Тяжесть рюкзаков

Ichiko Aoba — chinuhaji

Погода в конце мая предвещала жаркое лето. В сельских районах уже засеяли рисовые поля в ожидании сезона дождей и все будто бы перешло в режим энергосбережения. В школе то и дело выходили из строя кондиционеры из-за повышенной влажности воздуха, а ученики и учителя упорно продолжали работу по подготовке к предстоящим экзаменам. Класс постепенно заполнялся людьми. Они будто в замедленной съемке доставали учебники, отодвигали стулья, шаркали туфлями по полу. Все вокруг загипнотизировано жарой. — Где Вика? — Лина легла на парту, — уже два дня не отвечает на сообщения. Даша расстроено взглянула на темный экран телефона. — На мои тоже… — А вдруг что-то случилось? Я начинаю волноваться. Прозвенел звонок и в класс вошел учитель. Молодой мужчина в узких очках и темно-синей рубашке. Он был среднего роста и, в общем, в его образе не было ничего особенного. Заурядные туфли и такой-же портфель, темные волосы и очень уставшие глаза, в которых читалась лишь одно: нехватка сна. — Вчера вечером мне позвонили и сообщили, что ваша одноклассница заболела. Если кто-то из вас общается с Викой, пожалуйста подойдите после уроков в учительскую. Будет здорово, если вы отнесете ей домашнее задание. А сейчас давайте начнем урок. Даша задумалась. Разговор, произошедший между ними после поездки в Токио, оставил после себя странное послевкусие… Отчаянья? Игнорирование сообщений только усугубляло обстановку. — Я думаю тебе нужно сходить к ней. Заодно узнаешь, что с ее телефоном. — Я не могу! — Почему? Вы же в одном районе! — Пойдем со мной. — Не могу сегодня, я уже пообещала помочь маме с цветами. — Лина заметила пристальный взгляд учителя и моментально уткнулась в учебник. — Лина, зачитай пожалуйста ответ на четвертый вопрос. — Э-э… Ну… Я еще не дошла до него. — Еще одно замечание и я добавлю вам домашней работы! Обед в привычном месте, но именно сейчас оно казалось пустым, несмотря на кучи парт и старых стульев. Отсутствие подруги ощущалось на физическом уровне, а неясность ситуации не давала проглотить ни единого кусочка еды. — У вас что-то случилось, и ты мне не говоришь. — Что? Лина пододвинула свой стул ближе. — Вы поссорились после поездки? — С чего ты взяла? — Почему ты все время молчишь? — Да ты сама нам ничего не рассказываешь! — Вы про каждый мой шаг в курсе, а вот ты похоже вообще меня за подругу не считаешь! — Я не считаю? А, по-моему, это ты решила, что скрывать от нас неделю напролет свою интрижку это хорошая идея. Так еще и вела себя потом как ни в чем не бывало. — Погоди… Ты что имеешь в виду? Даша откашлялась и виновато опустила взгляд. — Про того баскетболиста. Мы услышали ваш с Настей разговор в кафе. На секунду Лина затаила дыхание и только удивленно хлопала ресницами, глядя подруге прямо в глаза. — Так вы знали все это время? В классе воцарилась тишина. Она громко ударялась об обшарпанные деревянные полки и закатывалась в самые дальние углы, заполняла все промежутки. Девочки в одночасье уткнулись в пластиковые контейнеры и принялись без аппетита ковырять палочками еду, кажется, это их первая ссора со средней школы. Лина тяжело вздохнула и отвернулась к окну — Как-то здесь душно. — Я призналась Вике… Лина подняла непонимающий взгляд. — Ну… Что она мне нравится. Секунду они смотрели друг на друга в упор, после чего Лина залилась звонким смехом. — Издеваешься? — Нет, я серьезно. — Погоди, тебе нравится Вика? Нравится типа… — Не как подруга. — А как ты это поняла? — Ну… — Краска медленно начала окрашивать в алый кончики Дашиных ушей, — Мне правда нужно это объяснять? — И с каких пор? — Да недавно совсем… — Тебе точно надо к ней