В Лабиринте Разума

Странный звонок в семь часов вечера должен был насторожить кого угодно. Но только не меня. Я была одержима желанием узнать, что скрывается в моей прошлой жизни, и поэтому решилась на встречу с неизвестностью. Если эта женщина действительно знала меня, возможно, она могла бы рассказать мне о моём прошлом. Я быстро собралась и вызвала такси. Было странно, что несколько таксистов отказались ехать по этому адресу. Лишь один согласился — и то с трудом, когда я пообещала ему двойную оплату за поездку. – Что молодая красивая девушка забыла в этом богом забытом месте? – спросил седой таксист прокуренным голосом. – У меня встреча – равнодушно ответила я, только бы он отстал – Встреча с кем? Со смертью?! – усмехнулся таксист – Почему со смертью? – Ты что, не знаешь какие слухи ходят об этом кафе? – Я не знаю… Он тяжело вздохнул – Ну, слушай, и если что, то Джонни предупреждал тебя. В этом кафе раньше любили собираться парочки. Ну а что?! Кафе недалеко от города, но закрыто от посторонних глаз – Он вдруг начал улыбаться во весь рот и придаваться воспоминаниям – Что там творилось! Содом и Гоморра! Это место стало известно, как место разврата, место где нет одиноких людей, каждый из пришедших туда, мог найти себе пару на одну ночь, а если повезёт, то и больше! Ходили слухи, что это кафе купил какой-то очень богатый и влиятельный человек, ну как купил...убил прежнего владельца. И тогда там начала творится чертовщина – мужчина понизил голос и продолжил – Сначала нашли мертвой одну девушку в кустах, недалеко от кафе. Потом вторую…а потом какой-то Псих перерезал всех посетителей кафе и персонал. 50 человек за одну ночь. Поговаривали, что трупы хоронили в одной могиле, так как родственники не смогли узнать кто из них, кто. – Мерзко – с отвращением сказала я Ещё как — улыбнулся мужчина, и его голос прозвучал глухо в замкнутом пространстве такси, словно отразился от запотевших стёкол — Но это не всё. Погружённое в сумрак кафе давно опустело, и теперь его окна напоминали чёрные провалы, тянущие за собой взгляд. Пока шло расследование, место обросло мрачными слухами и тревожными легендами. Говорили, что по ночам там слышны глухие шаги, будто кто-то невидимый бродит между столиками, оставляя за собой след холода. Иногда доносился тихий, сдавленный плач — словно кто-то из прошлого не мог найти покоя. Самые впечатлительные утверждали, что замечали призрачные силуэты гостей, застывших за столами, будто время для них остановилось навсегда. В салоне такси становилось всё теснее, воздух наполнялся напряжением вместе с каждым его словом. Я слушала его рассказ, но все эти истории о призраках и странных звуках казались мне слишком неправдоподобными, чтобы воспринимать их всерьёз. Дрожащие тени, будто бы скользящие по обшарпанным стенам кафе, тяжёлые шаги и приглушённый плач… всё это звучало как сюжет городской легенды. Я вдруг поняла, что не верю в мистику. Хоть я и не помнила, но была уверена, что не верю потому, что слишком многое в моей жизни подчинялось логике, фактам, упрямой реальности, где за каждым поступком стоял мотив, а за каждым событием было объяснение. Даже несмотря на амнезию, во мне оставались те самые инстинкты, что когда-то помогали распутывать чужие тайны и защищать невиновных. Хоть временами мне и казалось, что я сама — одна из тех теней, застрявших между прошлым и настоящим, но даже тогда я знала, что за любой легендой прячется чья-то правда. Меня, как адвоката, волновало только одно — кто был убийцей. Всё остальное казалось незначительным фоном, туманом, за которым прячется настоящая суть. Я не помнила, каково это — быть адвокатом, но мой разум, будто по наитию, цеплялся за мелочи, складывал их в единую картину. – А убийцу нашли? – спросила я, и почувствовала, как внутри начинает просыпаться то самое профессиональное любопытство. Я не могла ничего с собой поделать. Мне хотелось знать детали, услышать факты, восстановить цепочку событий. – Нет — мужчина пожал плечами — Дело закрыли. За истечением срока давности. Эти слова будто щёлкнули выключателем внутри меня — всё вокруг стало резче, тени за окном такси будто отступили, уступая место холодной ясности. — Но ведь должны же были остаться какие-то материалы? Протоколы, заключения, возможно, показания