Загадка Лунного Города

Глава 1. Деневер. Две недели спустя. В новогоднюю ночь я, как обычно, дала себе обещание изменить жизнь. Но в этот раз всё было по-другому — я действительно взялась за дело серьёзно. Мой план включал в себя полный апгрейд: здоровое питание, регулярные тренировки, больше свежего воздуха и путешествий. Особое место в списке занимало правило «свидание каждую неделю». Нет, я не гонялась за любовью — просто хотела разнообразить свою жизнь, получить новые впечатления. Но, конечно, никто не запрещал надеяться на чудо. Вот и сегодня я в ресторане, уже час слушаю монолог очередного кавалера с сайта знакомств. Он оказался той ещё скучной занудой с завышенным самомнением. Единственное, что радовало — паста была божественной, хотя вино подкачало. Эх, лучше бы я повара себе в спутники выбрала! Его бесконечные рассказы о собственных достижениях усыпляют не хуже снотворного. В голове крутилась мысль: «Ну почему никто не позвонит и не скажет, что у них пожар или кот застрял на дереве? Хоть какой-то предлог сбежать от этого зануды!» Может, стоит пересмотреть критерии отбора кандидатов? Или просто добавить в список пункт «чувство юмора — обязательно»?. А пока придётся досидеть до конца, вежливо улыбаться и мечтать о том моменте, когда смогу наконец-то уйти домой. — Ты отвлеклась. Тебе неинтересно ? — в голосе парня послышалась лёгкая обида. — О, нет, извини! Просто там на кухне подожгли блюдо перед подачей, и я засмотрелась на дым. Продолжай, пожалуйста. — Кэтрин, стараясь скрыть раздражение, поспешно ответила «Боже, вот бы мне хоть кто-нибудь позвонил! Пусть даже мошенники — с ними и то говорить интереснее», — мысленно взмолилась она. И словно в ответ на её молитвы телефон, заманчиво лежащий на столе экраном вниз, начал вибрировать. Кэтрин едва сдержала победную улыбку. — Извини, — быстро произнесла она, поднимаясь из-за стола. Отошла подальше, где её собеседник не мог услышать разговор, и взяла трубку. На экране высветился незнакомый номер. Сердце забилось быстрее — может, это судьба? Или хотя бы повод сбежать от этого невыносимого зануды? «Ну же, говорите что-нибудь интересное!» — мысленно взмолилась она, поднося телефон к уху.  — Алло? Это Кэтрин Джонс? — прозвучал в трубке незнакомый женский голос. — Да, это я. Кто это? - спрашиваю напряглась. — Ваш отец — Виктор Круелл? — прозвучал чёткий голос на том конце провода. «Надеюсь, это не коллекторы», — пронеслось в голове. — Да, но я лет десять с ним не общаюсь, — ответила она, стараясь сохранять спокойствие. — Понятия не имею, где он и что с ним вообще. — Мне очень жаль сообщать вам об этом, но он умер, — голос на том конце провода звучал отстранённо, профессионально, словно читал заученный текст. — Я поэтому и звоню вам. Я из службы опеки. Время будто застыло, превратившись в вязкую патоку, в которой тонули все мысли и чувства. В шестнадцать лет предательство отца оставило незаживающую рану в душе. Теперь он мёртв. Её отец мёртв, а она не испытывает ничего, кроме странного оцепенения. Он был для неё чужим человеком, появлявшимся в её жизни лишь изредка, словно случайный прохожий, который ненадолго задерживается у окна. Его визиты становились всё реже, пока окончательно не сошли на нет. Последний звонок прозвучал как прощальный звон похоронного колокола, возвестивший о полном разрыве их и без того хрупких отношений. Теперь его нет. Совсем. И вместе с этой новостью пришло странное осознание: она не испытывает ни горя, ни сожаления, ни даже лёгкой грусти. Только холодную пустоту там, где другие могли бы чувствовать боль утраты. Может быть, это жестоко. Может быть, неправильно. Но как можно скорбеть по человеку, который сам отказался от роли отца? Который выбрал исчезнуть из её жизни, оставив её один на один с вопросами и недосказанностями? И если он не оставил ей пару миллионов, то его смерть не меняет ровным счётом ничего в её жизни. Она справится. Как справлялась все эти годы без него. — Мне двадцать шесть лет, — ответила я, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. — Мне не нужна служба опеки. Почему вы мне звоните? — Мисс Джонс, вы, видимо, не знаете, — голос на том конце провода оставался спокойным и профессиональным, — но у вашего отца есть младший ребёнок. Ему семь лет. Как ближайшая кровная родственница вы можете претендовать на опеку. Мы должны были вас оповестить. Слова крутились в голове, как пазлы , которые никак не собирались в единую картину. Младший ребёнок… претендовать на опеку… младший ребёнок… Она почувствовала… жалость. Неужели у неё всё это время был младший брат? А теперь он сирота… — Мисс Джонс? Вы здесь? — голос в трубке звучал обеспокоенно. Я с трудом собралась с мыслями. В голове крутились тысячи вопросов, но сейчас нужно было действовать рационально. — Да, да, я тут, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Давайте так: я продиктую вам свою почту, и вы сможете прислать на неё всю информацию. Мысли всё ещё путались, отказываясь принимать тот факт, что у меня есть семилетний брат, о существовании которого я даже не подозревала. — Запишите, пожалуйста… — начала я, медленно проговаривая адрес электронной почты. В этот момент реальность словно раскололась на две части: там, где была спокойная, налаженная жизнь, и здесь — в мире, где внезапно появился маленький мальчик, нуждающийся в помощи. И я, как ближайшая родственница, возможно, единственный