Уроки любви для короля мафии

С балкона в комнату проникал лёгкий утренний ветерок, принося с собой запах свежести и далёкого асфальта, на который только что упали первые солнечные лучи. Полураскрытые шторы лениво колыхались, пропуская яркий свет, который коснулся лица Хакурона. Он поморщился, недовольно зажмурился и, с трудом разлепив веки, открыл глаза. Первые секунды он не сразу понял, где находится. Потолок, незнакомые очертания мебели, чужой стол в углу — всё это на миг сбило с толку. Но лёгкое, почти незаметное движение под боком вернуло его в реальность. Хакурон опустил взгляд и встретился с самым умиротворяющим зрелищем — спящим лицом Хантера. Тот дышал ровно и тихо, носом уткнувшись в его грудь, а пальцы невольно сжимали ткань футболки Хакурона. Едва заметная улыбка скользнула по губам Хакурона. Он осторожно провёл рукой по спутанным после ночи волосам парня и тихо сказал: — Доброе утро, красавица. Хантер что-то невнятно пробормотал, сонно потянулся и, прикрывшись пледом, снова прильнул к нему. — Ещё пять минуточек… — глухо донеслось из-под одеяла. Вместо ответа Хакурон мягко поцеловал его в макушку и обнял крепче, словно пытаясь задержать утро, продлить эти минуты до бесконечности. Но близость, нарастающее тепло и слишком сильная хватка оказались чрезмерными. — Хакурон… мне дышать нечем, — тихо сказал Хантер, уткнувшись лицом в его грудь. — Ой, — парень тут же ослабил объятия, — прости. Хантер чуть отстранился и, зевнув, сел на край кровати, потирая глаза. — Мне срочно нужен душ… и аспирин. — Где у тебя лекарства? — спросил Хакурон, уже собираясь подняться. — Пока иди освежись, я найду таблетки. — Не нужно. Отдыхай, я сам, — ответил Хантер и, завернувшись в полотенце, направился в сторону ванной. Хакурон проводил его взглядом и усмехнулся: — Упрямец… Оставшись один, он оглядел комнату внимательнее. В отличие от многих молодых парней, Хантер явно любил порядок: всё было расставлено по своим местам, полки аккуратно заполнены книгами, одежда сложена ровными стопками. Лишь рабочий стол выделялся лёгким хаосом — разбросанные бумаги, пара ручек и стакан с недопитым кофе. На спинке компьютерного кресла висела стопка одежды. Любопытство взяло верх — Хакурон подошёл к столу, слегка отодвинул стопку бумаг, и из неё выпал альбомный лист. Он поднял его и задержал взгляд: на листе была изображена мужская спина, тщательно прорисованная, с чёткими линиями лопаток и плавным изгибом поясницы. Лист казался почти интимным, в нём было что-то слишком личное. В этот момент в комнату вернулся Хантер, волосы его были ещё влажными после душа. Он подошёл к зеркалу и начал вытирать полотенцем голову. — Не знаю, как ты, а я чертовски голоден, — сказал он, не замечая, что Хакурон держит рисунок. — Мм… интересно. И кто же этот Ди Каприо, который так изобразил нашу Розу? — усмехнулся Хакурон, показывая лист. Хантер бросил взгляд в зеркало, затем на рисунок в руках Хакурона. — А, это. В школе я подрабатывал натурщиком в художественном колледже. Один студент подарил мне этот рисунок. — Много у тебя было таких… художников? — небрежно спросил Хакурон, но в голосе прозвучала едва уловимая тень ревности. — Я уже не помню. Работал около полугода. Люди менялись, были и другие натурщики, но несколько постоянных студентов действительно приходили часто, — спокойно ответил Хантер, вытирая полотенцем капли воды с шеи. Хакурон подошёл ближе и, оказавшись у него за спиной, тихо произнёс: — Думаю, многие находили тебя очень вдохновляющим натурщиком… Его руки скользнули на талию Хантера, а тыльная сторона ладони коснулась живота. Он мягко повернул его лицом к зеркалу. — Гляди. На это, пожалуй, одного листа бумаги мало — чтобы передать всё, что я сейчас вижу, нужны целые альбомы… По телу Хантера пробежала лёгкая дрожь. — Ха… Хакурон, я же мокрый… — начал