Уроки любви для короля мафии

— Устал? Голос Хантера прозвучал спокойно, но в нём сквозила лёгкая забота. Хакурон, стоявший у огромного панорамного окна, наблюдал за огнями ночного Токио. В отражении стекла он увидел, как мужчина вышел из ванной, с полотенцем в руках, ещё влажный после душа. Его мокрые волосы прилипли к вискам, и он небрежно вытирал их, словно продолжая свои мысли где-то далеко. — Есть немного… — ответил Хакурон после паузы, не отводя взгляда от города. — Но скорее морально, чем физически. Он обернулся и улыбнулся уголком губ. — А ты сам как? — Уже намного лучше, — тихо сказал Хантер. Его шаги мягко отозвались по ковру, когда он остановился посреди комнаты. Свет от бра в изголовье кровати падал на его лицо, подчеркивая спокойствие и одновременно напряжение в глазах. — Надеюсь, завтрашний день пройдёт без сюрпризов. Хакурон криво усмехнулся. — И всё же я вижу, что ты волнуешься. Всё ли в порядке? Парень вздохнул и отвернулся обратно к окну. — Всё хорошо. Правда. — Он выдержал паузу, затем повернулся, встретив взгляд Хантера. — Я рад, что ты решил поехать со мной. Но… — он замялся, сжал кулаки. — Хантер, ты ведь понимаешь, что моя семья… не обычная. Завтра я должен буду встретиться с отцом. И от этой встречи зависит многое. Слишком многое.       Тяжело опустившись на край кровати, он спрятал лицо в ладонях. В груди сжалось — в памяти всплывали картины ужина у Икеда: взгляд старика, его мерзкие слова, ощущение тошноты. Если тот вечер был лишь прелюдией, то что же приготовил отец? И стоило ли тащить Хантера в этот мир? Он уже хотел сказать, что лучше оставить мужчину в стороне, когда вдруг ощутил тепло. Хантер положил полотенце на кресло и подошёл ближе. Не говоря ни слова, он сел прямо к нему на колени, обнял за шею и заглянул в глаза. — Слушай… — голос его был тихим, но твёрдым. — Я не дурак. И прекрасно понимаю, что твоя семья очень необычная. Но это часть тебя. Ты сам. Я многого ещё не знаю, но хватит терзаться. Я здесь, рядом. Он взял ладонь Хакурона и положил себе на грудь, туда, где билось сердце. — И даже тот факт, что я убийца, тебя не волнует? — в голосе парня дрогнули ноты сомнения. — Хантер… я просто хочу, чтобы ты ясно осознавал, что связь со мной может быть очень рискованной для тебя. Я… чёрт, я безмерно счастлив, что ты принял меня. Но это же и пугает меня до чёртиков. Он осторожно убрал руку с груди мужчины, словно боялся обжечься. — Ты ведёшь себя так, будто тебе всё это не в новинку, — продолжил Хакурон, вглядываясь в глаза собеседника. — Но что на самом деле ты чувствуешь? Я вижу твою решимость, но не понимаю, что скрывается за ней. Хантер тихо рассмеялся. Смех был коротким и горьковатым. Он на секунду задумался, прикрыв глаза. — Решительность? — переспросил Хантер. — Не знаю… Можешь считать меня везунчиком. Ведь я всё ещё жив. Он встал, отошёл к окну, где только что стоял Хакурон, достал сигарету и закурил. Красная искра дрогнула в темноте, и дым медленно потянулся к потолку. Хакурон нахмурился. — Что ты имеешь в виду? Хантер выдохнул облако дыма, посмотрел на город и только потом перевёл взгляд на парня. — Я должен был умереть уже давно, — сказал он спокойно. В комнате повисла тишина. — Хантер?.. — голос Хакурона дрогнул, и он непроизвольно подался вперёд, будто боялся упустить ответ.       Хакурон уже стоял совсем рядом, опираясь плечом о стену возле окна. Тусклый свет ночного города ложился на его лицо, и в отражении стекла он видел глаза Хантера — глаза, в которых таилась тяжесть давно пережитого. — Помнишь, я говорил тебе про неудачный полёт на самолёте? — начал мужчина негромко. Его голос был будто отдалённым, словно он разговаривал не с Хакуроном, а с самим собой. — В детстве я уже бывал в Японии… В пальцах он держал сигарету, медленно тлеющую, и почти не замечал, что пепел вот-вот упадёт на ковёр. Он говорил отрывисто, делая паузы, будто каждый фрагмент воспоминаний вырывал из него воздух. — Что произошло? — осторожно спросил Хакурон. Он не двигался, боясь спугнуть внезапную откровенность, но взгляд неотрывно следил за дрожащей сигаретой в руках мужчины. Хантер глубоко вдохнул, задержал дыхание и продолжил: — Мой отец… он погряз в долгах. Его сократили на работе, но он скрывал это, не хотел расстраивать нас с матерью. Занял крупную сумму у каких-то мафиози, а когда не смог вовремя вернуть деньги… — он замолчал, и мышцы на его лице болезненно дёрнулись. — В тот день я возвращался с учёбы и случайно встретил его друга. Он проговорился, что отца уволили ещё месяц назад. Я побежал домой… но когда открыл дверь, там уже были они. Хакурон напрягся, вцепившись пальцами в край подоконника. — Они