Мы позаботимся

— Что-то мне нехорошо. С этими словами черепаха падает на колени, а затем и всем телом, чувствуя, что не может больше бежать домой. Сначала он пытался подняться и идти дальше, но не получалось, и он бросил эту затею. Кружится и болит голова, ему холодно, весь обед хочется вытошнить наружу. Он закрывает глаза и слышит, будто в толще воды, как братья ему что-то кричат. Но он никак не отвечает. Попросту не может. Затем и вовсе отключается. *** Старший словно сам не свой. Вот уже пару недель после победы над Шреддером он почти не ходит на тренировки, перестал вовсе медитировать, в какой-то мере избегал контакта со своими братьями, отчего те забили тревогу. Лео обычно старался поддерживать связь с родными. Даже после своей трехмесячной комы (как давно это было) он первым делом начал разговаривать с братьями. Даже несмотря на свою тогдашнюю боль в ноге, он старался изо всех сил быть рядом. Но что происходит сейчас… Никому не было понятно. Хотя, даже несмотря на свою близость с роднёй, лидер умалчивал о своих проблемах. Если Раф говорил напрямую, Донни отвечал спустя несколько минут уговоров, а Микки выражал свои эмоции открыто, то Лео всегда отвечал на все вопросы «всё хорошо», однако по нему можно было сказать, что его что-то волнует. Но он не говорил, менял тему и интересовался состоянием своих братьев, совершенно забыв о себе. И когда это стали замечать и спрашивать прямо, почему он скрывается, он всегда отвечал с улыбкой: — Нет причин для беспокойства. Если я не говорю, значит, всё хорошо. Но, если и вправду что-то случится, я вам расскажу. И только сейчас братьям стало совестно. Ведь по старшему видно, что он просто не хочет сбрасывать на них свои проблемы. — Может, ему не хватает учителя Сплинтера? — тихо прервал тишину Микки, когда двое братьев собрались напротив телевизора, а Рафаэль возле боксерской груши, пока их лидер находился у себя. — Не знаю, — проговорил Донни, прикрыв глаза. — Лео никогда не вел себя так. Перед битвой с Шреддером он сам говорил, чтобы мы были вместе. — Ага, а в итоге вышло, что он отдаляется от нас, — злостно проговорил Раф, ударяя грушу для битья. Каждый сейчас беспокоился о Лео. Донни стал более задумчив, чем обычно, анализируя поведение мечника. Раф всё своё негодование сбрасывал, как сейчас — избивал напольный мешок. Микки же стал больше грустить. Им всем не хватало их брата, что обычно поддерживал их. И у каждого в голове пустота. Они не знали, что происходит и как ему помочь. Но они знали наверняка — нужно что-то делать, чтобы вытащить брата из этого состояния, в котором он сейчас находился. — Предложим ему прогуляться, — сказал Донателло, подняв указательный палец. — Если начнёт отказываться, будем его уговаривать. Были сомнения, что это поможет. Но попробовать стоит. Вдруг получится? Как говорится: «На войне все средства хороши». И решили попытаться. Дождавшись, когда Лео выйдет из комнаты, они сразу подошли к нему. — Вы чего? — поинтересовался мечник, смотря на своих братьев. — Э… Лео, ты как себя чувствуешь? — спросил в ответ Донни, почёсывая затылок. — Всё хорошо, — в принципе, ответ был ожидаем. Трое братьев сразу поняли, что старший не скажет им напрямую, если его что-то беспокоит. Впрочем, как и всегда. — Не хочешь сходить проветриться? А то давно не выходили на поверхность. Развеемся, — отводя взгляд, проговорил Рафаэль. Он бы давно уже начал кричать, мол, какого хрена вообще происходит и почему старший ничего не говорит. Но понимал, что криками здесь вовсе нельзя помочь. Поэтому сдерживался, как мог. — Ну… — Леонардо глянул на них. И было видно, что они переживают. Он хотел пойти в комнату и немного поспать, но, увидев умоляющие взгляды, тяжело вздохнул. — Хорошо. Дайте мне пять минут, — братья вздохнули с облегчением. — Вот и отлично! Будет круто! — воскликнул Микки, до этого молчавший и боявшийся, что скажет или крикнет что-то не так, отчего Лео мог отказаться. И через часа четыре после выхода наверх меченосец стал чувствовать себя хуже. Старался всё равно не подавать вида, однако с каждым мгновением получалось не так уж и хорошо. Когда они уже бежали по крышам домов, чтобы добраться до своего, лидер упал. — Лео! — воскликнули трое одновременно, подбегая к нему. Донни собирался пощупать пульс, но, как только прислонился к его шее, сразу стал трогать его лоб. — У него жар, — паника начала охватывать. — Помогите его поднять, нужно отнести домой. Молча они добрались до дома, уложили брата на кровать, укрыв одеялом. — Микки, принеси тряпку, намоченную холодной водой, — тот сразу побежал. — Я сейчас схожу за градусником, а ты, Раф, посиди с ним и проследи, когда он проснётся, чтобы не вставал, — ему кивнули, и рослый покинул