он, но договорить не успел. — Верно. Полотенце мешает, — с ленивой улыбкой произнёс Хакурон, и его рука скользнула под ткань, легко стянув её вниз. Полотенце упало к ногам, и зеркало отразило Хантера целиком. Влажные волосы, капли воды, медленно стекающие по коже, и взгляд, в котором смешались смущение и желание. Хакурон прижал его к себе, не давая отвести глаз от отражения. Его пальцы медленно спустились ниже, и дыхание Хантера стало сбивчивым. — Ха… курон… — с трудом выдохнул он. — Как неловко получилось, - улыбаясь, проговорил Хакурон. Его рука прочертила дорожку от груди Хантера вниз. Через мгновение член парня начали неторопливо ласкать. Хантер вздрогнул, прогнувшись в пояснице, когда почувствовал ладонь Хакурона, но ему не дали отвернуться от зеркала, предупреждающе укусив за шею. — Смотри на нас, — шёпотом сказал Хакурон, и в этом голосе звучала мягкая власть, от которой у Хантера перехватило дыхание. У Хантера уже давно не было ни близости, ни даже случайных прикосновений, способных пробудить желание. Его тело словно забыло, каково это — ощущать чью-то кожу рядом, тепло дыхания у шеи, чужие руки, скользящие по самым уязвимым местам. Поэтому каждое движение Хакурона, каждое лёгкое касание отзывалось по нервам, будто разгоняя по телу сотни крошечных искр. Это было слишком. И слишком хорошо. Сильное возбуждение накрыло его с головой, и он даже не сразу понял, что глаза предательски защипало от переполняющих ощущений. К горлу подкатил ком, но слёзы были не от боли — это была смесь напряжения, восторга и почти забытых чувств. — Чёрт… ты прекрасен… — Хакурон говорил с какой-то сдержанной одержимостью, то жадно целуя, то слегка прикусывая кожу на шее Хантера, оставляя на ней розоватые следы. Его рука двигалась размеренно, уверенно, продолжая ласкать член мужчины, и каждое это движение казалось выверенным до миллиметра. Перед ними зеркало уже успело покрыться лёгким туманом от горячего дыхания. Хантер стоял почти вплотную к нему, чувствуя холодную гладь стекла грудью и животом, не имея возможности отступить или отвести взгляд. Он видел только своё отражение — влажные, блестящие от возбуждения глаза, взъерошенные волосы, и позади себя — Хакурона, который словно управлял каждым его движением. Пальцы Хантера сами скользнули к зеркалу, проводя по запотевшей поверхности. Капли влаги смазывались под подушечками, оставляя на стекле небрежные отпечатки. — Хакурон… прошу… остановись… я сейчас… — слова вырывались обрывками между глубокими, тяжёлыми вдохами. Хакурон лишь тихо усмехнулся, приподнял его подбородок так, что лицо оказалось буквально в нескольких миллиметрах от собственного отражения. Хантеру пришлось смотреть прямо в глаза самому себе — и в этом взгляде было всё: растерянность, возбуждение, почти беззащитная откровенность. — Ну так… чего же ты ждёшь? — произнёс Хакурон тихо, но с такой интонацией, от которой внутри у Хантера всё оборвалось. Сдерживаться больше не было сил. Его тело само поддалось — и жарким толчком волна оргазма прокатилась по нему. Сперма хлынула, оставляя тёплые следы на зеркале, и капли медленно поползли вниз, смешиваясь с влагой от дыхания. Но Хакурон не остановился. Он продолжал медленно, почти нежно, проводить рукой по его члену, выжимая последние рывки удовольствия, при этом мягко целуя обмякшие плечи. У Хантера перехватывало дыхание, мышцы ног дрожали, а сердце всё ещё билось в бешеном ритме. Не дав ему окончательно осесть на месте, Хакурон легко подхватил его под руки и отвёл в ванную. Там, всё так же целуя его в висок, он включил воду и начал осторожно смывать с него пот и следы их близости. Тёплые струи стекали по коже, и Хантер уже почти полностью успокоился, когда заметил, что снова лежит на кровати, укрытый пледом. В дверном проёме мелькнула фигура Хакурона, который, мурлыча себе под