Мост через вечность

Письма — величайшее изобретение смертных, в один момент осознавших, что тратить время на передачу устного послания — это роскошь совсем непозволительная. Нужно снарядить гонца, нужно дать ему поручения и передать слово и надеяться, что он скажет действительно то, что нужно… Письма — великая вещь! Она экономит время и всё же больше держит тайны да оберега от любопытных. Тот, кто хочет, конечно, настигнет любое письмо, но это уже сложнее. Одно дело подслушать, другое подглядеть. Слава письмам, волю хранящим! Письма о любви и ненависти, письма о новостях и раздумьях, письма с задачками и письма приветливые, письма сообщающие и предостерегающие — неважно, важно что везде они — письма, письма! И даже тем, кто уже умер для мира людей, от писем не уйти. У них нет ограничений по времени, их жизнь почти вечная, но парадокс, ирония — они тоже не успевают! «Господин, прошу прощения за задержку. Король Стефан прибыл к Святому Престолу, он ожидает решения. Но не это тревожит меня. Мне стало известно от добрых ваших друзей, что некая настоятельница монастыря Святой Терезы рассказывала детям на улице о причине визите короля Стефана. В образе настоятельницы мне видится Мария Лоу, а обстоятельства рассказа кажутся мне слишком странными… На свой страх и риск, мой господин, рискуя вызвать на свою несчастную голову гнев, я отправляюсь в этот час к Марии Лоу. Мне чудится здесь загадка. Загадка, которую объяснить я не в силах. Не серчай на меня, мой Господин, я отвечу за всё перед тобой как вернусь. Слуга твой, Амар». Письмо, которое сложно было писать. Да, Амару было сложно. Как у верного слуги Влада Цепеша и у вампира по совместительству у него было право решать некоторые дела самостоятельно, не привлекая своего господина к ежеминутному совещанию. Но причину своей спешки он сейчас не мог объяснить. Ему не нравилось, что Мария Лоу всплыла вдруг на улицах, у Святого Престола, во время визита короля Стефана. Было в этом что-то дурное. Но дурное не объяснишь письмом так, чтобы поверили. Но Амар рискнул. Он понимал весь риск и всё же принял его, впереди себя послав письмо Цепешу, надеясь, что Цепеш не сильно разозлится на своеволие слуги своего. Письма, письма! Сколько вас видел свет? Сколько вас видела тьма? «Друг мой дорогой и господин, лорд Агарес! Я тревожусь. Вы не ответили на моё письмо, а может оно всё же до Вас не дошло? Тогда это бы многое объяснило. На всякий случай я скажу Вам опять, и за беспокойство Ваше прощения прошу снова, как в прошлом письме. Вызывал меня к себе Господин Цепеш. Из моего дома вызывал. Спрашивал про Вас, друг мой и господин, но держалась я честно и ничего дурного про Вас не сказала, верьте мне. Господин Цепеш сказал, что попали Вы в беду, и он хочет Вам помочь. Мой друг и господин, если Вам нужна помощь, скажите мне! Скажите, я сделаю что могу. Я ведь помню что Вы для меня сделали, и вообще — Вы мой друг и я всегда приду Вам на помощь! Пожалуйста, даже если я Вам надоела, ответьте мне, я тревожусь. Крытка Малоре». Крытка Малоре искренне писала, хотя и делала каждое своё письмо каким-то нелепым и неловким. Но сколько в нём было искренности и добродетели, к которой стремился лорд Агарес! Вот только ответить он ей, разумеется, не мог, ибо был в заточении герцога Гриморрэ, а до того дошёл из собственной глупости и собственной же гордыни. Но Крытка Малоре была глупа. Она не понимала, что если не получен ответ на предыдущее письмо от того, кто всегда отзывался, то следует молчать самой! А так письмо её попало в руки Илэйн, встревоженной, как и другие, отсутствием лорда Агареса. Открыть не решилась, пошла советоваться с Моренго. –Как быть? Моренго не знал что сказать. Тревога жгла его не меньше. Лорд Агарес не отлучался надолго! Да и перед отлучкой предупреждал. С другой стороны, он ведь сильный и могучий вампир, мало ли каким делом он занят? Может быть, его привлекли к чему-нибудь значимому и грозному? А не предупредили… ну потому что не считаются с низшими и слабыми вампирами. И всё же — неладно! А Илэйн ждала ответа и как на спасителя смотрела на Моренго. Словно он мог решить за неё, мог развеять его сомнения. Он и мог, конечно, если бы кто-то