комнату. — Лео, задолбал ты со своим «всё хорошо»! Ничего хорошего нет. Особенно, когда ты скрываешь от нас своё состояние, — устало выдохнул Рафаэль, сидя на полу возле кровати брата. — Почему ты не мог сказать, что болеешь и хочешь отдохнуть? Зачем соглашаться на гулянку? Мы-то решили прогуляться, ведь думали, что тебе это необходимо! Конечно, ему не ответили. И это так напоминало то время, когда им пришлось уехать из Нью-Йорка, а Лео лежал в коме. Раф также сидел напротив лежащего без сознания брата. И это… убивало. То время хотелось забыть. Вынырнуть из своих мыслей помог Микки, входящий в комнату. А за ним и Донни. — Вы чего так долго? — Я не мог найти подходящей тряпки. — А я еле нашёл градусник. У нас их было четыре, но каким-то чудом, — он взглянул на младшего, что стал виновато улыбаться. Просто весельчак любил побезобразничать в лаборатории умника и уронил случайно аптечку, в которой и лежали градусники. — Уцелел только один. — Ясно, — ответил Раф и отошёл, давая Микеланджело положить прохладную мокрую ткань на лоб лидера, а Донни - всунуть градусник в под мышку лежащему. — Через сколько он очнётся, Дон? — спросил Микки, смотря на рослого. — Честно говоря, не знаю, — выдохнул ученый. — Может, через час или два. Ему и вправду нужен отдых. — Но мы в любом случае о нём позаботимся, — скрестив руки на груди, констатировал факт Раф. — Да, обязательно. Повисла тишина, в которой каждая черепаха мыслила о чём-то своём. Но каждый думал косвенно об одном — они будут рядом с лидером, что бы ни случилось. Через некоторое время Дон вытащил градусник из под мышки старшего и взглянул на него. — Тридцать восемь и девять, — ужаснулся Ди. — А если он ходил с такой температурой все эти дни и отказывался от лечения? Так же до смерти недалеко! — старался не кричать рослый. — Смерти?! — воскликнул Микки, за что получил подзатыльник от Рафа. — Главное, что сейчас мы заметили это. И сможем его вылечить, — с этим тяжело поспорить. В этот момент послышалось копошение на кровати. Лео проснулся. *** Очнулся он в своей комнате, возле которой находились и его братья, о чем-то переговариваясь. Поняв, что больше не спит, Лео пытается подняться, несмотря на головную боль, но его тут же опускают обратно на постель. — Ты куда собрался? — спрашивает Раф, укрывая Лео одеялом и поправляя ему тряпку на лбу, которую нужно было обновить. — Что произошло? — ответил Лео вопросом на вопрос, прикрыв глаза. — Ты заболел. Мы шли домой, и ты упал. Видимо, переутомился. Также у тебя поднялась температура, которую мы пытались сбить на протяжении часа, что ты был в отключке, — сказал Донни, подойдя ближе. — Брат, ты нас до смерти напугал! — сев на край кровати, Микки обнял старшего. — Но всё в поря… — начал было лидер, но его перебили. — Какой «в порядке»? Ты заболел, придурок! Тебе нужно отдохнуть, — сняв маску с Лео и убрав её, Раф потрогал его лоб. — У тебя не понижается температура. Ты так совсем в жижу превратишься. — Как в жижу?! Донни, скажи, что это не так! — тут же начал паниковать младший, на что рослый стал его успокаивать. — Микки, он не превратится в жижу. Однако, — он взглянул на старшего. — Если мы не собьем тебе температуру, Лео, это будет сильная нагрузка на сердце. Будет учащаться пульс и страдать мозг, — поделился фактом умник. — Боже, — прикрыл рукой лицо лидер, ощущая жар. Хоть он только что очнулся, все равно хотелось спать неимоверно. — Но мы же собьем температуру, так ведь? — спросил Раф у Донни. Тот на это кивнул. — Сейчас схожу в лабораторию за жаропонижающими, — с этими словами он покинул комнату Лео. — А почему сразу не дали лекарства? — спросил Микки. — Он только что очнулся. Поэтому мы пытались сбить температуру холодной тряпкой, — хмыкнул Раф, поглаживая заболевшего по голове. Тот лишь прикрыл глаза, но не засыпал. — Мы позаботимся о тебе, братишка! — выкрикнул Микки, на что мечник посмотрел на него по-доброму угрюмо. — Микки, мне приятно, но, пожалуйста, не кричи. — Упс. *** Может, Лео и согласился на лечение, но он был против этого. Дело было даже не в упрямстве или что-то подобном, он просто не хотел, чтобы о нём переживали. В какой момент в нём появилось это нежелание получать заботу со стороны братьев, Лео хорошо помнил. С самого детства в нём были эти качества старшего. Если кому-то не здоровилось, мечник бросал все свои дела и приходил на помощь. И никто не интересовался, нужна ли помощь ему. Flashback. Маленький Лео пришёл к своему учителю после первого приснившегося кошмара. — Что тебя беспокоит, Леонардо? — спросил Сплинтер, впуская сына к себе в комнату. — Мне приснился кошмар… — виновато пробубнил малыш, будто совершил какое-то злодеяние. — Сын мой, стыдиться кошмаров не