Почти что люди

      Вас когда-нибудь просили проводить в банк крови? Вот и Матвея нет.              Минут тридцать Санда искала визитку банка крови, которую ей вручила Мария Викторовна. Матвей не знал, плакать ему от этой сцены или смеяться. Если проблемы с поиском распиханных непонятно куда вещей почившего владельца квартиры он ещё понимал, то вот это...              — Да уж, не похоже это на мою деревню... — Санда оглядывалась вокруг. — Дома большущие! До сих пор побаиваюсь в окно смотреть.       — Сколько этажей было в твоём доме? — спросил Матвей.       — Два. А тут четвёртый! Бр-р... Ой, и магазины у вас тут интересные!       — Мгм.       — Надо будет купить что-нибудь к чаю!              Санда продолжила беспечно щебетать. Матвей как бы слушал её, но не вникал в суть.              В его представлении, вампиры были... Ну, загадочные, тёмные и мистические. Подчёркнуто по-аристократичному холодны со всеми. Сложносочинёнными. Санда была не такой, она даже наоборот, была простоватой и даже глуповатой. Наглой и шумной. А ещё крайне любопытной.       Мария Викторовна больше походила на вампира, как минимум потому, что она носила чёрное пальто. Выглядело вполне элегантно и даже в чём-то готично. А Санда одевалась как простая девчонка: кофта, майка, рваные джинсы да кроссовки, косящие под один небезызвестный спортивный бренд. И глаза у неё были обычные, карие. Даже её немного странная причёска в виде двух косичек из прядей сбоку от лица выглядела как-то... нормально. Обычная девушка лет двадцати.              Матвей никогда бы не подумал о том, что она вампир.              — Слушай, я вообще-то с тобой разговариваю! — обиженно сказала Санда.       — ...Извини, задумался, — вздохнул Матвей. — Что случилось?       — А твой дом далеко от банка?       — М-м... Я снимаю комнату в минутах пятнадцати от тебя, так что относительно недалеко.       — Комнату?.. Я думала квартиру.              Матвей пожал плечами.              — Почему тебя это интересует?       — А, ну... Знаешь, я слышала, что мужчины не то что бы чистоплотные... Короче, если ты решил ко мне переехать, то тебе нужна сменная одежда.       — А, не беспокойся об этом, — Матвей похлопал свой рюкзак. — Я ношу с собой кое-что.              Санда подняла одну бровь.              — Лезвие с собой носишь, бинты... Много всего!       — Я готов к разным обстоятельствам, но ты права. Надо будет забрать кое-какие вещи, — пожал плечами Матвей. — А ещё мы почти пришли. Осталось дорогу перейти.              Они встали на светофоре. Санда цокнула языком.              — Ну и нудятина. Было бы здорово сразу перейти.       — Чтобы тебя сбила машина?       — Тьфу. Ду-те драку.       — Сама иди.       

