Мой лучший друг

3 месяца спустя. Канун Нового года После длинной ночной смены Ирина Алексеевна зашла домой и тут же рухнула на кровать, закрывая глаза и заглушая внутреннюю боль. Глубокий сон тут же уволок ее в свое царство, где она забыла обо всем, что ее так тревожило. На удивление в этот раз Иру не беспокоили кошмары, от которых она не могла отделаться после очередного удара. Ей часто снилось, что она стоит в той злосчастной подсобке, и Алеников снова замахивается и ударяет ее по лицу. Швыряет на пол и бьет снова — уже ногой в области ребер. Потом она переносилась на кладбище и смотрела на две соседствующие могильные плиты: Толи и Гены. А затем снова хлопок — и она падала на сырую землю, крича от боли, потому что чувствовала, как саднят раны от огромных ладоней Аленикова. Ира громко плакала и протяжно стонала, пока Кривицкий не поднял ее, и вот они кружили в танце на площадке сквера, где играли уличные танцоры. Но среди деревьев она в очередной раз заметила высокую и худую фигура чудовища, кто готовился к очередному удару и насилию. Проснувшись ближе к обеду, Павлова с холодным равнодушием обнаружила, что очередной день был пасмурным и серым. Солнце в Москве не выходило из-за облаков уже несколько недель. Затяжные снегопады тоже не ожидались в столице. И если люди пытались создать предновогоднюю атмосферу, то того же самого точно нельзя было сказать о погоде. Все было однообразным, пустым и бездушным. Остатки хорошего настроения исчезли в неизвестном направлении накануне вечером, когда Олег написал, что не сможет прилететь из командировки, чтобы вместе встретить Новый год. А Зименская добавила свою ложку дегтя и не разрешила Павловой дежурить в праздничную ночь, ведь вторая и так постоянно выходила на ночные смены и работала больше других. Но что ей оставалось делать, если дома ее никто не ждал, и работа была ее единственной отдушиной? В ординаторской собирались родные лица: Куликовы, Пастуховы, Нина, Лазаревы, и пусть никто не знал про их отношения с Олегом, коллеги всегда были рядом, в чем Ира особенно нуждалась после похорон Кривицкого. Она представляла, как все сбегутся к полуночи, как будут поздравлять друг друга и обниматься, и решила, что, может, оно и к лучшему, что она останется дома одна и не будет никого нервировать своим одиночеством. — Так, ладно, — заведующая поставила кружку из-под кофе в раковину, осмотрелась и сказала сама себе, — я все равно встречу этот Новый год, как положено. Она быстро нашла на просторах интернета живую ель с экспресс доставкой, да еще у продавца можно было сразу купить светящиеся гирлянды, что Ира и сделала. Пока Павлова ждала доставку елки и продуктов, она прибралась в небольшой, но ставшей такой родной квартире, поменяла постельное белье и даже постирала белый тюль на кухонном окне. Через пару часов под советские и иностранные новогодние фильмы, что шли один за другим по телевизору, Ира закончила подготовку праздничного стола, и теперь в пустующем с утра холодильнике дожидались своего часа оливье, селедка под шубой и традиционная красная икра. Стоя под горячими струями и вспоминая, как первый раз три месяца назад принимала здесь душ, ей опять сделалось грустно. В декабре звонки и сообщения Брагина приходили все реже, а последние сутки он вовсе был без связи. Ира не волновалась, зная, что ему частенько приходится много работать, но все же она ждала хоть какого-то внимания в этот день. Еще немного поколдовав над внешностью, она вполне осталась довольной своим отражением в зеркале: элегантный теплый домашний бежевый костюм, который выгодно скрывал исхудавшую фигуру, минимум косметики и ниспадающие на плечи локоны. Наряжаться было не для кого, так что эту затею Ира быстро