Что ты делаешь со мной?

Как всегда отведя уроки, я приехала домой, где наконец-то могла хоть немного посмотреть в звенящей тишине за проверкой различных тестов и тетрадей, что очень радовало меня. Через некоторое время я проверила все тесты с самостоятельными и прочими работами, теперь оставалось проверить тетради с домашкой и всё, можно со спокойной душой отдыхать. Уже после проверки тетрадей, я сделала водные процедуры, идя по коридору, я решила посмотреть время. 22:31, что ж, сегодня я очень рано закончила, хотя и то понятно почему, ведь сейчас скоро настанут каникулы, радостная пора для учителей и детей, потому сейчас задают мало дзшки. Эх.. Сегодня же уже был последний день, а уже завтра каникулы, просто идеально, да и тетради, которые я должна была проверять все эти каникулы проверены по таким же вечерам, так что дз для меня нет, вот оно уже сделано. А ещё идеальнее то, что Коля скоро приедет и эти 10 дней отдыха мы проведём вместе. Немного по витав в облаках, я решила пойти на кухню и выпить перед сном холодное молоко, хах, а ведь это стало для меня традицией, пить всегда перед сном холодное молоко. Да, именно холодное, а не как все привыкли пить его горячим. Налив из холодильника молока, я не заметила, как залипла на долгое время в одну точку, да так, что со временем начала пить не молоко, а воздух. Уже заметив это, я помыла кружку и вышла в коридор. Там стоял он. Коля. Я буквально застыла, мой мозг отключился,мы просто тупо смотрели друг на друга. Зрительный контакт словно током пронзает, избавляет от смущения. Вот мужчина шагает чуть ближе, быстрым движением снимая с себя ненужную верхнюю одежду. Вот уже девушка пробегается пальцами по вороту белой рубашки, невесомо касаясь ими шеи Сибирякова. Мурашки от таких невинных действий покрывают руки, спину, бедра, всё тело. Слегка растерянный, но все еще хищный взгляд цепляется за его полностью идеальное лицо, без единой морщинки,за его такие манящие губы,цвета самых спелых и сочных персиков, и, наконец, за голубые, словно океан, глаза напротив. Девушка медленно притягивает его к себе, однако сохраняя несчастное расстояние в пару сантиметров. И Николай окончательно принимает поражение. Горячее возбуждение в груди медленно сменяется тягучей ласковой мягкостью. Такая уже привычная пустота в сердце откликается нежностью, трепетной и сладкой. И прежде, чем рациональные мысли возвращаются, Сибиряков, повинуясь мимолетной слабости, обнимает девушку за талию, прикасаясь, поначалу, совсем легко. Ему нравится чувствовать под пальцами её тело, пусть пока и только сквозь одежду. Прикосновения вызывают странный трепет, непривычное волнение. В ответ на беспокойный взгляд, Лена лишь продолжала неотрывно смотреть на него, и этим словно прогоняла всю эту пустоту в сердце, заполняя его любовью и нежностью. Её горячее дыхание обжигало. Сердце Сибирякова с каждой секундой ускоряло темп. Пальцы Канской постепенно зарывались в густые и непослушные волосы своего возлюбленного, заставляя тело мужчины дрожать. Коля теперь слишком ясно чувствовал ЕЁ запах. Корица и малина, запах книг, ежевика, кофе и запах леса – теперь навсегда записаны где-то на подкорке его сознания. Унимать рвущееся наружу сердце становится всё сложнее. В следующую секунду отвратительно лишнее расстояние между ними окончательно тает, под чистую стирая границы. Вкус малины на теплых губах кружит голову, наполняет желанием. Почти невесомое прикосновение губ, быстро становится увереннее, сильнее. Руки Сибирякова всё крепче сжимают тело девушки. Мягкие губы со вкусом персика, касаясь смело, ненавязчиво, но умело, вымещают из сознания абсолютно все мысли, оставляя лишь трепет. Зубы поверхностно задевают нижнюю губу. Девушка решительно, отказавшись от раздумий, углубляет поцелуй. Он прижимается к ней, словно к своему последнему спасению. Она так отчаянно хватается за это эфемерное сладкое чувство, ей так хочется утонуть в нём с головой навсегда. Сибиряков