Дурацкая аллергия!

Bangtan Boys (BTS)
Слэш
Завершён
NC-17
Дурацкая аллергия!
бездумный скиталец
бета
Leah Black
автор
Пэйринг и персонажи
Описание
У малыша Гуки аллергия на мёд, и он прекрасно об этом знает. А еще знает, что папочка будет жутко ругаться, но разве его это остановит?
Примечания
ВСЕ ЛИЦА ДОСТИГЛИ СОВЕРШЕННОЛЕТНОГО ВОЗРАСТА! Гуки так ведет себя, потому что находится в сабспейсе! Он все еще адекватный, здравомыслящий, взрослый парень, но рядом со своим папочкой его маленькость выходит наружу.
Посвящение
Полагаю, моей аллергии. И бете, которая слушала мой скулеж из-за 35107395170510 чихов за день от аллергии... 15 лет прошло, а мы все еще не можем определить победителя. Ну, и, конечно, вам, мои дорогие лучики! Люблю каждого!
Поделиться
Содержание

Бонус

Все, чего хотел Тэхён после дурацкой трехчасовой деловой встречи с господином, тьфу, Паком, — тишина и кофе. Ну и еще — объятия его любимого мальчика. Выйдя из кабинета, где проходила деловая встреча, он наткнулся, в прямом смысле этого слова, на свою ассистентку. — Господин Ким, как все прошло? Вам что-то нужно? — Я, блять, не понимаю, как можно так много говорить… Тишина, Хани, и кофе. Много кофе, — идя по коридору, расслабляя по пути галстук, сказал мужчина. Он правда не понимал, как можно за три часа орально убить человека. И совсем не тем оральным способом, к которому он привык. Пак просто выел ему мозг. Сейчас хотелось просто оглохнуть на пару часиков, чтобы голова перестала напоминать квадрат или треугольник… — Хорошо, сейчас будет. Еще Вам звонили… — Тэхён перебил ее, махнув рукой. — Ответь сама. Перезвони, — не хочется сейчас абсолютно ничего. Побыстрее бы закончить все дела и оказаться в объятиях самого любимого малыша Гуки. — Но, господин Ким… — Тишина, Хани, тишина.