оставила. От пристального наблюдения за таймером, который отсчитывал полчаса до готовности пирогов, ее отвлек звонок в дверь. Ирина смутилась и даже испугалась, не понимая, чего ожидать. Она посмотрела в глазок, но все, что увидела, была бутылка шампанского, сжатая в чьей-то руке. Ира медленно открыла дверь, и тут же остолбенела. — Олег? — она не поверила своим глазам. — Да, да! — радостно закричал он, врываясь в дом и кидая на пол несколько больших пакетов из Duty Free. — Олег! — все еще не понимая, что сейчас произошло, Павлова бросилась в объятия к мужчине, готовая расплакаться от счастья в любой момент. Время словно остановилось, он кружил ее над полом, целуя в губы и крепко держа в своих руках. — Но как ты здесь?.. — очередной поцелуй, препятствующий вопросам. — Я так соскучился по тебе, — и снова их губы нашли друг друга, пылко соприкасаясь. — Ты надолго? — Навсегда, Ира! Навсегда! — засмеялся врач, все еще удерживая начальницу на весу и впечатывая ее в стену в прихожей, параллельно скидывая пуховик и целуя ее шею. — Что? — Павлова была в опьянении и ничего не понимала, но позволяла Олегу целовать себя. Как же долго она его ждала. Он перешагнул через пакеты и занес Иру в спальню, повалив на кровать и устраиваясь над ней. Его руки стаскивали с нее одежду и беспорядочно бродили по телу, даря блондинке всю утраченную нежность и любовь, от которой она сейчас задыхалась. А тем временем за окном пошел пушистый снег, укрывая замерзшую землю белым одеялом. Это празднование Нового года оказалось для пары самым счастливым. Все, что нужно, было рядом, и от этого в душе обоих поселилось умиротворение, которое они боялись спугнуть. На следующий день после первой ночи наступившего года Павлова внезапно для себя выяснила, что Брагин страстный книголюб. Он вслух перечитывал ей свои любимые моменты из «Мастера и Маргариты», когда она лежала у него на коленях и наблюдала за тем, как менялась его мимика. Но когда дело дошло до Шекспира, Ира и вовсе растаяла. Бархатистый низкий голос звучал при неярком свете торшера и свечей: Пусть нас в любви одна связует нить, Но в жизни горечь разная у нас. Она любовь не может изменить, Но у любви крадет за часом час. Как осужденный, права я лишен Тебя при всех открыто узнавать, И ты принять не можешь мой поклон, Чтоб не легла на честь твою печать*. Брагин, в свою очередь, выяснил, что Ира любит рисовать. Теперь на их балконе стояло несколько живых растений в горшках, даже мандариновое дерево. Здесь же расположился небольшой белый стол, в ящике которого Олег случайно обнаружил несколько холстов с пейзажами, нарисованными маслом. Пара выходных дней пролетела как один миг, и хирургам было пора возвращаться на работу. О своем выходе в Склиф Брагин договорился с Зименской еще до прилета в Москву, ровно как и о том, чтобы главврач не позволила заведующей отделением экстренной хирургии дежурить в новогоднюю ночь. Крепко обняв Иру, он тихо лежал сзади нее, уткнувшись в ее волосы и думая о том, как иногда нужно все в своей жизни поменять, чтобы в итоге понять, что самое ценное и дорогое всегда находилось рядом. — Олег? Не спишь? — прошептала Павлова. — Нет, что такое? — Я хотела тебя попросить об одной вещи. Но боюсь, что тебя это обидит. — Не обидит. О какой? — Не знаю даже, как сказать, — блондинка заерзала под одеялом, высвободилась из объятий любимого и села, обхватив подогнутые колени. — Ну говори уже! — Брагин скопировал ее позу, сев рядом и уставившись на нее, но Ирина продолжала молчать. — Мне нужно перестать оставлять свою чашку на столе после завтрака? — она отрицательно мотнула головой. — Я храплю по ночам, и тебя это бесит? — Нет! — Тебе что-то не нравится, когда мы ну это… — он игриво поднял