человек, способный ему помочь. «Спокойно, — сказала я себе. — Сначала нужно получить всю информацию, а потом уже решать, что делать дальше». — Я всё записала, — прозвучало в трубке. — В течение часа вся информация будет у вас. — Хорошо, — только и смогла ответить я, чувствуя, как земля уходит из-под ног, но стараясь держаться. Жизнь, которую я строила последние десять лет, только что сделала резкий поворот, и я ещё не знала, куда он приведёт. Положив трубку, я несколько минут стояла неподвижно, пытаясь осознать масштаб происходящего, пока в неё не врезается официант. Возвращается к столику и снимает со спинки стула сумку. — Мне надо уйти. — тихим голосом отвечаю. Мой спутник отрывает взгляд от телефона и смотрит на неё с удивлением. — Что-то случилось? — прозвучал обеспокоенный голос, вырывая меня из водоворота мыслей. «Что ж, хотя бы у меня есть уважительная причина уйти. Потом не придётся увиливать от сообщений и объяснять, почему мы не подходим друг другу». — Да, у меня умер отец… — слова дались с трудом, ком в горле мешал говорить. — Извини, но мне сейчас будет не до этого. — Боже, мне очень жаль! — лицо парня наполнилось искренним сочувствием. — Тебе что-то нужно? Может, проводить тебя домой? — Спасибо, но мне нужно побыть одной, — тихо ответила я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Да уж, не на такой звонок она рассчитывала… Всего несколько минут назад её жизнь казалась стабильной и предсказуемой, а теперь всё перевернулось с ног на голову. Смерть отца — это уже само по себе тяжело, но новость о существовании младшего брата, о котором она даже не подозревала, стала настоящим ударом. На пути в Лунвевер. Два дня спустя. Монотонная дорога тянется уже два часа, а пейзаж за окном остаётся неизменным. Создаётся впечатление, будто автомобиль застыл на месте, а по обеим сторонам дороги бесконечно повторяется одна и та же картина: лес, лес, нескончаемый лес… Откровенно говоря, я бы не отказалась от такой иллюзии — чтобы машина действительно стояла неподвижно. С трудом верится, что я действительно направляюсь в Лунвевер, к ребёнку, о существовании которого узнала всего лишь пару дней назад. В этот момент начинает вибрировать телефон, и на экране навигатора высвечивается имя моей подруги. «Наконец-то!» — с облегчением думаю я. - Добро пожаловать в цивилизацию,- произношу с лёгкой иронией. - Цивилизация -зло! — послышался в ответ голос Холли. Я не сдержала смешок. Две недели назад Холли отправилась в модный йога-ретрит ,где напрочь запретили телефоны и интернет ,утверждая ,что они нарушают единение с природой. - Я серьёзно !- продолжала Холли - Там было так здорово ,никакой тревоги ,я наконец - то услышала свои мысли. Очень рекомендую. - Пока воздержусь — отвечаю - Ты свободна завтра? — не унималась Холли —Давай встретимся «десятом круге» на завтрак ? Умираю как хочу кокосовый латте. — А что, латте не часть злой цивилизации? — усмехнусь. — Латте её спасает, — парировала Холли. — Так что? — Я не могу, — вздыхаю . — Прямо сейчас я еду в Лунвевер. — Это что? — удивилась Холли. — Это город, — пояснила я. — Ты едешь в другой город? Зачем? Я что-то пропустила? — в голосе подруги звучало искреннее недоумение. — Ещё как ! — отвечаю , но замолчала, не в силах продолжить. Холли ждала, но я не могла подобрать слова. Кроме парня с сайта знакомств, я никому не рассказывала об этом. С мамой я вообще старалась не общаться, а про отца — тем более. — Кэтрин, ты здесь? — обеспокоенно спросила Холли. — Помнишь моего отца? — наконец выдавила я. — Ну… По твоим рассказам. Но я же никогда его не видела лично, правда? — осторожно спросила Холли. — Нет, я имею в виду… В общем… Он умер, — с трудом произнесла я. — Боже! Кэтрин, мне так жаль! — воскликнула Холли. — Спасибо, — тихо ответила я. — Ты едешь на похороны? — спросила подруга. — Нет, они уже прошли. Я еду, потому что… — горло сжалось, не давая произнести правду. Ведь как только я это скажу, всё станет реальностью. К этому я была не готова. Руки задрожали, и я крепче вцепилась в руль. — Если скажу, то заплачу, — призналась я. — Котик, ничего страшного, тебе явно нужно поплакать, — голос Холли стал высоким и нежным, словно она разговаривала с маленьким ребёнком. — Ты можешь остановить машину? От этих слов слёзы подступили ещё сильнее. Я прикусила щёку изнутри, пытаясь сдержаться, свернула на обочину и остановила машину. — У моего отца есть ещё один ребёнок, — наконец выдавила я. — Его зовут Пол. Ему семь лет. Теперь он сирота. Мне позвонили и сказали, что я могу претендовать на опеку как ближайшая родственница… Я замолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Не знаю, что мне делать, — продолжила я дрожащим голосом. — Я не могу просто не поехать, правда? На него претендует приёмная семья. Но как я могу отдать ребёнка неизвестно кому? Вдруг это абьюзеры или что-то хуже? Поэтому я и еду туда. В горле встал ком. — Но я не знаю, что делать дальше, — призналась я. — Я вообще не планировала заводить детей в ближайшее время. Что от меня ждут? Чтобы я осталась в Лунвевере? Мне придётся упаковать всю свою жизнь в коробки и переехать в неизвестность? Или забрать его с собой? Тогда нужно будет искать новую квартиру, школу, подстраивать работу под него. Страх и неуверенность накрыли меня волной. — Что, если я сама его травмирую? — прошептала я. — Он такой маленький, и уже столько потерял. Как мне теперь