поцелуй как две половинки одного пазла.        Его дыхание обжигает, а тяжёлые вздохи действуют гипнотизирующе. Ничего не сравнится с ощущением, которое завязывалось в морской узел внизу живота.        Парень ловко запрыгивает мне на колени и обвивает руками шею. Он вкушает поцелуй, так влажно и страстно, будто выпивает всего меня. Ресницы Димы дрожат, а откуда-то из гортани раздаётся первый стон наслаждения.       Между ног затвердело и было бы глупо отрицать, что я так же наслаждался процессом, даже слишком. Всё вокруг вертелось, как на карусели и с каждым сплетением языков закручивалось всё сильнее.       Демон елозил на члене, извивался в пояснице, но это не выглядело вульгарно. Скорее, это было порывом чувств, что наполняли Диму, как стеклянный сосуд.       Когда дыхание кончилось и мы взяли передышку, время вновь запустило свой ход. Парень не торопился слезать. Он томно дышал, упёршись своим лбом в мой и улыбался, будто выиграл в лотерею.       Глаза демона озарились тёплым оттенком с отблеском красного. Светлые, прекрасные, максимально похожие на человеческие. Я ощущал пульсацию в области его ширинки, возбуждение, казалось, вот-вот порвёт плотную ткань джинс. — Мне нужно сказать тебе кое-что…       Дима всё ещё пытался привести дыхание в норму, но уже был готов говорить о глупых делах: — Может не сейчас? — Извини, я всё понимаю, но, – демон слез с моих бёдер и сел рядом, на диван, – это не может долго ждать.       Тревожность вернулась в моё сердце, как к себе домой, отодвигая на второй план радость и возбуждение.        Лицо Димы так же поменяло эмоцию, пролистнув всё хорошее и надев маску серьёзности: — Ко мне приходили из Ада. Они нашли меня, Кость.