брови и ухмыльнулся, — погружаемся в омут чувств и безрассудства? — Не-ет, — протянула Павлова с улыбкой, — с этим все прекрасно. — Ир, мы можем хоть всю ночь играть в «Угадайку», но, может, ты сразу скажешь? Я обещаю, что нормально к этому отнесусь! — Точно? Какими же искренними, наивными и боязливыми глазами она посмотрела на врача. Ему казалось, что он простит ей все в этом мире, воспримет от нее любую новость, справится с чем угодно, если она будет продолжать смотреть на него вот так. — Точно, — мягко сказал он, обхватывая ее шею и притягивая к себе для невинного поцелуя в висок. — В общем… — женщина набрала воздух в легкие, — пожалуйста, давай не будем афишировать наши отношения на работе? — Хорошо, — Олег опять ее поцеловал, на этот раз в шею и с большим чувством. — Хорошо? — удивилась Ира. — Угу, — промычал он и продолжил прокладывать дорожку поцелуев по плечу блондинки. — Олег Михайлович, Вы уверены?! — полушутя переспросила заведующая. — Да, Ирина Алексеевна. Я сделаю так, как Вы скажете. Вам нужно только попросить. — Неужели? — она с довольным видом закусила нижнюю губу и перекинула ногу через Брагина, усаживаясь на его бедра и чувствуя, как его губы уже касаются ее обнаженной груди. — Да я смотрю, Вы любите доминировать, — его ладони спускались по лопаткам к пояснице, вызывая волну мурашек. — Да, — прошептала она в миг, когда он ее приподнял, — люблю, — и он медленно опустил ее на себя, погружаясь в ее тело и тот самый омут чувств и безрассудства. Еще никогда раньше ни Олег, ни Ирина не просыпались с такой легкостью по будильнику. Брагин арендовал каршеринг и за пятнадцать минут домчал их до НИИ Склифосовского. Одним из преимуществ квартиры было очень удобное расположение по отношению к месту работы. Пропуская вперед начальницу, Олег наконец-то перешагнул порог своего второго дома. С поста регистратуры тут же послышался радостный возглас. Нина добежала до друга и обхватила его руками за шею, чмокая в щеки. — Михалыч! Ты вернулся! Вернулся!!! — медсестра сложила ладони у лица и улыбнулась заведующей. — Доброе утро, Ирина Алексеевна! Вот это сюрприз Вы нам сегодня устроили! Ничего себе! — Да уж, Ирина Алексеевна умеет делать сюрпризы, — поддакнул хирург. — Он у Вас, что ли, приютился? — напрямую спросила Нина Павлову. — Да ты, что, с ума сошла? — усмехнулся Олег, не давая слова второй блондинке, — я вернулся в свою квартиру, где жил до командировки. А с Ириной Алексеевной только что столкнулся у ворот. — Ну все ясно, — просто ответила медсестра. — Надо будет к тебе в гости наведаться! Я же ни разу не была в твоей холостяцкой берлоге! — Всенепременно, — кивнул Олег, бросая мимолетный взгляд на Иру. — Так ты к нам погостить или насовсем? — Нина с наигранным пафосом закатила глаза. — Насовсем! — Да ну?! И как же тебя отпустили из твоих Эмиратов?! — Под залог, — отшутился Брагин, что отчасти было правдой, когда ему в клинике Дубая выплатили гораздо меньше обещанной суммы из-за неполностью отработанного срока. — Ладно, вы болтайте, а я пойду, — Павлова обошла коллег. — Ой, Ирина Алексеевна, — остановила ее Дубровская, — а Вы сегодня оперируете? К нам везут падение с высоты, говорят, сложный случай. Волошин уже на другой операции, а Куликов должен освободиться с минуты на минуту, но он после ночной… — Возьму, — начальница кивнула. — С Брагиным, разумеется? — Нина вздернула бровь. — Разумеется, — безэмоциональный и сухой ответ, чтобы никто не подумал лишнего. Наскоро переодевшись в своем кабинете в операционный костюм и шапочку мятного цвета, Павлова задумалась, не зря ли она согласилась на операцию в соавторстве с Олегом и не будет ли это казаться подозрительным. Но она тут же отмела свои сомнения в