нос какую-то странную японскую мелодию, направился на кухню. — Это было… чертовски нечестно! — крикнул Хантер ему вслед. — Но чертовски приятно! — весело донеслось из кухни. — Наглец… — тихо, почти с улыбкой, пробормотал Хантер. Прошло какое-то время, и в полумрак комнаты начали медленно просачиваться ароматы с кухни. Они были тёплыми, на удивление уютными и такими аппетитными, что Хантер сначала просто глубже вдохнул, пытаясь разобрать, что именно готовится. Но запах становился всё настойчивее, будоражил обоняние и с каждой секундой сильнее напоминал, насколько пустым был его желудок. Словно в подтверждение, живот громко и предательски заурчал, нарушив утреннюю тишину. Хантер, немного смутившись, усмехнулся и выбрался из-под пледа. Не заботясь о том, как нелепо может выглядеть, он просто закутался в него, словно в импровизированный плащ, и босиком прошёл на кухню. — Вкусно пахнет… Что готовишь? — спросил он, облокачиваясь о дверной косяк и лениво потягиваясь. — Я, конечно, не великий повар, — с наигранной серьёзностью ответил Хакурон, помешивая что-то в кастрюле, — но имею честь представить вашему вниманию лёгкий похмельный супчик по рецепту моей бабули. Хантер фыркнул, скептически прищурившись: — После твоих… утренних истязаний я готов съесть что угодно. А если оно ещё и так вкусно пахнет, то и подавно. Хакурон хмыкнул, явно довольный собой, и аккуратно разлил суп по двум глубоким тарелкам. От них тут же повалил густой ароматный пар, и он с лёгким жестом пригласил Хантера к столу. — Прошу, угощайтесь, — с преувеличенной учтивостью сказал он. — Приятного аппетита! — Спасибо, — коротко кивнул Хантер и, не тратя время на церемонии, принялся есть. Суп оказался неожиданно вкусным — лёгкий, но насыщенный, он приятно согревал изнутри, окончательно прогоняя остатки утренней сонливости. С ним исчезало и лёгкое похмельное напряжение в голове, будто бабулин рецепт и правда обладал почти магическим действием. Закончив, Хантер молча отнёс пустую тарелку в раковину, а потом подошёл к подоконнику. Там, среди разных мелочей, лежала пачка сигарет. Он достал одну, прикурил, и медленно выпустил клубы дыма в приоткрытое окно. Тонкая струйка дыма тут же смешалась с уличным воздухом, а Хантер на миг задумался, глядя в сторону соседних домов. — Чем собираешься заниматься сегодня? — спросил Хакурон, прислонившись к столешнице и с явной неохотой признавая, что у мужчины напротив могут быть свои планы. Ему совсем не хотелось сейчас расходиться. — Хмм… даже не знаю, — задумчиво протянул Хантер, стряхивая пепел в пепельницу. — Я не строил никаких планов на выходной. — Не хочешь провести этот день вместе? — Хакурон произнёс это так громко и с такой искренней радостью, что Хантер даже вздрогнул, едва не уронив сигарету. — Господи, ты чего так кричишь? — он покачал головой, но в глазах мелькнула тёплая улыбка. — И вообще, я никуда тебя не гоню. Напоминаю, что это я сам вчера предложил тебе остаться у меня. На скулах Хантера проступил лёгкий румянец. Он и сам понимал, что ситуация для него новая. Эти утренние разговоры, лёгкое волнение, стремление не испортить момент — всё это он проживал впервые, и поэтому чувствовал себя немного неловко. — Ты как себя чувствуешь? — Хакурон подошёл ближе, мягко заглядывая ему в глаза. — Не против небольшого свидания в парке? Или можем махнуть на пляж… или сходить в кино… или… — Слишком много «или», — Хантер рассмеялся, глуша окурок в пепельнице. — Здесь недалеко есть парк для животных. Можем сходить туда, если ты не против. — Не против, — тепло улыбнулся Хакурон. — Звучит отлично. Собрались они быстро — словно с утра уже были на взводе и ждали только подходящего момента, чтобы выйти. Хантер, поправив ремень на джинсах, бросил на плечо лёгкую куртку — не из-за холода, а скорее по привычке. На улице их встретил