совмещать опеку с путешествиями и личной жизнью? Но это мой брат, и у меня нет выбора. Я не виновата, что он родился, и, возможно, не должна нести эту ответственность — но так не работает. Теперь, когда я знаю о нём, не могу притворяться, что его не существует. Я сделала глубокий вдох, выдохнула и распрямила пальцы, до сих пор судорожно сжимавшие руль. — О Кэтрин… Как давно ты узнала? — с тревогой в голосе спросила Холли, внимательно глядя на подругу. — Два дня назад, — тихо ответила я, чувствуя, как тяжесть последних суток давит на плечи. — Ты два дня в таком состоянии? — Холли не скрывала своего беспокойства. — Да, — призналась я, откидываясь на спинку сидения. Провожу рукой по лицу, пытаясь привести мысли в порядок. Они неслись в голове с головокружительной скоростью, как на американских горках, перехватывая дыхание. Внешне я действовала — решала вопросы, собирала вещи и документы, но внутри всё словно застыло. Каждое движение давалось с трудом, будто против воли. Я чувствовала себя закованной в невидимые оковы, которые позволяли лишь безучастно наблюдать за разворачивающимся хаосом. Время словно остановилось, а реальность расплывалась перед глазами, будто я смотрела на мир сквозь запотевшее стекло. В этот момент я поняла, что стою на рубеже неизвестности, и от моих решений зависит не только моя судьба, но и будущее маленького человека, который уже стал частью моей жизни. Бесконечный поток вопросов не давал покоя: как теперь будет жить Пол? Сможет ли он довериться мне? Правильно ли я поступаю, планируя забирать его у Марксов? Что ждёт нас впереди? Хватит ли у меня сил справиться со всем этим? — Холли, — наконец нарушаю тягостное молчание, — я до сих пор не могу поверить, что моя жизнь перевернулась с ног на голову за какие-то два дня. Представляешь, я еду в незнакомый город, где мне предстоит стать опекуном семилетнего брата, о существовании которого я даже не подозревала. — Выговориться всегда помогает, — мягко заметила Холли — Тебе стало легче? — Немного, — призналась я, чувствуя, как ком подступает к горлу. — Хорошо. Я даже представить не могу, каково тебе сейчас, но знай: что бы ты ни решила, я всегда буду на твоей стороне, — произнесла Холли с теплотой в голосе. — Спасибо, — прошептала я, пытаясь справиться с эмоциями. — Ты не обязана принимать решение прямо сейчас. Но скажи, чего хочешь ты сама? Какое решение кажется тебе правильным в глубине души? — мягко спросила она, давая мне время собраться с мыслями. Я помолчала, прислушиваясь к себе... Мне казалось, что выхода вообще нет, но теперь, когда я вытряхнула свои мысли, я могла привести их в порядок. Чего я хочу?.. — Подать на опеку, — наконец произнесла я. — Это будет сложно, но он мой брат. Я хочу, чтобы у него было хорошее детство. Может, я и не идеальный опекун, но хотя бы я буду стараться. А намерения приёмных родителей мне неизвестны. Не хочу, чтобы он попал к кому-то типа моего отчима. — Я тебе помогу! — воодушевилась Холли. — Буду его любимой тётей! Сколько, говоришь, ему лет? Надо купить подарок. В её голове всё слишком просто, но от этого мне самой становится легче. Это ребёнок, а не инопланетянин. Люди справляются, а значит, и я справлюсь. — Спасибо, Холли. Ему семь. Но с подарками подожди, сначала надо с ним познакомиться.— пытаясь немного успокоить её воодушевление. Я завела машину и вернулась на дорогу. Разговор меня успокоил, но в то же время опустошил. Я попросила Холли рассказать мне о поезде и отвлеклась от предстоящей драмы. Разговор быстро перешёл к теме симпатичного парня, с которым она познакомилась на ретрите, и закончился только когда я проехала табличку «Добро пожаловать в Лунвевер». — Всё, я в городе, — сообщила я. — Отлично. Куда сначала поедешь? —поинтересовалась она. — Думаю, в отделение полиции. Узнаю, что случилось, прежде чем встретиться с ребёнком. Не знаю почему, но мне сложно называть его по имени. — Да, хорошая мысль. А как называется город, ещё раз? —переспрашивает Холли. — Лунвевер. — Так… Лунвевер — маленький город, находится на берегу реки Биг Томпсон в штате Колорадо, которая берёт начало в Лесном Каньоне. Из города открывается вид на озеро Эстес и плотину Олимп. Был основан в 1690 году… бла-бла-бла… О, слушай! — оживляется Холли. — Согласно популярной местной легенде, его основали ведьмы, сбежавшие от Салемского процесса. — явно читая информацию с Википедии. — Звучит довольно интересно. Люблю легенды, которые придают городам свою атмосферу. — произнесла я, задумчиво глядя на дорогу. Удар!!! Я взвизгиваю и резко жму на тормоза, едва не ударившись лицом о руль. От резкого торможения машину заносит, и я с трудом удерживаю её на дороге. Из моих уст вырывается отчаянный крик: — Твою мать! — вырвалось у меня, и я замерла, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. — Что случилось?! — в телефоне раздаётся встревоженный голос Холли Меня трясёт так сильно, будто через тело пропустили электрический разряд. Пальцы судорожно вцепились в руль, сердце колотится где-то в горле, а в голове — полная пустота. Каждая клеточка тела наполнена ужасом. — Кэтрин?! Звонить в 911? — голос Холли звучит напряжённо. — Что случилось? Что ты видишь? Расскажи мне, не молчи! — в голосе Холли слышится неподдельная тревога. — Я не знаю… Мне кажется, я кого-то сбила… — слова застревают в горле, а в голове крутятся страшные мысли. Я медленно опускаю стекло и прислушиваюсь. Тишина