свидетелей? — я не могла остановиться, вопросы срывались с языка сами собой — Почему дело закрыли? Были ли подозреваемые? Или всё повисло в воздухе из-за недостатка улик? Я поймала удивлённый взгляд таксиста в зеркале. В этот момент я поняла почему стала адвокатом. Я вдруг вспомнила, каково это — искать истину, разгадывать тайны, не довольствоваться поверхностными объяснениями. Но таксист продолжал молча смотреть на меня, и я поняла, что пора сменить тему. — А кафе теперь снова работает? — спросила я, чтобы разрядить обстановку. — Да — кивнул мужчина — Несмотря на все жуткие воспоминания, его открыли заново. Владельцы менялись, персонал тоже, но никто не задерживался там надолго. Однако одно осталось прежним, в память о тех событиях ресторан назвали Erinnern. — Помнить… — повторила я Мужчина снова кивнул. — А сейчас там много посетителей? — Не знаю. Но ты первая, кого я везу туда после той трагедии. — Вот как… — сказала я, и в салоне снова повисла тишина. — А вы… — я запнулась, неожиданно для самой себя почувствовав лёгкое волнение — Вы сами бы зашли туда после всего услышанного? Таксист усмехнулся, но в этой усмешке не было ни веселья, ни облегчения. — Я предпочитаю оставаться по эту сторону двери — ответил он — Иногда лучше не тревожить прошлое. На душе было тревожно — это ощущение накатывало волнами, давило на грудь, будто воздух стал гуще. Я еду ночью в забытое, пропитанное чужим страхом место, где когда-то произошли убийства. Зачем я здесь? Для чего мне всё это? Стоило только попытаться вспомнить тот страшный силуэт в полумраке — как по спине пробегал ледяной холод, а вся эта затея начинала казаться настоящим безумием, чем-то вроде добровольного похода в ловушку. Пока я пыталась уговорить себя, что я не глупая, машина остановилась. Я внимательно смотрела в окно. Вокруг кафе росли густые деревья и были лишь одна дорога. Само кафе было небольшим и светилось жёлтым светом. – Мы приехали – сказал водитель. Я дрожащими руками достала деньги и протянула их мужчине. Он посмотрел на меня снисходительно и добавил – Я устал немного с дороги, хочу попить кофе и сходить в уборную. Если ты недолго, я подожду тебя. Я тут же улыбнулась. На душе стало чуть спокойнее – Спасибо вам! – Оплатишь моё время и на этом разойдёмся. Мы вышли из машины и зашли внутрь. В кафе оказалось неожиданно уютно. Аккуратная барная стойка, столики у окна, негромкая, весёлая музыка. За стойкой улыбалась доброжелательная девушка-официантка. На стенах висели десятки фотографий — люди, события, запечатлённые мгновения из прошлого кафе. Казалось, здесь не пытались забыть о трагедии, что когда-то произошла в этих стенах. Таксист устроился на стуле у барной стойки и заказал себе кофе. Я же прошла дальше, вглубь зала. В кафе не было больше ни души, и от этой пустоты стало немного спокойнее — хоть и не до конца. Я выбрала столик в углу. Почти сразу ко мне подошла девушка. На вид ей было не больше двадцати — светлые волосы, широкая улыбка. Я удивилась, как ей удаётся не бояться оставаться здесь одной? — Что-то желаете? — спросила она, склоняя голову. — Спасибо, только стакан воды — ответила я. — Хорошо — кивнула девушка и направилась к барной стойке. Я осталась одна и огляделась. Тишина в кафе была почти звенящей, она давила, словно что-то невидимое нависало над помещением. Я нервно поглядывала в окно. После рассказов таксиста казалось, что вот-вот из кустов появится маньяк и всех нас тут перебьёт. Но ещё страшнее было бы увидеть призраков. Я вглядывалась в темноту, но сколько ни старалась — никого не было. Тем временем девушка принесла мне стакан воды и, мило улыбнувшись, удалилась прочь. Я осталась одна, и от волнения стала барабанить пальцами по столу, ловя себя на том, что тишина и ожидание давят на меня все сильнее. Вдруг дверь кафе резко распахнулась, и внутрь скользнула тёмная фигура. В чёрной, грубой куртке, с огромным капюшоном, натянутым так низко, что видно было лишь подбородок, и чёрными, матовыми солнцезащитными очками. Фигура двигалась осторожно, чуть прихрамывая, плечи были напряжённо сжаты, а подбородок прижат к груди, будто она старалась уменьшиться, исчезнуть среди теней. Каждое движение было порывистым, нервным, словно фигура боялась, что её заметят или узнают. Фигура, не снимая