Abunai

Тэхён просыпается в одиннадцать часов утра и сладко потягивается, впервые просыпаясь не на своей кровати. Этой ночью он спал без одеяла и без пледа, но все равно не замёрз, ведь всё это время его грело нечто большое, одаривая вдобавок не только теплом, но и любовью. Неуклюже поворачивается к Чонгуку лицом, стараясь не разбудить, и резко врезается носом в широкую грудь. Прижимается ещё сильнее, хочет понежиться с самого утра, но будить не охота. Все жмётся и жмётся к нагому телу, но всё же отстраняется, аккуратно выбираясь из крепкого захвата. Присаживается на импровизированной постели, любопытно приглядываясь ко всему вокруг. Вчера ночью ему ничего здесь не удалось посмотреть. Он даже не обратил внимание на то, что у Чонгука нет кровати, а только матрас, на котором они всю ночь занимались сексом. За всю ночь он не обратил внимания на то, что здесь нет кровати, потому что был занят совсем другим, и всё его внимание было приковано тоже только к одному. Простынь валяется вместе с подушками на полу, вещи разбросаны, и вокруг сплошной бардак, который они навели вместе. Тэхён поражается такому бешенству. Находит среди всего этого свои боксеры и зипку Чонгука, надевая её на себя. Встаёт, выпрямляется и начинает расхаживать по комнате, всё внимательно рассматривая. Спальня тёмная, Тэхёну даже кажется, что здесь свет бывает редко. Гирлянда горит, будто бы её никто никогда не выключает, в стенах держится приятный аромат, который всегда исходит от Чонгука, и, пока он спит, Тэхён без стеснения вдыхает его во все лёгкие, продолжая оглядываться. Стеллажи. Они стоят везде, размером на всю стену, начиная с полов и заканчивая потолком. И что самое главное — они без единого свободного места. Всё заполнено книгами. Чонгук так много читает? Водя рукой по корешкам всех книг на полке, Тэхён аккуратно вытягивает одну, вдобавок убеждаясь, что те стоят очень плотно друг к другу. Острожно открывает, чтобы не повредить переплет, и с любопытством листает страницы, не вчитываясь в текст, но внимательно читая отмеченные чёрной ручкой, а иногда и простым карандашом фразы. Смотрит на книгу, случайно поднимая взгляд выше и зацепляется за спящего Чонгука, всё ещё не веря, что это он. Чонгук ведь гопник. Обычный гопник с района: холодный, с тяжёлым характером, на такого даже посмотреть порой страшно, не то что хоть как-то поговорить. Да и даже говорить. О чём? У таких же словарный запас на одних матах держится: одна грубость и черствость. Глаза чёрные — глубокие омуты, в которые ты падаешь и теряешься, будто бы попал в чёрные дыры. Убийственный. Что на лицо, что на вид в целом. Тэхён таких всегда боялся, остерегался и обходил стороной. Чонгука тоже все боятся и опасаются, как ему сказали тогда и как он сам думал изначально, но… Разве Чонгук такой? Совершенно другой. Чонгук не гопник. Совсем нет, как бы он там ни выглядел со стороны. Он вежливый, добрый и ласковый, хоть и чтобы увидеть его таким, потребовалось достаточно времени. За его холодным и толстым слоем льда скрывается многое, и Тэхёну нравится, что с каждым днём он узнает его только сильнее. Никогда бы в жизни не поверила в то, что Чонгук оказывается совсем другой, если бы ему после их первых нескольких встреч рассказали, какой он на самом деле. Тактильный? Вы смеётесь? Да к нему подойдёшь — он зубы скорее выбьет, чем за руку возьмёт или чего ещё страшнее — поцелует. Но он такой. Чонгук обычный и невероятный одновременно. У него есть свои интересы, он знает множество языков и может переступить через свои принципы. Разговаривать с ним — одно удовольствие, а слушать — тем более. Он не обычный, а необычный. Не такой, каким казался изначально. Тэхён с полной уверенностью может сказать, что Чонгука здесь не боятся, а уважают. Они здесь все близки, держатся вместе, а Чонгук отстаивает всех и уважает в ответ. Здесь они все и вправду друг за друга держатся. Тэхён закрывает книгу, ставя её на место, и стоит ещё некоторое время, рассматривая всё с таким же интересом. Губы в улыбке расплываются, когда он слышит шевеление позади себя, а именно звуки того, как рукой водят по матрасу, выискивая пропажу. Стоит спиной ещё недолго, но потом, закусив губу, всё же оборачивается, наблюдая уже не сонного Чонгука, а проснувшегося, который облокотился на стену, медленно моргая и не отводя пристального взгляда. — Ты так много читаешь… — восхищённо тянет он. — Они все прочитаны? — Все до единой, — утвердительно отвечает Чонгук, кивая. — Хочешь ещё посмотреть? — Тэхён не очень понимает вопрос, и Чонгук сразу спешит объясниться. — Просто передо мной открывался шикарный вид. Тэхён цыкает, усмехаясь и идёт к матрасу, падая на него, на четвереньках добираясь до Чона, моментально седлая его крепкие бёдра и хватая ладонями за лицо, вгрызаясь в губы с жадностью. Чонгук отвечает тут же. Руками спускает на аппетитные ягодицы, на которые бесстыдно смотрел, пока Тэхён стоял к нему спиной, и сильно их сжимает, втыкаясь пальцами. Мнет мягкую кожу, оставляя звонкий шлепок и не отрывается. Языком гуляет во рту, водя им по зубам и небам, сплетаясь в ответ и посасывая губы. Остановиться трудно. Целуются, трогают друг друга во всех местах и не могут насытиться. Всю