кажется оглушительной. Только моё тяжёлое дыхание и шумное сердцебиение разрывают эту тишину. — О боже! Человека? — в голосе Холли слышится неподдельный ужас. — Не думаю… — отвечаю я, всё ещё находясь в состоянии шока. Я пытаюсь осознать, что произошло, но в голове полная неразбериха. Что-то врезалось в мою машину настолько резко и неожиданно, что я не успела ни разглядеть, ни отреагировать. Время словно остановилось, а разум заполнился паникой. — Мне кажется, это было животное, — наконец выдавливаю я. — Ты сама цела? — голос подруги звучит напряжённо. — Да, — отвечаю я, пытаясь унять дрожь в голосе. — Слава богам. В зеркале видишь что-нибудь? - с тревогой в голосе спросила Холли. Я боюсь смотреть. Уехать, не проверив, было бы неправильно. Собрав всю свою смелость, я считаю до трёх и перевожу взгляд в боковое зеркало. На дороге стоит пёс — живой, без следов крови, на вид совершенно здоровый. Это удивительно, учитывая силу удара, который я почувствовала. Только сейчас я осознаю, что всё это время задерживала дыхание, и с облегчением выдыхаю. Пёс смотрит на машину, словно изучая моё отражение в зеркале, и водит мордой по воздуху, будто принюхиваясь. Его поведение кажется странным, почти осмысленным. Он не убегает, не проявляет страха — просто стоит и наблюдает за мной через стекло. — Что там? — голос Холли звучит обеспокоенно. — Вроде всё нормально. Тут какой-то гигантский пёс, но он жив, — отвечаю я, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Что он делает? — Просто стоит и смотрит. Не знаю, может, он ранен? — в моём голосе слышится тревога. — Хочешь выйти проверить? - с волнением спрашивает Холли — Он не выглядит бешеным. Но вдруг я сломала ему лапу, и поэтому он не бежит? Я должна отвезти его к ветеринару, — решаю я. — Возьми с собой телефон. И будь осторожна! — настаивает Холли. Я вынимаю телефон из подставки, не прерывая звонок, и осторожно открываю дверь. Пёс не делает никаких резких движений в мою сторону, лишь внимательно следит за каждым моим действием, склонив голову набок. Его поведение по-прежнему кажется странным и почти разумным. Я делаю осторожный шаг вперёд, стараясь не напугать животное. Оно продолжает наблюдать за мной, не проявляя ни агрессии, ни страха. — Привет, — тихо произношу я, стараясь не делать резких движений. Пёс склоняет голову набок, продолжая внимательно изучать меня. В его поведении нет ни капли агрессии — только настороженное любопытство. — Ты в порядке? Мне показалось, что я тебя сбила… — спрашиваю я, делая ещё один осторожный шаг вперёд. Животное не отступает, но и не приближается. Оно продолжает стоять на месте, словно оценивая меня, принюхиваясь к воздуху и наблюдая за каждым моим движением своими умными глазами. Его поведение настолько необычное, что на мгновение мне кажется, будто он понимает каждое моё слово. Пёс неторопливо направляется ко мне. Разум кричит: «Залезай в машину, запри дверь!», но тело словно парализовано. Я застываю на месте, не в силах пошевелиться. Животное останавливается в шаге от меня и начинает жадно обнюхивать мои ботинки, штанины, будто ища что-то конкретное. Что он пытается учуять? Его поведение кажется странным, почти навязчивым. Я пытаюсь вспомнить, чем могу пахнуть — запах придорожного кафе давно должен был выветриться за два часа пути. Может, он учуял что-то другое? Что-то, чего я даже не подозреваю? Сердце колотится как сумасшедшее, а пёс продолжает своё странное исследование. В его поведении есть что-то необъяснимое, почти разумное. — Пожалуйста, не ешь меня, — шёпот вырывается против моей воли, но пёс, услышав его, отводит морду от моего живота и смотрит прямо в глаза. — Хороший пёсик, — пытаюсь я его подбодрить. Пёс фыркает, как будто смеётся над моей неуклюжей попыткой его задобрить. — Ты чего-то ждёшь? Хочешь поехать со мной? — спрашиваю я, всё ещё настороженно. Он издаёт какой-то странный звук и внезапно срывается с места, убегая вдаль. — Кэтрин!!! — доносится из телефона голос Холли, которую я всё это время держала в руке. Кажется, она уже не первый раз пытается до меня докричаться. — Всё хорошо, он убежал, — отвечаю я, пытаясь унять дрожь в голосе. — Чёрт, я чуть с ума тут не сошла! Ты в порядке? - воскликнула она — Ага. Странный пёс…- голос дрожал от волнения Я возвращаюсь в машину и запираю дверь. Внутри меня не покидает странное чувство. Я не склонна искать знаки судьбы, но эта встреча кажется мне дурным предзнаменованием… Я припарковалась у полицейского участка и осматриваю машину. Слева появилась неглубокая вмятина — ещё один неприятный сюрприз этого дня. «Просто кошмар… С псом ведь точно всё хорошо? Убежал он слишком резко для раненого…» — проносится в голове. Машине потребуется косметический ремонт, но сейчас совершенно не до этого. Придётся ездить так. «Надеюсь, раньше у меня бы из-за этого случилась истерика, но сейчас это просто ещё одна проблема. Нет сил переживать ещё и из-за неё», — думаю я, направляясь к входу в полицейский участок. Всё происходящее кажется слишком сюрреалистичным, и я не могу избавиться от ощущения, что это только начало череды странных событий. Одно из окон приоткрыто, и когда я прохожу мимо, до меня доносятся обрывки мужского разговора: — …просто запах? — спрашивает один голос. — Это так не работает. Я не знаю, кто это, но… — отвечает второй. Фраза резко обрывается. — Что такое? — настаивает первый голос. Но ответа