Летние курсы

Громкий голос из динамика разбудил Джисона. Спросонья он понял только то, что ему пора выходить. Взяв свой чемодан, он быстро спустился по лестнице и вышел из поезда. В лицо ударил сильный ветер и крохотные капельки дождя. Ясно, с погодой не повезло. Быстро натянув капюшон от худи на голову, Хан поспешил спрятаться в зале ожидания поездов. Зал был ничтожно маленьким по сравнению со столичным. Людей тут также было немного. Джисон вытащил телефон и нажал на значок “карты”. Вбив в поиск адрес тети Лин, он немного замешкался. Дом был в паре сотен метров от его данного местоположения. Значит ли это, что ему придется жить рядом с вокзалом и слушать шум поездов каждую секунду? Видимо, это и значит. Жалобно вздохнув, он вышел из зала ожидания и сразу же наступил белыми кедами в лужу. Еще более жалобно выдохнув, Джисон пошёл дальше. Дом он нашел за пару минут. Неловко постучав, Хан отошел на безопасное расстояние от двери. К сожалению, ему прилетало дверьми по лицу чаще, чем нужно. Тетушка Лин быстро открыла дверь. Она очень сильно изменилась с тех пор, как Хан последний раз её видел. Теперь у неё была короткая стрижка, белые волосы с редкими неоново-розовыми прядями и очень яркий макияж. Но некоторые вещи не изменились: запах жасмина, исходящий от неё, и лучезарная улыбка. Не успев сказать ни слова, Джисон был втянут в крепкие и тёплые объятия. Он уже успел забыть это чувство – быть прижатым к кому-либо и чувствовать себя не пустым местом. Улыбнувшись, он так же сжал тётушку в руках. - Ханни! Как ты вырос, любимый мой. Сколько мы не виделись? Лет десять уже!! Лин улыбалась во все тридцать два зуба и излучала любовь сильнее, чем его родная мать. Джисон замялся и ответил: "Ну, я Вам звонил по праздникам… и вообще...". Тетя Хана лишь рассмеялась и потрепала его по голове, взъерошив волосы. - Проходи давай, нечего на пороге стоять. Смотрю, промокнуть успел. Как так вообще? Тут идти минуты две. Притворно возмущаясь, Лин протолкнула Джисона в прихожую. Взяв его чемодан, она быстро унеслась внутрь дома. Джисон разулся, надел тапочки с милыми цветочками, которые терпеливо ждали его у стены, и прошёл внутрь. Ну, ничего удивительного. Видимо, минимализм у них семейное. В гостиной стоял диван на двух персон, телевизор и маленький столик. В коридоре не было ни единой картины или плаката на стенах. Просто светлые обои и ничего лишнего. Он услышал, как тетушка зовет его из дальней комнаты, и поспешил туда. Зайдя, он лишь ухмыльнулся. В комнате была слишком большая для одного человека кровать и малюсенький шкаф для одежды. Всё. Лин поняла, что Ханни привык к такой обстановке, и облегченно улыбнулась. - Мне твоя мама рассказывала, что у тебя не комната, а бедлам. Я боялась, ты будешь разочарован моим интерьером. - Да что ты, тетушка, всё замечательно. Мне очень нравится, правда, – выдавил из себя Джисон и сел на кровать. Она была на удивление мягкой. Может, водяной матрас? Он встал на кровать ногами и начал прыгать, пытаясь достать до потолка. Лин улыбнулась, посмотрев на его ребячество, и, сказав, что она ждёт его на ужин через пару минут, удалилась из новой комнаты Ханни. Джисон спрыгнул с импровизированного батута и начал быстро распаковывать свои вещи. С собой он взял слишком много одежды… И слишком мало комиксов. Наверное, он слишком понадеялся на Сынмина, полагая, что тот будет с ним каждый день на протяжении всего лета. В конце концов, в крайнем случае есть телефон. Более-менее разложив свой богатый гардероб в шкаф размером с коробку, Хан прошел на кухню. Конечно же, семья не изменяла себе: кухня была огромная, но в ней были лишь плита, холодильник, стол на четверых и маленький кактус на подоконнике. Бедный выглядел так, будто завтра засохнет окончательно. Тётушка приготовила жаркое с картофелем и некое подобие медовика. Пришлось прикинуться, что он любит еду, которая не готовится за пять минут. Вообще, любовь Джисона к фаст-фуду была, наверное, сильнее, чем у Розы к Джеку. Ему очень повезло, что метаболизм был в порядке, и он не превратился в большой мягкий шарик. Хан, по сути, не ел ничего, кроме фаст-фуда. Родители не любили готовить, а сам Джисон был слишком занят, чтобы тратить по три часа на приготовление еды, которая исчезнет за несколько минут. Наевшись вдоволь стряпни тётушки Лин, Хан откинулся на спинку стула и сдавленно застонал. У него было явное ощущение, что его стошнит, если он съест еще хоть что-то. Организм отнесся к непривычной пище очень сомнительно. Поблагодарив Лин, Джисон помыл посуду и быстро убежал к себе в комнату. Он был уверен – ещё пара минут там, и тётушка переключится с рассказов о своей нелюбимой работе на допрос Хана на предмет наличия любимого человека и учебы в университете. Не то чтобы он не хотел с ней разговаривать, но, во-первых, он к такому не привык, а во-вторых, рассказывать было вообще не о чем. Его жизнь была похожа на день сурка, дни проходили однообразно и скучно: пары с утра и до самого вечера, работа в студии над новой музыкой, дом, комиксы, сон. Раз в месяц одногруппники звали его погулять, и на этом, в общем-то, и заканчивалась его социальная жизнь. Сев на кровать и поджав под себя ноги, Джисон начал написывать Сынмину с просьбами забрать его из дома хотя бы на пару часиков. Но Сынмин ответил, что сегодня до позднего вечера занят репетиторством. Зато пообещал завтра с самого утра, перед первым днём курсов, провести ему ознакомительную прогулку по их небольшому городку. Ну, Хана в принципе устраивал такой расклад. Чтобы завтрашний день быстрее настал, Джисон со скоростью света надел пижаму, и улегся в кровать с целью моментально заснуть. К счастью, сытый желудок помог в исполнении желания и Хан моментально провалился в сон.