Восемь шагов до края пропасти

      Безмолвие. Напряжение. Запах белизны и максимально унылое слабое освещение.       Именно так началось следующее утро Джессики Робертс. Гейб уговорил девушку в срочном порядке прийти на обследование в одну из частных клиник города и даже сам вызвался сопроводить её на приём к гинекологу.       Больничные коридоры тянулись вдоль стен, словно бесконечный лабиринт, скрывающий многочисленные отражения медицинских драм и надежды пациентов на выздоровление. Плитки на полу блестели, словно зеркало, отражая холодный блеск неотступающей боли. Свет неярких флуоресцентных ламп окутывал коридоры своим мерцающим облаком, создавая впечатление, что время остановилось, а с каждым шагом казалось, что пространство растягивается до бесконечности. Смутные шорохи и шёпот были единственными прерывистыми звуками, проникающими в атмосферу места, где некоторые люди сражаются за жизнь и отстаивают свою надежду. Стены, покрытые пастельными обоями, скрывали от глаз сомнения, страхи и слезы больных и их близких. Медицинские аппараты и тележки с лекарствами робко скользили по полу, словно сторожившие пульс каждого пациента. Аромат антисептика насыщал воздух, напоминая о пронизывающей медицинской заботе, которая витала повсюду. Каждый дверной проём коридоров вёл в новый мир надежды и страха. Нумерованные таблички на дверях снова и снова напоминали о том, что всё здесь временно, и что каждый пациент, каждая история — это отдельная, уникальная жизнь, неподдельные чувства и эмоции. Пульсометры и мониторы были свидетелями каждого сердцебиения, каждого выдоха, каждой мгновенной секунды борьбы.       Больничные коридоры — место, где теряются часы, где существует только текущий миг, текущая секунда. Они соединяют отчаяние и ожидание, боль и лекарства, тьму и свет. Это место, где помещается ещё один кирпичик в стену надежды на лучшее. Но исход, как правило, оказывается противоположным.       «Вы больше не сможете иметь детей».       Эта фраза из уст врача прозвучала как пожизненный приговор для Джессики Робертс. Девушка даже на секунду забыла, как дышать. — Я все равно не оставлю тебя, — голос Гейба звучал где-то очень далеко и приглушённо.       Студентка в одно мгновение окончательно потеряла желание жить.       Джессика смотрела вдаль, не видя ничего вокруг себя. Её сердце разрывалось на части, а боль проникала в каждую клеточку тела. Жизнь, которую она всегда мечтала построить, разрушилась в одночасье. Слова врача обрушили на неё жестокую реальность, смириться с которой было невозможно.       Робертс слабо улыбнулась, видя, как Гейб тщетно пытается хоть как-то её поддержать. Но он не мог понять всего её отчаяния. Джейк навсегда отобрал у Джессики возможность быть мамой, создать счастливую семью и продолжить род. Её давние мечты в один момент рухнули вместе со здоровьем и психикой.       Девушка почувствовала напряжение в груди. Как будто что-то внутри не давало ей смириться с этим фактом. — Не уходи от меня, пожалуйста, — едва слышно промолвила Джессика, еле держась на ногах. — Не сейчас… — Я никогда больше не покину тебя, — уверено сказал Гейб, крепко обнимая Робертс. — Мы вместе справимся с этим.       А потом в жизни девушки снова наступила кромешная темнота. Персональный ад, который, казалось, уже никогда не закончится.       Всю оставшуюся неделю Джонсон не покидал Джессику ни на секунду, взвалив на себя ответственность за оставшуюся работу над их совместным проектом и стараясь абсолютно во всем помогать девушке. Робертс практически не разговаривала и по-прежнему не хотела впускать в свой мир никого, кроме Гейба, который всеми силами пытался заставить думать о чём-то хорошем.       Получалось не очень. Иногда студентка могла резко проснуться прямо посреди ночи и моментально устроить ужасную истерику, не понимая, где она находится и никого при этом не узнавая. Лишь спустя какое-то время, не без помощи ласковых и осторожных уговоров Джонсона, Джессика приходила в себя. Записываться на приём к психологу девушка наотрез отказывалась, не желая контактировать с посторонними для неё людьми. Робертс пугалась и вздрагивала от каждого прикосновения и даже движения Гейба, и ему приходилось постоянно спрашивать разрешения, чтобы просто взять её за руку или обнять.       