нет. Не в силах удержаться от любопытства, я решаю зайти внутрь. Сотрудница полиции приветствует меня: — Здравствуйте. Чем могу помочь? — Мне нужно узнать, как погиб Виктор Круелл, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие. Внезапно раздаётся новый голос: — Зачем вам эта информация, мисс? Я оборачиваюсь на звук — это тот самый голос, который слышала из окна. Передо мной стоит шериф, а за его спиной — мужчина в гражданской одежде. Видимо, это и есть второй собеседник. Полицейский в штатском или просто посетитель? Кем бы он ни был, его взгляд пронзителен и недружелюбен. Я чувствую, как по спине пробегает холодок. Почему эти двое так заинтересовались моим появлением? И что за странный разговор я подслушала? — Кем вы ему приходитесь? — настаивает шериф. Похоже, я слишком замешкалась с ответом, пока он ожидал моего объяснения. — Я его дочь, — отвечаю я. Судя по их лицам, такой ответ явно стал для них неожиданностью. Вряд ли отец когда-либо рассказывал кому-то о своём ребёнке вне семьи. — Эмм… Извините, мисс, я не знал, что у него есть дочь, — признаётся шериф. — Вам показать свидетельство о рождении? — предлагаю я. Шериф переглядывается с мужчиной. Это выглядит странно — будто он спрашивает у того разрешения. Очень странно. И я решаю задать вопрос: — Вы его знали? - спрашиваю я не скрывая своего любопытства. — Немного, — отвечает мужчина. — Откуда? — настаиваю я. — Вы хотели показать свидетельство, — пытается сменить тему мужчина. — Фенрир, я разберусь, — обрывает его шериф. «Да, Фенрир, не лезь не в своё дело», — читается в его взгляде. Я достаю из сумки свидетельство о рождении и удостоверение личности, демонстративно протягивая документы шерифу так, чтобы их видел только он. — Пожалуйста, шериф. Вы можете посмотреть. — произношу я ровным голосом Шериф внимательно изучает документы, сравнивает данные, затем возвращает их мне и кивает мужчине, подтверждая подлинность моих слов. Что-то здесь явно не так. Почему эти двое так настороженно реагируют на моё появление? И почему этот Клаус так упорно пытается вмешаться? Его поведение вызывает у меня всё больше вопросов. — Соболезную вашей утрате. К сожалению, похороны уже состоялись, — произнёс мужчина, но его слова прозвучали формально, без искреннего сочувствия. — Моё присутствие здесь связано не с похоронами, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие. — Могу указать местоположение дома, но без завещания вопросы наследования придётся решать через суд, — вмешался Фенрир, его тон был резким и непреклонным. Их поведение казалось мне подозрительным. Они словно избегали прямого вопроса о цели моего визита. В их взглядах читалась явная неприязнь, но я не позволяла эмоциям взять верх — нужно было сохранять хладнокровие. — Моим намерением является встреча с Полом, а не с вопросом наследования, — твёрдо заявила я. Наблюдая за реакцией собеседников, я заметила, как Фенрир напрягся при упоминании имени мальчика. — Вы знакомы с Полом?— спрашивает шериф, пристально глядя на меня. — Я узнала о нём через органы опеки. Я — ближайшая родственница, обязанная взять на себя заботу о нём, — ответила я, подчёркивая свои права. — Альтернативный вариант опеки уже найден, — произнёс Фенрир, и в его голосе прозвучала уверенность. Интуиция подсказывала мне, кто может стоять за этим предложением. — Вы имеете отношение к этому решению? — спросила я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. — Речь идёт о моём брате и его супруге — семье Марксов. Пол уже знаком с ними, что, несомненно, облегчит адаптацию. Ему там будет лучше чем с посторонним эму человеком , — ответил Фенрир, словно это всё объясняло. Я облегчённо выдохнула — мальчик не останется без присмотра. Однако внутренний голос подсказывал, что спешить с выводами не стоит. — Позвольте представиться — Кэтрин Джонс. Я не посторонний человек в этой ситуации, — произнесла я, протягивая руку. — Моё имя — Фенрир Ликисон, — ответил он, игнорируя моё рукопожатие. — Теперь понятна ваша надменность. — ухмыляюсь — Где я могу найти Пола? — настаивала на ответе я. — Это не высокомерие, а осознание своего божественного происхождения! — с усмешкой отвечает он — А Пол сейчас с семьёй моего брата. Они оформили временную опеку. — холодно продолжает Фенрир. — Требую возможности встречи с ним, — твёрдо заявила я, стараясь не выдать своего волнения. Фенрир обменялся с шерифом многозначительными взглядами, словно ища поддержки. Их поведение становилось всё более подозрительным, и это только усиливало моё беспокойство. — Прежде необходимо провести проверку по нашей базе данных, — вмешался шериф. — Таковы правила при работе с несовершеннолетними. — Разве это не входит в обязанности органов опеки? — спросила я, чувствуя, как раздражение нарастает внутри. — Несмотря на это, мы не получали соответствующих указаний, — уклончиво ответил шериф, избегая прямого взгляда. Пока он возился с компьютером, проверяя данные, в моей голове роились тревожные мысли. Что-то здесь было не так. Слишком много недомолвок, слишком много тайн. — Поделитесь подробностями о смерти его отца, — попросила я, пытаясь собрать воедино кусочки головоломки. — Причиной стала атака медведя, — коротко ответил шериф, не поднимая глаз. Его слова повисли в воздухе тяжёлым грузом. Атака медведя? В этих местах? Почему я никогда не слышала о подобных случаях? Слишком много вопросов, и слишком мало ответов. Интуиция