касался сейчас именно её. Её талии, спины, волос. О, как ему нравились её немного короткие волосы. Непослушные, с затееватыми направлениями волосы, цвета вечернего каштана в лесу, он так отчаянно хотел упасть в них, поддаться их чарам, поцеловать каждый её волосок, улыбаясь и слушая как смеётся его любимая девушка. Этот запах, вид, цвет - абсолютно всё сводило Колю с ума. Девушка уверенно исследовала пальцами его шею, плечи, затылок, периодически заставляя федеральный центр вздрагивать против собственной воли. Поцелуй затягивался. Они так отчаянно не хотели прерываться. Сибиряков еще ни с кем не испытывал подобных эмоций, не переживал таких волнений, не ощущал манящей слабости. Ему льстила та нежность, с которой девушка к нему относилась. Та учтивость, с которой он относился к ней, очаровывала Канскую. Этот умелый поцелуй, во время которого, не отрываясь от сладких губ, он зарывался в каштановую копну волос одной рукой, второй прижимая девушку ближе, сводил с ума. В кои-то веки они оба чувствовали себя абсолютно правильно. Секунды растягивались, медленно и нагло приближая конец. Девушка легко прикоснулась к груди возлюбленного, неспешно отстраняясь. На место наслаждения и удовольствия стремительно возвращался рассудок. Вместе с ним липкий страх. Сердца колотились, словно после самой тяжелого дня или тренировки, тела подрагивали. Нехотя разомкнув руки, Коля отстранился. Слов не было. Они слишком отчетливо понимали, этого больше никогда не повторится. Не может повториться. Еще хоть один раз, и всё, ни один из них не выдержит, ведь если их снова разлучат, то они попросту не выдержат этой разлуки. Они устремились в спальню. Ну конечно, он бы потянул её за собой, что за глупый просчет. Не будь он согласен играть, он бы и вовсе не позволил девушке столкнуть его. Но сейчас, всё его лицо, слишком симметричное, слишком идеальное, слишком притягательное, было непозволительно близко. Сейчас её руки обвивали его шею. Игривый взгляд прожигал белоснежную кожу. Они были на пределе. Зеленогорск, в падении ухватившись за его плечи, сейчас словно боялась пошевелить руками, нарушить гармонию. Он же статично сжимал её талию. Её глаза влекли непреодолимо, парализовали волю. Всё вышло из-под контроля. Тот же запах. От её тела и волос. Корица,малина, запах книг, ежевика, кофе и запах леса. Он помнил, как приятно она пахла, он вспоминал раньше, он наслаждался и мечтал, просто отчаянно представлял её силуэт, когда он и другие воплощения были на экскурсии у одного из их компании. То же тело под пальцами. Раздражающая одежда. Другая, но такая же лишняя. И то же касание губ. Мягких, приятных, дарящих спокойствие и истинно правильные ощущения. Как всегда, губы со вкусом персика. Целовать её, незаметно для Сибирякова, становилось зависимостью. Никогда ранее и ни к кому он не чувствовал подобного влечения, не ощущал подобной безумной необходимости в ком-то. Руки осмелели, она перебирала его волосы, трогала плечи и шею, прикасалась к нему так, как прикасалась к нему в мыслях, которые она старательно отгоняла, намеренно прикусывала его губы, сильнее и сильнее провоцируя лихорадку в сознании Новосибирска. Он руками исследовал её тело, сжимая и гладя, с каждой секундой становясь смелее. И вот, его длинные пальцы добрались до разреза, оголяющего её бедра. Коля резко остановился, прервал поцелуй, тревожно унимая сердце, выстукивающее чёткий ритм в висках. Тяжело, рвано выдохнул и с опаской посмотрел ей в глаза. Просил разрешения или, скорее, подтверждения. Страх и желание - дикая смесь. Страх нарушить обещание, данное самому себе. Желание владеть этой прекрасной девушкой, его глоксинией, желание каждую секунду своей жизни быть рядом, желание рассматривать её, желание целовать её губы, прикасаться к её телу. Желание одержит победу. Сибиряков не мог понять что происходило в мыслях его любимой девушки. А она и не представляла, что в голове её мужчины, который находится в паре сантиметрах от