развеял его. –Если завтра к ночи Хозяин не объявится, мы отправим прошение в Совет, — решил Моренго. Ответ был тяжёлым, но нужно было что-то сказать, нужно было дать что-то ей и себе. Надежда…она не только для смертных, хотя ими и изобретена. Крытке Малоре не суждено получит ответа от лорда Агареса. Она так и не поймёт до конца как оно вообще вышло, и почему вдруг её друг сгинул в череде несвязанных событий. Наивная Крытка, святая от глупости своей Крытка! И её письма. Сколько мир видел нелепых писем? Сколько мир видел умных и мудрых? А сколько писем не дошло до адресата? Сколько было строк об униженной мольбе и о просьбе простить, извинений и заверений?.. «Влад, на твоём месте я думал бы точно также. Я тоже бы винил самого себя в том, что некоторые…некоторые сведения стали известны м.Л., но я уверяю тебя, клянусь Тёмным Законом, клянусь кровью, клянусь своим посмертием — никогда, слышишь? Никогда! Я не говорил ни с кем, кроме тебя, о документах и наших тайнах. Я ведь не дурак, Влад. Я же понимаю, что есть то, о чём надо навсегда заткнуться. Ты видишь, что и сейчас я не пишу напрямую, но это не от страха, а от привычки! Я не привык трепать языком, ты знаешь. Ни мёртвая душа, Влад, ни живая… Я друг тебе, Гриморрэ. Чуть не забыл ещё вот о чём, Влад! Как поступит с Агаресом? Он совсем слабый, при близком знакомстве походит на истеричку. Что с ним делать? передать тебе? Суду? Если хочешь знать, то я б его прибил по-тихому. По-прежнему твой друг, Гриморрэ». Письма! Сколько в них подлости? Сколько в них интриг? Кто мог бы счесть все подлости бессмертных душ? «Дорогой Маркиз, надеюсь, что вы хорошо подумали над моим предложением и выбрали верный путь. У вас мало времени для колебаний. У вас очень его мало — у меня, впрочем, едва ли больше. Святой Престол выступает за поддержку королю Стефану. Он посылает верных инквизиторов и слуг своих на отлов вампирской нечисти. Король Стефан подавлен — месть ведёт его. При дворе его, меж тем, всё неспокойнее. Я выдвигаюсь в его земли. Выдвигаюсь, разумеется, инкогнито. Перехватите меня по пути, если согласны что я права и нам надо держаться вместе. Молчите и держитесь тени, если вас ведёт трусость. М. Лоу». О, письма! Сколько подставили вы душ? Сколько жизней отняли? И сколько раз были вы перехвачены интригами и грубой силой? Сколько раз и кем вы были подделаны? И всё равно — это замечательное изобретение. Бумага не краснеет от стыда, бумага не мямлит. Бумагу нельзя перебит, её можно разорвать, сжечь, но сжечь можно и человека, и разорвать можно его вроде бы бессмертную душу. Письма, вы прекрасны, опасны и всё равно вы нужны. Всем и каждому. Для всех и ни для никого! «Амар, будь осторожнее и внимательнее. У меня есть основания подозревать недружественные мотивы у Марии Лоу. Вопреки всем обстоятельствам не приближайся к ней близко и не заговаривай с нею. Ты поступил верно, последовав за нею и сэкономив время для передачи мне этого факта письмом. Береги силы. И вообще, мой верный слуга, будь осторожнее во всём. В. Цепеш». Ест ли письмо для слуги верного теплее? Хозяин заботится, хозяин просит вернутся и быть осторожным, хозяин говорит, что слуга его прав! Амар счастлив, так счастлив, читая это письмо, что даже тяжёлые строки следующего своего послания выходят у него куда легче, но о них чуть позже, пусть верный вампир напишет эти строки. Ну а пока… «Моё почтение Вам, граф Цепеш. Я обещал что скоро свяжусь с Вами и обещание своё, как видите, сдержал. Будь я на Вашем месте, я бы уже начал делать выводы относительно своей персоны и серьёзности моих убеждений. Но оставим. Это лирика. Первое, о чём я хотел бы сказать — это предостережение. Не угроза, ибо исходит это не от меня, но предостережение — я только передаю слухи, но, надо признать, слухи пугающие. По некоторым моим сведениям Вам грозит опасность. И опасность та идёт от Святого Престола. Они считают что у Вас при дворе короля есть шпионы. Это ведь так? Не отрицайте. Лучше отрекитесь от них или уберите подальше на время. Инквизиция, назначенная Престолом, будет беспощадна. Она уничтожит смертных, связанных с вампирами, точно также как и самих вампиров. Второй момент. У Вас в плену находится