сторону, вспоминая, сколько сотен раз они оперировали вместе до этого. В дверь тихо постучали и, не дождавшись ответа, вошли. — Ну что ты тут, готова? Там уже пострадавшего привезли. Фуа-гра, будь здоров! — Ты что тут делаешь? — Ира поджала губы, в попытке не засмеяться: эти брагинские шуточки за триста всегда поднимали настроение, даже перед самой непростой и неоднозначной операцией. — Иди сюда, — она притянула его за локоть, когда дверь за врачом закрылась. — За каких-то пятнадцать минут здесь мы уже несколько раз прокололись! Приехали вместе, Нина хочет посмотреть на твою «холостяцкую» квартиру, оперируем вместе, — Павлова загибала пальцы. — Спокойно, — Олег коротко дотронулся до плеч блондинки. — Раньше мы тоже часто приходили в одно время на работу. И вместе оперировали. Ну, а с квартирой я что-нибудь придумаю! Она же не сегодня собралась меня навестить! — Думаешь? — Ира нервно прикусила губу. — Уверен, — Брагин прикрыл глаза и продолжил с иронией, — теперь мы можем идти? А то подумают еще, что мы здесь с тобой целуемся. — Господи, с каким человеком я живу, — проворчала сквозь улыбку Павлова, покидая следом за врачом свой кабинет. Писк приборов, запах стерильных инструментов, яркое освещение, — до боли знакомые и родные вещи. Брагин вошел в раздвижные двери и встретился взглядом с экс-Ханиной. Она выпучила глаза, переводя взгляд с друга на заведующую и обратно. Подавляя в себе крик радости, что было явно неуместно над телом пострадавшего под наркозом, она просияла за маской. — Какие люди в Голливуде! С возвращением домой! — И я тебе рад, Анечка! — искренне ответил хирург. — Ирина Алексеевна, а Вы, я так понимаю?.. — Куликова многозначительно посмотрела на заведующую, пока медсестра помогала Олегу надеть перчатки. — Я была в курсе, — женщина пожала плечами, будто не понимала, на что намекает реаниматолог. Ира поудобнее устроилась у операционного стола напротив Брагина, с довольным видом повела головой и, стараясь не выдать никаких чувств, едва заметно улыбнулась под маской, встретившись с ним взглядом. Вокруг его глаз тоже образовались мелкие морщинки, но уже спустя секунду он осматривал их предстоящий фронт работы. «Да они точно переспали», — подумала Аня, закатывая глаза. Операция проходила слаженно, как в старые добрые времена. Четко отрабатывая все действия, хирурги понимали друг друга с полуслова, и у Куликовой не осталось никаких сомнений в том, что между коллегами теперь непросто дружба. Когда операция подошла к концу, Ира поспешила первая на выход, чтобы заполнить журнал, а Олег ненадолго задержался в операционной, контролируя, как санитары перевозят пациента в палату. — Ну я тебя поздравляю, — Аня сняла маску с лица и выбросила ее в урну с торжествующим видом. — Спасибо. Приятно вернуться домой. — Брагин, ну ты, конечно… — она ударила его кулаком по плечу. — Ой, ладно! Все равно все рано или поздно узнают. Вы бы видели себя! Реаниматолог подавила в себе негодование, и врачи вдвоем вышли в коридор. Несмотря на то, что Павлова ни разу не говорила с Аней о Брагине после свадьбы Зименской и Пети, Куликова видела обоих насквозь, как рентгеновский аппарат. Олег сразу решил предупредить о догадках Ханиной Иру и направился к ней в кабинет, по пути останавливаясь у кофейного аппарата. — Тук-тук, — Олег просунул голову в дверь и вошел, — чем занимаешься? Можно к тебе? — Заходи, — Ира подняла на него глаза, — да вот, решила переделать новый график дежурств. В связи с возвращением в наш коллектив очень ценных кадров, — она улыбнулась и приняла из его рук стаканчик с горячим кофе. — Спасибо. — Поставь меня во все свои ночные, — попросил мужчина, устраиваясь на диване. — Конечно! И прямо здесь подпишу: «Брагин и Павлова проводят