неё, идёт та же война. Они держались на расстоянии всё это время. Специально, намеренно. Получалось не очень, однако ещё ни разу они не приближались слишком быстро. Но сейчас горячее дыхание обжигало чувствительные губы. Его сильные руки так приятно сжимали молочную кожу, обнимали хрупкое, в сравнении с его собственным, тело. Отметая сомнения, сожаления и липкий страх, Лена вновь притянула к себе Колю, разрешая их общий внутренний спор. Границы сняты, отменены и уничтожены. Навсегда. Прикосновения осмелели. Его горячие руки забирались под одежду, её слегка холодные пальцы оголяли мужские плечи, спускали границы ткани ниже. Отрываясь от её губ, он лихорадочно целовал ей шею, ключицы. Нежные руки сибирячки приподняли его подбородок выше, обратно к губам. Она прошептала: “на кровати, а не на столе”. Не разрывая поцелуя, ему удалось подняться из неудобного положения, перенеся вес тела девушки на руки. Он пронёс её до кровати, не отрывая от неё взгляда, как-будто он сейчас находится под гипнозом. Было темно, но эта темнота скоро пропала, из-за включения двух ламп над кроватью. Сибиряков бережно опустил на широкую и мягкую кровать свою пассию. Хотел было отстраниться, снять эти ненужные элементы одежды , но девушка притянула его к себе, переворачиваясь, резко меняя положение. С лисьим наслаждением оглядела она его тело, словно выточенное умелым мастером из мрамора. Нежная бледная кожа, такая мягкая, что её так и хотелось вечно касаться её, но на этот прекрасном теле были кое-где шрамы, но они не вызывали какое-то отвращение, наоборот, они притягивали, манили, да и вообще они только красили его тело. Мужчина, не желающий ни секунды боле мириться с, хотя и полуспавшей, но всё еще скрывающей от его жадных глаз всё самое важное, пижамой на девушке, возвращая губы к её чувствительной шее, начал медленно поднимать подол футболки и, медленно отстраняясь, наконец избавился от лишнего. Сердце забилось ещё чаще. Полностью обнаженная она расположилась на его бедрах. Её волосы цвета каштана,как и вся она притягивала. Мягкие, слегка округлые формы, небольшая, аккуратная грудь и совсем небольшая талия, переходящая в небольшие бедра. Плечи легко вздрагивали и поджимались от каждого прикосновения и поцелуя Сибирякова, тело, долгое время не знавшее ласки, охотно отдавалось в умелые руки Коли. Девушка, не желающая сдавать лидерские позиции, рвано поцеловав свою незабудку в губы, медленно спускалась ниже, изучая белоснежную, как снег, шею. Всё, что сейчас происходило в больном сознании столицы округа казалось ему пыткой. Он наслаждался ей, словно она была последним глотком воды в его жизни, сжимал её бедра, словно цеплялся за выступ над пропастью. Его тело отчаянно жаждало большего. Огромных усилий стоило ему подавить жалобный стон, когда его терпение окончательно иссякло. Он одним рывком поменял их местами. Девушка оказалась прижата весом его тела в кровать. Но бороться за право вести Лене уже не хотелось. Не хотелось, потому что Сибиряков целовался прекрасно. Он оставил нежный, тягучий, неспешный поцелуй на её губах, прежде чем отстраниться, дабы ещё раз разглядеть лицо напротив. Такого его хотелось слушаться, подарить ему инициативу. Он вновь опускался ниже, оставляя мокрые и алые следы от поцелуев на шее, плечах. Пальцы его ласкали грудь, нежно сжимали талию. Опуская руки ниже, Коля с силой сжимал бока девушки, в надежде получить очередной несдержанный стон, после ласково гладил изнанку бёдер. Она плавилась, растворялась, млела в его холодных, но обжигающих кожу руках. Дышала тяжело и часто. Наслаждалась его обжигающим, тяжелым дыханием, жадными прикосновениями. Она была распалена его ласками, чувствовала, что уже влажная и скользкая. Мужчина отстранился, не спеша перехватил девушку под колени и раздвинул ноги, в то же мгновение приблизился и поцеловал внутреннюю часть бёдер. Прошёлся цепочкой обжигающих укусов по шёлковой изнанке. Улыбнулся очередному подавленному стону. вздрагивала