ночь только этим и занимались, однако чувство насыщения всегда будет в недостатке, потому что утолить внутренний голод невозможно. Им всегда будет мало. — Доброе утро-о, — тянет Тэхён, клюя напоследок в нос. Улыбается сильно, почти что до ушей. Даже морщинки около глаз появляются, и Чонгук бы одарил его такой же счастливой улыбкой в ответ, но заканчивать с утренними лобзаниями он искренне не хотел, да и глаза всё ещё были сонными. Поэтому, схватив Тэхёна покрепче, он подпрыгнул с матраса и потащил его в ванную комнату, попутно снимая с него одежду и выкидывая её плевать куда. Без всякого сопротивления затащил его в душевую кабину, поставив на ноги, и включил воду. — Чонгук! — На всю комнату раздался громкий писк, и Чонгук, не успев ничего понять, начал крутиться на месте, потому что Тэхён бегал от его глаз, пытаясь прятаться за ним. — Что… — Сначала просто тянет, потом уже серьёзно задаётся вопросом: — Что? — Она же ледяная! — Чуть ли не трясётся, вопя, когда холодные струи стекают по его спине, и старается спрятаться за спиной младшего, что даётся достаточно непросто, ведь тот вертится в стороны, не понимая проблемы. После ответа для Чонгука всё встаёт на свои места, и он впервые за долгое время поворачивает смеситель в сторону, меняя температуру воды с холодной бодрящей на тёплую и слегка горячую. — Ох, — стонет Тэхён, вылезая из-за спины и уже полностью вставая под горячие струи, расслабляясь, и горбясь в спине. Чонгук поворачивается к нему и начинает улыбаться от такой невыносимой особенности. Ну как можно мыться под такой водой? С ума же сойти можно, и утром проснуться невозможно. Жарко становится моментально, но Тэхён от этого наоборот плавится, кайфуя. Тёплый птенчик. Он не в инкубаторе вылупился случайно? — Ты всегда в такой воде моешься? — напрямую спрашивает, притягивая за талию к себе. Тэхён укладывает руки на плечи, глядя на Чонгука сквозь льющуюся воду, и отвечает: — Да. — Это же ужасно. Тебе не кажется, что тебя лавой обливают? — Мне от этого хорошо, — мурчит каждым словом, прикрывая глаза. — А знаешь, от чего тебе ещё будет хорошо? — Придвигается ближе. Тэхён знает, догадывается, но ради интереса игриво спрашивает: — От чего? Чонгук не отвечает, а просто целует. Прижимает к стене, сам встаёт под горячие молнии, что просто шпарят его и хватает под бедра, поднимая выше. Тэхён зарывается пальцами в его короткие волосы, просто водя по ним руками и притягивает к себе, отвечая на все ласки. Чонгук пальцем ведёт к анусу, надавливает на него и свободно проходит сразу двумя пальцами, потому что для такой хорошей растяжки у них была вся ночь. Оба уже возбуждены до предела. Тэхён стонет, кусая собственные губы. Царапает ногтями смуглые плечи, оставляя красные полосы, но Чонгук не останавливается. Водит внутри него пальцами, специально лаская и дразнясь, ведь прекрасно знает, что он готов.  Ему просто нравится его изводить. Нравится смотреть на то, как он извивается, просит ещё, просит уже войти. Тэхёна хочется брать и не отпускать. Брать до такой степени, чтобы он не мог говорить, а лишь стонать. Тэхён притягивает, а он только и делает, что тянется к нему навстречу, отдаваясь полностью, потому что хочет, потому что сам желает. Ещё ни к одному человеку его не тянуло так сильно, как к нему. Он просто другой. Чонгук заканчивает с растяжкой, берет в руку свой член и приставляет головку ко входу, вводя сразу на всю длину. Пальцами ищет щеки Тэхёна и давит на них, направляя взгляд на себя. — Смотри на меня. Ким распахивает глаза и скалится в улыбке, вновь их закатывая. Смотрит на Чонгука, на его суровый и дикий взгляд, на полную серьезность и ещё больше возбуждается, полностью повинуясь. Ногами оплетает толстый торс и когда зрительный контакт устанавливается, Чонгук начинает двигаться. Жёстко, грубо и с оттяжками.  Вода ошпаривает, оставляет ожоги в виде красных пятен по всей коже, заливается в рот и нос, и не придает ни единой гладкости и приятного трения. Нет ни одного плюса от секса в подобном месте, но это не мешает им продолжать. Чонгук меняет угол, поднимая Тэхёна то выше, то ниже. Входит, держа его лицо в своих руках, чтобы смотрел именно на него и продолжает бескорыстно трахать, наслаждаясь открытым видом.  — Чонгук, Чонгук! — Без всякого стыда кричит его имя, отрываясь спиной от стены позади себя, чтобы обнять горячую шею, полностью попадая под горячую воду. Чонгук укладывает обе руки на талию, медленно их опуская, оглаживая каждый гладкий участок тела, по которому стекает вода. Хватается за ягодицы, сжимает их до красных пятен и, крепко держа, начинает насаживать на себя, делая шаг вперёд, вновь прижимая Кима к каменной стене. Целует его в губы, сплетаясь языками. Слюна смешивается с водой и аханьями баритонного голоса. Кусает, прокусывает нижнюю губу и в этот же момент чувствует кровь, которая тоже смешивается, соединяясь со всеми жидкостями, разделяясь на два рта сразу.  Тэхён запрокидывает голову назад, кончая. Сильно жмурит свои глаза, открывает рот, из которого выливается образовавшаяся жидкость и сжимает Чонгука в себе, чувствуя, как внутри разливается горячее семя. А затем всё резко меняется.  