сходить. Учительская была местом, которое Даша посещала с завидной редкостью. Она старалась не участвовать в делах студсовета, училась исправно и почти не имела дополнительных вопросов, потому что во всем привыкла разбираться сама. Просто так было удобнее. Здесь, в отличии от многих кабинетов, все еще работал кондиционер отчего неожиданно хотелось задержаться. — Хорошо, что ты пришла, я думал, что мне самому придется передавать задания. Учитель взял небольшую стопку распечаток со стола и передал в руки Даше. Секунду повременив, он развернулся на стуле и спросил: — Как ты себя чувствуешь? Может нужна помощь с материалом? — Нет, все в порядке, спасибо. — Твой отец гордился бы твоим упорством. Уже решила куда хочешь поступать? — Пока нет, но я постараюсь разобраться с этим как можно быстрее. Мужчина кивнул и доброжелательно улыбнулся, затем повернулся назад к столу. Даша немного потопталась на месте, развернулась, сделала пару шагов к двери, но тут же вернулась назад. — Учитель! — Да? — Можно задать вам вопрос? Правда он немного не в тему… Он кивнул и выжидающе взглянул Даше в лицо. — У вас когда-нибудь была безответная любовь? Мужчина удивленно поднял брови, шумно вздохнул и, поправив очки, ответил: — На первом году старшей школы мне нравилась одна девочка, она была старше меня и училась в выпускном классе. Она отвергла мое признания и тогда я считал это несправедливым и долго грустил по этому поводу, но, когда я сам стал третьегодкой, понял, что скорее всего, она просто не хотела себе еще одну головную боль. Так еще и, ко всему прочему, младше нее. — И как долго вы переживали? — Я уже и не вспомню… Вот что скажу, не думай, что тяжело только одной стороне. Порой человек, который отказывает может нервничать гораздо сильнее, ведь отказывая, никогда не знаешь, на что ты обрекаешь человека и какие последствия это может повлечь. — А вы отказывали кому-то? — Кто знает… — Он снова улыбнулся, — я считаю, тебе сейчас нужно сосредоточиться на поступлении в университет. Сама не заметишь, как все твои переживания станут просто историей, которую кто-нибудь потом так же попросит рассказать. — Спасибо, учитель, — Даша поклонилась, крепко прижав бумагу к себе, — я пойду! От пения цикад и предстоящей встречи путались мысли. Хотелось как можно сильнее оттянуть разговор или вообще сказать, что это все недоразумение. От напряжения потели ладони и несколько листов с тестами немного помялись. Даша сама не поняла, как дошла до адреса. Посмотрев вокруг, она похлопала себя по раскрасневшимся щекам и, затаив дыхание, нажала на звонок. Около минуты она простояла в тишине, после чего раздался щелчок замка и дверь раскрылась. Перед ней стояла Вика в домашней одежде, со спутанными волосами. Ее лицо было раскрасневшимся и уставшим, будто ее неожиданно разбудили. — Я принесла тебе задания, учитель попросил. — А… Спасибо. Я болею, так что тебе лучше не проходить. С этими словами Вика развернулась чтобы пройти в комнату, но тут же схватилась за дверной косяк. — Все нормально? — Да, я в поряд… Не успев договорить, она рухнула на пол. Бумага разлетелась по сторонам, и Вика зашипела от боли. Даша тут же прошла в дом и помогла ей дойти до кровати. — У тебя сильный жар. — Да, мне нужно выпить таблетки, — она указала на тумбочку. — Ты ела сегодня? Вика тяжело выдохнула и нахмурилась. — Не помню. — Лежи здесь, я найду что-нибудь на кухне. Из всех вариантов, на ум не пришло ничего лучше рисовой каши. С температурой порой даже прожевать фрукт кажется непосильным испытанием. Пока каша варилась, Даша поймала себя на мысли, что чувствует себя нормально. С момента прихода сюда, ни одна тревожная мысль не