Ранним субботним утром Джонсону «посчастливилось» в одиночку отчитываться перед мистером Миллером и миссис Кларк, на ходу придумывая отмазки в связи с отсутствием своей напарницы. Сидя на паре, Гейб не мог найти себе места, постоянно думая о том, что оставил возлюбленную одну дома, и о том, что она может вытворить без его ежеминутного присмотра. Но парень волновался напрасно. Несмотря на то, что Робертс уже не видела смысла в своей жизни, за все дни, проведённые с Джонсоном, она смогла понять, что сама стала смыслом жизни другого человека. Убить себя теперь было бы равносильно предательству.       Лишь когда вторая неделя после случившегося с Джессикой стала подходить к концу, девушка начала более менее приходить в себя. Ночные истерики случались уже намного реже, и иногда она даже улыбалась, хоть это и давалось ей по-прежнему нелегко. Однако деваться было некуда. День выступления перед жюри становился всё ближе, и Робертс пришлось взять себя в руки, чтобы включиться в работу и не подставлять напарника, хоть тот и не пытался принуждать её к чему-либо. Учеба отходила на второй план, если на кону стояло здоровье и психическое состояние Джессики.       Сконцентрироваться на проекте у Робертс получалось плохо. Она постоянно отвлекалась на что-то и теряла основную «нить» собственных рассуждений. Но Гейб практически всегда спасал ситуацию, моментально подхватывая упущенную Джессикой мысль и задавая ей вспомогательные вопросы.       Робертс, несомненно, была стойкой девушкой. Глубокие потрясения в её жизни, к счастью, происходили не так часто, но она всегда находила в себе силы, чтобы справиться и пережить их. Сможет и сейчас.       Наконец, настал день Х. Пара Робертс и Джонсона на конференции выступала последней. Волнующий момент неумолимо приближался, отчего у девушки уже подкашивались ноги. Гейб нежно и очень осторожно сжимал в своей руке её хрупкие пальчики, не расцепляя эту связь, даже когда им обоим пришлось подняться на сцену.       Бросив мимолетный взгляд на публику, сидящую в зале, Джессика выцепила среди огромной толпы студентов и профессоров своего насильника. Джейк прожигал девушку каким-то непонятным взором. В нем одновременно читались смятение, сожаление, гнев и что-то ещё, отдаленно похожее на безразличие. Ей казалось, что тот кошмар вот-вот снова повторится, и она безмолвно задрожала от ужаса. Дрожь девушки тотчас передалась и стоящему рядом с ней Гейбу.       Парню не нужно было объяснять, в чём причина. Он поспешил сжать руку Джессики чуть крепче, после чего выдал тихую фразу, которую могла услышать только Робертс: «Я с тобой, и я никогда больше не дам тебя в обиду».       Слова молодого человека смогли успокоить Джессику и к огромному удивлению как Джонсона, так и самой себя, она даже ни разу не растерялась во время их доклада.       Девушка наконец-то смогла окончательно взять себя в руки и собраться с мыслями, стараясь думать в первую очередь не о себе, а о Гейбе, который, кажется, вправду очень дорожил ей и всеми силами старался поддержать после случившегося. Он не отвернулся от неё даже когда узнал, что она теперь не сможет в будущем подарить ему ребёнка. Даже несмотря на то, что в первые дни после случившегося она ежедневно устраивала истерики, балансируя на грани между обычной жизнью и психиатрической больницей. Даже несмотря на то, что в своё время она сама отвернулась от Джонсона, рассуждая очень эгоистично и не пытаясь выяснить истинную причину его поступков. Невзирая на всё это, он по-прежнему был с ней рядом, и она уже не могла усомниться в искренности его намерений.       И Джессика старалась. Старалась из последних сил не ради себя, а ради своего напарника. И все прошло до невозможности идеально. — Ты большая молодец, — ободряюще улыбнулся Гейб, всё ещё продолжая держать девушку за руку, когда они снова оказались на своих местах в зале.       Робертс, наконец, улыбнулась по-настоящему. В её глазах на мгновение снова вспыхнуло прежнее желание жить.       