Тело полностью расслабляется, теряя силы, вода начинает идти слабой струёй где-то сзади, а из звуков слышно только собственное дыхание и тяжелые выдохи Чонгука, который выцеловывает его шею, ставя на пол. Руки устало обвисают, губы расплываются в улыбке, а багровые пятна проявляются на коже. — Спасибо, спасибо, спасибо… — около уха повторяет Чонгук, за что-то благодаря. Тэхён не знает, за что. Он просто чувствует его губы на себе, улыбается и до сих пор не может открыть глаза. Чонгук рядом с ним, он его моет и никуда не уходит, что на самом деле так странно… Но сколько уже можно думать о том, что он странный? Чонгук такой же, как и все, он тоже умеет любить, тоже умеет быть ласковым и заботливым. Просто, чтобы увидеть его таким, пришлось пожертвовать многим. И не ему, а Чонгуку. Это ведь Чонгук поменял свои принципы. Это он… получается, ради него сделал? Нет, он сделал это так, потому что влюбился. Влюбился в парня. Парень влюбился в парня… Он молодец. Для Тэхёна он самый большой молодец. Чонгук старается всегда, делает всё для всех. В трудный момент не сдался, отдав себя почти что на растерзания взрослой жизни. Мир сломал его, но он остался человеком. Всё ещё тем парнем и подростком, который тоже умеет доверять, не прячась за толстым слоем льда, который тоже любит и который тоже хочет, чтобы его любили в ответ. Чонгук — он… просто потрясающий. — За что? — спрашивает наконец у него, когда Чон уже заканчивает с мытьём, вытирая его полотенцем насухо, поднимая на руки так, словно он маленький ребёнок, которого перед сном помыли и укутали в плед. — За то, что ты просто появился. Чонгук смотрит некоторое время на довольную мордашку, слабо, но искренне улыбается и благодарит его у себя в голове ещё тысячу раз. Ведь с Тэхёном он и вправду стал счастливым, даже если этому счастью меньше месяца. С ним каждый день хочется просыпаться и засыпать, проводить время на балконе, встречать с работы или же, наоборот, провожать, оценивая его новый прикид на день. Каждый день узнавать его по-новой, незаметно влюбляться — всё это так ново для него, но совсем не пугает. Тэхён не девушка. Чонгук это понимает и никак не относит его к женскому полу. Он воспринимает его как парня, как мужчину, потому что Тэхён и так такой. Он встречался всегда с парнями не потому, что считал себя женщиной, он любил и принимал себя таким, какой он есть, никогда вообще не задумывался о том, чтобы в отношениях быть в роли женщины, потому что он мужчина. Он родился мужчиной. Просто ему нравятся парни. Нравится его же пол. Чонгуку тоже. Теперь тоже. Но нравятся не парни, а именно Ким Тэхён. Ким Тэхён, который сделал его счастливым. Ким Тэхён, который парень. Да, пожалуй, Чонгуку всё же нравятся парни. Но сердце лежит к одному единственному. Коленкой подкидывает спадающего с рук Кима, дергает за ручку в ванной и открывает двери, поднимая голову выше, неожиданно сталкиваясь с младшей сестрой, которая с яркой улыбкой, облокотившись на косяк, говорит: — Ну привет, мой любимый брат-не-гей-Чон-Чонгук! Тэхён дергается и подпрыгивает на руках Чонгука, захлопывая двери, когда слышит голос подруги и сразу же смотрит на Чона, который тоже не менее его удивлён. *** На кухне царила тишина, нарушаемая лишь хождениями Чонгука по комнате. Юна сидела на диване, поставив локти на спинку, внимательно следя за своим братом и другом. Бёрт, с которым она пропадала где-то всю ночь, послушно сидел рядом, но на лицо он был посдержаннее младшей, хоть и тоже имел небольшой интерес к происходящему. Тэхён сидел за барной стойкой и категорически отказывался смотреть в сторону студентов, потому что любопытство младших его немного пугало, хоть они ничего такого и не сделали. Ситуация, вроде как, выглядела забавно, поэтому он и сидел, закусывая губу, лишь бы не улыбаться, стараясь отвлекаться на разглядывание Чонгука. Они, как только встретились с Юной, спрятались в ванной, попросив дать время переодеться, и та оставила их, сказав, что будет ждать в гостиной. Чонгук усмехнулся, стараясь пошутить, но Тэхён все же не мог перестать смущаться. В комнате он уже переоделся в вещи Чона, которые, на удивление, были ему по размеру, кроме серого худи, которое было достаточно огромным. Серые треники, однако, сели так, словно были пошиты на него, а носки он уже выбрал самостоятельно, когда Чонгук ему дал волю на выбор из большого ящика. Теперь на его ногах красуются белые носки с черепами. Чонгук же оделся свободно и чтобы не было жарко — просто в черные широкие штаны. Всё. Даже носков нет. И пока все сидят и молчат, не зная, кому вообще начинать первым, Чонгук занимается своими делами, которые состоят из готовки завтрака. Юна позаботилась, как и всегда, сварила с утра овсяную кашу. Видимо, давно уже дома и прекрасно знала, что Ким остался у них, а только потом пошла в ванную, чтобы в этом просто убедиться. Чонгук-то её знает. Но Тэхёну он говорить об этом не будет, потому что если тот поймет, что его прекрасно было слышно, то съест все его мозги, говоря о том, насколько ему стыдно. Его он тоже прекрасно знает. Включив чайник, Чонгук достал из холодильника фрукты, помыл их и начал нарезать, кладя некоторые в тарелку с кашей, а другие на блюдо. Потянувшись к верхнему ящику, где стоит банка