забрали меня, — продолжил Хантер, опустив взгляд на пол. — Просто как залог. Как гарантию выплаты. Я даже не помню, сколько дней провёл в том подвале — там не было окон, не было времени… только сырость и шаги за дверью. Несколько раз мне приносили еду, иногда воду. Один раз я почти смог сбежать… почти. Но на выходе оказался охранник. В этот момент сигарета в его пальцах догорала, выпуская едва заметный дымок. — Их задачей было держать меня там до приезда отца, — он говорил глухо, словно каждое слово резало горло. — Удерживать… любыми способами. Он медленно развязал халат, откинул полы и провёл ладонью по шраму, пересекающему кожу в нижней правой части живота. Шрам выглядел как застывшее напоминание, которое невозможно забыть. Хакурон сглотнул и невольно задержал дыхание, следя за движением руки. — И что было потом? — спросил он почти шёпотом. — Твой отец… вернулся за тобой? Хантер кивнул, и уголки его губ дрогнули в кривой усмешке. — Да. Вернулся. Он выплатил всё до копейки. Я помню его глаза в тот день… Он будто состарился сразу на десять лет. Он снова замолчал, но ненадолго. — Мы вернулись домой, и какое-то время казалось, что всё наладилось. Он сказал, что нашёл новую работу, уверял, что теперь всё будет иначе. Даже мама начала улыбаться чаще. Но… — Хантер прикрыл глаза, затянув паузу, — спустя неделю позвонили. Это был звонок из больницы. Он открыл глаза и встретился взглядом с Хакуроном. — Отец попал в автокатастрофу. Скончался на месте. В комнате воцарилась гнетущая тишина. За окном шёл мелкий дождь, капли барабанили по стеклу, будто подчеркивая каждое слово.       Хакурон осторожно перехватил сигарету у Хантера, едва не обжёгшись об тлеющий фильтр. Лёгким движением он погасил её и отложил в сторону. Затем шагнул ближе и заключил мужчину в крепкие объятия. Хантер сперва стоял неподвижно, словно не решаясь ответить, но Хакурон ощутил, как его тело дрогнуло, как в груди вырвался едва заметный, слишком долгий вздох. — Мой отец… — тихо начал парень, глядя куда-то поверх плеча мужчины. — Он очень похож на тех людей, о которых ты рассказал. Он добивается своего мерзкими методами. И я мог бы сказать: “Я другой”… но, согласись, это звучало бы глупо, если учесть мою жизнь. — Хакурон крепче сжал его, не позволяя вырваться из этого откровения. — Но одно я знаю наверняка: я не позволю причинить тебе вред. Хантер уткнулся лбом в его плечо, и в этот момент из него будто вышел весь застрявший внутри воздух. — Нет, ты не такой… — прошептал он. — Ты… тёплый. Эти слова тронули Хакурона куда сильнее, чем он ожидал. Он улыбнулся, осторожно коснулся губами его виска и, почти шутя, сказал: — Правда? Тогда позволь мне согреть тебя ещё больше. Он поцеловал его в лоб, а потом позволил губам скользнуть ниже, к линии шеи. Хантер вздрогнул, едва заметно прогнувшись в его руках. Дорожка лёгких поцелуев заставляла его дыхание сбиваться. Халат соскользнул с плеч, мягко упал к ногам и остался лежать на полу.       Хакурон на секунду отстранился, чтобы посмотреть на мужчину. Панорамное окно за его спиной открывало вид на ночной город, и огни мегаполиса отражались на его коже. Это зрелище заворожило Хакурона. Он почувствовал, что если сейчас не сдержит себя, то уже не остановится. Пальцы непослушно дрожали, когда он принялся расстёгивать пуговицы своей рубашки. — Ты ведёшь себя так, будто впервые сталкиваешься с этим, — мягко поддел его Хантер и, шагнув ближе, легко расстегнул оставшиеся пуговицы. — Что ж, — ухмыльнулся Хакурон, — опытному учителю придётся взять на себя ответственность. Хантер вскинул взгляд, их лица оказались почти вплотную. — Ребёнок, — тихо произнёс он, но в его голосе не было укора — лишь тепло и какая-то особая мягкость.       Хакурон не выдержал. Он схватил мужчину за подбородок, притянул ближе и поцеловал — глубоко, жадно, так, словно боялся, что тот растворится в воздухе. Хантер ответил без колебаний, его руки скользнули по спине парня, оставляя за собой горячие следы прикосновений.       Они не заметили, как оказались на кровати. Дыхание смешивалось, пальцы запутывались в волосах друг друга. Всё вокруг словно исчезло, остались только они двое и тяжёлый гул крови в висках. Время теряло очертания. Казалось, сама ночь замерла, слушая, как два человека, уставшие от лжи и чужих игр, наконец нашли друг в друге ту теплоту, которой им так не хватало.       Когда за окнами начал меркнуть неон и город погрузился в сон, они лежали рядом, молчаливые и спокойные. Хакурон чувствовал, как плечо слегка намокает от влажных прядей Хантера, и лишь крепче прижимал его к себе, будто обещая — больше никакая боль не доберётся до этого человека.