ночи исключительно вместе». Комнату наполнил громкий смех, когда в дверь постучали. — Войдите! — крикнула Павлова. — Ирина Алексеевна, можно? — на пороге вдруг появилась Нарочинская и застыла, как вкопанная. — Брагин?! Какими судьбами? — Я тоже очень рад тебя видеть, — с издевкой ответил он и обратил внимание на округлившийся живот бывшей жены, — вот это да! — Ой, только не надо делать вид, что ты не знаешь, откуда берутся дети! У нас, между прочим, с тобой общая дочь растет, если ты еще не забыл, — ответила колкостью нейрохирург. — Слушайте, может, вы пойдете выясните отношения в другом месте? У меня полно работы! — почти что сорвалась заведующая. — Извините, — Марина потупила взгляд, — Ирина Алексеевна, я пришла просить за Андрея Яковлевича. Мы с ним расписываемся в пятницу, без банкета и гостей, но хотели вместе где-то посидеть, отметить. Дайте ему отгул, пожалуйста. — Куда я денусь, — вздохнула Павлова, — дам. Тем более у нас больше нет недостатка в кадрах. Да, Олег Михайлович? — Ира кокетливо подняла бровь, с улыбкой взглянув на врача. — Да, — он хитро и игриво поднял уголки губ, но в душе все еще пребывал в смятении от последних новостей. — Спасибо Вам большое! — сказанное прозвучало искренне. — Кстати, Олег, как раз можешь вспомнить о своей роли отца и посидеть с Катей в воскресение, пока мы с Андреем будем на дежурстве. Ирина Федоровна очень просила выходной, чтобы повидаться с сыном. На этих словах Марина ретировалась из кабинета. «Какие-то странные у них переглядки», — подумала она и направилась к посту регистратуры, чтобы попробовать что-то выудить у Нины. — Ты так смотрел на нее, — сухо отчеканила Ира, опустив взгляд в бумаги. — Какие еще у вас тут новости? Одна рожать собралась, другие — разводиться! — Разводиться? — удивилась заведующая, в то время как ей очень не понравилось, что Брагин проигнорировал затронутую ей тему. — Лазарев с Покровской. Ты не в курсе? — Нет, не знала, — она покачала головой и добавила, чтобы спровадить врача и остаться наедине со своими мыслями, — Олег, извини. У меня, правда, очень много дел. — Понял. Не буду мешать, — он немедля встал и вышел и, дабы не подливать масла в огонь, умолчал про тонкие наблюдения Ани. Ближе к вечеру вновь пошел снег, и обессиленная от забот и пониженного давления Дубровская зашла в ординаторскую, чтобы перевести дух. Как всегда бывало в конце смены, кто-то переодевался, перед тем как пойти домой, а кто-то был в ожидании ночного дежурства. К этому моменту все врачи успели повидаться с Брагиным, и эта новость облетела весь институт. Но сейчас главной темой была предстоящая свадьба Марины и Андрея. Друзья с пониманием отнеслись, что пара хотела тихий семейный праздник без ресторанов, гуляний и драк, и было принято решение отметить этот повод скромно в ординаторской, когда новоиспеченные супруги вернутся после выходных. Удовлетворенный исходом, Волошин поспешил на улицу, чтобы прогреть свою машину, пока Нарочинская заканчивала собираться. В просторной комнате внезапно повисла гробовая тишина. Аня смотрела поверх чашки на Нину, Нина — на Марину, та хмурилась, пребывая в своих мыслях. — А вы заметили, что у Брагина с Павловой того-этого? — вдруг спросил Куликов, выглядывая с кровати из-за шторки. — Да! — сказали три женщины в унисон и рассмеялись собственной нелепости. — Они вместе приехали на работу, но сказали, что случайно встретились, — кивнула Нина. — А в операционной, — вклинилась Аня и спародировала коллег, — «Вы филигранно накладываете швы, Олег Михалыч! — У Вас научился, Ирина Алексеевна!» Ути-пути! — Господи, ну слава Богу. Я думала, я одна с ума сошла, — Нарочинская потянулась, разминая спину. — Думаете, у них все серьезно? — Давайте у