После завершающего объявления ведущего студенты могли лишь издалека наблюдать за тем, как переговариваются между собой члены жюри. На самом деле обсуждение длилось всего около десяти-пятнадцати минут, но всем находившимся в зале участникам они казались вечностью. В помещении стояла напряженная тишина, лишь изредка нарушаемая чьим-то взволнованным шепотом и гулом, исходящим из-за стола переговоров, внятно разобрать который было невозможно. Профессоры сидели слишком далеко. — Итак… — наконец, протянул поднявшийся на сцену ведущий. — Решение принято. Мистер Фостер, прошу… — парень протянул микрофон поднимающемуся на сцену пожилому профессору, который, видимо, был главным в жюри. — Нам с коллегами было трудно прийти к единогласному решению, потому что все проекты, представленные здесь сегодня, показались нам достойными и интересными… — хрипловатым старческим голосом заговорил мужчина. — Ребята, вы все проделали колоссальную работу, и все большие молодцы! Однако… Как бы нам самим этого не хотелось, нужно было выбрать только одно, самое лучшее исследование. И с отрывом в один голос победителями стали… Гейб Джонсон и Джессика Робертс!       «Что?!» — Джесс не поверила своим ушам. Они что, правда победили?!       В чувства девушку привела рука счастливого Гейба, который уже тащил её на сцену. — Ребята, поздравляю, через неделю вы полетите в столицу на самый масштабный в нашей стране студенческий конкурс «Гениальный исследователь»! — продолжал свою речь мистер Фостер.       Напарники стояли на сцене, всё ещё держась за руки. Ведущий вручил им целую кучу каких-то бумажек, но Джессика даже не смотрела на них. Её внимание было обращено в зал, на толпу аплодирующих и что-то кричащих студентов. Робертс широко улыбалась. В конце концов она не смогла совладать с чувствами и впилась в губы Джонсона прямо на сцене. Девушка была бесконечно благодарна ему за всё, что он успел сделать для неё за эти две мучительных недели. Ребята в зале стали скандировать ещё громче, но Робертс было всё равно. Для неё существовал только Гейб.       Парень на мгновение опешил и замер от неожиданности. Разумеется, он мечтал поцеловать Джессику всё это время, но боялся даже спрашивать об этом, потому что не мог заранее предугадать её реакцию и постоянно думал о том, чтобы ей вдруг не стало хуже. Но сейчас она сделала всё сама. Опомнившись, Джонсон стал отвечать на поцелуй, тоже не задумываясь, где они вообще находятся, и насколько огромное количество людей наблюдает за ними в этот момент. Наконец оторвавшись друг от друга, напарники вновь обратили своё внимание в зал. — Мо-лод-цы! Мо-лод-цы! Мо-лод-цы! — раздавалось со всех сторон.       Джессика даже не смотрела в сторону Нолана. Она решила хотя бы ненадолго забыть о нём и просто наслаждаться победой, не обращая внимания на весь негатив, который жил в ней последние две недели. Чувство радости не покидало напарников, даже когда они добрались до дома Робертс. — Ты делаешь меня счастливой, — произнесла Джесс, чмокнув Гейба в уголок губ, отчего тот расплылся в искренней улыбке.       Наконец, он снова видел свою девушку прежней. Жизнерадостной, счастливой, с озорным огоньком в глазах и удовлетворением на лице. — По большей части это твоя победа… — похвалила Джонсона студентка, с трепетом заглядывая прямо в его карие глаза.       Она впервые смогла увидеть там весь спектр эмоций, которые в тот момент испытывал Гейб. Он больше не боялся и не скрывал от неё свои истинные чувства. — Если бы не ты, я бы даже не увидел смысла в этом чёртовом исследовании, — снова улыбнулся парень. — Кстати об этом, — внезапно девушка вспомнила о разговоре Гейба с Кристиной, который ей удалось подслушать накануне. — Почему ты не отказался от проекта? Я знаю, что ты хотел. — Откуда? — Джонсон был слегка удивлён таким утверждением. — В какой-то из первых дней, когда мы занимались исследованием, ты настолько выбесил меня, что я захотела отказаться от участия и по пути к кабинету мистера Миллера наткнулась на вас с Кристиной. Вы, кажется, говорили о проекте и обо мне, и ты упомянул, что очень хочешь, но не можешь отказаться от работы со мной… Почему? — А ты, оказывается, шпионка, — Гейб издал короткий смешок. — Ты всё ещё не поняла?       