кофе, он замер, опомнившись, и уже желая закрыть его обратно, как голос Тэхёна сам его остановил: — Только попробуй сказать, что ты все дни его пил. Ким мрачнеет, снижая тон в голосе, выжидая, когда Чонгук ему что-то скажет. Но тот просто закрывает ящик и поворачивается к другому. — Я чай пил,— врёт. — Где чай? — незамедлительно прилетает в ответ. Чонгук натягивает саркастичную улыбку на лицо, открывает другой ящик и ладонью демонстративно показывает на несколько коробок разного чая Юны, к которому он никогда в своей жизни не притрагивался, предпочитая кофе. — Будь добр, налей всем чай,— говорит это на полном серьезе. И тяжело вздыхает. Почему Чонгук не следит за своим здоровьем? Почему так безответственен? Тэхён переживает, а он… Юна, приоткрыв рот и нахохлившись, все еще молча смотрит, сканируя их поведение глазами. — Бёрт, тебе кофе или чай? — интересуется у ученика Чонгук, потому что предпочтения всех в доме он знает, кроме младшего. — Кофе с молоком, если можно,— отвечает парень, возвращаясь к телефону. — Видишь, не все пьют чай, — бурчит Чон, ставя тарелку с кашей вместе с кружкой чая перед Тэхёном и смотря при этом в его глаза. — Как жаль, что в мире кофеина стало на одного любителя меньше,— насмехается он, наигранно печалясь. Чонгук бедрами опирается на гарнитур позади себя и тоже берет в руки тарелку с ложкой, приступая к завтраку. — Если я его не пью сейчас, не значит, что я его не люблю,— подмечает он. — Чай тоже вкусный,— разворачивается на стуле полностью и тоже берет в руки тарелку, немного наклоняясь вперед, щуря глаза и тихо спрашивает, чтобы младшие не услышали: — Ты таблетки пьёшь? Чонгук отходит в сторону, открывая вид на баночки и упаковки от таблеток, которые, наконец, хоть что-то, он пьет каждый день по расписанию. Для правдоподобности показывает вдобавок и то, что упаковки почти что пустые. — Молодец, — нахваливает Ким и спокойно выдыхает, расслабляясь оттого, что Чонгук хотя бы таблетки пьёт. Но если так судить, какой от них толк, если он продолжает пить кофе и употреблять никотин? Чонгук подходит к нему, ставя руки на барную стойку по бокам, и говорит прямо, честно и без всяких утаек: — Мне правда уже намного лучше.— Чмокает в губы и не уходит, слыша следом от сестры: — Бёрт, они поцеловались! Они реально вместе! — радостно и даже как-то шокировано вопит она, из-за чего Чонгук вместе с Тэхёном не могут сдержать улыбок. — Прорвало платину, — Чон вертит головой и разворачивает Тэхёна к ним лицом, вставая позади, укладывая голову на плечо. — А то до этого было не слышно,— хмыкает Бёрт, но резко замолкает, когда вдруг наступает тишина. Тэхён окаменел, не успев положить ложку, и уже раскрыл свой рот, также распахнув и веки. Чонгук злом стреляет в сторону ученика, который уже успел осознать свою ошибку, и одними глазами говорит: «Спасибо, Бёрт.» В ответ же: «Простите, сенсей.» — Какой стыд… — мычит в шею Чонгука, уже успев отвернуться. — И перед своими же студентами… — Да ладно, Тэ, — успокаивает его Юна, но после её слов легче не становится. — Пофиг! Сейчас вообще не об этом. — Девушка встаёт с дивана и подходит близко к ним, начиная свою трапезу. — Офигеть, Чонгук, ты гей! О боже… как это… — Ходит вокруг да около, истерически или же радостно смеётся, водя руками по лицу, не веря. — Я ведь даже подозревать не могла, не считая последних дней! Кстати, а сколько вы встречаетесь?  Девушка любопытствует, присаживается напротив и прикладывает ногти к губам, ожидая ответ и уже мечтая задать тысячу последующих вопросов. — Сегодня двадцать первое, значит, три недели ровно.  — Три недели? Нормально! — Радуется сильно и искренне, из-за чего Тэхён смущается ещё больше. — Боже… миллион вопросов! Тэхён, я же тебе говорю, что ты просто лучший, грех в тебя не влюбиться! Я так рада, что ты охмурил Чонгука! Тебя в своей семье я очень сильно хочу видеть! От последних слов Тэхён уже совсем не выдерживает и хочет просто сбежать и спрятаться. Полностью разворачивается на стуле, присаживаясь к девушке спиной, потому что, оказывается, к такому разговору именно с Юной он ещё не готов.  А если быть точнее, то ему до сих пор стыдно за ситуацию в душе. Чонгук от такого сумасшествия в перемешку с любознательностью смеяться хочет, потому что сестра говорит самую натуральную глупость. Но и её можно понять. Её брат гей. Оказывается. Типа… всю жизнь презирал однополые отношения, а тут стал встречаться с парнем. Тем более с их соседом, который стал для неё другом. Однако Тэхён его волнует сейчас больше. — Кстати, у меня тоже есть вопросы. И так как их у меня меньше, то я первый и начну. — Перебивает младшую он, и тут уже навострились все трое. — Вы где всю ночь пропадали? Тишина в очередной раз образовалась во всей гостиной. Юна поджимает губы, берёт свои кружки с чаем и кофе и встаёт со стула, уходя к дивану. — Ладно, я потом у Тэхёна сама спрошу. — Падает в объятия своего парня и не забывает пробурчать: — Какой же ты… — Так где были-то? — Усмехается, наблюдая, как сестра прячется за спинкой дивана, и больше с вопросами не нагнетает. Сестра уже давно взрослая, пора бы это понять, но беспокойство внутри Чонгука всегда будет. Юна для него единственный родной человек