***

             Матвей не знал, был ли он рад, что пошёл с Сандой или нет. Потому что, как оказалось, писала она с просто отвратительнейшим количеством ошибок.              Самой трудной частью оказалось заполнение бумаг, потому что Матвею пришлось побуквенно диктовать Санде её же имя и фамилию. Правда, бланк пришлось переделывать, потому что «Болбочану Санда, поставь прочерк в отчестве» она поняла слишком буквально. Ещё и слитно эту фразу написала... Так бы и осталась она Сандой Поставьпрочерквотчестве, если бы в бланке хватило места. Если бы вампирша не спросила, можно ли под строчкой дописать то, что не влезло, Матвей бы даже не заметил неладное.              Отчество... Хм, интересно, какая семья у Санды? Она говорила, что её отец — военный преступник, что было очень странно. В Валахии же вроде не было гражданской войны... Ну, у неё вроде был дедушка, по крайней мере, она упоминала его.              Стоило Матвею отвлечься на размышления, как он обнаружил Санду ставящей крестик в графе «мужской». На закономерный вопрос о том, не знает ли Матвей чего-то о Санде, та захлопала глазами.              Оказалось, крестик она поставила, типа, как нет. Мол, что она не мужчина. Занавес.              Бланк пришлось переделывать. Опять.              Потом Санда пыталась вспомнить свою прописку. Документы эта разумистка с собой, конечно же, не взяла.              «Ну и куда я Вас, дамочка, отправлю? — спросила работница регистратуры, лениво жуя жвачку. — Документация – это важно...»              А потом спасение появилось, откуда не ждали.              К ним подошёл, судя по халату, один из врачей и, посмотрев работнице в глаза, сказал, что это его пациентка. Взгляд женщины тут же остекленел. Затем мужчина взял бланк и жестом позвал за собой Санду и Матвея. Те переглянулись и пошли за ним.              Дорогу до кабинета, они прошли в молчании. Врач шёл, держа в руках какие-то бумаги, кивал своим коллегам, в общем, не привлекал внимания. Будто бы тут не происходило ничего такого...              Зайдя в кабинет на втором этаже, мужчина закрыл дверь на замок. Затем откашлялся и сказал:              — Прошу прощения, что не вышло поздороваться как следует. Тадеуш Шиманский.              Он поочерёдно пожал руку сначала Санде, а затем Матвею. Потом он направился куда-то за ширму.              — Лепинья предупредила меня о том, что сегодня будут посетители, но только один. Так что пакет придётся делить пополам.       — Зачем?.. — спросила Санда.       — Ну так... — Тадеуш вернулся, держа в руках пакет с кровью. — Не Вы одна тут голодаете, пани.       — Я не вампир, — сказал Матвей.              Тадеуш замолчал. Затем повернулся к Санде.              — Он Вас не смущает? Ну...       — А, да не, Матюшка свой.              Матвей даже опешил.              — Матюшка?..       — А как тебя ещё называть? — Санда уже запрыгнула в донорское кресло и взяла пакет из рук Тадеуша, после чего принялась пить из него.              Пакет был завёрнут в какой-то непрозрачный целлофан. Видимо, Мария Викторовна предупредила о боязни крови Санды. Матвея это удивило: вот такого широкого жеста от этой сумасшедшей женщины он не ожидал. Особенно после её насмешек над этой проблемой Санды.              — Матвей.       — Ску-учно! — протянула Санда.       — Извините, а в каком это смысле... «Наш»? — Тадеуш поправил очки. — МОРБ? Умбрус? Пыльные ангелы? Или, упаси Баланс...       — Да не, он просто, это... Ну... Короче, друг! Во!              Тадеуш поднял брови.              — Дру-уг, — он осмотрел Матвея с ног до головы. — А Мария Викторовна в курсе?       — Ага. Он со мной кровью даже поделился!              Тадеуш вздохнул и пробормотал что-то себе под нос.              — Пани знает, что люди от потери крови хиреют?       — Че?       — Плохо им становится, — пояснил Тадеуш, садясь за стол.       — Это любой дурак знает!              Тадеуш покачал головой.              — Вы оба молодые ещё, знаю я, как это по дурости происходит. Самаритянство кончается ещё одним голодным ртом...       — В плане? — спросил Матвей.       — Инициируют. Случайно, — покачал головой Тадеуш, отстранённо смотря в стену. — Пани, а Вас кто инициировал?       — Влад Валахский. Знаете? Ну, Дракула.              Матвей завис.              — А-а, значит, высший. Ну, тогда тем более, Вы, пани, можете его случайно инициировать, а Вакмос-то не резиновый...       — Да-да, знаю я, знаю... Я вообще кусать никого не люблю, так что это, ну, того, вряд ли случится... Матюш, ты че такой бледный?       — Крови боитесь? Ну-ну, это нормально...              Матвей закрыл глаза и медленно вдохнул. Затем выдохнул.              — Санда, ещё раз. Повтори, что ты сказала.       — А я че сказала?       — Тебя инициировал...       — Влад Валахский. Дракула.       — ...А, о, понял, — вдруг сказал Тадеуш. — Есть же такой роман, «Дракула». Я тоже был удивлён, когда впервые услышал, что, ну... Это не придумки, а реально существующий челов... вампир.       — А-а-а, — протянула Санда. — А чего тут удивительного?              Матвей потёр свой лоб. Да уж, беспечности Санде не занимать.              — Только ты, того, книжку эту не читай! Там писака этот наврал с три короба, — фыркнула Санда. — Три жены, тьфу... У него тако-о-ой характер, что ни одна адекватная женщина не уживётся!       — А ты? — хмыкнул Матвей.       — Это другое! Он – мой дед! — вампирша закатила глаза. — Не по крови, конечно, эм... Короче, он меня воспитывал, вот!              Матвей скосил глаза на Тадеуша. Тот что-то писал на бумаге для рецептов.              — Ясно.              Санда нахмурилась. Затем помяла пакет.              — Я наелась, но тут ещё половина осталась.              Тадеуш оторвался от бумаги с удивлённой миной.              — Так мало?..       — Я, вообще-то, девочка! — заявила Санда, облизнувшись.       — Лепинье это почему-то не мешает, — пробормотал себе под нос Тадеуш, но тут же добавил громче: — Забирайте с собой, полупустой пакет непригоден для переливания. Только отнесите его в холодильник, без него кровь хранится сутки, если не меньше.              Матвей вздохнул и снял с плеч рюкзак ещё до того, как Санда повернулась к нему с взглядом бедного сурка.              — Да ты прям мысли читаешь! — она довольно положила свою добычу сверху его вещей.       — Ещё возьмите вот это, — Тадеуш протянул рецепт. — Ситуации могут случиться всякие и, если пани проголодается, а Вы захотите поиграть роль перекуса, то нужно будет потом восстановить кровь. Тут рекомендации.              Матвей посмотрел на рецепт.              Он был исписан максимально нечитаемым врачебным почерком.              — Спасибо.       

