Полина

Пронзительный скрип двери стал для двух родных сестёр поистине роковым. Да и не только он: не выдержав адской тяжести, Татьяна Орлова уронила винтовку Фридриха на деревянный пол. Раздался такой грохот, что на миллисекунду Полине показалось, что его услышала вся деревня, а не только немцы в соседней комнате. Оккупанты зашевелились в комнате девушек. — Мы пропали… — Тата прижала ладонь ко рту. — Побежали, дура! — прошипела на неё Полина.  — А винтовки?  — Без них! — Полина, они просто пристрелят нас… Как беспризорных собак.  По-видимому, блондинку осенила та же мысль: в два шага преодолев расстояние, которое разделяло её и винтовку Ганса, девушка с неимоверным трудом подняла оружие. Но на этом самом моменте послышались тяжёлые шаги. Они гулко отдавались в самое сердце… Немцы. — Что происходить здесь?! — Ганс был просто разъярен. В очах парня сейчас плескалась ярость. Чистой воды ярость. Татьяна вскрикнула, молниеносно переметнув взгляд на сестру. Но ужаснулась ещё больше: Полина с бесстрашием наставила винтовку прямо на Ганса. В её глазах прямо сейчас можно было прочесть абсолютную отвагу, мужество и готовность идти до конца. — Ни с места, сволочи. Ни с места, если желаете остаться в живых… — Не глупи, сестра… Ты же не умеешь стрелять, — шокировано промямлила Таня. — Замолчи! Не промахнусь, если что.  Ганс и Фридрих стояли с широко раскрытыми ртами. — Значит так. Одно резкое движение в нашу с сестрой сторону, и я стреляю без предупреждения. Понятно?! — гаркнула смелая русская девушка. Немцы застыли. Как вкопанные. — Понятно?! — повторила свой вопрос Полина. Ганс отрывисто кивнул, сглотнув. Затем почему-то взметнул вверх руки… Фридрих последовал его примеру. Полина продолжала держать парней на прицеле, не спуская с них своих внимательных карих глаз. Однако через минуты две, ситуация коренным образом поменялась: Ганс залился жутким, леденящим душу хохотом… — Что смешного?? Ты от страха сошёл с ума?? Смотри в штаны не наложи, — сострила старшая Орлова, всё ещё держа тяжёлую винтовку обеими руками.  — Полина. Стреляй. Ну же, давай. Нажми на курок, — послышалась немецкая речь. — Что вы несёте?! — возмутился Фридрих, гулко сглотнув от клокотавшего внутри страха. — Пусть стреляет. — Вы хотите умереть, товарищ офицер?! И даже не на поле боя?? — Да. Хочу. Полину не пришлось упрашивать дважды: она поняла весьма странную просьбу Ганса по его жестам.  Нацелив оружие прямо в сердце немецкого офицера, девушка нажала на курок… и…  Ничего. Абсолютным образом ничего. — Оружие не заряжено, Фридрих. Я это понял всего несколько мгновений назад, — объяснил ситуацию Ганс своему подчинённому, всё так же усмехаясь. Второй немец тотчас же расплылся в недоброй ухмылке. Немцы в то же мгновенье бросились к Тате и Полине. Девушки отчаянно вырывались, кусались, отбивались ногами, но, увы, силы были совсем не равны… — Фридрих. Возьми своё оружие и не спускай с них глаз! Сейчас я поищу то, чем мы можем их связать. Фридрих жестоко усадил сестёр на скамейку и наставил на них заряженную винтовку. Ровно через пять минут, немецкий офицер вернулся с длинным мотком бечёвки. Сестёр наскоро связали, спустили в холодный отсыревший подвал и наглухо закрыли. — Вот и сбежали… — вздохнула Таня. — Да уж. — рассерженно отозвалась Полина.  — Интересно, здесь крысы есть?? — В нашем доме отродясь не было крыс, — грубовато отрезала блондинка. — Ну в подвале же они должны быть, — всё не унималась Тата. — Не знаю. Давай лучше думать, каким образом отсюда выбраться… — Каким-каким… Да никаким! Сдохнем здесь, когда еда закончится. Или даже быстрее, потому что у нас нет воды, — всхлипнула младшая Орлова. — Ты давай не распускай здесь нюни, без тебя тошно! — оборвала её старшая сестра. — Я постараюсь…  Так пролетели целые сутки. Утром Ганс Кляйн спустился в подвал. Заслышав шаги, Тата вся сжалась и подвинулась ближе к сестре, на лице Полины же не дрогнул ни один мускул. Однако оккупант сделал весьма престранную вещь: он наскоро развязал обеих русских девушек…   — Полина. Пить. Я приносить тебе пить, — немец поставил целое ведро воды у девушек прямо перед носом. — Что? Ты принёс нам воды?? — Полина просто не могла поверить своим глазам. Да и ушам тоже. — Да. Пить. Ты быть должным пить. — Почему ты так по-доброму относишься к нам с сестрой?? — вдруг прищурилась блондинка. — Почему ты до сих пор не убил нас, хотя выпадала действительно куча шансов? В чём причина?… Ганс ничего не ответил, хотя прекрасно уловил смысл сказанного. До единого слова. — Пить. Полина. — Пей. А то вдруг унесёт, — Тата кивнула на ведро.  Блондинка жадно совершила целых шесть больших глотков прямо из ведра. Затем, передала эстафету Татьяне. Пока та с рвением хлебала живительную влагу, Ганс и Полина смотрели друг другу в глаза… Не моргая и не отрываясь. Кляйн слегка улыбнулся блондинке. Почему-то девушка сделала то же самое… — Я заходить позже. Вечер. Приносить также воды. Ведро забирать. — Но почему ты просто не выпустишь нас отсюда?? — Выпустить нельзя. Полина. Я не мочь выпустить тебя. Ты плохо со мной поступать. — Мы осознали свои ошибки. Пожалуйста, выпусти нас! — взмолилась блондинка. — Вечер говорить, — отрезал немец. — Как зовут тебя? Мы до сих пор не знаем твоего имени. — Ганс. Имя. — Поняла, — кивнула Полина. Стоило офицеру только подняться из подвала с ведром в руках, как наверху его уже ждал подчинённый. Вид у Фридриха был весьма озабоченный. — Господин офицер. — Что?  — Зачем вы спустили воды русским девушкам?? — Фридрих, я по-моему просил тебя заниматься исключительно своими делами, разве нет?? — Да. Но я абсолютно перестал вас понимать. С того самого дня, как мы прибыли в эту деревню, а конкретно — в этот дом… — Это ты сейчас к чему?? — раздражённо поинтересовался молодой офицер. — Да так. Просто захотелось озвучить свои личные наблюдения. — Так вот, Фридрих. Держи свои личные наблюдения исключительно при себе! У нас с тобой одна общая цель: захватить и поработить Союз. Вот ей мы и будем следовать… — Вы влюблены?… — бесцеремонно перебил Фридрих, задав данный вопрос прямо в лоб. Ганс сглотнул и поёжился. — С чего ты это взял?? — У вас горят глаза. Два дня назад в них совершенно не было никакого огонька. А сейчас… Они блестят, и судя по всему, от непомерного счастья… Скажите, вам действительно нравится блондинка?? — Бред собачий, — тут же вставил Ганс. — Ты бредишь, Фридрих. Бредишь, сам этого не осознавая. Займись лучше работой, обойди еще три пустых дома! — Кляйн внезапно повысил свой командный голос на полтона. Естественно, это был всего лишь отвлекающий маневр, только лишь чтобы Фридрих ничего не заподозрил.  