очков, быстро оглядела зал, скользнула взглядом по каждому уголку, задержалась на мне и, затаив дыхание, направилась прямо к моему столику. Сердце сжалось. Ведь в её походке, в сжатых кулаках, была та тревожная энергия, что напомнила мне тот самый чёрный силуэт. Но это была не он. Фигура стремительно опустилась на стул напротив, почти не отодвинув его, будто боялась лишнего шума. В нос ударил резкий запах горелого воска и какого-то тяжёлого, масляного аромата. Он будто висел вокруг неё плотным облаком. — Кэти, милая, ты правда жива! — голос фигуры оказался женским, но каким-то странным, изломанным, насыщенным волнением, с хрипотцой. Она проговорила это слишком громко, а потом вдруг понизила голос, чуть наклонившись вперёд. Её губы дрожали, а на щеках проступал болезненный румянец, словно она только что бежала. Я бросила взгляд на таксиста — тот спокойно наблюдал за нами, но в его глазах мелькнула искра любопытства, которую он тут же спрятал за чашкой кофе. — Кто вы? Почему мы встречаемся в таком месте? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие, но голос мой дрожал. — Это место защитит нас от посторонних глаз… — сказала она, интонация стала заговорщической, почти шёпотом. Она наклонилась ещё ближе — Он не должен узнать, что мы встречались. Не должен знать, кто я… Она резко сжала край стола тонкими пальцами, перчатки на руках чуть скрипнули. — Кто — он? — спросила я, и женщина дёрнулась, как от боли. — Ты узнаешь, кто он, но не сейчас… — губы её дрожали, а голос стал едва слышным, почти шёлковым — Главное, что я должна успеть сказать тебе… Не верь всему, что видишь. Всё не то, чем кажется. Убийца… — она почти прошипела это слово. По спине пробежали мурашки, ведь силуэт из памяти говорил то же самое. — Он рядом. Он совсем рядом с тобой… — Я не понимаю вас… Женщина рассеянно провела рукой по лицу, словно стирала невидимую маску. — Ты всё вспомнишь, он поможет тебе это сделать — голос стал резким, хриплым, и она вдруг тихо засмеялась, покачиваясь на стуле, словно её раздирала нервная дрожь — Он гордится своими поступками, а ты вплетена в его планы. Нет сомнений, что он поможет… но покажет тебе лишь ту правду, которая выгодна ему. Я прошу тебя, Кэти, попытайся вспомнить всё сама… Вспомни, кто я… Вспомни куда я пропала… — Вы о докторе Ноксе? — осторожно предположила я, следя за каждым её жестом. — Тихо! — резко, почти лаем оборвала она, ударив ладонью по столу. Таксист вскинул брови и бросил на нас долгий взгляд. — Никаких имён — прошипела она, губы сжались в тонкую линию.         — Хорошо… Но всё-таки, вы о нём? — Время придёт… — её голос стал вдруг грустным, и она сжала руки в кулаки. — Кэти, мне так жаль, что ты забыла… Так жаль… — Мы были знакомы? Женщина чуть вскинула голову, и на мгновение по её лицу пробежала странная улыбка, одновременно горькая и нежная. — Были… Ты помогала мне, сначала мы не были близки… но беда объединила нас. Тебя она отправила гулять по краю пропасти, куда ты почти свалилась, а мне пришлось выживать самой… — она неспешно сняла перчатки, движения были осторожными, будто каждая клеточка болела, и я увидела её руки — покрытые бледными, кривыми шрамами, как ожоги. Женщина мгновенно натянула перчатки обратно, пряча изуродованные пальцы — Я чудом выжила. Он думал, что сжёг меня, но даже его способностей не хватило, чтобы довести дело до конца… — она хрипло засмеялась, с трудом сдерживая кашель — Моя жизнь уже никогда не будет прежней, но главное — я жива. Какая бы трудная она ни была… – Мне жаль… — осторожно сказала я, чувствуя, как её боль передаётся мне. – Не стоит жалеть меня, милая — женщина вдруг выпрямилась, голос её стал твёрдым, почти металлическим. Она одарила меня странной, кривой улыбкой, уголки губ дрогнули, но глаза остались холодными — Я сама выбрала эту участь. Я знала, кто он, но меня это не остановило… – Так кто он? – Он твоя смерть, Кэти… не только твоя… он смерть… смерть… — женщина начала повторять это с почти истерическим смешком, её плечи тряслись, а лицо искривилось в гримасе боли и злорадства. Я вновь взглянула на таксиста — он нервно достал деньги и начал расплачиваться за кофе, явно желая поскорее уйти. Я поняла, что пора идти. Да и оставаться с этой сумасшедшей не было никакого желания. – Мне пора — выдавила