***

             — Ну долго ещё?       — Нет.              Оставалось заскочить к Матвею, и день мог быть назван законченным. Завтра был ещё один выходной... Чудесно.              Матвей планировал провести его с пользой. Если ты начинаешь жить с кем-то, то ты, очевидно, хочешь узнать его поближе. У него были резонные вопросы к Санде, а у неё... Ладно, она, скорее всего, ещё не догадалась поспрашивать про город у Матвея, но он чувствовал, что на любой его вопрос она задаст десять про Вакмос и есть ли у него девушка.              Тем более что Санда, сытая и довольная, каждые полминуты приставала к нему с расспросами, сколько ещё идти.              — Тц, ты в прошлый раз говорил, что немножко осталось!       — Прошло, дай Баланс, тридцать секунд.       — И что! Прошло же! — заканючила вампирша.              Матвей проигнорировал её.              Комнату ему сдавала его тётка. Она была одним из тех типов людей, которых Матвей терпеть не мог — религиозной ханжой. Из тех, что используют религию, чтобы мешать жить другим и оправдывать свой сволочной характер.              Собственно говоря, это было объяснением того, почему она вообще сдавала Матвею комнату: она всю жизнь пыталась соревноваться с его матерью в том, кто лучше. Кто красивее, кто правильнее, кто больше верит. Мама, тем не менее, про их противостояние не знала. Да и закончила его просто феерично: умерла от рук отца, когда Матвею было пятнадцать.              Чтобы хоть как-то скрасить своё поражение (а это было именно оно, ведь матушка Матвея после смерти стала неофициальной страдалицей в их церкви), тётка приютила его, а после восемнадцати — сдала комнату. Дядя Матвея всё равно уезжал на вахты, а мужскую работу по дому надо было делать кому-то.              Было это таким себе вложением, но выхода не было. Матвей из-за этого старался возвращаться в квартиру как можно позже, иногда бродя по городу чуть ли не до рассвета. С тёткой у них были натянутые отношения, мягко говоря.              Вопрос о переезде стоял ещё с того момента, как Матвей избавился от предыдущей своей жертвы. Тётке про конкретную причину знать не стоило, поэтому парень свалил всё на работу. Сказать, что родственница была опечалена фактом того, что пропадёт часть дохода — ничего не сказать.              Матвей тяжело вздохнул, ища ключи в кармане.              — Санда... Пожалуйста, веди себя прилично.       — Ой, а я будто неприличная!       — Очень, — Матвей приложил ключ к домофону. — И... Мне заранее жаль за то, что сейчас будет.