Роман Варгоши — не отрицайте — я хочу поговорить с ним. Он бывал у Лорда Агареса и я хочу выяснить было ли то единичное посещение или частое? Также — хочу знать, о чём говорили в деталях эти двое. И ещё пару мелочей, которые не вызовут у Вас интереса, но если хотите, то можете, конечно, при нашей аудиенции присутствовать — цель у нас одна. С наилучшими пожеланиями, Сиире». Уровень возмущения Влада Цепеша представить было сложно. Его не сгладила даже подпись внизу письма — Сиире, просто Сиире, без титула «принц», без почестей, без всего нужного и важного. Но тон письма… Нет, тон письма не изменился, конечно же. Тон письма остался таким, как и сам принц. А как насчёт его требования аудиенции с поправкой на то, что если Цепеш хочет, так и быть, он может присутствовать. Хотя Варгоши целиком и полностью его пленник! Да, неофициально, но всё же его! Впрочем, мерзавец рассчитал верно — Цепеш позволит. Не из страха, а из любопытства и ещё от тщеславного канатика, протянутого самим Сиире, который назвал себя Каином и дал себе священную для собственных глаз цель. Но возмущение Цепеша не улегалось ещё очень долго. Он даже подумывал об ответном, очень едком письме, но рука предала его и порвала письмо в мелкие клочья, как и множество других писем, что были написаны лишь в мыслях. Написанное уже не стереть, прочитанное уже нелегко забыть, особенно, когда письмо наводит жуть. «Хозяин! Я подвёл тебя. Мария Лоу действительно оказалась той самой настоятельницей монастыря, что рассказывала детям на улице о визите короля Стефана. Оказалось, что её узнали под разными именами и булочница, и зеленщик. Но это ещё ничего, Хозяин! Я прибыл к порогу Терезы ночью, до рассвета ещё оставалась пара часов. Я увидел, как Мария Лоу вышла из двери как смертная, закутанная в дорожный плащ. Я последовал за нею, держась теней. Это совершенно точно была она. Она шла по Виа Спарано, держась в стороне от обитающих здесь в этот час пьяниц и проституток, она куталась в плащ, но он выдавал в ней богатство. Пару раз к ней попытались пристать, но она что-то сказала тихо и неразборчиво и от неё отстали. Но, Хозяин! Она дошла до проулка, где прячется кабачок имени Тиберия. Она вошла внутрь, я, помедлив, последовал за нею, взяв с собой одну из весёлых девиц. Внутри было темно и шумно. Я с трудом избавился от своей компании и изучил местность — Лоу не было. Оказалось, что здесь ест комнаты для тайных встреч. В основном их используют любовники, платя по серебряной монете за час. В одной из таких я нашёл Лоу. Она почуяла чьё-то присутствие и оборвала свою совсем нелюбовную встречу. Но я успел видеть её спутника — это был человек, принадлежащий Кресту. Я видел белый строго заколотый ворот. Он вышел через вторую лестницу и за ним я не пошёл. А после, Хозяин, каюсь, Лоу обставила меня и обернулась летучей мышью в какой-то подворотне. Теперь тенью стал я. Прости, Хозяин, я не могу поручиться за то, что выполнил твой наказ и был осторожен. Может быть, она успела меня увидеть, я не знаю. Перехожу ко второй части. Мой Хозяин, ты помнишь Тамаша Мортона? Он твой портной, мой господин, и всегда поставлял тебе лучшие ткани. Почему поставлял? Потому что больше его нет с нами. Я не желал быть узнанным в ночи. Я понимал, что Святой Престол даст ответ лишь утром нашему королю и решил переждать, затаиться. Я вспомнил про Тамаша Мортона и пошёл к нему и тот не отказал мне в ночлеге. Заодно и рассказал мне про то, что слышал на улице. Так я и узнал про Лоу. Я оставил его и его дочь в целости и сохранности. Но вернувшись к рассвету, чтобы отблагодарить их за приют, я застал в их доме могильную тишину. Сам портной лежал на животе, под ним растекалось неубранное кушанье, но крови в нём не было, он был выпит досуха. На шее его две раны — клыки. Его дочь пыталась прежде уговорить меня на то, чтобы я сделал её вампиром. Уверяю тебя, Хозяин, что я этого делать не стал. Я не тронул её, а кто-то сделал это. Но убил. Те же два следа, выпита досуха. Она, видимо, пыталась бороться — её ночная рубашка была разодрана. Я оставил их дом в смятении. Тебе нужен новый портной, Хозяин. Я посылаю это письмо в глубоком раскаянии перед тобой и надеюсь, что оно