Брагина напрямую спросим! — выпалила Куликова. — Подождите, — Нина покачала головой, — а если мы поставим себя в дурацкое положение? Когда Михалыч пришел, мы, знаете ли, тоже обнимались и целовались. Но никому же в голову не пришло, что у нас мутки! — Ну ты скажешь, — ответила реаниматолог, — на вас посмотришь, сразу ясно, что друзья. А между этими! От такого химического замеса вот-вот случится ядерный взрыв. — И все-таки я предлагаю подождать. Понаблюдать еще немного, — Дубровская пожала плечами. Разговор прервал появившийся в ординаторской Брагин, и все тут же стихли. — А что здесь происходит? — он медленно прошел к своему шкафчику. — Обычно в фильмах момент, когда герой заходит в комнату и все внезапно замолкают, означает, что говорили про него. — Да нет, — отмахнулась Марина. — Мы обсуждали нашу с Андреем свадьбу. Ну и просто подумали, что, может, не стоит заводить этот разговор при тебе. — Глупости, — Олег мысленно выдохнул, — мы давно с тобой в разводе, у нас все отлично. И я рад за вас с Волошиным. Он отличный мужик. — У нас тут не больница, а дворец бракосочетания какой-то! — с ноткой недовольства хмыкнул Куликов с кровати. — Вчера Пастухов с Зименской, сегодня Маринка с Волошиным, а завтра, глядишь, и вы с Павловой побежите в ЗАГС! — Да ты в своем уме?! Я же ее лучший друг! — возразил Брагин, опять напрягшись. — Ага, как же, — Сережа засмеялся и сел, — это как в том ролике в интернете! «В один прекрасный день вы поженитесь! — Фу, нам нельзя жениться, мы же друзья!», а потом переход и «Раз — и ты в белом платье, два — в моих объятиях», — пропел он. Аня просто не в силах была сдержать смех и подавилась чаем, отчего на ее глазах появились слезы, а она все продолжала смеяться, четко представляя эту картину с участием Иры и Олега. За прошедший день Павлова успела успокоиться и выбросить из головы мысли о том, что Олег будто бы расстроился из-за новостей о свадьбе и беременности Марины Владимировны. Сославшись на занятость, она отправила его домой, а сама еще немного решила повозиться с бумагами. Казалось, что прошло всего полчаса, но часы уже показывали десять вечера, а от Олега не было ни одного сообщения или звонка. Ира устало вздохнула и вызвала такси домой. Отперев ключом дверь, она зашла в квартиру как можно тише, еще в машине решив, что, видимо, Брагин уснул после смены, потому и не писал. Но из гостиной, совмещенной с кухней, доносились приглушенный свет, запахи еды и мелодия незнакомой песни**. Павлова сбросила сапоги и пальто, надела тапочки и прошла в комнату. Олег стоял к ней спиной, слегка пританцовывая, краем зрения он контролировал стейки из семги на сковороде, а сам нарезал овощи в стеклянную салатницу. Ира облокотилась о дверной проем и замерла, прикрыв глаза. Она ругала себя за глупости, которые постоянно лезли ей в голову, и за страхи, от которых не могла отделаться после предательства мужа. — О, Господи, — Брагин развернулся и вздрогнул от неожиданности, — наконец-то! — Даже не позвонил, — в словах заведующей не звучало ни обвинение, ни упрек. — А что я тебя буду дергать? Все уходят в восемь, ты еще минут десять ждешь, когда станет потише, потом решаешь поработать полчаса, и тут бац — и десять вечера. Рыба почти приготовилась, чайник вскипел, Савиньон в холодильнике. А да, и еще кое-что, — Олег отложил нож и вышел на балкон, но сразу же вернулся, — это тебе. Я тебя очень люблю. Он с какой-то грустной улыбкой протянул Павловой охапку розовых роз и рванул к плите под звуки убегающего на конфорку соуса для рыбы. — Вот черт! — выругался Брагин. — Кулинар из меня никакой! Ну что ты будешь делать! Он снял с плиты ковшик и поставил его в раковину, заливая холодной водой. Нежные руки обхватили мужчину