подсказывала, что за этой историей скрывается нечто большее, чем просто несчастный случай. — В этих местах обитают медведи? — спросила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. В их взглядах читалось что-то, чего я не могла понять. Что-то скрывалось за этими словами, и я была намерена выяснить правду. Каждый ответ рождает новые вопросы. Слишком много деталей не складывается в единую картину. — Да. В штате Колорадо распространена популяция чёрных медведей. Но в наших лесах они очень редки. Так и близко к городам не подходят, и мы не знаем, как он оказался в лесу близ Лунвевера. — Вы нашли его? — спрашиваю я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Больше его не видели. Но я всё равно не советовал бы вам гулять по лесу. «Да меня туда насильно не затащишь…» — пронеслось у меня в голове, и я невольно поежилась. — Почему? Вы же сказали, это редкость, — удивляюсь, пытаясь скрыть своё облегчение. — Да, но есть и другие опасности: охотники, ловушки, болота… Опасностей много. Если вам интересна природа, лучше съездите в национальный парк — там безопаснее. — Да. Все об этом сплетничают. Лучше сразу всё ему рассказать, чем дать услышать от кого-то в школе, — объясняет шериф, глядя куда-то в сторону. — А где мама Пола? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Шериф заметно хмурится, словно каждое слово даётся ему с трудом. Он медлит с ответом, и я не могу понять — это моя паранойя или он действительно пытается подобрать нужные слова? — Она умерла два года назад, — наконец произносит он, избегая моего взгляда. Я перевожу взгляд на Фенрира, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. — Как это произошло? — мой голос звучит почти шёпотом. Фенрир тяжело вздыхает, прежде чем ответить. — На неё напали, когда она возвращалась домой с работы. Хотели ограбить, но она начала сопротивляться. У того парня был пистолет… В комнате повисает тяжёлая тишина. Я закрываю глаза, пытаясь представить, какой кошмар пришлось пережить этому маленькому мальчику. Потерять обоих родителей в таком юном возрасте — это непосильная ноша для детской души. «Бедный Пол… Как же он справляется со всем этим? Какое огромное горе ему пришлось пережить», — проносится в моей голове. — Его посадили. Но Молли спасти не удалось, — с некой злобой произнёс Фенрир, его голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Откуда вы знали её? — осторожно спросила Кэтрин, стараясь не выдать своего волнения. — Мы работали вместе, — коротко ответил Фенрир, опустив глаза. — И через неё вы познакомились с моим отцом? — продолжала расспрашивать Кэтрин. — Да, именно так, — подтвердил Фенрир, не отрывая взгляда от своих рук. — А откуда ваш брат знает моего? — неожиданно сменила тему Кэтрин, её голос стал более настойчивым. — Пол дружит с его детьми, — пояснил Фенрир. — Мой племянник Джейк учится с ним в одном классе, а племянница Милли — на два года старше. — А чем занимается ваш брат? — не унималась Кэтрин. — У них с женой строительная компания, — с гордостью ответил Фенрир. — Пол ни в чём не будет нуждаться. «Да уж, звучит и правда неплохо…» — подумала Кэтрин, мысленно отмечая про себя эту информацию. — Всё в порядке. В базе не найдено преступлений, — сообщил шериф, просматривая документы на своём компьютере. — Отлично. Теперь я могу увидеть своего брата? — с надеждой в голосе спросила Кэтрин, внимательно глядя на шерифа. Фенрир стоял в стороне, его лицо выражало явное недовольство ситуацией, но он понимал, что у него нет другого выбора. — Да, конечно, — кивнул шериф, поднимая взгляд на Кэтрин. — Фенрир поедет с вами и показать дорогу, — нехотя предложил Фенрир, продолжая сверлить взглядом пол. — Хорошо. И дайте мне адрес отцовского дома, пожалуйста, — попросила Кэтрин, стараясь сохранять спокойствие. Фенрир молча сел в машину, продолжая яростно набирать сообщения на своём телефоне. Вероятно, он предупреждал своего брата о её приезде. Кэтрин тем временем спросила адрес и вбила его в навигатор, понимая, что помощь Фенрира ей не нужна — маршрут уже проложен. Однако она решила не торопиться с уходом, надеясь, что Фенрир всё же расскажет что-то ещё. Но он упорно молчал, и Кэтрин, не выдержав напряжённой тишины, решила нарушить молчание первой. — Как Пол справляется со всем? — осторожно поинтересовалась Кэтрин, стараясь подобрать правильные слова. — А вы бы как справлялись, если бы вашего отца загрыз медведь? — резко ответил Фенрир, не скрывая горечи в голосе. — Вау, — только и смогла произнести Кэтрин, поражённая его прямолинейностью. — Извините, — тут же смягчился Фенрир. — Я имел в виду, что ему очень тяжело. — Это я и так понимаю, как человек, чьего отца загрыз медведь… — тихо произнесла Кэтрин, глядя в сторону. — Я уже извинился, — немного раздражённо ответил Фенрир. — Я спрашивала, в каком он состоянии, — терпеливо пояснила Кэтрин. — Шок, агрессия, отрицание — к чему мне готовиться? — Он расстроен и подавлен. Наверное, до конца не осознал, что случилось. И он не агрессивен. - когда Фенрир заговорил о брате, его голос заметно потеплел. — Понятно, — кивнула Кэтрин, обдумывая услышанное. — Я верю, что вы хотите поступить правильно, — продолжил Фенрир. — Но Пол пережил травму, и она усугубится, если его отправят жить с кем-то, кого он никогда не видел. Кэтрин задумалась над его словами. В глубине души она понимала, что он во многом прав. — Я просто хочу сделать