с одной кровью, он дорожит ей всю жизнь, и беспокоиться он о ней будет столько же. Юна с появлением Бёрта стала светиться. И если утром она с ним, днём она с ним и ночью тоже, то Чонгуку без разницы, где они и чем занимаются, главное, чтобы Юна всегда была в безопасности. Бёрт хороший, он говорил об этом, когда ещё не встречался с его младшей сестрой, и утверждается в этом и сейчас. Так что сестру он ему доверяет и разрешает находиться где угодно и заниматься чем угодно, потому что они уже взрослые. Однако один косяк — и Чонгук даже не посмотрит на то, что Бёрт когда-то был хорошим и славным собеседником и таким же человеком. За сестру порвёт любого. — Какой же стыд… — под ухом до сих пор слышно тихий скулеж. Чонгук давит в себе лыбу, пытаясь сдержаться, но смущённый Тэхён просто доводит. Кладёт ему руку на макушку и притягивает к себе сильнее, шепча: — И это ты ещё тихим был, — удар под дых от Тэхёна приходит незамедлительно. — Дурак. Чонгук ещё громче раздаётся хохотом, а Тэхён вновь алеет в щеках. «Почему так глупо? — думает про себя, а сам взгляд от Чонгука отвести не может, пока он держит рукой его за талию.» «Почему я смеюсь от этой глупости? — думает Чонгук, но не замолкает, потому что все эти чувства так и льются из него наружу, а он и сам не имеет никакого желания останавливаться.» Потому что влюблённо. Потому что они влюблены. Глупость — синоним к слову "влюблённость", потому что только с ней мы чувствуем себя такими и задаёмся подобными вопросами, как сильно бы мы это ни отрицали. Факт всегда останется фактом. *** Зимний вечер, везде остатки снега, а холодный ветер продолжал пробирать до костей. Чонгук сидел на скамье, на привычной спинке, и не шевелился. Решил выйти под ночь на улицу, чтобы подышать свежим воздухом перед сном, предупредив Тэхёна, что скоро вернётся. Ким, конечно, заволновался, поинтересовавшись, что не так, но Чонгук заверил, что с ним всё в порядке и что он просто хочет выйти. Без любимого взгляда с прищуром он уйти не мог. И вот сейчас сидит и смотрит под ноги, сложив руки вместе. Ладони покраснели. Сколько он уже здесь находится, не знает. Вышел для того, чтобы подумать, и, пожалуй, это странно, ведь у него в руках нет привычной сигареты или же банки пива. У него нет ничего. Он просто сидит в мастерке и штанах, с кроссовками на ногах. В голове теперь засела мысль об отце, который должен скоро вернуться. С этими мыслями всплыли и воспоминания, которые он усердно прятал глубоко внутри, из-за чего появилась грусть и жалость над собственным отцом. Раньше он был для него примером. Чонгук с детства стремился к нему, хотел быть таким же, потому что он знал, что отец — хороший. Отец спасает их семью, он защищает их, защищает их район. Он смелый, таких редко встретишь. И как, спросят многие, он мог разрушить о себе такое представление? Очень просто. Он угробил их жизнь, хотел убить своих детей, не понимая, что творит. Делал вид, что защищает и хочет сделать их счастливыми, заработав много денег в казино, чтобы уехать из этого места и начать всё сначала. Но он думал только о себе. Надеялся, что он везунчик, а не простой раб этого мира, как и они все. Сказал бы Чонгук семь лет тому назад. Но что он скажет сейчас? Почти всё время он только и думает о нём. У отца было горе — он понимал это ещё тогда, но у Чонгука ведь тоже было горе. Он потерял родную маму, которая родила его и воспитала, которая готова была ради них на всё. И даже он не сдался. Насколько ему бы не было трудно, он пытался, сквозь слёзы пытался. Да, он мужчина, и он плакал. Ему было тяжело, но он ни разу не сдался, ни разу не опускал руки, а отец, блять, сдался. Однако, почему-то только сейчас до него дошло, что это не он потерял маму, а отец потерял любимую женщину, которую любил всю жизнь. Она ведь для него была всем: его первой и последней любовью, матерью его детей, опорой и поддержкой. Она всегда была рядом с ним. Единственная женщина, ради которой он был готов горы свернуть. Как после такого должен чувствовать себя человек? Что должно быть внутри него, когда часть его самого умерла? Его жизнь, его воздух. Как?.. Возможно, Чонгук бы никогда и не задумался об этом, если бы так и не начал встречаться с Тэхёном. Он только рядом с ним испытал подобное — то, что очень часто пишут в книгах, когда влюбляются. Ради него всегда хочется возвращаться домой, хочется не спать до утра, хочется прижимать к себе и любить. Что случится с ним, если Тэхён когда-то уйдёт из его жизни? Чонгук привязался к нему. Причём сильно. Уже… Это смешно. Но иначе быть не может. С ним ему хорошо. Тэхён — его дом. Он то самое место, в которое хочется возвращаться. И какого себя чувствовал тогда отец, когда у него не стало дома? Когда у него остались только частички его вечной любви, которым он хотел отдать всё сквозь своё горе, но так и не смог? Чонгук не думает о том, что сделал что-то неправильно в тот день, что это было ошибкой. Уже давно стало понятно, что он больше не изменится. Такие вот люди существа, что изменение даётся им трудно и почти что непостижимо. Чонгук его не прощает, но понимает. Не поступки, а чувства, из-за которых те могли быть сделаны. Он хотел зашить рану в сердце, найдя себе