яркий, почти ослепляющий полдень. Город жил в своей дневной суете: кто-то торопливо переходил дорогу, кто-то разговаривал по телефону на бегу, а уличные кафе уже были заполнены до отказа. Пустые ночные улицы, по которым они бродили, теперь выглядели совершенно иначе — шумные, яркие, с мягким запахом выпечки, кофе и горячего асфальта. Хакурон прищурился, взглянув вверх на безупречно чистое небо. Ни одного облачка, только ровная голубая гладь, по которой лениво кружили чайки, залетевшие, видимо, с побережья. Он перевёл взгляд на Хантера, который шёл рядом, чуть приподняв плечо и щурясь от солнца, как кот, случайно оказавшийся под прямыми лучами. — Сегодня прямо жара, — заметил Хантер, вытирая тыльной стороной ладони мелкие капельки пота со шеи. — А ведь вроде обещали дождь. — Обещали, но, похоже, погода решила передумать, — усмехнулся Хакурон. Как только они зашли под раскидистые кроны парковых деревьев, воздух сразу стал мягче, свежее. Лёгкий ветерок носил в себе запах влажной земли и прелой листвы, вперемешку с далёким ароматом пряников, доносящимся, вероятно, от уличного ларька. Парк и правда оправдывал название «для животных» — повсюду виднелись люди с собаками, кто-то кормил голубей, а вдалеке, в вольерах, мелькали фигуры енотов. На лужайке прямо напротив них два щенка, один светлый, другой угольно-чёрный, резвились так, что, казалось, трава сама пружинила от их движений. Они присели на скамейку под большим старым клёном. Сквозь его густую листву просачивались золотистые блики, ложась на колени и плечи мужчин. Хакурон, наблюдая за щенками, прищурился и чуть кивнул в сторону черного, лоснящегося на солнце зверька: — Смотри, на тебя похож. — Спасибо, — фыркнул Хантер, усмехнувшись. — Буду знать, что я похож на щенка лабрадора. — А что? Очень даже величественная порода, — рассмеялся Хакурон, затем стал чуть серьёзнее. — Можно вопрос? — Валяй. — Мы ведь… ну, ты ведь понимаешь, что я воспринимаю всё, что сейчас происходит между нами, как твоё согласие? — он говорил мягко, но в глазах мелькала настороженность. — Просто хочу убедиться, что не ошибаюсь. Хантер повернулся к нему всем корпусом, понизив голос так, чтобы их слова растворялись в парковой какофонии детских криков, лая и шелеста листвы: — Слушай, если бы я отказал тебе, то, поверь, ты бы точно не проснулся со мной в одной постели. И уж точно не дрочил бы мне перед зеркалом, — уголки его губ дёрнулись, — что, кстати, было чертовски смущающе. Хакурон быстро отвёл взгляд, слегка порозовев в щеках, и окинул взглядом ближайшие аллеи, словно проверяя, не слушает ли кто-то их разговор. — В таком случае… — он улыбнулся, почти неслышно выдыхая, — я сейчас очень счастлив. — Дурак, — тихо засмеялся Хантер. В этот момент к ним подскочил тот самый чёрный щенок. Он с любопытством обнюхал носки кроссовок Хантера, а затем стал азартно тыкаться влажным носом в его шнурки. — Вот видишь, у вас правда есть связь, — Хакурон протянул руку, и щенок тут же начал лизать его ладонь, радостно виляя хвостом. — Возможно, ты и прав, — хмыкнул Хантер. — Но руки тебе лизать я всё же не стану. Они ещё какое-то время сидели под клёном, обменивались шутками, обсуждали проходящих мимо людей и просто молча смотрели на окружающий мир. Солнце понемногу смещалось, и тень от дерева уползала в сторону, оставляя их в полосе жарких лучей. — Жарко, — наконец сказал Хантер, поправляя ворот. — Может, пойдём домой? По дороге можно мороженое взять. — Отличная идея, — с готовностью согласился Хакурон. Они вышли с аллеи и двинулись по уже знакомым улицам. Воздух в городе стал плотнее, тяжелее, но мысль о холодном мороженом делала его легче переносимым. Зайдя в небольшой продуктовый магазин на углу, они набрали по паре стаканчиков, и уже вскоре шагали в сторону квартиры Хантера, наслаждаясь прохладой сладкого угощения.