я, стараясь говорить спокойно, но внутри меня бушевала настоящая буря. – Понимаю… — женщина вдруг стала тихой, почти ласковой — Кэти, мы встретимся ещё, как только память вернётся… — Хорошо — я встала и уже собиралась уйти, но женщина неожиданно крепко, до боли, сжала мою руку. Её пальцы были холодными, цепкими, и она вложила в мою ладонь сложенную бумажку, после чего вдруг широко улыбнулась. Она коротко кивнула, будто прощаясь навсегда. Я быстро спрятала бумажку и буквально выскочила из кафе. Холодный воздух ударил в лицо, словно пытался отрезвить, а небо над головой было тяжёлым, и давящим. В тот же миг на меня обрушился дождь. Капли барабанили по волосам, стекали по шее, промокали одежду до костей, будто хотели смыть с меня все сегодняшние страхи. Я бросилась к такси, почти бегом, скользя по мокрой плитке. Я распахнула дверцу машины и захлопнула её за собой с такой силой, будто могла этим отгородиться от всего мира. В салоне было тепло, а по стёклам текли извилистые дорожки дождя, размывая уличные огни в цветные пятна. Таксист тут же нажал на газ, и машина тут же покинула это забытое место. — Спасибо вам, что подождали — сказала я таксисту, пытаясь улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. Я уставилась в окно, вглядываясь в размытые огни уличных фонарей, которые плыли мимо вместе с каплями дождя на стекле. В салоне машины стояла напряжённая тишина, мотор глухо урчал, изредка слышался плеск воды под колёсами. Мы ехали молча, и только спустя какое-то время таксист неуверенно нарушил это молчание. — Я не хотел, но… невольно подслушал — его голос прозвучал тихо, будто он боялся меня спугнуть — Вы… вы потеряли память? Я чуть опустила голову, продолжая смотреть в окно. — Да. Я попала в аварию… Так сказали врачи — мой голос прозвучал глухо, безучастно — Наверное, трудно жить, когда не понимаешь, кому можно доверять? — осторожно спросил он. — Очень трудно — я невольно сжала руки в кулаки на коленях — Но я стараюсь… работаю над тем, чтобы вернуть её. — Помогает? Я вздохнула и покачала головой. — Пока не особо. Я так и не вспомнила ни своих родных, ни друзей… ни врагов — добавила я с горькой усмешкой. Таксист задумчиво кивнул, не сводя взгляда с дороги. Фонари отражались в его глазах, на мгновение делая лицо странно растерянным. — Зато эта женщина, кажется, помнит вас… И ещё… кажется, она сумасшедшая — вдруг выдал он, понижая голос, словно боялся, что нас могут подслушать даже здесь, в машине. Я удивлённо посмотрела на него. Значит, не только я заметила её странность. — Я тоже так думаю… — призналась я — Я приехала сюда, чтобы вспомнить хоть что-то… Но у меня не получилось — в груди сжалось от внезапной тоски. — Память вернётся — вдруг бодро сказал он, и в голосе появилась неожиданная живость — Мой брат Ларри в детстве сильно ударился головой. Так он потом даже не помнил, как вилку держать! Но всё прошло, потихоньку… Таксист продолжал рассказывать историю, его голос становился всё дальше, растворяясь в звуках дождя. Я уже не слушала. Все сегодняшние события вихрем крутились в голове, не давая покоя. Я устала — устала пытаться вспомнить, устала бояться и жить в неизвестности. Женщина говорила про Алекса… Но зачем ему помогать мне вернуть память, если он действительно плохой? Я не могла разобраться в своих чувствах к нему. Мы явно были знакомы, возможно, даже слишком близко. В голове всплывали размытые образы — его руки, осторожно касающиеся моей кожи, его голос, шепчущий что-то на ухо. Он был у меня дома. А может быть, он даже целовал меня… или мне это только хотелось? В любом случаи, я не спешила делать поспешных выводов.               Я осторожно развернула записку, которую передала мне та странная женщина. На жёлтоватой бумаге корявым, будто дрожащей рукой, почерком было нацарапано имя: Анна Лефевр. Я долго смотрела на эти буквы, словно пытаясь вытащить из глубин памяти хоть что-то знакомое, но в голове оставалась лишь тревожная пустота. Кто она такая? Почему дала мне эту записку? Что связывает нас, если вообще что-то связывает? Я пыталась вспомнить, где могла видеть это имя, встречалась ли когда-нибудь с Анной Лефевр, и почему её послание вызывает во мне такой неясный, но настойчивый страх. Вопросы роились в голове, вызывая всё большее беспокойство.