новую женщину, хотел сделать невозможное, ничего при этом толком не делая и надеясь на всё готовое, но было слишком поздно. Порез загноился, а гной поглотил с ног до головы. Это жизнь. Мелодичный сигнал раздаётся вместе со скрипом старых железных дверей, а в проёме появляется Тэхён. В домашних штанах в клетку и чёрном худи с медведем… Чонгук смотрит на него, пока он идет к нему и обнимает за плечи, когда тот садится рядом, укладывая голову на плечо. — Пошли домой. Холодно. — Закрывает глаза, говоря в шею и прижимается ближе, вдыхая запах. Чон зарывается носом в пепельные волосы, нюхая запах шампуня или же кондиционера, а может, и вовсе чего-то другого. — Мне никогда не холодно. Тэхён хмыкает. — А я и не говорил про тебя. Взгляды сталкиваются. Его глаза, полные нежности, вперемешку с теплом, отражают звёзды, а его — всю ту же чёрную темноту, отдалённо напоминающую космос. У Чонгука сердце колотится, кровь внутри бурлит, по новой обдавая жаром, а Тэхён мерзнет, замерзает, вздрагивает от холода, но прикасаясь к нему, согревается. — Я люблю тебя. Признаётся неожиданно, да так, словно больше шанса не будет. Не говорит, а именно признаётся, и не в влюблённости, а в настоящей любви. А это совсем два разных слова. Тэхён не моргает, будто знал, что Чонгук скажет ему это. Для него это не громкие слова, которые им слишком рано ещё говорить, а вполне нормальные. Для них нормальные. Самые подходящие и идеальные. — Я тоже, Чонгук. — Кивает в ответ, потому что тоже. — Люблю тебя. Хватает всего несколько секунд, чтобы губы соприкоснулись. Вокруг сплошная темнота, их освещает всего один почти что сгоревший фонарь, ветер окутывает холодом, но Чонгук согревает как только может. Жмурит глаза вместе с ним и целует, не желая даже думать о том, что они могут быть не вместе. Он просто не допустит того, чтобы Тэхён ушёл из его жизни. Никогда, как бы неправильно это ни было. С ним о правилах вообще думать не хочется, с ним и не получается. Он просто его любит. Нет, он его любит. Без "просто". *** Фонари загораются вдоль длинных дорог, фары машин светят прямо в глаза, а музыка приглушенно доносится из колонок. Чонгук держит руль ровно, глаз не сводит с пути, внимательно следя за движением впереди себя, давя на газ сильнее. Сегодня пятница, на дворе февраль, и он едет в клуб, где уже должен быть Тэхён. Странно, но все те пятницы, которые прошли со дня их ссоры, Тэхён провел дома. Через неделю начнется весна. Чонгук уже успел подумать, что Тэхён и вовсе передумал, но Ким вчера заявил, что они все же идут завтра, потому что до этого сил туда идти просто не было. Пар ставили все больше, должников меньше не становилось, и после занятий ему тоже приходилось оставаться, чтобы принять у кого-то зачет. Тэхён сильно уставал — Чонгук видел это невооруженным взглядом. Под глазами проявлялись темные синяки, вставал он гораздо позже, чтобы выспаться, опаздывая при этом. И даже когда домой приходил, садился за стол и сосредоточено приступал к лекциям вместо еды. У них даже времени для друг друга почти что не было. Тэхён хотел, чтобы, как и раньше, на дворе ночь, они не спят и разговаривают, пока он греется в объятиях Чонгука, но в итоге стоило им только лечь, как у Тэхёна закрывались веки, и он впадал в сон. Чонгук не будил, не просил продолжить. Прижимал только его к себе и гладил по голове, понимая, насколько тяжело. Тэхён много раз ему рассказывал, что работа преподавателя трудная и почти что не окупаемая, потому что зарплаты не такие, какие бы можно было получать на другой любой работе. Но на вопрос Чонгука, почему же он работает именно преподавателем, отвечал, что просто нравится. «— Мне нравится учить, доносить материал понятно и видеть, как многие радуются и благодарят меня за то, что я смог объяснить непонятное. Есть же люди, которые стараются для своего будущего, и мне хорошо оттого, что я могу им как-то в этом помочь. Не у всех учителей и преподавателей получается сделать это понятно — я ведь и сам когда-то был студентом и учеником. Так что я рад, что у моих студентов есть я, который может им это все рассказать, научить и показать, хоть и для этого нужен довольно сильный труд и время.» И опять Чонгук им восхищается. Как только можно было издеваться над ним? Над таким маленьким Тэхёном, который стремился к возможностям, мечтал, чтобы его принимали за человека и просто любили. Тэхён для всех всё, а они, получается, ничего и даже меньше, чем ничего. Да если бы Чонгук знал об этом всём тогда, то… …ничего бы не изменилось. Чонгук себя знает на все сто — с головы до пят. Каким бы Тэхён ни был, что бы ему про него ни сказали, для него он бы был просто жалок. Потому что гей. Потому что пидор. Потому что трахается со своим полом. И плевать, что там у него в жизни и какой он вообще. В мире миллионы страдающих людей — ему теперь что, каждого жалеть? Да плевал бы он на этого Кима, продолжая осквернять одним только взглядом. Но это было тогда. Сейчас Чонгук никогда подобного ему не скажет и никогда так не посмотрит. Потому что любит. Потому что гей. Потому что пидор. Потому что трахается с ним. Потому что любит именно его и говорит ему об этом постоянно. Тэхён показал ему себя, рассказал о