сзади, и он почувствовал, как Ира к нему прижалась. — Самый лучший, — он повернулся к ней лицом, заключая в кольцо рук, — самый талантливый, самый заботливый, любящий и внимательный. И к черту твой соус. — Ириш, — врач дотронулся до ее лба, — это ты говоришь? Ты заболела? Выпила? — Да ну тебя, — обиделась она, разнимая объятия, — больше ни слова тебе не… А Павлова и не могла больше ничего сказать. Губы Брагина не оставляли ее ни на секунду, дразня, разжигая и заводя своими порывами. — Перестань меня соблазнять, а то сейчас и рыба сгорит, — он отошел от блондинки и, как ни в чем не бывало, принялся накрывать на стол. Однако Ира даже не думала прекращать и решила лишь взять короткую паузу на ужин. Уткнувшись в обнаженное плечо хирурга двумя часами позднее, Павлова старалась сконцентрироваться на колонке «красных флагов» для себя и Олега, но сон постепенно брал свое. В списке значились следующие пункты: совместные приезды и уходы с работы, совместные обеды, обращение на ты, общение на людях на слишком личные темы, частые совместные операции и дежурства. — Надо еще добавить выходные и отпуск, — Брагин устало потер глаза. — Я не хочу без тебя проводить свой отпуск, — сонным голосом пробормотала Ира. — Что предлагаешь? — Ну я, например, могу уходить на больничный, а ты брать отпуск. Глупо, да? — женщина подняла на него наивные, затуманенные дремой глаза. — Нет. Не глупо, — тихо ответил Олег, хотя затея была бредовой. Он нежно поцеловал уснувшую блондинку в волосы и опустил ее рядом с собой на подушку. Брагин отложил тетрадь и ручку и получше укрыл Иру, после крепко притянув к себе во сне. На следующее утро пост регистратуры пустовал без Дубровской, она в этот день выполняла обязанности операционной медсестры. Почувствовав облегчение, заведующая забрала свой ключ и ушла к себе в кабинет, не встретив по пути никого из коллег. Брагин приехал в больницу немного позже. Он намеренно оставил каршеринг подальше от ворот и прошелся пешком, дыша зимним воздухом. Раньше врач совсем не любил зиму. Вечный холод, наледь, снегопады и умножающиеся в разы травмы особой радости не доставляли. Но в эту минуту он наслаждался всем, что его окружало. Дубайское солнце и жара порядком надоели Олегу, и он с благодарностью принимал московскую зиму. Гул в ординаторской заставил его притормозить у дверей и прислушаться. Он искренне надеялся, что не услышит ни своей фамилии, ни фамилии Иры. Но все активно переговаривались, перебивая друг друга, и он на свой страх и риск зашел внутрь. — А вот и Брагин! — воскликнула брюнетка и соскочила с барного стула. — Теперь можно считать, что весь «золотой состав» Склифа в сборе! — Полина, какими судьбами? — за игранной улыбкой и удивлением мужчина скрыл неприятную растерянность. — Решила в Москву вернуться. Надо задуматься над образованием Юльки. Да и мне уже нечего дома делать. — Ясно, — Олег кивнул и отошел к шкафчикам. — До меня дошли слухи, что вы ищете старшую медсестру, — Полина обращалась в частности к Брагину, будто это он подбирал кандидатуры. — Ищем, ищем, — подтвердила Нина, кто был рад возвращению старой подруги. — Надо только с Павловой договориться. Михалыч, помоги! — Да, Олег, Ирина Алексеевна всегда к тебе прислушивается, — поддакнул Лазарев, заваривая себе кофе. — Нет, — хирург закачал головой, — давайте без меня. — Да тебе сложно, что ли? — не унималась Дубровская. — Полинка столько лет у нас проработала! Павлова же совсем ее не знает. Человеку нужны хорошие рекомендации. — Я же сказал, что не пойду просить Павлову! — отрезал Олег, чем удивил присутствующих. — Ладно, — опешив, медсестра пожала плечами, — сами справимся. Пойдем, Поль. Подруги скрылись за дверью, оставляя Брагина, Лазарева и