Не заподозрил того, как в сердце его начальника зарождаются тёплые чувства по отношению к русской девушке…  Когда Фридрих, сопя от негодования, покинул дом, Ганс тут же вновь спустился в подвал. — Полина. Я освободить тебя. Освободить тебя и… сестра. — Мы свободны?? Совсем свободны?? — от счастья блондинка широко улыбнулась. — Найн. Только вылезать из погреб. — А-а, — весьма разочарованно протянула Полина. Однако Тата захлопала в ладоши. — Это уже хоть что-то. Мы выходим в комнату! — Спасибо, Ганс, — поблагодарила Орлова-старшая. — Я помочь тебе, Полина. Помощь выходить. — Я сама.  — Я понять. Я быть на улице. Если нуждаться во мне, я быть на улице. Но. Не пытаться сбежать. Ты и сестра. А то… быть плохо.  — Хорошо, Ганс. Мы тебя поняли. Кляйн всё-таки подсадил блондинку на лестницу. В то время как он нежно обхватил девушку за ягодицы, сердце молодого немца пропустило целых четыре быстрых ударов… «Чёрт»… — подумалось ему искренне. Ситуация всё больше и больше выходила из-под чуткого контроля немецкого офицера. — Полина. Я гулять. Поле. Нуждаться во мне — поле. — Хорошо, — устало бросила девушка, наконец оказавшись наверху и поддерживая Тату за руку.                            *** — Пока немцев нет, можно что-нибудь приготовить, — предложила Полина с воодушевлением. Татьяна посмотрела на родную сестру как на душевнобольную. — Поль. Ты что, серьёзно? Ты собираешься кормить этих выродков бесчеловечных?? — Не такие они уж и бесчеловечные, Татка. Стал бы он приносить нам воду… — Послушай. Мне кажется или этот Ганс очень сильно влюбился в тебя?… — Не знаю, — равнодушно пожала плечами Полина. Всё, что касалось Любви блондинку совершенно не интересовало. А сейчас — особенно.  Такой склад мышления, ничего не поделаешь. Не то, чтобы Полине совсем не хотелось любить и быть любимой: просто русская красавица была глубоко убеждена в том, что ещё не встретила свою вторую половинку. — А я вижу. И чувствую, Поля. Немец к тебе неровно дышит. Боже, как это мило — вдруг почему-то рот Татьяны растянулся в улыбке до ушей. Сам по себе. Полина ошеломлённо таращилась на сестру. — Да что ты такое говоришь вообще… Как только смеешь! Немцы убили наших родителей! Они нам — заклятые враги! — Вот и я так думаю — быстро затараторила Таня. — Жаль, что война… — Я пойду, принесу воды на суп, а ты пока что почисть картошку, — с такой строгостью, которая ей только была свойственна, приказала Полина младшей сестре. — Хорошо. Полина яростно семенила с пустым ведром. Да, действительно. Чего Тата только не придумает… Подумать только!  Предположить, что немецкий офицер всерьёз положил на неё глаз. Это же просто уму непостижимо!… Полина застыла на просёлочной дороге: издали к ней приближался Ганс Кляйн. А в руках… В руках у парня был огромный букет полевых цветов… Полина опустила пустое ведро на землю. Немец подошёл к русской практически вплотную. — Полина. Цветы. Для ты. Взять цветы. Пожалуйста. — Это мне??…  — Да. Для ты. — Но… Я не могу принять это, Ганс. Да и к чему это всё… Абсурд какой-то. Вздор. — Я приказывать тебе взять цветы. Они красивые. Как… Как и ты. — Что?