Lecter Family

      – Погодите, что? Как это, приняла что-то? Она в порядке?        Уилл бросил на мужа встревоженный взгляд. Лектер был прав, мальчишка тут не при чём. Но если это был не Питер, то кто ещё? Это мог быть Нортон? Уилл и не заметил, как сами собой сжались кулаки. Если это был Нортон, радоваться жизни ему недолго осталось.       – Она в порядке, Питер, сейчас отсыпается, – ответил Ганнибал, совершенно не глядя на телефон на столе. Они позвонили Питеру по громкой связи, чтобы вдвоём участвовать в этом разговоре и ничего не упустить. Однако именно устную часть разговора взял на себя по привычке Ганнибал. – Имеешь ли ты представление, откуда у нашей дочери взялись наркотические вещества?       – Нет, мистер Лектер, это какая-то ошибка. Лида бы никогда сама на такое не пошла. Невозможно.       Уилл кивнул, выражая полное согласие. Невозможно. Он тоже так считал. Как и любой родитель, он верил, что это могло случиться с кем угодно, только не с его дочерью.       – В таком случае, откуда у неё могли оказаться таблетки?       Ганнибал говорил спокойно и сдержанно, стараясь разобраться в этой нетипичной для их небольшой семьи ситуации. Они могли представить себе всякое после побега Лии, но такого никто из мужчин не ожидал.       – Я даже не знаю, она не упоминала ничего такого… Она сама что-то говорит?       – Лидия пока не в состоянии поддерживать разговор. Мы поговорим с ней, когда она проснётся, а до тех пор хотели поинтересоваться твоим мнением. Ты не чужой ей человек, Питер.       Питер вздохнул. Было слышно, как он куда-то спешит, металлические звуки замещали открывающиеся замки тяжёлой двери. Порывы ветра то и дело пытались заглушить слова парня.       – Есть у меня одна мысль. Могу я уточнить перед тем, как кидаться обвинениями?       Питер нервно переложил телефон на другое плечо. Дурацкая зажигалка! Ну давай, давай же, не тормози…       – Конечно, Питер. Только держи нас в курсе, пожалуйста.       – Обязательно, мистер Лектер, – одолев злополучную зажигалку и, наконец, подкурив сигарету, Питер чуть не выронил телефон из рук. – Проклятье, да что такое…       У него действительно была мысль, как подобное могло произойти. По крайней мере, если это так, то это была разовая акция, чему он был бы несомненно рад. Подумать только, его Лида и такое? Бред, полный бред.       Не прошло и пары гудков, как ему ответили на звонок.       – Дружище, я так рад, что ты позвонил, как раз о тебе вспоминал, – слова растекались пролитым мёдом: очень медленно. Было слышно, как Питеру улыбаются по ту сторону провода.       – Здоров, Макс. Дело есть, – он не стал размениваться на условные вежливости. – Ты случайно моей Лиде таблеток не давал?       Максу понадобилось немного времени, чтобы понять, о ком шла речь.       – А, Лида, та малая твоя, понял-понял, – Питера бесила блаженная заторможенность Макса, он будто и не сильно-то напрягался, чтобы вспомнить. – Да нет, с чего бы давал? Хотя погоди-ка… Да, может и давал. Или нет?       – Макс, ответом может быть только "да" или "нет", – прорычал Питер. Друг начинал действовать ему на нервы.       – Ага, да, конечно, сейчас, – тот будто правда поднапрягся, пытаясь развести туман воспоминаний. – Да, я ей обезбол дал. У неё голова болела.       – Твою мать, Макс, я же говорил тебе, не раскидывайся таблетками, будто это аспирин!       – Да что? Ну ты чего так бесишься?       Можно было услышать, как Макс закрыл дверь, отгородив себя от лишнего шума. Питер хоть и воспринял это как знак повышенного внимания к их диалогу, однако всё ещё хотел дать оплеуху этой патлатой синеволосой башке. Вот так понадеешься на друга, поручишь ему одну задачу, а он и там наследит. В очередной раз Питер порадовался, что их план не состоялся, и Лию забрали домой родители. Он бы с ума сошёл, живи она в другом городе под присмотром горе-Макса.       – У неё отец федерал, он тебя в два счёта посадит, придурок, – парень докурил сигарету и нервно пнул бордюр цветочной клумбы. Тот и не дрогнул.       – Это я ещё в тот раз понял, а сейчас-то чего звонишь? Что сделано, то сделано. Таблетка малую не убьёт, не ссы, – на полном расслабоне прокомментировал его друг.       – Она чуть не вышла из окна, если тебе интересно, – огрызнулся Питер.       – У неё, получается, есть определённые наклонности. Ну ты знаешь, о чём я.       – Нет у неё таких наклонностей, Макс! – вспылил Питер, даже не обращая внимания на коллегу, которая тоже думала выйти на перекур, но услышав Питера, как-то сразу передумала и вернулась в кофейню. – Просто ты на тридцать килограмм её больше, представляешь, какую ты ей дал дозу! Ты ей вообще говорил, что это?       – Это обезбол, Питер, – закатил глаза Макс. Это было ясно даже по его интонации.       – Обезбол с интересной побочкой!       – Слушай, не истери, – от дружелюбного Макса за последние несколько реплик не осталось и следа. Из раздолбая он перешёл в режим адекватного серьёзного человека, коим Питер редко его видел. – Поспит твоя малая и норм. У неё всё равно всего одна штука была, так что можешь не кипятиться.       Питер агрессивно молчал. Ему хотелось высказать многое, но его покинуло всякое желание продолжать бессмысленный спор.       – Если ты думаешь, что я вдруг начал её снабжать, то камон, чувак, я в другом городе, и у меня своих проблем хватает.       Ещё одна фраза в тишину. Питер только шумно выдохнул воздух из лёгких.       – Тебе бы ромашки пропить, что ли, – уже непринуждённее заметил Макс. – Бычишь с полоборота.       – Ты меня вынуждаешь, – пробурчал Питер, беспричинно щёлкая зажигалкой.       – Рад стараться, – улыбнулся друг. – Приезжай на выходных. Ромашки у меня нет, но она есть в егермейстере. Там и лаванда, и женьшень, по-моему, тебе пойдёт!       Питер, неожиданно даже для себя, начал оттаивать. Макс хоть и бывал козлом, но друг он хороший. Столько лет дружбы было бы неправильным взять и отправить в утиль.       – В прошлый раз нас выгнали из бара, – напомнил Питер.       – Вообще-то из двух.       – Тот не считается, мы сами собирались уходить.       – Ах, ну тогда и второй давай считать не будем, мы же сначала вышли на улицу перед тем, как навалять тем дятлам.       Питер усмехнулся. И правда, отпираться было невозможно.       – Я подумаю, Макс. Но егерь далеко не убирай.       Питер положил трубку и тяжко вздохнул. Будет непросто объясниться с родителями Лии. Покрывать Макса он не намерен, но и заваливать его обвинениями тоже. Какой же всё-таки Макс придурок, подкидывает проблем даже на расстоянии. До конца смены оставалось сорок минут. Пожалуй, будет проще поговорить с ними лично. Заодно и проведать Лиду.       Потянувшись за стаканом на верхнюю полку, Лия сетовала, что все эти шкафы никак не рассчитаны на низких людей, и ей бы не помешала стремянка или ступеньки, как дают детям. Подвинув пальцем стакан к краю, она едва успевает его поймать, поскольку тот никак не намерен оставаться в её распоряжении.       – Ты могла просто попросить, – заметил Ганнибал, забирая стакан из рук дочери и наливая ей воды. – Это несложно, просто в следующий раз попроси воды. Или подать тебе стакан. Не хотелось бы видеть тебя в эпицентре разбитого стекла, милая.       Лия немного ссутулилась и увела глаза. Она не так уж часто била посуду, но да, всегда причиной была её неосторожность. Ей было немного непонятно, отец не хотел, чтобы она случайно что-то разбила, потому что он беспокоился о ней или о состоянии кухни? Сама Лия бы точно отдала предпочтение кухне. Отец столько сил вкладывает в их дом, в эту чистоту, что ей каждый раз ужасно стыдно бить посуду. Хотя ни разу ей не сказали ничего укоризненного по этому поводу, что для неё было настоящим удивлением, но это не означает, что она не укоряла саму себя.       – Спасибо, отец, – девушка взяла стакан воды и села за стол к родителям.       Ей было ужасно стыдно. Да, она не понимала, что ведает, но от этого легче не становилось. Она сжималась от одной мысли об очередном серьёзном разговоре с родителями. На Уилла она вообще даже смотреть побаивалась. Как можно так испытывать терпение лучших родителей, которые могли выпасть на её долю?       – Расскажешь нам? – только и спросил Уилл. Совершенно спокойно, за чашкой чая, будто они обсуждали недавно прочитанные книги, а не как их дочь чуть не выпрыгнула из окна в состоянии наркотического опьянения. От его спокойствия ей захотелось ещё больше съёжиться, если подобная ситуация уже никак его не выводит из себя, то как же здорово она подпортила Грэму нервы?       – Что рассказать?       Лия не прикидывалась дурочкой, ей правда было непонятно, с чего начать, и что именно хотят услышать от неё родители.       – Для начала, что побудило тебя принять таблетку, – ровным тоном дал ей пояснение Лектер. Так было проще, девушка была благодарна подобным пошаговым инструкциям.       – У меня болела голова, а мои таблетки закончились, – она медленно крутила стакан вокруг своей оси, стараясь чем-то занять руки. – Мне сказали, что это обезболивающее.       – Кто сказал? – зацепился за её слова Уилл.       – Макс, – неловко ответила девушка, не поднимая на родителей глаз. – Он дал мне таблетку тогда, в машине. Сказал, хорошо помогает. Я отказалась. Но он настоял взять с собой на всякий случай, и вот…       Уилл сжал губы в сплошную линию. Ему сразу не понравился этот Макс. Как же хорошо, что они перехватили его машину на полпути в другой город. Кто знает, что сталось бы с их дочерью, если бы она тогда не включила утром телефон, и они не смогли её, наконец-то, отследить. Их дочке и приключений искать не нужно, они найдут её сами.       – То есть ты не знала, что именно это за вещество? – уточнил Ганнибал.       Лия только отрицательно покачала головой. Только сейчас до неё стало доходить, насколько это был глупый поступок с её стороны.       – И даже в такой ситуации ты предпочла выпить неизвестную таблетку вместо того, чтобы позвонить нам?       Девушка бросила на отца умоляющий взгляд. Не надо, она уже поняла, насколько тупо поступила…       – Мы всего лишь хотим услышать твой взгляд на ситуацию, детка, – добавил Уилл полений в её костер самоуничижения.       Лие понадобилось всего два с половиной вдоха и один глоток воды, чтобы решительно выдать всё, что она думает по этому поводу, и не терпеть унизительных выуживаний клещами со стороны родителей.       – Я поступила необдуманно и сглупила, не дождавшись вас. Надо было позвонить вам, но по такой ерунде, как головная боль, не хотелось отрывать вас от работы, вы и так из-за меня стали чаще проводить время дома. Я не знала, что это такое, да, но таблетку дал мне друг, которому доверял Питер, а значит, что доверяю и я. Я даже не думала, что это может быть…что-то такое. Я никогда в жизни ничего подобного не употребляла, не собиралась и не собираюсь, поэтому можете не тратить время на лекцию, я знаю, насколько это омерзительно, в приюте были случаи зависимости.       От всей этой речи даже в горле резко пересохло. Лия опустошила свой стакан, прокручивая в голове свой монолог в надежде, что нигде не сказала лишнего и не нахамила случайным образом…       – Хорошо, – удовлетворённо кивнул Уилл. Он был рад услышать её слова, ситуация действительно была всего лишь стечением обстоятельств. – Знал ли Питер об этом всём?       – О таблетке? – уточнила Лия. – Нет, не знал. Я не думала, что это может быть важно. А причём тут Питер?       – Мы надеялись, что он сможет разъяснить нам ситуацию, но он оказался в шоке, как и мы сами. Поэтому сейчас твой папа лишний раз уточнил, чтобы понимать, точно ли реакция Питера была искренней, – спокойным тоном разъяснил ей отец, переведя взгляд на мужа. – Очевидно, парень действительно ничего не знал.       Лицо Лии могло запросто слиться с фарфоровыми чашками на столе. Они рассказали Питеру? Вот так просто взяли и рассказали? Какой кошмар. Её родители звонили её лучшему другу, пока она была в отключке. Девушка ощутила накрывающую её с головой волну стыда. Мало того, что ситуация сама по себе достаточно деликатная, так ещё и Питера приплетать…       – Он что-то сказал? – попытка сохранить непринуждённый тон считается проваленой.       – Сказал, что у него есть некие подозрения, но больше мы от него ничего не слышали, – ответил Уилл.       Лида тяжело вздохнула. Мог он подумать на Макса? Конечно, мог. Мог ли он уже умчаться в Саунд-лейк на разборки? Легко. Надо будет проверить, писал ли он ей что-нибудь. Только разборок с Питером ещё не хватало, он и так в последнее время чересчур её опекает.       