
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Ангст
Экшн
Любовь/Ненависть
Развитие отношений
Отношения втайне
Сложные отношения
Смерть второстепенных персонажей
Упоминания жестокости
Неравные отношения
Ревность
Мелодрама
Первый раз
Измена
Трисам
Психологическое насилие
Исторические эпохи
Межэтнические отношения
Буллинг
Обреченные отношения
Любовь с первого взгляда
Плен
Первый поцелуй
Война
Леса
Борьба за отношения
1940-е годы
Любовный многоугольник
Фастберн
Эксперимент
Огнестрельное оружие
Запретные отношения
Дневники (стилизация)
Соперничество
Невзаимные чувства
Побег
Советский Союз
Вторая мировая
Партизаны
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций…
Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях!
Автор ни в коем случае:
а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного.
б) Никого и ни к чему не призывает!
Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53
ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ:
https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова.
https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн.
https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова.
https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц.
https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов.
https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев.
https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова.
https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер.
https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва.
https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Сентиментальность.
08 октября 2024, 09:15
Полина Валерьевна Орлова.
Воспоминание.
Июнь, 1942 год.
Официально прошла целая неделя с того самого момента, как мы с Гансом обоюдно, а главное — абсолютно одновременно решили, что очень сильно любим друг друга.
Мой немецкий возлюбленный всецело помогал мне по домашним делам: носил огромными вёдрами воду для приготовления неизменной похлёбки, оказывал всяческое содействие также и на огороде.
В его глазах я читала чистое желание. Лишь чистейшее желание и ничем не прикрытую животную страсть. И, по правде говоря, меня даже действительно очень пугал данный факт…
Однажды мой Ганс приказал Фридриху Шульцу ночевать в их автомобиле, а сам — прытко позвал меня к себе…
Я тотчас же юркнула под общее одеяло и изо всех сил прижалась к моему любимому немцу, на что он крайне возбуждённо задышал…
— Милая… — тяжело выдохнул Ганс прямо мне в плечо.
— Я слушаю тебя, — ласково прошептала я.
— Я и сам понимаю, что сейчас — абсолютно не время для всего этого… Не те обстоятельства и совершенно не то место. И да, я чувствую, правда чувствую то, что ты сейчас не хочешь этого и не настроена на это…
Я как порядочный человек не стану настаивать, а уж тем более — принуждать тебя к этому. Запомни крепко-накрепко, милая… я — не скотина. Не все немцы — подонки, которых в состоянии исправить только могила. Поверь мне, далеко не все… — чёткая медленная и членораздельная немецкая речь.
Я помолчала с целую минуту, прежде чем раскрыть рот, поскольку мне действительно было сейчас, да и в целом, довольно сложно «переварить» крайне объёмный поток иностранной речи, даже если он был произнесён очень медленно.
— Дорогой. Я тебе полностью верю. Верю и доверяю. Если бы дела обстояли иначе — я бы совсем не вступила с тобой в отношения…
— Я хочу от тебя детей!.. — перебивает меня внезапно мой немецкий офицер и тут же поспешно добавляет, словно поясняя своё предыдущее предложение:
— Не думай, что я закрутил с тобой просто интрижку. У меня к тебе — всё очень серьёзно. Я хочу на тебе жениться! И жажду своего продолжения лишь от тебя… — порывисто зашептал Ганс, почему-то ни с того ни с сего начав покрывать мокрыми горячими от того самого желания поцелуями мою обнажённую шею…
Я в крайне неимоверном испуге и полнейшей растерянности слегка отодвинулась от своего немца в темноте, однако в ответ услышала лишь его нежнейший шёпот:
— Что такое, милая моя?.. Тебе совсем некомфортно со мной?..
— Ганс… — нелепо шепчу в ответ.
— Я детей от тебя хочу. Моих… и твоих. Наших…
— Ганс, дорогой мой…
— Ну что, что?..