… — Взять цветы. Пожалуйста. Внимание. Моё. — Ну хорошо, я приму эти цветы, — Полина взяла из рук оккупанта объемный букет. — Это… Это очень мило и… и странно с твоей стороны, Ганс… Блондинка втянула носом ненавязчивый цветочный аромат и впервые за всё время счастливо улыбнулась… Ганс Кляйн осторожно, словно прощупывая почву, ласково коснулся девичьего запястья… На удивление Полина не вырвала руку и не отошла от парня. Так они и пришли в дом: под ручку. Нужно было видеть лицо Татьяны в тот самый момент… От шока девушка уронила на пол нож, которым чистила крупную картофелину. Не обращая на родную сестру ни малейшего внимания, Полина опустила букет на лавку у печи. А затем, тут же спохватилась. — Я же совсем забыла набрать воды… Ждите. Я скоро. Блондинка практически пулей выскочила из двери дома. Орлова уже поднимала ведро на поверхность, как внезапно до её ушей донесся посторонний шорох… Блондинка смело огляделась по сторонам. — Псс… — раздалось вдруг. — Гриша?… — удивлению Орловой-старшей не было предела. — Здравствуй, Полина. Помочь? — Но… Но откуда ты здесь?… — Я вступил в партизанский отряд прямо после начала войны. Мы сейчас находимся неподалеку… В общем, Полин. Я за тобой. — Ты знаешь, что у нас немцы в доме?? — блондинка понизила голос до шёпота. — Знаю я. Сообщили. Поэтому я здесь. — Ты без оружия?  — Без. Мы просто сбежим вместе. И всё. Если хочешь, ты тоже станешь партизанкой. И будешь защищать Родину от немецкой заразы… С орудием в руках. — Нет, Гриша. Я не могу уйти. По крайней мере, сейчас, — быстро перебила парня Полина. — Но отчего?… — Татка с доме с немцем. Если мы уйдём вместе, у него точно возникнут подозрения. Я не могу бросить сестру. Понимаешь?? Если бежать, то только всем вместе. А без Таты я никуда не пойду. — Вас немцы не обижают?? — серьёзно и хмуро спросил Смирнов. — Нет-нет. Совсем нет… Они… Они очень милые. — Милые?… — Ой, я совсем не то хотела сказать… Ну в общем, да, нас совсем не обижают, — почему-то на щеках Полины сейчас проступил лёгкий румянец. Но ей повезло: Гришка Смирнов совсем этого не заметил. — В общем, Гриш. Я не могу бежать с тобой. Прости… — Но я волнуюсь за тебя и твою жизнь!  — Я справлюсь, Гриша. Правда справлюсь. Мы с Таткой справимся. У тебя нет абсолютно никакого повода за нас переживать… — Полин, ты вообще себя слышишь?!… О чём ты говоришь вообще?? У вас в доме немецкие захватчики, а ты говоришь, что всё в полном порядке! — У нас очень добрые немцы. Прямо божии одуванчики… — Неужели?… — Ладно, Гриша. Извини, но мне пора. Заболталась я что-то с тобой. — Хорошо, я тебя понял. Прощай, Поль. Если что, мы здесь, всего лишь за три километра… Ты всегда можешь меня найти и попросить о помощи. — Да-да, Гриша. Спасибо за твоё внимание! — Ну, давай обнимемся чтоль, на прощание… Неизвестно когда ещё свидимся и свидимся ли вообще… — Конечно. Давай. Гриша Смирнов крепко стиснул блондинку совсем не в дружеских объятиях: Полина моментально почувствовала, как его руки легли к ней на талию, а не как положено… Ганс Кляйн как раз-таки подходил к колодцу, как парень заметил Полину. Девушку, в которую он влюбился до безумия. В объятьях другого мужчины, да и к тому же, русского партизана, как Кляйн успел заметить. Бурлящий неконтролируемый гнев окутал душу и сознание немца. Ревность начала неистово сжирать его изнутри… Ганс тяжело задышал. Выхватив винтовку, он направил её прямо в спину ненавистному русскому. Но тут произошло совсем уж то, чего Ганс абсолютно не ожидал: блондинка вырвалась из цепких объятий русского партизана и… Закрыла его собой. — Стреляй, Ганс. Давай же! Стреляй! Если ты хочешь убить его, я тоже умру! Так и знай! Я никогда не предам Родину! Лучше умереть!  Немец стоял, пребывая в абсолютном помутнении своего сознания, с наведённой винтовкой. Но теперь уже — на саму Полину…