Почти что люди

      — Я на сегодня всё.       Матвей неловко поправляет рюкзак, смотря на своего наставника. Тот копался в машине.       — Уходишь раньше меня? — тот хмыкнул, даже не повернувшись к нему. — Чё, самый умный типа?       Матвею понадобилось сжать кулаки, чтобы не выйти из себя. Ян, или, как тут его все называли, Ржавый, был просто невыносимым придурком. Если бы они не работали вместе, то… То…       — Нет, просто… Я сделал всё, что ты мне сказал.       — Ага, за тобой ещё проверять надо, — Ян разогнулся и закрыл капот машины.       Пройдя мимо Матвея и дёрнув его кепку так, что козырёк закрыл половину лица молодого человека, его наставник направился в сторону шкафа с инструментами. Распахнув его, Ян окинул содержимое взглядом.       — Ладно, Золушка, нормально. Даже ключи местами не перепутал.       — Угу… — Матвей поправил кепку, и, откашлявшись, тихо начал: — А когда я…       — Завтра будешь смотреть машины.       Матвей слышал это уже раз в пятый. Его стажировка (причём неоплачиваемая!) заключалась в том, что он разгребал хаос в автомастерской. То мусор со двора перетаскивал, то бумажки перекладывал, то, как сегодня, разгребал шкаф с инструментами. Ему хотелось заниматься машинами, но Ян, сволочь такая, не давал. Всё «завтра» да «завтра»… Матвей не мог ничего сделать: мастерская принадлежала отцу его наставника, и тот нагло пользовался своим положением.       В обычный день его бы это взбесило, но не сегодня.       — Тогда до завтра.       — Ага.       Матвей натянул медицинскую маску и улыбнулся в неё.       Сегодня был тот самый день.

***

      Быть незаметным – здорово. Особенно для такого человека, как он.       Он шёл, уставившись в землю и ведя очередной диалог с самим собой в голове. Ему было некому высказаться, писать дневники он не любил, оставалось интервьюировать самого себя.       Кто он? Тот, кто делает этот мир чуть лучше. Избавляется от тех, кто делает его тяжелее и ужаснее. От злых людей, погрязших в грехах. Нет, не потому, что он был религиозен – святое писание он читал разве что в детстве, и то в издании для дошколят, – а потому, что это было его обезболивающим.       От чего? От боли, которую наносит ему несправедливость. Каждый день. Всю жизнь.       Он смотрит на окна четвёртого этажа. Они зашторены, но через них пробивается свет. Матвей садится на лавочку и обнимает свой рюкзак. План был рассчитан идеально: он следил за своей целью, знал её этаж и квартиру. Примерный распорядок.       Пару дней он не появлялся здесь, чтобы не привлекать внимания вездесущих околоподъездных бабок. Они были самыми страшными препятствиями: всё знали, всё слышали, всё видели... Ну, или утверждали это. В прошлый раз одна такая «Антонина Семённа» чуть не обломала всю малину, благо сотрудник милиции попался безразличный.       Собственно говоря, этот инцидент стал причиной смены места работы... И поиска нового жилья. Может быть, это было слишком подозрительно. Может быть. Но Матвей чувствовал, что наделает больше глупостей, если останется там, где и раньше, а его работа закончится, даже не начавшись.       Он закусил губу.       Он уже успел прошмыгнуть в подъезд вместе со своей целью, когда наблюдал за ней. Потом оценил дверь и замок: они оказались идеальными. Дверь была обита поролоном, значит, он избавится от лишних звуков. А замок... Ну, был простым. Матвея скорее интересовало то, есть ли у его цели вторая дверь и закрывается ли она на цепочку.       Домофон не был преградой: самая распространённая и дешёвая модель, на которой лентяи из ЖКХ не сбросили код для открытия двери. Заводской набор цифр сработал, как часы.       Сегодня свет горел дольше обычного. Гости? Ну нет... Он не хотел втягивать в это посторонних. Хотя, может, удастся запутать следы?..       Хотя нет, не гости. Сегодня утром он заглядывал на автовокзал, и его цель отнекивалась от предложений устроить вечером попойку, мол, начальство и так уже... на грани. Может, тогда смотрит телевизор? Или просто уснул со светом?       Становилось прохладно. Матвей закутался в куртку сильнее: хоть и на дворе был май, но сегодняшний день оказался на удивление промозглым. Весь день пасмурно, а под ночь передавали вообще девять градусов... Зато завтра плюс двадцать два! Ужасно... Такие перепады температуры раздражали. Ничего в Раше не работало нормально! Ни погода, ни милиция, ни власть иму...       Наговорить (или, точнее, надумать) на статью Матвею не дал резко потухнувший свет. Он вскочил со своего места.       Пора.       Оглядевшись по сторонам, и, убедившись в том, что единственный, кто его видит – бездомная кошка, Матвей юркнул к подъезду. Внутри него всё застыло от волнения и напряжения.       Звёздочка. Решётка. Четыре. Два. Три. Ноль. Дверь открылась.       Первая ступенька. Вторая. Третья-четвёртая-пятая-перескочить-седьмая-восьмая-девятая. Так четыре раза.       Остановиться у двери. Застыть, прислушиваясь к звукам вокруг. За окном проехала машина. Крикнул кот. Дует ветер. В подъезде ни души, только он.       Достать из рюкзака отмычки. Да уж, единственное полезное, что дал ему отец – навыки взломщика.       Ему везёт: замок открывается как по маслу. А ещё ему несказанно везёт: несмотря на то, что в этой квартире, как и полагалось домам времён Союза, была внутренняя дверь, она была открыта настежь.       Матвей аккуратно схватил ручку замка и потянул дверь на себя. Тихо закрыв её, он стал медленно проворачивать механизм, чтобы он защёлкнулся как можно тише.       Он тихо выдохнул, собираясь с мыслями. Ему несказанно повезло в этот раз.       Внутри трепетало всё. От адреналина, от азарта, от чувства охоты.       Его цель была жалкой пародией на человека. Водитель автобуса, заядлый пьяница и бабник, которого не уволили только потому, что директором автовокзала был его троюродный брат.       А ещё этот троюродный брат отмазал своего непутёвого родственничка, когда тот сбил ребёнка.       Это не было актом доброты душевной и крепких семейных уз: его цель просто шантажировала своё кумовское тем, что сдаст его интрижку, поэтому, если Матвей и сочувствовал ему, то лишь слегка. Может, и до него руки доберутся.       Он медленно обернулся...              — Ты ещё кто?!       ...и застыл.       На него смотрела девушка. Всё пошло не по плану.