*

— Папочка! — малыш выбегает с кухни, как только слышит звук захлопывающейся двери. — Я так скучал, папочка ТэТэ! — и прыгает ему на руки, обхватывая ножками торс мужчины. Нежно целует его обветрившиеся губы, гладя ладонями густые волосы темного цвета. — Малыш, — смеется мужчина, ощущая теплые и щекочущие поцелуи на своих скулах. — Я тоже очень-очень скучал! — Гуки сделал для папочки кушать, — говорит мальчик, а после, спохватившись, резко спрыгивает с рук Тэхёна. — Тортик сейчас сгорит! Нет-нет-нет! — и бежит, шлепая босыми ножками на кухню. — Ты справишься сам, маленький? — Да, Гуки уже большой мальчик! Он со всем справится! — мужчина, услышав ответ мальчика, улыбнулся и поспешил в ванную — ему нужно помыть, как минимум, руки, а желательно — всего себя, но это подождет, раз его любимый малыш приготовил какую-то вкусность. Гуки любил радовать папочку разными сладостями, которые готовил сам, и даже парочку раз он смог сделать вкусный, полноценный и взрослый ужин из свинины и картошечки. Сегодня, судя по запаху, Тэхёна ожидает шарлотка с яблоками и, похоже, корицей. Тэхён, вымыв руки и ополоснув лицо, поспешил в спальную комнату, доставая из комода шерстяные теплые носочки. На улице декабрь, и пусть в доме есть система теплых полов, и они всегда с подогревом, но все же мужчина переживает за ножки своего мальчика, которые то и дело мерзнут. Быстро возвращается на кухню, заставая там Гуки: мальчик стоял на табуретке и, сосредоточившись и высунув язычок, словно котенок, посыпал кусочек шарлотки сахарной пудрой. На черной тарелке белый снежок от сладости был особенно заметен, и Гуки, пользуясь шансом, вывел сердечко с краю. Спрыгнув с табуретки, он поспешил к чайнику, который уже вскипел, и хотел было налить чаю, но его остановил Тэхён: — Малыш, я сам. Не хватало, чтоб ты обжегся, — мальчик насупился, даже ножкой топнул, но всё же отошел от чайника, давая простор мужчине. — Я уже взрослый, — пробормотал он себе под нос, но Тэхён все, предсказуемо, услышал. — Несомненно, мой мальчик — самый-самый взрослый, но я так сильно тебя люблю, что не могу позволить тебе навредить себе в случае чего. Мой маленький Гуки, — долив кипяток в чашку, он развернулся к мальчику, обнимая его, поднимая на ручки, утыкаясь губами в чужие, но такие родные. — Попробуй скорее, папочка! Я так старался, честно-честно! — спрыгивая с рук, произносит малыш. — Нууу, — протягивает ему кусочек на вилочке и смотрит таким взглядом, полным надежды, что невозможно не попробовать. Да и причин, в общем-то, и нет. А потому мужчина открывает рот, доверчиво зажмуривая глазки, и ждет, пока вилка окажется в нем. Как только кусочек пирога, который Чонгук отчаянно называет тортиком, оказывается во рту, то моментально тает на языке: тесто получилось нежнейшим, как и яблоки, которые Гуки, похоже, предварительно отварил, что они стали такими нежными и мягкими. Сахарная пудра на корочке добавляла сладости, убирая приторность и кислоту от яблок, а корица украшала сладость своей пряностью, хоть и была еле заметна в пироге. — Гуки! — расширив глаза от удивления, воскликнул мужчина. Да, его мальчик и до этого делал не менее вкусные блюда, но в этот раз просто превзошел сам себя. — Это потрясающе вкусно, маленький! — Гуки тут же насупился, отворачиваясь и вводя Тэхёна в ступор. Что он не так сказал? Почему малыш тут же погрустнел? — Гуки? — Папочка врет! — мужчина еще раз позвал его, но малыш не обращал внимания, устраивая истерику. — Папочка не скучал по мне! И тортик не получился вкусным! И папочка обещал! обещал, что будет приходить раньше домой, но сейчас десять вечера! Папочка врет! Папочка не любит меня! Папочка даже не ответил на мой звонок! Гуки звонил десятки раз, но ему ответила тетенька! — на последних словах он так сильно размахнул руками, крича все, что накопилось глубоко внутри хрупкого сердца, что сбил кружку с кипятком. Тут же испуганно отдернув ее, он запрыгал на месте, прижимая руку к груди, пока чашка, слетев с рабочей поверхности, упала на пол, разбившись на сотни кусочков, ровно так же, как и сердце маленького Гуки несколькими мгновениями ранее. — Блять! — все, на что хватило мужчину. Он не успел переварить весь тот поток информации, который на него вывалил малыш, как он тут же получил травму. Чонгук же понял все по-своему: «Папочка злится! Папочка не любит Гуки, он плохой мальчик. Ничего не умеет, вот папочка и стал задерживаться на "работе"». Испугавшись, убежал в спальню, укрываясь под одеяло и роняя горькие слезы. Тэхён, выдохнув, переступил через осколки к шкафчику