и задерживала дыхание от его прикосновений. Утопая в наслаждении и ласках, Канская резко откинула голову назад, когда Колч жадно припал ртом между её ног. Он намеренно дразнил девушку, лаская её одним лишь языком, словно волнами сменяя темп с быстрого на размеренно медленный. Слышал нарастающие протяжные стоны, которые девушка кое-как старалась сдерживать. Она сжимала простыню, не найдя в момент лучшего применения дрожащим пальцам. Казалось, словно по её венам разливался расплавленный свинец и скапливался внизу живота. Она трепетала под ним, его языком, под его руками, пальцами. Время словно остановилось, одновременно утекая. Тёплые лампы равнодушно разбивали мрак, заставляя тени танцевать на обнажённых телах. Когда издевательства стали невыносимы, девушка грубо схватилась за его пряди волос и дёрнула на себя, чем лишь вызвала тихий смешок. Мужчина отстранился, наслаждаясь видом возбужденного тела и, придерживая одной рукой за молочное бедро, двумя пальцами другой руки тут же скользнул внутрь. Девушка застонала и Сибиряков сам едва подавил стон, нарастающий в нём от развернувшейся картины. Он жадно ловил глазами её извивающееся тело, что замирало и дрожало в такт движениям его руки; очертания её лица, что смягчались при тусклом, рассеянном свете; ловил и её, потерявший всякую строптивость, затуманенный взгляд. В какой-то момент, в его опьяненном возбуждением сознании промелькнула мысль о том, что словно некоторые тонкие пряди её волос и вовсе замерцали ярким красным цветом, как у её отца когда-то. Сибиряков был возбуждён до предела. Он потянулся к девушке, но та сама, резко обвив его шею руками, подтянула к себе и поцеловала. Николай, не разрывая поцелуй, устроился меж девичьих ног и без предупреждения двинул бедрами – мягко вошел в податливое, возбужденное тело. Девушка вздрогнула, подавив громкий стон, впившись ногтями в широкую спину. -Не сдерживайся, здесь только мы,да и стены не пропускают шум – полушептал от возбуждения немного хриплым голосом Коля. Девушка нетерпеливо впилась в его губы и тут же, со следующим его движением простонала. Она была громкой. И полностью его. Медленный темп давался Сибирякову сложно, он то и дело входил неравномерно глубже или быстрее. Если раньше было трудно связать хоть какие-то мысли, то теперь в голове было абсолютно пусто, лишь звонкие стоны и хлюпающие звуки отдавались в ушах. Сибиряков ускорялся, не в силах сдерживаться. Переложив руки на бедра он управлял и её движениями, насаживая сильнее, глубже. Канская с рваного дыхания и редких стонов постепенно стала переходить на все более протяжные и нетерпеливые. Она царапала его плечи и спину, сжимала бока бедрами так, словно искренне желала его переломать. По их телам стекали капельки пота, звуки хлопков и хлюпанья становились громче и отчетливее. Их лица разрисовал румянец, а в перекрещивающихся взглядах пылал огонь полный страсти. Девушка чувствовала, как мелко дрожат их тела, мышцы. Напряжение вот-вот должно было достичь пика. Она простонала громко и почти болезненно, изгибаясь в спине, отдаваясь судорогам. Сибиряков ещё несколько секунд двигался в ней, ощущая, как подрагивает девичье тело после оргазма и сам рухнул в омут. Пытаясь наладить темп дыхания, он, весь покрытый потом, выскользнул из девушки. Тут же усаживая её к стенке на мягкие подушки. Случилась одна недопустимая промашка, которую они допустили в пылу страсти. Пальцы изогнулись, позволяя семени стекать по ним наружу. Сибирячка простонала, вновь сминая простыни, от чрезмерной стимуляции. Сознание находилось на грани реальности, отчаянно совмещая колоссальное удовольствие с болезненными ощущениями. Коля же пододвинулся и нежно поцеловал её в висок. Через некоторое время, он вновь бережно уложил девушку и лёг рядом с ней. Она прижалась к нему, зарываясь носом в мраморную ключицу. В его горячих объятиях было тепло и спокойно, изнурённое тело все еще подрагивало. Лена и сама не заметила, как заснула.