так, как будет лучше для Пола, — твёрдо ответила она. «А как для него будет лучше, я узнаю только тогда, когда познакомлюсь с остальными Марксами», — подумала она про себя. Вскоре машина остановилась перед домом Марксов. Это было настоящее воплощение американской мечты — огромный, красивый особняк с белым забором, чем-то напоминающий дом из фильма «Дневник памяти». «Да, в глазах опеки он точно будет смотреться выигрышнее моей квартиры», — усмехнулась про себя Кэтрин. Вся семья уже ждала на крыльце. Кэтрин вышла из машины и жадным взглядом окинула собравшихся, остановив его на мальчике в центре. Она не видела фотографий Пола, но узнала его сразу. Хотя она и не сомневалась в информации от опеки, только сейчас она по-настоящему осознала, что это её родной брат. Он был похож на неё. Не зная почему, от этого факта у неё защипало в глазах. «Он такой крохотный… Семилетки должны быть такими?» — подумала она, чувствуя, как сердце сжимается от нежности и тревоги. Я медленно направляюсь к собравшейся семье, чувствуя, как меня начинает потряхивать от волнения. Сжимаю руки в кулаки, пытаясь унять дрожь, которая разливается по всему телу. «Боже, что со мной происходит? — проносится в голове. — Я никогда так не волновалась — ни перед экзаменами, ни перед свиданиями, ни даже перед первой встречей с отцом двадцать лет назад». Пол не сводит с меня настороженного взгляда, его глаза полны недоверия и тревоги. Я тоже смотрю только на него, словно забыв о присутствии остальных членов семьи. Подхожу ближе и, стараясь не напугать мальчика, опускаюсь перед ним на корточки. — Привет, Пол, — мягко произношу я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно дружелюбнее. — … — он молчит, не отрывая от меня пристального взгляда. — Меня зовут Кэтрин. Я твоя сестра, — продолжаю я, стараясь не показывать своего разочарования его молчанием. — … — снова тишина. «Почему он молчит? Что я делаю не так?» — мечутся мысли в голове. — Мне жаль, что мы не были знакомы всё это время, — искренне говорю я. — Если бы я знала о тебе, приехала бы намного раньше. Пол по-прежнему не проявляет никакого энтузиазма от нашей встречи. Его лицо остаётся непроницаемым, а взгляд — настороженным. Я стараюсь не принимать это на свой счёт — в его возрасте я тоже не особо любила незнакомцев. «Да и сейчас, если честно, не особо радуюсь встречам с ними», — мысленно признаю я. Но сейчас всё по-другому. Это мой брат. Мой родной человек, с которым нас разделили годы молчания и недосказанности. И я сделаю всё возможное, чтобы преодолеть эту стену недоверия. Я выдавливаю из себя улыбку и внимательно разглядываю лицо Пола, отчаянно надеясь увидеть в его глазах проблеск любопытства, а не страха. Но вместо этого мой взгляд цепляется за следы тонального крема на его лице. Внутри всё мгновенно холодеет. Перед глазами всплывают мучительные воспоминания: мамины пальцы, замазывающие синяк на моей щеке перед походом в школу. «Только бы врачи не заметили, только бы не подняли тревогу… Это же такой позор…» Ярость накатывает волной, застилает глаза красной пеленой. Хочется броситься на них, с кулаками, разнести этот идеальный фасад, разрушить эту картинку «американской мечты». Но я не могу позволить себе потерять контроль — не сейчас, когда от моих действий зависит будущее Пола. Нельзя попасть за решётку, нельзя напугать ребёнка ещё больше. С трудом взяв себя в руки, я поднимаюсь и поочерёдно встречаюсь взглядом с мужчиной и женщиной. — Добрый вечер. Я Кэтрин, — произношу я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я Трэвис, а это моя жена Глория. Наши дети — Джейк и Милли, — представляется мужчина, делая шаг вперёд. — Здравствуйте, — вежливо произносит Милли. — Соболезную вашей утрате, — добавляет Глория. Они явно пытаются быть радушными хозяевами, но их фальшивое дружелюбие режет слух. - Спасибо. У вас есть ключи от дома нашего отца? — спрашиваю я, стараясь сосредоточиться на деле. — Да, мы забрали их вместе с вещами Пола. Вы планируете там остановиться? — уточняет Глория. — Да. Шериф сообщил, что завещания не было, поэтому мы с Полом в любом случае наследуем дом пополам. Мне нужно временное жильё, пока я улажу все формальности, — объясняю я. — Конечно. Я принесу вам ключи, — кивает Глория. Пока она уходит в дом, я стараюсь ни с кем не встречаться взглядом, чтобы не выдать бурю эмоций, бушующую внутри. Дети Марксов с любопытством разглядывают меня, а Пол по-прежнему смотрит в землю, и я вижу только его макушку. Глория возвращается и протягивает мне ключи. Я почти вырываю их из её рук, пальцы дрожат от напряжения. — Спасибо. Пола я тоже забираю, — твёрдо заявляю я, глядя прямо в глаза Глории. Пол мгновенно вскидывает на меня взгляд, в котором плещется первобытный, животный страх. Его глаза наполнены такой болью и отчаянием, что у меня сжимается сердце. — Вы не можете его забрать! — возмущенно выкрикивает Джейк, выступая вперёд. — Дети, идите в дом, — строго приказывает Трэвис. — Мы не отдадим ей Пола! — продолжает настаивать Джейк, игнорируя слова отца. — Джейк, мы сами разберёмся. Милли, уведи его, — повторяет Трэвис более твёрдым тоном. Милли, не говоря ни слова, берёт брата за руку и почти силой тянет его в дом. Глория тем временем кладёт ладонь на грудь Пола, словно пытаясь защитить его от меня. — Пол остаётся здесь. Мы официально являемся его временными опекунами, — заявляет Глория, глядя мне прямо в