обгонит меня и прежде мен принесёт тебе дурные вести. Твой верный слуга, Амар». Письмо раскаяния! Цепеш, откровенно говоря, вины Амара не видел. Он считал что его слуга сделал всё и даже больше, чтобы ничего не произошло, и не исчезли крупинки информации, так нужной сейчас. Но Амар упорствовал. Он наседал на то, что виноват. Цепеш всё же решил не тревожиться на этот счёт и пока не переубеждать Амара — виноватый слуга — лучший слуга. Если, конечно, кто-то может быть лучше Амара. Влад в этом сомневался, но надо было оставаться в реальности. Ещё надо было что-то ответить всем. С письмом «Каина» Влад ознакомился повторно, выискивая особенно раздражающие слова и обороты. Но выискивание не дало ничего, кроме морального удовлетворения — принц явно ждал ответа! И Влад решился. Первый вариант письма вышел ехидно-подобострастным. Глупец прочёл бы в нём только страх, а принц Сиире даже из начала понял бы, что Цепеш издевается: «Почтенный принц Сиире, пишет к Вам слуга Вашей воли, смиренный и послушный Цепеш…» Первый вариант был справедливо отправлен в камин. Он не грел уже давно кожи Влада, но вампир всё равно не мог отказаться от очага в своём логове — в этом было людское, смешное, конечно и нелепое для вампира, но у каждого свои причуды. У каждого свои утраты и свои попытки цепляться за настоящее. В конце концов, очаг мог пожирать ненужные и нелепые письма! Второй вариант был сух: «Ваше высочество, вы можете навестить Романа Варгоши в удобное вам время. За предостережение благодарю». Но и этот вариант полетел в жадные языки пламени. Это было слишком сурово и тоже не подходило для случая. Так принц Сиире мог обидеться, а обиженный могучий вампир, нарекающий себя Каином — это явно не то явление, которое хочется встретить в своём посмертии. Пришлось писать третий, очень осторожный, по-настоящему серьёзный ответ: «Ваше высочество, я благодарю Вас за предостережения. Я приму меры, последовав Вашему совету, и сберегу нужных мне смертных. Вы правы — у меня есть шпионы. Как и у Вас. Что касается Романа Варгоши, я буду присутствовать во время Вашей аудиенции. Вы можете получить её в любое удобное Вам время…» Письмо написано, оставался лишь один штрих — подпись. Во времена жизни Влада Цепеша подпись стала отличительным знаком, символом настоящих взаимоотношений, ибо тон письма мог быть сколько угодно обманчиво-льстив или суров, но то, как подписывался человек, говорило о многом. Влад Цепеш не был человеком, но проблема перед ним была всё та же. Как подписаться? Если подписаться графством — это значит бравировать своим положением, а ведь положение Сиире много выше. Подписаться «Влад»? они не друзья. «Влад Цепеш»? как-то неостроумно и странновато. Впрочем, есть ответ — он злой, но Сиире сам начал это, Влад лишь подхватит! Вампир взял перо, обмакнул в чернильницу и вывел под письмом: «каинит Влад». Хочешь быть Каином? Хочешь нарекать себя им? Хочешь? Ну что ж, тогда принимай на себя ответственность за всех своих последователей. Принимай и веди их, и тебе это не вернётся благом. Влад Цепеш при жизни не был особенно силён в церковных текстах, он лишь отмахивался и служил ритуалам, без которых ни один правитель не мог существовать. Это потом, умерев, он понял, как заблуждался и как был невнимателен к кресту и ко всем нужным молитвам. Но было поздно, надо было принять свою сущность и Цепеш принял её. Он был остроумен в своей подписи, но не знал одной детали, которую прекрасно узрел тот же принц Сиире — каиниты погибли. Каиново потомство, отвергнутое светом и добродетелью, смешивалось и становилось всё порочнее, всё яростнее и безумнее. В конце концов, каиниты вызвали на себя гнев Небес и все погибли. Так что Влад Цепеш перехитрил своей подписью сам себя. Принц Сиире, однако, не стал указывать ему на ошибку, но улыбки сдержать не сможет. Нравились ему такие люди и такие вампиры, которые отчаянно хитрили, но глаза и сердце которых оставались доступны для прочтения. Но всего этого Влад не знал. Он отправил одно письмо и приготовил другое — на этот раз Амару. Здесь было короче и проще: «Возвращайся, верный слуга. По пути навести Мантую, если сможешь, там, говорят, есть свободные портные. Цепеш». И, наконец, ещё