посетила ее голову. Наверное потому, что мозг был занят решением возникших сложностей и… заботой. — Вот, я остудила ее, поешь сначала. В ответ ничего не последовало. Даша подошла ближе и поставила тарелку рядом с кроватью. Отогнув одеяло, она увидела спящую подругу. — Вика… — Даша говорила тихо, легонько потрясывая за плечо. — Проснись, тебе нужно поесть. — Иди домой, я тебя заражу. — Я пойду домой, когда ты поешь и примешь лекарства. Вика медленно вылупилась из одеяльного кокона. — Я поем, а ты иди домой. — Она смущено опустила глаза в тарелку. Даша грустно вздохнула и сделала шаг к двери, как что-то зацепило ее за край рубашки. — Спасибо. Закатное солнце уже едва было видно, улицы окутали сумерки, и дневная жара наконец начала понемногу спадать. Даша устало шаркала подошвой по еще теплому асфальту и смотрела по сторонам, пытаясь отвлечься от дневного напряжения. Она шагала по знакомым улицам, мимо фонарей и дорожных знаков. Каждый отломанный кусочек бордюра, каждая неровность на дороге были до жути изучены. Казалось, в этих местах все всегда одинаково, ни одного необычного звука или неизвестного запаха. Словно живая картина, на которой запечатлен единственный момент. В этот вечер все было так же, ровно до поворота в переулок. Даша спряталась, не веря свои глазам. На секунду взглянув в сторону внезапного шума, она закрыла рот руками и медленно зашла за старую каменную стену. «Это что, тот баскетболист?»

***

16:35 Стас украдкой шел по пустому коридору в сторону открытого окна. В такую погоду сидеть на уроках было сродни пытке, так еще и для человека, который привык, что его учебный день начинается и заканчивается, по его хотению. Он аккуратно перелез через подоконник и рысью поскакал к забору. Ворота были заперты, так что пришлось воспользоваться неуклюжими навыками паркура. Парень спрыгнул с кирпичной изгороди, испачкав в пыли брюки — меньшее из зол. Дорога домой обещала быть потной в самом прямом значении этого слова. Проехав пару остановок в полупустом автобусе, Стас вышел у круглосуточного магазина, чтобы купить что-нибудь на ужин. Он не сильно заморачивался со своим питанием, несмотря на то, что еще совсем недавно был многообещающим легкоатлетом. Снеки, газировка и холодильник, набитый полуфабрикатами, были постоянными спутниками его одинокой квартирной жизни. У него никогда не было гостей и даже мама в последнее время стала редким посетителем, что уж говорить об отце. В век видеосвязи реальные визиты немного теряли свою надобность. Сегодняшний день должен был пройти как обычно, но машина отца, стоящая на парковке жилого комплекса, предвещала что-то неладное. Стас обошел ее со стороны и проверил номер. «Не может быть, чтобы он… Да еще в такое время…» Он быстро побежал к лифту, не в силах терпеть ожидание, хотелось покончить со всем как можно скорее, будь то плохое или хорошее, ведь когда дело касалось отца, все в любом случае принимало напряженный оттенок. Дверная ручка поддалась нажатию, не заперто. Его ждали. — Почему ты здесь? — Стас изо всех сил пытался сохранять спокойствие и непринужденность. — У меня к тебе такой же вопрос. У тебя должен быть урок. — Я плохо себя чувствовал и меня отпустили немного раньше. — Отпустили значит… С атлетики тебя тоже отпустил кто-то? Стас в ступоре уставился в стену. Бешеный, тяжелый стук сердца ударял куда-то в висок еще не просохший от пота. — Кто тебе это сказал? — Неважно кто мне это сказал. Важно то, что ты видимо расцениваешь свою свободу как вседозволенность, — Он подошел ближе, — когда ты собирался мне это сообщить? — А почему я вообще должен тебе говорить? Это моя жизнь и мои увлечения. — А деньги на квартиру, в