Робертс посмотрела на него в недоумении. — Наше с тобой расставание полтора года назад действительно сблизило меня с Кристиной, не буду отрицать. Между нами ничего не было в этом плане, но она смогла стать для меня хорошим другом и знала практически всё, что происходит в моей жизни. Чёрт возьми, я не особо горел желанием обсуждать с ней свои переживания, но она, кажется, сама всё всегда видела. Мимо неё не прошло и то, как во мне загорелась надежда, когда я оказался твоим напарником. Я действительно поначалу хотел отказаться от проекта, потому что постоянные ссоры между нами здорово действовали мне на нервы. Но в какой-то момент решил для себя, что должен идти дальше. Иначе я бы мог упустить последнюю возможность вернуть тебя, понимаешь? Поэтому, собственно говоря, я и не стал отказываться. И я очень рад, что ты тоже этого не сделала.       Девушка смущённо хихикнула, собираясь снова потянуться к лицу Джонсона за сладким поцелуем, но момент прервался настойчивым звонком в дверь. Джессика на секунду напряглась, в миг вспомнив всё, чем такое же происшествие закончилось пару недель назад, однако Гейб снова успокаивающе сжал её ладони, уверенно потянувшись к замку. К облегчению обоих, на пороге показалась радостная Софи с бутылкой дорогого шампанского в руках. — О-ой, а что это у нас тут за голубки нарисовались? — с улыбкой протянула Ларсен, ступая на порог квартиры. — Джесс, родная, и как долго ты собиралась от меня скрывать свои новые отношения со старым бойфрендом, а? Поздравляю с победой, ребят, вы огромные молодцы!       И тут вслед за Софи в квартиру ввалились Рэйчел и Кэмерон с криком «сюрпри-и-из!» Джонсон внимательно взглянул на возлюбленную, размышляя о том, не смутил ли её такой «сюрприз» и не нужно ли выставить за порог всю эту весёлую компанию, дабы не рушить ещё больше расшатанную психику Робертс. Но девушка, казалось, была искренне рада видеть друзей, и Гейб расслабился. Джессика стала поочередно обнимать гостей и говорить им слова благодарности в ответ на их бурные поздравления.       После всей этой «коридорной церемонии» компания расположилась в гостиной, весело общаясь и выпивая. Постепенно дружеские посиделки стали перерастать в типичную пьяную тусовку. Софи сильно раскрепостилась и стала громко смеяться с глупых шуток Кэмерона, что было ей совсем не свойственно в трезвом состоянии. Рэйчел включила музыку и кружилась по гостиной, вовсю стараясь вытащить друзей танцевать вместе с ней неуклюжие танцы. Джессика всё ещё сидела на диване в тёплых объятиях Гейба и под воздействием алкоголя чувствовала себя максимально расслабленно. Её мысли впервые за долгое время были ничем не заняты. Положительные эмоции, полученные из-за победы в конкурсе, сильная рука Джонсона на ее плечах и его едва заметно обеспокоенный взгляд, которым он иногда поглядывал на девушку, наконец давали ей ощущение полной безопасности.       Джессика уже немного задремала, когда телефон в её руке зазвонил. Открыв глаза, девушка увидела на дисплее имя Алекса и, особо не задумываясь о возможных причинах звонка, тут же сбросила его. Беннет попытался дозвониться до Джессики ещё пару раз, но прекратил свои попытки сразу после того, как девушка отправила ему короткое SMS с текстом: «Отвали, Алекс». Лишний раз разговаривать с Беннетом, с которым общаться в принципе уже давно не хотелось, Джессика не желала. Не сейчас. Просто хотя бы не сейчас.       Робертс тогда не могла догадываться, что на самом деле ей звонил не Алекс, а его мать. Сам парень уже второй день лежал в кровати, абсолютно безжизненным взглядом рассматривая стену и не произнося ни единого слова. Женщина сутками напролёт щебетала вокруг сына, уговаривая его хотя бы поесть, но Алекс почти никак не реагировал на её присутствие, продолжая лежать, отвернувшись лицом к стене. До сегодняшнего дня. — Позвони Джессике, — было единственным, что смог выдавить из себя Алекс несколькими минутами ранее.       И миссис Беннет позвонила ей с телефона сына, получив в ответ от Робертс лишь «Отвали, Алекс». Мать покинула комнату парня в расстроенных чувствах и тут же оказалась в объятиях мужа, который тихо поинтересовался: — Как он? — Всё ещё плохо, — грустно произнесла женщина. — Попросил позвонить дочери Робертсов, но она не ответила. — Да уж, Джессика всегда была для него особенной. Думаю, нам нужно увезти его отсюда, Аманда. Смена обстановки явно пойдёт ему на пользу.