с лекарствами и достал оттуда корвалол. Налив чашку воды и капнув туда нужное количество раствора, он пошел в комнату, отпивая «напиток». В его тридцать восемь, а скоро и все тридцать девять, волноваться — не самая лучшая затея. Он присел на краешек кровати, опуская ладонь на сжавшийся и плачущий комочек его персонального счастья и рая. Он знал, что у Чонгука, именно у взрослого Чонгука, а не его маленькой версии, много проблем, одной из которых много лет была неуверенность в себе. Он до сих пор старательно пытается полюбить себя, но не получается. Как он может, зная, что есть в мире люди лучше, чем он, красивее, чем он, умнее, чем малыш Гуки? Что он, неуверенный в себе недостудент, может дать такому невероятному мужчине как Тэхён? — Малыш… — он делает глоток, допивая седативное, — покажи мне ручку, пожалуйста, — всхлипы под покрывалом стали лишь сильнее и громче. — Я говорю сейчас с Гуки или Чонгуком? — С Ч… Чон… гуком… — всхлипывая, произнес парень. — Чонгуки, маленький мой, самый любимый, самый красивый, самый лучший-лучший мальчик, я тебя очень прошу, покажи мне ручку. Если ты сильно обжегся, то нам надо в больницу, — Гуки неуверенно вытащил руку из-под одеяла. Вся кисть горела огнем, и было понятно, почему. Нежная кожа скатилась от кипятка, а поверх нее были глубокие порезы об удар с кружкой. Тэхён, увидев, в ту же секунду вытащил чуть ли не силой Чонгука из кровати, закидывая на плечо и унося в ванную. Там, посадив на излюбленный пуфик, он включил душ и, схватив больную руку, подставил под поток прохладной воды. Жгучее чувство стало постепенно пропадать, вовсе сходя на нет. Сам Гуки уже успел успокоиться и выглядел сейчас как вполне вменяемый и коммуникативный мальчик. — Объяснишь все, что наговорил на кухне? — Я… — опустив глаза в пол, сказал мальчик. Стыдно, очень стыдно было за выходку и ее последствия. — Гуки, посмотри на меня. Какое у нас третье правило, мой мальчик? — Не ревновать… Но ведь… Как ты можешь любить меня? Я ведь… никакой. Пустышка. — Если ты — никакой и пустышка, то я — президент Кореи. Чонгук, ты самый потрясающий человек, которого я видел, — Гуки хотел было открыть рот, но его тут же прервал Тэхён. — И ты не посмеешь возразить! Если бы ты хоть на секундочку мог увидеть себя моими глазами, то все твои сомнения и страхи испарились бы. Малыш, котёночек мой, солнышко, любовь моя, ты — мой смысл жизни. Я часто боюсь, что однажды взрослый мужчина, у которого скоро седина в волосах начнет появляться, тебе просто надоест, — Гуки активно замотал головой, мол, нет-нет. — Но знаешь, когда это чувство проходит? Когда я слышу твой радостный голос, в момент моего возвращения домой, когда ты запрыгиваешь на меня, расцеловывая все мое лицо, когда ночами обнимаешь меня так нежно и доверчиво. Когда ты, в конце концов, доверяешь мне такую хрупкую, нежную и маленькую сторону себя. Я очень-очень люблю тебя, малыш. И буду любить всегда, и ничто не в силах изменить это. Не сомневайся в себе, доверяй мне, хорошо? — под конец его монолога Гуки уже не мог сдерживать ни слезы, ни всхлипы, утопая в них. Как он вообще мог сомневаться?.. — Покажи ручку, — просит он. Отёк спал, как и покраснения, раны перестали кровоточить, и, в целом, картина уже более благоприятная, если сравнивать с тем, что было еще десять минут назад. — Пошли ручку забинтуем. И поедим твой безупречный пирог, малыш. Он правда-правда очень вкусным получился, — мужчина, наклонившись вперед, клюнул мальчика в носик, заставляя того смущенно смеяться. — Я тебя люблю, Тэхён, — сказал «взрослый» Чонгук. — И я тебя люблю, Ким Чонгук, — глазки мальчика готовы были лопнуть от удивления, потому что никакой он, черт побери, не Ким Чонгук. Он уже двадцать лет как Чон Чонгук. — Станешь моим мужем? — он активно закивал головой, и слезы полились с новой силой. Самые чистые и искренние слезы счастья. — Но… В Корее ведь… — Тэхён перебил его, понимая, к чему он ведет: — А мы улетим в мой отпуск, который начинается с завтрашнего дня, в Америку и там станем официальными мужьями. Согласен? — Да-да-да-да! Да! Да, папочка! — он резко подался вперед, заваливая мужчину спиной на ковер. — Тэхённи! Да! — счастливо засмеялся, увлекая в поцелуй. И ради этого — ради смеха и улыбки, душевного спокойствия и счастья своего мальчика — Тэхён был готов на все: хоть горы свернуть, хоть оставить компанию на две недели. И пусть его правая рука, Юнги, который вероятно будет материть его на всех языках мира и проклинать всеми богами, сам справляется с занудным господином Паком, да и с остальными всеми тоже.