которой ты живешь, тоже тобой заработаны? Твоя учеба, которую ты благополучно прогуливаешь, тобой оплачивается? Ты как с отцом разговариваешь?! Разговор изначально был обречен на провал, и Стас закономерно ожидал этого, но он никак не того, что сам сорвется на крик. — Да вы только и говорите, что о деньгах, а в жизни моей даже не пытались участвовать! — Он швырнул портфель на пол, — Ты мне ни разу не позвонил после моего переезда, ни разу не спросил: «сынок, как у тебя дела?». Все время только и требуешь! Да меня тошнит уже от этого бега, я всю жизнь только и делал, что бежал, а куда я бежал? От кого? — Перестань орать! Лицо Стаса скривилось в гримасе истерического смеха. — О, нет! Я не перестану! И в этом не только ты виноват, мать тоже хороша… Звук шлепка на секунду заполнил квартиру. Словно маленький взрыв, сотрясший воздух на одной части планеты и вызвавший бурю на другой. — Не смей даже заикаться о своей матери. Парень замер не в состоянии выдать и звука, смотря в лицо отца широко открытыми глазами. Голову захлестнула огромная волна обиды и разочарования. Он молча развернулся и пошел в ванную, бесшумно закрыл дверь и встал перед раковиной. В отражении на него смотрело покрасневшее от удара лицо, по которому предательски, обжигая, текла единственная слеза. Первая за долгое время. Ему хотелось кричать, разбить зеркало и разрушить весь этот дом, но в то же время обессилено упасть и слиться воедино с полом, чтобы никто и никогда больше не смог его потревожить. Стас не понимал сколько часов просидел на полу в ванной. Он слышал, как хлопнула входная дверь, в очередной раз оставив его одного в гуле собственных мыслей, все так же продолжая бездумно смотреть в одну точку в ожидании того, что эмоции сами собой сойдут на нет. Он вышел из ванной. В комнате эхом все еще остался звонкий удар и составлять ему компанию совсем не хотелось. 19:56 Неожиданный телефонный звонок вырвал Ваню из повествования сериала. На экране высветилось «Извращуга», что ввело в небольшой ступор. Ему еще ни разу не звонили первым. — Алло? Из трубки раздалось тихое, неразборчивое бормотание. — Стас? Где ты? — Я сижу тут… Ну, тут… Недалеко от дома. — Ты что пьяный? Стас засмеялся и шмыгнул носом. — Да, и собираюсь что-нибудь натворить. Останови меня, если не хочешь видеть мое лицо в новостях. — Твою ж мать. Может сложиться впечатление, что Ване было недостаточно проблем в жизни и он решил приютить брошенного сорванца, потому что вместо прохладной комнаты с сериалом он выбрал сломя голову нестись бог знает куда и зачем. Минув знакомые районы, периодически поглядывая на маршрут, проложенный через телефон, Ваня оказался в переулке, с одной стороны ведущем к большому жилому комплексу. Дальше пришлось полагаться на интуицию, ведь точных координат так и не удалось добиться. После двадцати минут бега по закоулкам, он услышал знакомый голос за одним из домов. Пойдя на звук, он обнаружил Стаса. Тот сидел на корточках и что-то яростно пытался доказать голубю, который смиренно клевал рассыпанные рядом крошки от булки. — Тебе точно пора в дурку, — Ваня подошел ближе и протянул руку, — вставай давай. — Ты не видишь? Мы разговариваем, — он уткнулся носом в колени, — этот тип меня хотя бы слушает. — Какой же ты проблемный… Откуда вообще алкоголь смог достать? — А это секрет, я его только Джошу могу доверить. Стас показал пальцем на птицу, отчего та шугнулась, но от булки не отошла. — Пойдем, я отведу тебя домой. — А это не мой дом! Я за него вообще-то не плачу, так что и жить там не могу. — Да что, черт возьми, случилось, ты можешь нормально объяснить? И встань уже, половины не понимаю, что ты там