— Милый. Я совсем не испытываю к тебе ничегошеньки даже отдалённо напоминающее отвращение. Я люблю тебя! Очень сильно!
— Да?.. — переспрашивает Кляйн по-русски.
— Да. Но. У меня к тебе есть один, крайне важный для меня самой вопрос, ответ на который я очень хочу получить вот прямо сейчас.
— Я полностью готов ответить на твой вопрос, — вдруг ответил немец, и в его голосе послышались нотки серьёзности.
— Почему ты выбрал именно меня?..
— Видишь ли… милая. Это произошло только из-за того, что я действительно влюбился в тебя!.. Абсолютно без памяти. Как тринадцатилетний мальчишка на школьной скамье.
Я и вправду понял, что никогда ещё не любил раньше так, как я люблю сейчас.
Знаешь, Meine Liebe, когда я увидел тебя в самый первый раз в этой самой жизни, то окончательно и бесповоротно осознал для самого себя лишь одно: ты просто обязана быть моей. Совсем моей. Полностью. И больше — ничьей. Абсолютно. Понимаешь?..
Я бы мог поступить как последний подонок и принудить тебя силой, мужской силой абсолютно ко всему… Ко всему, что мне только заблагорассудится. Принудить тебя любить меня той же самой мужской силой… Да и не любить, наверное, вовсе: просто быть со мной рядом. Против твоей Воли и здравого смысла.
Но потом я также понял, что данная тактика — губительна, как для тебя, в первую очередь, так и для моей Совести, понял, что я лучше застрелюсь, чем причиню такому поистине Прекрасному созданию хоть малейший физический вред… И тогда я решил постепенно завоёвывать твоё расположение. Вот, собственно, и вся история, — закончил свой безумно долгий и медленный немецкий монолог Кляйн, после которого я ещё долгие дни приходила в себя, на постоянной основе прокручивая его в голове.
— Значит, ты действительно любишь меня?.. — на всякий случай, всё же, решила уточнить я.
— О!.. — воскликнул вдруг мой офицер.
— «Любишь» — это уж слишком мягко сказано! Знаешь, Polina, если бы мне предложили умереть за тебя, я бы сделал это совершенно не раздумывая. Моя смерть в обмен на твою долгую счастливую и безоблачную жизнь — только это, я считаю, действительно равноценный обмен. Вот как я тебя люблю… — Ганс в абсолютнейшей темноте отыскал мои губы и прижался своими губами к моим…
Некоторое время мы просто сладко целовались полулёжа, затем Кляйн с неимоверной силой прижал меня к себе и яростно прошептал:
— Не отдам никому, слышишь?.. Никому! Никому и никогда! Ты — моя. Только моя! До самой своей и моей смерти!
Когда окончится эта проклятая Война, я непременно увезу тебя в Германию… Там мы создадим собственную большую семью. Обязательно!
Моя… Моя… — неустанно твердил Ганс, не переставая страстно целовать мои губы.
Я забеременела гораздо-гораздо раньше «назначенного» Кляйном срока. Да и полностью неожиданным образом. Для нас обоих.
Однако я совершенно не жалею, что моя Судьба сложилась именно так.
Сейчас для меня существовала лишь одна далёкая Мечта: увидеть моего любимого мужа однажды на пороге этого поместья живым и абсолютно здоровым… И об этом я продолжала настойчиво и горячо молить Господа днями и ночами. И я буду слёзно вымаливать у Христа возвращение моего немецкого офицера на Родину, сюда, в Германию, ровно до тех самых пор, пока самолично не увижу его в этих стенах.
Ганс, ты должен, ты просто обязан остаться в живых!.. Ведь нас теперь — четверо, мы — полноценная семья: всё ровно так, как ты и мечтал когда-то.
Своими упрямыми слёзными молитвами я всегда буду морально поддерживать тебя, и я не дам тебе умереть!
Ни за что на Свете.