одно письмо. Его написание Влад Цепеш откладывал долго. Да и как бы мог он написать сразу? Как решиться? Мозгом можно было считать, что Гриморрэ здесь не при деле и утечка информации пошла из другого источника. Но из какого? Этого Цепеш придумать не мог. По его мнению знали он сам и Гриморрэ. А теперь оказалось, что Лерайе в курсе, Агарес частично в деле и, похоже, принц Сиире. Так откуда пошла эта тень? Откуда выскользнуло это знание, если сам Влад молчал? Цепеш готов был бы поверить Гриморрэ, если бы речь о чём-то более мелком и менее значительном. Но как мог он верить сейчас? Да, Гриморрэ никогда не был идиотом, но он водился со смертными, он любил актёрствовать и превращал свою кровную жертву в жертву древнего ритуала, хотя речь шла всего лишь об утолении, кратком утолении жажды. Влад готов бы поверить, но не мог! И всё же, надо было дать ответ и при этом не рассориться ещё хлеще. Пришлось написать коротко и ясно: «Тебя не виню, пока за тобой греха не вижу. Агареса придержи у себя. Влад». Коротко и ясно. Беспощадно для любящего поговорить Гриморрэ. Письма, долгие, мрачные письма! Что же вы, такие разные, так одинаково губите? Что же вы, такие беспощадные, так умиляете? «Уважаемая Мария, вы напрасно упрекаете меня в трусости! Мой долгий ответ был связан не с моей нерешительностью, а с моими делами. Лорд Агарес пропал. Я полагаю, что в деле замешан герцог Гриморрэ. Я с удовольствием перехвачу вас на пути в столицу, Маркиз Лерайе». Вы, письма, влияете на историю, на души, на жизни, а сами такие сухие и такие хрупкие! Знаете ли вы сами свою силу? Ни разу. Нет в вас души и даже строки, написанные с самой отчаянной чуткостью, не затронут вашей безжизненности, не осквернят вас всем тем, что даровано и проклято смертным родом и посмертием вампиров! «Ваше величество, король и защитник! С великой скорбью сообщаю Вам о внезапной кончине Сандии… да-да, Вашей Сандии, мой король. Она слегла в лихорадке накануне вечером, а утром её сердце не билось. Её сын находится сейчас под охраной королевской стражи, его безопасности — основная задача каждого гвардейца. Но сберечь его мать мы не смогли. Мальчику надо отдать должное — он совсем не плачет и не капризничает. Он смотрит по сторонам с любопытством и лишь иногда печально и горько вздыхает о чём-то, что будто бы не решается произнести. Возвращайтесь скорее, наш король, наш защитник! Тело Сандии готовят к похоронам — я распорядился об этом. Первый советник короля Стефана — защитника народа и друга народа, М.Р. — с великой скорбью». Это письмо не дойдёт до Святого Престола, не затронет вампирский мир — здесь разбираются люди, грешники. Оно только вычерпнет остатки радости и надежды из сердца короля Стефана и низвергнет его в пучину чего-то опасного, липкого. Фанатичного. «Высшему Совету от слуг лорда Агареса. Уважаемый Совет, пишем к вам, не зная что делать. Наш Хозяин — лорд Агарес, пропал. Мы не знаем как его найти, на наш зов он не откликается. Это случилось три дня назад, никогда прежде он не отсутствовал так долго и всегда покидал нас с предупреждением. Мы опасаемся беды. Некая вампирша по имени Крытка Малоре прислала письмо лорду Агаресу, которое мы были вынуждены вскрыть в присутствии всех слуг лорда Агареса. Из него следует, что наш Хозяин попал в беду. Мы просим Совет вернуть нам нашего Хозяина и защитить его от всех бед. Мы готовы прийти на помощь ему. Письмо Крытки Малоре прилагаем…» Дальше шёл список имён несчастных, потерянных слуг, которых в один миг оставили без хозяина. Все они были молоды и неопытны и никто из них предположить даже не мог, насколько нежелательно их заступничество и насколько раздражает всю вампирскую общность Крытка Малоре. Но они пытались заступить за то, что казалось им правильным, и обратили на себя внимание Высшего Совета, который вдруг опомнился — в самом деле, где же лорд Агарес? И где Варгоши? Влад Цепеш получил зов, уже не письмо, с требованием явится перед советниками. С половиной из них у него были свои дела, но это были дела теней, для общего факта они были едва-едва знакомы и не пересекались нигде, кроме как за столом Совета. Что делать, мир вампиров, как и мир людей, строился на лжи.