глаза. — Кэтрин, я думал, что мы всё обсудили. Полу тут хорошо, — вмешивается Фенрир. «Какой же ты лицемер… — проносится в моей голове. — Затирал мне про заботу, пытался спровадить подальше, но никакой заботой тут и не пахнет». — Так хорошо, что пришлось лицо тональником замазывать? — резко спрашиваю я, не отводя взгляда от Пола. Пол вздрагивает всем телом. Я прекрасно понимаю его реакцию — мой отчим часто говорил, что если я пожалуюсь кому-нибудь, то получу ещё больше. Но с этого момента Пола больше никто не тронет. — Не бойся, Пол. Здесь ты больше жить не будешь, — уверенно говорю я, глядя прямо в испуганные глаза мальчика. — Кэтрин, вы всё неправильно поняли… — пытается возразить Глория. — Что, вы учили ребёнка основам контуринга? — с сарказмом спрашиваю я. — Пол просто приболел… — пытается выкрутиться Глория, но её голос звучит неубедительно. — Пол поедет со мной, — твёрдо заявляю я. — А если станете возражать, я позвоню в полицию и сообщу в опеку. Я такой скандал устрою, что у вас отберут не только Пола, но и остальных детей тоже. Глория и Трэвис переглядываются с Фенриром, словно ожидая его решения. Но мне безразлично их мнение — я здесь, чтобы забрать своего брата. Беру Пола за руку и торопливо веду к машине, стараясь как можно скорее покинуть этот дом кошмаров. — Не переживай, малыш, я тебе новые вещи куплю, — обещаю я, хотя он молчит и просто послушно идёт рядом. Усаживаю Пола на заднее сиденье и тщательно пристёгиваю ремнями. Жаль, что нет детского кресла — придётся купить завтра. Сейчас главное добраться до дома. Хотя, если бы была возможность, увезла бы его сразу в Денвер, но это однозначно воспримут как похищение. Нужно сначала оформить опеку. Завожу машину и бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Трэвис и Глория всё ещё стоят на крыльце, а Фенрира рядом с ними нет. Никто не бежит за нами. Дорога до дома занимает всего десять минут — недостаточно далеко, но я запрусь на все замки. Вылезаю из машины, открываю заднюю дверь и тянусь к ремню Пола. Он снова вздрагивает всем телом, и я замираю. Гляжу ему прямо в глаза. — Пол, я понимаю, что ты меня не знаешь и тебе страшно, — мягко говорю я. — Но ты в безопасности. Я никогда не причиню тебе боли, не ударю. — … — он молчит. — Ты мне веришь? — спрашиваю с надеждой. Не ожидая ответа, Пол пожимает плечами. От этого жеста у меня ком встаёт в горле — так хочется заплакать. — Хорошо, — говорю я, стараясь сдержать эмоции. — Со временем ты увидишь, что я говорю правду. Сейчас я просто отстегну тебя. Я стараюсь говорить спокойно и уверенно, чтобы он почувствовал, что может доверять мне. Пусть это займёт время, но я докажу ему, что он в безопасности. Я снова тянусь к ремню, но теперь медленнее, чтобы не напугать Пола, и аккуратно его отстёгиваю. Пол внимательно следит за каждым моим движением, не отрывая взгляда от моей руки. Отхожу в сторону, стараясь не давить на него своим присутствием. Пол сам спрыгивает на землю, смотрит куда-то за мою спину и шумно выдыхает. А затем вдруг срывается с места и бежит. Я оборачиваюсь и замираю. На земле у крыльца сидит тот самый пёс, которого я чуть не сбила. Пол бросается к нему, обнимает за шею, зарывается лицом в густую шерсть. — Пол, что происходит? Кто это? — спрашиваю я, всё ещё не понимая, что происходит. — Это… Это… — слышу я его голос впервые. Я даже не сразу осознаю, что это говорит Пол. — Я видела сегодня этого пса. Он твой? — уточняю я. — Да. То есть нет. Не совсем… — отвечает он, не поворачиваясь ко мне. Он продолжает смотреть только на собаку, накручивая её шерсть себе на палец. — Он ничей, но он очень хороший. Я давно его знаю, он очень-очень добрый пёс. Можно он останется с нами? — просит Пол. «Ребёнок и собака в один вечер… Ну что ж… Если так Полу будет чувствовать себя безопаснее, то я переживу. Уличный пёс не должен быть очень привередливым», — проносится в моей голове. — Конечно, можно. А у него есть имя? — спрашиваю я. — Эээ… Скуби, — отвечает Пол. Собака фыркает, услышав своё имя. — Ладно, Скуби. Идём, — говорю я, и мы наконец-то отправляемся в дом. Дом отца оказался меньше, чем у Марксов, но его уютный облик располагал к себе. Двухэтажное строение приятного зелёного цвета окружали садовые украшения и цветочные клумбы, которые, казалось, давно не видели хозяйской заботы. Белые оконные рамы и перила веранды создавали изящный контраст с фасадом, придавая облику дома особую гармонию. Пальцы предательски дрожат, когда я вставляю ключ в замочную скважину. События развивались настолько стремительно, что разум до сих пор отказывается принимать реальность. В моих мечтах перемены всегда выглядели иначе — размеренными, предсказуемыми, под моим полным контролем… Скрип открывающейся двери словно возвращает меня в настоящее. Медленно переступаю порог дома, который отныне станет нашим с Полом пристанищем. Глубокий вдох — и я чувствую, как внутри разливается странное спокойствие. Сзади раздаются тихие шаги — это Пол вместе со своей собакой поднимаются на крыльцо. Глядя на него, застывшего в напряжённой позе перед входом, я отчётливо осознаю — теперь я отвечаю не только за себя. В его позе читается неуверенность, а пёс, нежно трётся о его бок, словно чувствуя волнение хозяина. Эта ответственность свалилась как снег на голову, но я готова к ней. Готова стать опорой для брата, создать новый дом, где каждый будет чувствовать себя в безопасности.