себе. Это сделал он. Ему было все равно на то, что Чонгук его отверг, когда он плакал на балконе. Ему было все равно и тогда, когда он отказал в помощи, хоть его лицо после многочисленных ударов в этом нуждалось. Черт, да, Тэхён не очаровал его собой при первой встрече, но за все прошедшее время он пускал себя по венам. Он заполонил Чонгука собой полностью. Влюбил в себя. Теперь Чонгук только и делает, что восхищается им, любит и держит рядом, потому что по-другому и нельзя. Да блять! Любит он его. Любит! Ради него и ушел пораньше с занятия, съездил домой, принял душ, переоделся, чтобы удивить своим непривычным видом, зная, что ему понравится, и приехал в этот клуб, чтобы быть рядом и следить за тем, чтобы к его парню никто не прикасался. Паркуя марковник на одном из свободных мест, Чонгук выходит из машины и уже видит световые лучи, которые вырываются из окон. Город накрывает ночь, и просыпается другая часть Сеула. Около входа стоят охранники, и Чонгук проходит мимо них, даже не показывая свой паспорт, по нему и так видно, что он совершеннолетний. Проходит чуть дальше, доходит до гардероба и оставляет там куртку, которую, наверное, за этот месяц надел лишь во второй раз. А дальше идет уже самое главное — начинка заведения. Музыка становится громче и бьет по ушам. Люди пьяны, на полном веселье, обкуренные, но счастливые на лица. Запах един — смешан из различных духов, вонючей дури, алкоголя и перегара, а от некоторых несет вдобавок еще и сексом, которым они занялись в туалете. Чонгук не обращает ни на кого внимания, потому что пришел сюда не за тем, чтобы выпить и отдохнуть. Он вообще пить не планирует. Он здесь из-за Тэхёна. Бегает глазами по бару, но там Кима нет. Смотрит по сторонам, старается увидеть его сквозь темноту с неоновыми яркими светодиодами, но даже там он его не видит. Думает, что тот сидит за столиками вместе со своим другом, но те тоже заняты толпами людей, которые пришли сюда компаниями. Остается только одно место — танцпол, где очень много людей, что слиплись между собой, трогая во всех местах. Тэхён обещал, что не пойдет туда без него, но судя по тому, что его нигде нет, Чонгук понимает, что Ким находится именно там. Ступая твердым шагом в толпу, чтобы направиться именно туда, Чонгук даже зайти не успевает, как его талию уже оплели чьи-то руки, начиная тянуть назад. Развернувшись в руках, прекрасно зная, кто именно его схватил, Чонгук наконец встретился со своей пропажей. Тэхён пьяный. Его глаза расслаблены, а улыбка расплывчатая — сразу видно, что он поддатый. Стоит и светится. Аромат духов перемешался со спиртом, и Чонгук точно может предположить, сколько он выпил, находясь здесь около часа. — Ты пришёл! — констатирует он, громко крича прямо в ухо, а Чонгук ему согласно кивает. Будто мог не прийти. И смотря на него — на такого веселого, радостного и счастливого — начинает улыбаться, мигом теряя всю свою серьезность. Какой же он красивый. — Вау! — изумляется Тэхён, открывая рот и отходя на полшага назад, держась за широкие плечи и рассматривая Чонгука. — Ты и так умеешь? Чонгук хмыкает. Черные джинсы обтягивают его ноги, а белая футболка — тело, показывая грудь своим большим вырезом. Руки тоже открыты, они накачены, на них видно выступающие вены — наглядеться просто невозможно. У Чонгука есть что-то помимо спортивок? Тэхён просто насмотреться не может. Кладет свою ладонь на открытый участок кожи, касаясь упругой грудной клетки, и водит по ней ладонью, потому что это принадлежит ему. Только ему. Чонгук принадлежит только ему. Следя за тем, что Ким делает, Чонгук начинает рассматривать и его самого, но долго он это не делает, прекращает, когда дело доходит до того, во что именно одет сам Тэхён. — Это что? — громко спрашивает он, хмурясь буквально сразу же, когда пальцами подхватывает прозрачную жилетку с блестками, что надета на голое тело и которую Тэхён не должен был надевать, когда показывался вчера в этом Чонгуку. — Ну она красивая! — в свою защиту вступает Тэхён, прижимаясь ближе, чтобы Чонгук не видел. — Я её только сегодня надел и всё. Больше не буду… — опьяненно пытается что-то объяснить, но дается это, если честно, с трудом. — Ты невыносим… — стонет себе под нос Чонгук, но из-за того, что Тэхён, который приластился к нему, всё прекрасно услышал, довольствуясь. — В последний раз! — уже гораздо громче. Тэхён жмется ещё сильнее. Хотя куда сильнее? Уже и так в самый притык, но алкоголь в нём играет, и хочется ещё больше. Чонгука хочется ещё сильнее. Неожиданно, но и одновременно очень ожидаемо, Тэхён присасывается. Не чмокает и не целует, а именно присасывается к губам, желая вытянуть из них всю кровь. Толкает свой язык вглубь, передавая вкус алкоголя и оставшегося никотина, потому что несколько минут назад, когда Чонгук его искал, выходил на задний двор, чтобы покурить. Отдает всё ему это, и Чонгук срывается. Не стоит истуканом, а начинает целовать в ответ. Грубо, напористо и с таким же сильным желанием. Вырывает из него стоны, руками спускается на ягодицы, сжимая их и пахом прижимается, потому что уже начинает возбуждаться. Во рту теперь вкус алкоголя, сигарет и Тэхёна. Вкус того, к чему он так требователен. — Пошли танцевать, — разрывая