Перед девушкой будто из ниоткуда появилась тарелка овощного супа. Она и не заметила, что отец что-то готовил или даже подогревал. Проморгавшись, она вынырнула из омута своих мыслей и подняла вопросительный взгляд на отца.       – Тебе нужно поесть, Лия, – он поставил на стол тарелку самого разного хлеба и занял свое привычное место за семейным столом. – Ешь.       – А вы? – робко уточнила девушка.       – Мы уже успели поесть пока ты отдыхала, не волнуйся, – ответил Ганнибал, обратив внимание на газету, которую ему подвинул Уилл. Он указал на один конкретный заголовок и вопросительно смотрел на Ганнибала. Тот только загадочно пожал плечами, прекрасно осознавая, как это раздражает профайлера.       Лия выдохнула, обрадовавшись, что с неё перевели всё внимание. Кажется, они даже не злились из-за прошедшего. Уилл не кричал, Ганнибал не заставлял её извиняться за своё поведение. Удивительно, как подобный инцидент так легко был причислен к случайностям, а не к её огрехам. Лида спокойно доедала свой суп, и с сытостью уходила тревога за этот долгий день. Кажется, её действительно не собирались ругать или наказывать.       После еды Лия предложила сыграть с родителями в настольную игру (только не в монополию), и они остановились на быстрой и простой карточной игре, где важна была реакция, а не математический просчёт (этого нельзя было допустить, поскольку её родители слишком хороши во всём этом). В самом разгаре первой партии к ним присоединился только что подошедший Питер.       Он был удивлён тому, насколько у них всё…нормально. Вся семья играет в карты за обеденным столом, будто никакого тревожного звонка от них сегодня не было, будто бы ничего не случилось. Подобного Питер никак не ожидал.       – Я, кстати, выяснил, кто виновник… происшествия, – аккуратно сказал он, наблюдая за очерёдностью ходов.       – Да, мы тоже, – совершенно беспристрастным тоном ответил Уилл. – Сомнительные у тебя друзья, Питер.       Парень дёрнулся. За всю его жизнь ему никто не давал подобных комментариев. И как это понимать? Это претензия? Замечание на случай, если он слепой, и сам этого не понимает? Что-то внутри не давало ему оскалиться на Грэма.       – Это друг детства. Он иногда чудит, но в целом хороший парень.       Питер и сам не понял, почему вдруг стал оправдывать Макса. Ему хотелось, чтобы о его друзьях говорили что-то хорошее? Возможно. Но ведь Макс тот ещё придурок, что о нём хорошего говорить? Особенно Грэму. Тот с ним лично сталкивался однажды, и вот сейчас, и в обеих ситуациях Макс проигрывал по всем фронтам.       – Мы очень надеемся, что его "чудаковатость" не распространяется на тебя, Питер, – добавил Лектер. Было сложно перечить людям, которые вели себя спокойно и вежливо. Для Питера это новые воды, он немного растерялся.       – Если вы о веществах, то нет, я не принимаю, – Питер скинул лишние карты в сброс. – Мы с Лидой из одного приюта, и у нас, к сожалению или к счастью, были примеры того, что происходит с наркоманами.       Лида несколько раз кивнула. Вспоминать не хотелось, но она хотела подтвердить слова Питера.       – С Максом я поговорил, – парень посмотрел на удивлённую Лию и продолжил. – Он не узнал о себе ничего нового, но я ему напомнил, что он редкостный придурок, раз забывает пользоваться своим серым веществом.       – Спасибо, – растерянно улыбнулась девушка, всё ещё поражаясь, что никто в этом доме не стал её отчитывать за бездумное поведение. Может оно и к лучшему, что родители рассказали всё Питеру? У него не было шанса вспылить.       – Надеюсь, это единственный такой друг, и другие твои друзья не представляют никакой угрозы, – заметил Уилл, заставив Питера фыркнуть в изумлении.       – Байкеров сразу вычёркиваем? – усмехнулся парень.       – Сразу, – немного нервно подтвердил Уилл, забирая карты Питера.       Лида была рада, что у неё есть возможность всей семьёй играть в карты вместе с её лучшим другом, и никто за этим столом даже не испытывает дискомфорта из-за недавнего происшествия. Оставалось только надеяться, что эти мир и покой не окажутся по итогу затишьем перед бурей.