Выход существует

Данияр слишком поздно заметил это. Его лёгкая фигурка уже была на полпути к шее оборотня, и глаза Сударя удивлённо распахнулись. Ах, ну да, он никогда не видел друга в его волчьей форме и теперь в ступоре не сразу среагировал, когда волк со знакомым запахом вцепился в него и сбил с лап. Данияр взвыл, постарался перехватить контроль, но волк, боящийся ошейника и не желавший более никому подчиняться, его отбросил. Рыча, он впился в горло оборотня, пытающегося сбросить его с себя. Сударь издал булькающий звук, и глаза его закатились. — Нет, нет, НЕТ! — заорал Данияр, плача. — Да, да, ДА! — завыл волк, почувствовав на языке металлическую горечь. Он рвал и кусал, пытаясь добраться до вожделенного сердца. Оно ещё билось, но совсем-совсем слабо. Острые клыки вонзились в него, принося последнюю боль. Оборотень задёргался, мелко задрожал — и вдруг опал. Лапы медленно опустились на примятую траву. Полувольф сжимал зубы на мягком кровавом органе, тяжело дыша, пока ошейник на шее не перестал ощущаться. Сжевав последнюю сердечную жилу, он поднял окровавленную морду и завыл — совсем не так легко, как выл Сударь. Было в его вое что-то дикое, потустороннее, лишённое всякого миролюбия. Другие оборотни замолчали. Замолчал и Данияр, слишком подавленный и всё ещё находящийся в шоке от того, что сделал его зверь. Лишь последнему всё было хорошо. Кинув последний взгляд на растерзанного оборотня, он, помахивая хвостом, бросился вперёд — туда, куда звала его долгожданная свобода: в лес, зелёной массой расстилающийся впереди, сулящий спокойную жизнь без забот и обязательств. За всем этим равнодушно наблюдала пылающая луна.