2 из девяти хвостов кицуне.

Глава 6: Горечь Правды. После вынужденной прогулки с Анной по владениям Голубых лис, которая больше походила на демонстрацию товара, чем на гостеприимство, я едва сдерживал раздражение. Меня везде представляли как «гостя из почтительно-нейтрального клана Чёрных лис», и от этой фальшивой учтивости сводило зубы. Мне было не до их игр. Я чувствовал, как за спиной нарастает буря, а меня здесь держат на шёлковой привязи. — Здравствуйте, Анна. Требуется ли от меня что-нибудь ещё? — мой голос прозвучал резче, чем я планировал, но сил на церемонии уже не оставалось. Анна повернулась ко мне. Её обычно безмятежное лицо было странно серьёзным. —Да. Пройдёте со мной. Отец ждёт вас в своём кабинете. Сердце на мгновение ёкнуло. Хутаро, глава Голубых лис, не был тем, кто тратит время на пустые беседы. Меня провели через лабиринт светлых, залитых солнцем коридоров, пока мы не остановились у высоких дверей из светлого дерева. Анна молча кивнула, приоткрыла их и жестом пригласила войти. Кабинет был таким же, как и его хозяин — просторным, светлым, упорядоченным и холодным. Хутаро сидел за массивным столом, его пальцы были сложены домиком. Голубая мантия оттеняла седину в его волосах. — Здравствуйте, Кай. Анна, оставьте нас, — его голос был ровным, без единой ноты эмоций. Дверь бесшумно закрылась. Я остался с ним один на один. Тишина в комнате стала давить на уши. — Что мне нужно ещё сделать? — спросил я, с трудом скрывая нетерпение. — Мой отец наказал доставить письмо и получить ответ. Я выполнил его поручение. Мне нужно возвращаться. Хутаро медленно покачал головой. Он не ответил. Вместо этого он молча выдвинул ящик стола, достал оттуда сложенный вчетверо лист плотной, знакомой мне бумаги с восковой печатью моего клана — оттиском лисьего глаза в кольце теней. Он протянул его мне. — Это было приложено к официальному посланию. Для твоих глаз, — произнёс он тихо. Я взял письмо. Воск был нетронут, печать отца — подлинной. Сломав её, я развернул лист. Почерк был твёрдым, знакомым до боли, но некоторые буквы дрожали, будто руку писавшего сводила судорога. «Сын мой, если ты читаешь эти строки, то нас больше нет в живых. Весь наш клан, скорее всего, уничтожен. Не вини себя. Это была не внезапная атака — это была спланированная резня, и я знал о ней. Именно поэтому я отправил тебя прочь под самым благовидным предлогом. Я прошу тебя — нет, я приказываю тебе как твой отец и глава клана — остаться у Хутаро. Обучайся у него. Выживи. Выживи любой ценой. Дай нам год. Всего один год. И ещё... когда будешь проходить мимо наших земель, мимо руин нашего дома... зайди в подвал под архивом. Ты знаешь место. Забери то, что хранится там. Забери «Сердце Тьмы». Оно теперь твоё. Оно должно быть твоим. Береги его как зеницу ока. Прости меня. Будь сильнее нас. Будь мудрее. Живи.» Слова плыли перед глазами. Я перечитывал их снова и снова, пытаясь понять, осознать. «...нас больше нет в живых...» «...спланированная резня...» «...я знал о ней...» Воздух вырвался из лёгких, словно от удара. Ноги стали ватными. Я услышал глухой стук — это моё колено ударилось о паркет. Комната закружилась. Отец... знал. Он знал, что отправляет меня не с дипломатической миссией. Он отправлял меня в изгнание. Он отправлял меня, чтобы я выжил. Пока они все... пока они... — Нет... — вырвалось у меня хриплым шёпотом. — Этого не может быть... Это ловушка Белых! Они могли подделать... Хутаро молчал. Он смотрел на меня не с холодностью, а с... пониманием. С той древней, неизбывной печалью, которая бывает только у тех, кто слишком часто видел смерть. — Письмо настоящее, — его голос прозвучал тихо, но неумолимо. — Магия, скрепляющая его, испаряется лишь с уходом автора. Твой отец... был моим старым другом. Он прислал официальное прошение о предоставлении тебе убежища и обучения. Он предвидел это. Предвидел. Он знал и отправил меня сюда, как ценную вещь, которую нужно спрятать. А сам... сам остался умирать. В груди что-то разорвалось. Горе, острое и холодное, как лезвие. Гнев на него — за то, что не сказал прямо, за то, что позволил мне уйти с мыслью о скором возвращении. Стыд — за то, что я здесь, в безопасности, в то время как там... Сестра. Юки. Все. Я сжал письмо в кулаке, и бумага хрустнула. По щекам текли слёзы, но я даже не заметил, когда они появились. В горле стоял ком, не дающий дышать. Весь мой мир, всё моё убежище — рассыпалось в прах. Осталась лишь пустота. И тяжёлое, чёрное, незнакомое бремя, которое он на меня возложил. Выжить. Обучаться. Забрать Сердце. Я поднял голову и встретился взглядом с Хутаро. В его глазах не было жалости. Была лишь суровая решимость. — Твой год начинается сегодня, — сказал он. — Скоро принесут твои новые вещи. Отдохни. Завтра мы приступим. Он отвернулся, давая мне время собраться с мыслями. Один на один с моим горем. Один на один с новой, страшной правдой. Я остался сидеть на коленях на холодном полу, вцепившись в отцовское прощание, и впервые в жизни позволил Тьме внутри поглотить меня целиком. Не чтобы исчезнуть, а чтобы оплакать всё, что я потерял. И чтобы найти в её безмолвной глубине силы — для мести.