стоит, однако ты должен понимать, что должен научиться с ними справляться. Иначе каким ты сможешь стать ниндзя? На это ребёнок ещё больше загрустил, но, встряхнув головой и зажмурив глаза, он постарался взять себя в руки. Он сделает всё возможное, чтобы стать настоящим ниндзя, и учитель будет им гордиться. *** — Слушай, Донни, — обратился Лео, пока тот работал за компьютером. — Лео, это может подождать? Я просто работаю над одним сайтом, уж слишком подозрительным он мне кажется, — не отрываясь от монитора, проговорил Дон. — Конечно. Это не срочно. Всё нормально, не отвлекайся, — получив кивок, Леонардо пошёл к выходу из лаборатории. И неважно, что его мучали кошмары, и он хотел попросить у брата какое-то средство, чтобы спокойно уснуть. Может, это и вправду глупость, из-за которой он отвлёк учёного от важного процесса. *** — Почему ты вечно со мной ссоришься?! Раф, я - лидер. Пожалуйста, слушай мои указания! — не выдерживая, вскрикнул мечник. — Ничего я с тобой не ссорюсь. И никакой ты не лидер, — с этими словами Рафаэль, толкнув того плечом, вышел из додзё, сорвав очередную тренировку. Лео смотрел на уходящего, тяжело вздохнув. Его брату всё равно на то, что он чувствует, когда тот говорит так не сдержанно. *** — Микки, не хочешь прогуляться? Покатаемся на скейте, — с еле слышной надеждой спрашивает старший. — Прости, Лео. Я обещал Кейси, что схожу с ним до заброшки. — Можно я с вами схожу? — последний шанс сблизиться с братьями… — Мы хотели вдвоём, — прикусив губу, отвечает младший. — А, ну хорошо. Ничего, я найду, чем заняться, — улыбнувшись и потрепав брата по макушке, Лео направился в свою комнату. Ничего страшного же не случилось оттого, что Микки хочет повеселиться с другом. Ну и что, что он не умел кататься на скейте и просто хотел провести время с родным. Он может, например, пойти почитать комикс, который уже читал раз семь. *** Лео не мог слишком долго обманывать самого себя. Каждыми подобными действиями его семья отстранялась от него. Это больно. Не с кем было поговорить. Хотя, казалось бы, три брата, с которыми они росли всю свою жизнь и всегда находились рядом. Но никогда не могли поддержать даже немного. «Им же и вправду всё равно, — горько усмехнулся лидер. — Тогда в чём смысл семьи, если я не могу быть честным с ними? — он сидел на постели в своей комнате, согнув колени и уткнув в них голову. — Меня никто не понимает и понимать не хочет… но мы - семья. Должны держаться вместе, — редкие слезы, которые вовсе себе не позволял, покатились по его лицу. — Тогда лучше вообще не думать о себе, как и другие не думают обо мне. Я должен сохранить семью, — не сдерживаясь, Лео позволил себе плач, но очень тихо, надеясь, что его не было слышно, и братья к нему не придут. Он больше не верит в то, что они могут искренне о нём волноваться не из-за того, что так нужно, а вправду переживают. — Неважно, как я себя буду чувствовать. Буду скрывать, если им все равно. Но постараюсь изо всех сил их поддержать, если у них будет что-то плохое. Пусть у них не будет так, как у меня». С тех пор Лео бросил все попытки сблизиться с братьями. Пусть они живут своей жизнью, ни о чем не заботясь. А старший брат всегда будет рядом и поддержит. О себе он подумает наедине с собой. The end of the flashback. Он не хотел заново вспоминать то, что приносило ему боль. А именно — понимание, что родным нет до него дела. Но каждый раз, когда он остаётся наедине с собой, ему в голову лезут отнюдь не хорошие мысли, от которых было избавиться почти невозможно. Они не раз доказывали друг другу, что, держась вместе, способны всё преодолеть. Однако у лидера всегда были сомнения — нужен он им вообще или нет. Неважно как, лидер или брат, а в целом он сам? Лео всегда хотел заботы, поддержки и понимания. Но, не получив этого, он понял, что и не стоит даже ждать. Слёзы скатываются по его щекам. Каждый раз мысли о своей бесполезности для братьев приносили жгучую боль, которую нельзя ни с чем сравнить. Ну, почти бесполезности. Леонардо всегда был рядом с близкими, когда это было необходимо, но… нужно ли это было им от него? Черепаха не сдерживает громкого всхлипа, отчего стал ненавидеть себя больше. Братья оставили его отдыхать и спать, поэтому лидер находился у себя в комнате один. И вместо того, чтобы и вправду отдохнуть, он начал плакать и мысленно проклинать себя. Ну как он умудрился заболеть? Лео прекрасно понимает, что все порой болеют, но он болел крайне редко. А лучше бы вообще не болел, если бы это было возможно. Не хотел лишнего внимания. Это того не стоит. Его мысли прерывают братья, что решили зайти, не постучавшись, и застали мечника, смотрящего в потолок с красными глазами от слёз и сжимающего одеяло. — Лео…