Куликова одних. — У тебя все в порядке? — осторожно поинтересовался Костя, намекая на настроение врача. — Кость… — одернул его Сергей Анатольевич. — У меня все отлично, — ответил Олег. — Но как вы себе это представляете? Петя недавно женился на Зименской, и тут мы делаем все, чтобы вернуть Полину в Склиф! — Маринка тоже теперь с Волошиным, но ты продолжаешь здесь работать, — возразил Куликов. — В себе я уверен. Мы в хороших отношениях с Нарочинской. У меня своя жизнь. А Полина всегда держалась за Петю. И я не верю в чистоту ее помыслов. Брагин закончил переодеваться и направился к своей зав отделением. Ее дверь была приоткрыта, и он туда осторожно заглянул. — Заходи, — Ира была одна и перекладывала папки в шкафу, — что-то случилось? — Случилось, — Олег закрыл за собой дверь, — приехала бывшая Пастухова. Собирается к тебе идти устраиваться медсестрой. — И? Что в этом страшного? — Ир, ты бы приняла обратно Михалеву? — Нет, — Павлова округлила глаза и скрестила руки на груди. — По известным нам причинам, — он несколько раз указал то на себя, то на начальницу. — По известным нам причинам. — Так вот, если Лена была полной дурой, то Полина — баба умная и обожает хитросплетения. Представь, каково будет Пастухову и Зименской. — Что Зименской? — секундой раньше в дверь зашла сама главврач и недовольно нахмурилась. — Стоило Вам вернуться, Олег Михалыч, как сразу начали обсуждать начальство! Не стыдно? — Вера злилась, буквально кипела. — Здравствуйте, Вера Георгиевна. Извините, но мне пришлось это сделать. К нам заявилась бывшая жена Пастухова. Мечтает у нас опять работать. — А Вы и рады этому? Конечно! Вот же он, весь «золотой состав» Склифа будет в сборе! — суровый голос Зименской едва не надломился от переизбытка гнева. — Вера Георгиевна, — Павлова подошла к главврачу, — Олег… Михалыч пришел предупредить меня, чтобы я не брала ее. — Вот именно! Я же знаю, как Петя Вас любит! Он стал совсем другим человеком! Полина его просто душила, а с Вами он счастлив. — Предупредить? — Зименская перевела взгляд с Ирины на Брагина. От ее негодования не осталось и следа. Как обломок льда, она сначала сбросила свои колючие иглы, затем растопила острые края и постепенно оттаяла сама. Вера никогда не испытывала симпатии к Олегу, но сейчас прониклась к нему искренней благодарностью. Она приблизилась к нему и с едва различимым «спасибо» осторожно, по-человечески тепло его приобняла. Тот в ответ дотронулся до ее спины, наблюдая за реакцией Иры. Павлова стояла с нежной улыбкой и грустью в глазах. Не только она боялась потерять свою любовь. Даже самые стойкие, непреклонные, готовые дать отпор любому женщины иногда превращаются в беззащитных существ, кому нужна помощь. — Спасибо, Олег Михалыч, — Вера протянула руку к Ире, теперь обхватывая за талию обоих коллег, — спасибо вам. На мгновение Павловой показалось, что Вера сейчас заплачет. Но она держалась изо всех сил. Короткий стук в дверь и спешное вторжение не дало шанса врачам опомниться и разойтись. Пастухов замер от неожиданной картины с полуоткрытым ртом. — Извините… Я тут… — он замялся, но решительным шагом прошел в комнату, — присоединюсь, пожалуй, — пожав плечами, он улыбнулся, встал между женой и Олегом и захватил по кругу всех в объятия. — А Ирина Алексеевна живет с Брагиным, — тихо сказала Зименская мужу и, встретив встревоженные взгляды друзей, уточнила, — я сама догадалась, если что. — Только никому больше не говори, — хором сказали Олег и Ира, обращаясь к супругам, и Брагин поспешил добавить, — для всех остальных я просто ее лучший друг, — и все четверо засмеялись от души, видя друг в друге свое отражение.

Will you still love me

When I got nothing but my aching soul?

I know you will.***