бормочешь, — Ваня обхватил плечи Стаса и рывком поднял его на ноги. Наконец, он смог оценить состояние парня. Опухшие от слез глаза, синяк на щеке и футболка, на которую явно что-то пролили. — Ты зачем сюда приехал? — Сам же позвонил. — Волнуешься? — Ничуть. Просто будет лень вытаскивать тебя из какой-нибудь драки, думаю я твой единственный друг. — Друг?! Да какой ты мне друг! Носишься со мной как курица с яйцом, мозги промываешь. Воспитатель хренов. Несмотря на то, что было сказано, мысленно Ваня все же признавал свою обеспокоенность. Он смотрел на измученное лицо и гадал что же произошло и почему Стас в таком состоянии. — Шагай давай, дом то помнишь где? — Придурок! — Стас крепко схватил Ваню за ворот кофты, — я же не сдался никому! Даже родной отец меня плевать хотел, так что тебе от меня надо? Че ты ко мне прилип? Ваня молча стоял, позволяя мотать себя взад-вперед и упорно смотрел в плывущие глаза. — Прилежный спортсменчик, в основном составе. Дисциплинарных выговоров нет, замечаний тоже, все как надо. — Он ухмыльнулся. — Решил пришить себе неприятность покрупнее? Да я терпеть не могу твою бандитскую морду! Притворяешься, что тебе плевать, а сам таскаешь в зубах как вшивого котенка. С каждым выплеванным словом по его щекам стекало все больше слез, а голос начал переходить на хрип. Ваня с усилием оторвал от себя руки Стаса, обхватил его спину и вжал в свою грудь. Пришлось изрядно постараться, чтобы удержать его в таком положении, ведь к брыканиям и ударам добавлялось то, что парень едва стоял на ногах. — Отпусти! Он вяло стучал кулаками по бокам, пытался задеть голову, потянуть за волосы, но все напрасно и в конечном счете сдался, совсем обмякнув в таком положении. Ваня все так же стоял на одном месте и, почувствовав, что сопротивление прекратилось, ослабил хватку, начав медленно постукивать по трясущейся от неровного дыхания спине. — Какой же ты ублюдок. К тебе по-хорошему, а ты вот так обо мне думаешь… Мне вообще-то обидно. — Тебе? — Раздалось куда-то в ключицу. — Представь себе, я не булыжник. Стас сделал попытку выпутаться из объятий и сам того не ожидая оказался лицом к лицу с Ваней, во взгляде которого читалась искренняя обеспокоенность и ни намека на злость. Кто знал под каким влиянием: то ли алкоголь в голову ударил, то ли отец, то ли глаза скосились под каким-то неправильным углом и все начало казаться нереальным, но Стас уверенно вытянулся вперед и врезался своими губами в губы напротив. Ваня стоял в ступоре, не в состоянии и глазом моргнуть. Напор Стаса со временем только возрастал и пришлось сделать шаг назад чтобы не упасть. Поцелуй со вкусом алкоголя и крови от искусанных губ. Не самое приятное сочетание в не самых удобных обстоятельствах. — Погоди! — Ваня оттолкнул от себя Стаса, — мы же на улице, вдруг кто-то увидит. — Да плевать. Хочу доказать себе, что ниже дна есть что-то еще. Он обхватил шею парня и снова затянул его в поцелуй, еще более напористый и развязный, вжимая в себя его голову, постоянно сталкиваясь зубами. — Хватит! Ваня отвернул от себя лицо Стаса, надавив на свежий синяк. Задел за живое. — Мне кажется, там кто-то был. — Он уставился в темноту двора, выискивая привидевшийся силуэт. — Тебе показалось. — Нет же, я слышал шаги. — Забей, — Стас наконец ослабил хватку, — Проводи меня лучше до дома, боюсь я грохнусь где-нибудь по дороге. На небе загорелся бледный полукруг, и дневная жара медленно начала оседать, оставляя после себя липкость и приторный привкус на языке. В этот день погода играла струнами цикад, сломанных кондиционеров, пощечин и невинных подростковых сердец, не понимающих как им справляться со всем, что на них навалилось.