поцелуй, говорит в губы Тэхён, а его зрачки блуждают по чужому лицу. — А твой друг? Тэхён смеется. — А ты хочешь время проводить с ним, а не со мной? — знает, что это не так, но хочет поразвлекаться. — Чимин около бара флиртует с каким-то парнем. Мне кажется, что они переспят. А может и в туалете потрахаются. Чонгук вертит головой, и Тэхён начинает улыбаться ещё сильнее. Берет его за руку и идет вперед, таща в самый центр танцпола, где уже укладывает свои руки на плечи, обнимая за шею, и начинает медленно двигаться, пока Чон держит его крепко за талию, смотря только на него. Музыка громкая, ничего не слышно абсолютно. Люди прилипают с такой силой, что их всех хочется просто оттолкнуть, но и отпускать друг друга нет никакого желания. Кругом один сплошной пьяный угар, но Чонгуку всё равно. Впервые всё равно, когда он находится в подобном месте. Ему не хочется пить, он уже сам пьянеет от Тэхёна, с которым двигается в медленном танце, почти что не выполняя никаких движений, но делает это не стесняясь, а просто наслаждаясь моментом. Чьи-то руки гуляют по нему — ему безразлично. Но заметив, как кто-то начинает лапать Тэхёна, сбрасывает чужие ладони и притягивает ближе к себе, обхватывая его полностью, сверяя всех злым и ревнивым взглядом, никому не разрешая трогать. Умудряется это делать в том самом месте, куда за этим и пришли. Тэхён смеется и запрокидывает голову, чтобы взглянуть на это суровое лицо своего ревнивца. Водит рукой по его побритой голове с обновленной стрижкой — сходил недавно в парикмахерскую и снова подстригся под ёжик — которая светится разными цветами из-за прожекторов, направленных на них. Он сам не может перестать светиться. Потому что понимает: он счастлив. Счастлив рядом с Чонгуком, который без всяких смятений стоит сейчас с ним и танцует. Терпит его гулянки и упорство, находится рядом с ним несмотря ни на что. Чонгук такой, что его всего можно описать одной фразой: «Я тебе запрещаю это делать, но если ты ослушаешься, то я просто буду рядом, а не напротив тебя». И Тэхёну это нравится. Безумно сильно. Снова тянется к нему за поцелуем, сразу получая желаемое с такой же отдачей. Выгибается в спине, когда Чонгук его наклоняет, оглаживая талию сквозь прозрачную кофту, и смеется. Ярко и громко, что Чон тоже поднимает свои уголки губ, глупо и влюбленно ухмыляясь. — Я тебя так люблю! — кричит опьяненно, наклонившись к уху, словно Чонгук его не слышит. А Чонгук слышит. Услышал бы эти слова, даже если бы Тэхён ему шептал. По губам бы прочитал. «— Я тоже,» — было хотел сказать он, но Тэхён вдруг отпустил его и немного отодвинулся назад. — Подожди, я схожу в гардероб к куртке и возьму телефон. — Отходит всё дальше. — Хочу нас сфотографировать! — Тэхён, подожди! — громко зовет, начиная идти следом, но толпа танцующих не дает ему это сделать, а Тэхён только и делает, что машет ему ладонью, уходя всё дальше. За одну секунду, когда Тэхён исчезает из поля его зрения, всё меняется. Музыка уже не становится такой приятной, а запах прямо прожигает всё внутри. Хочется блевать и уже уйти отсюда, потому что становится невыносимо. Без средства, которое помогает расслабиться, здесь делать нечего. А у него нет ни алкоголя, ни Тэхёна. Сквозь руки, которые путают его, неосознанно водя в разные стороны, Чонгук вырывается, чтобы пойти вслед за Кимом, но выходит совершенно с другой стороны, появляясь около столиков, где шумит народ, раскуривая кальян. Стоит на месте, оборачиваясь и по головам смотрит, где ему лучше пройти, чтобы выйти назад, прямо к гардеробу. Ходит по сторонам, желая пройти, и уже заходит в эту толпу, как его талию вновь обнимают руки, поворачивая к себе. От того, что Тэхён вернулся так быстро, становится легче дышать моментально, и он опять расслабляется, свободно выдыхая. Но когда он сталкивается с лисьим разрезом женских ярко-крашеных глаз, то не успевает даже удивиться, как к его губам уже прикасаются чужие. Совершенно чужие. С яркой и липкой помадой, следы которой остаются на губах, с приторно сладким вкусом на языке и такими же приторными и слишком резкими духами. Чонгук цепенеет, но быстро берет себя в руки и, схватив девушку за плечи, отталкивает её от себя, слыша знакомый голос: — Чонгуки, ты здесь ради меня? Заберёшь меня домой? Родителей дома нет, поэтому… — радостным голосом воспевает ему каждое слово Дживон, которая так и не отпускает его и что-то, блять, делает в этом клубе, продолжая трогать и вновь делать вид, что он её парень. Но он не её. И тем более не её парень. У них вообще нет ничего, что связывало бы их. Сейчас даже кричать на неё не хочется и как-то разбираться, потому что сердце в мгновение остановилось. Он опять отталкивает девушку от себя и в панике начинает смотреть на танцующих, в эту же секунду находя их. Такие темные карамельные омуты, в которых виден страх. Такой же, как и в первый день, когда они только увиделись. Те самые, в которые он смотрит влюбленно уже больше месяца, с которыми просыпается каждое утро и также ложится спать, всё время смотря на них. Те самые, с которых он старается стирать все слёзы, те самые, которые он увидел даже тогда, когда их прекрасный владелец кружился в этих танцах, полностью отдаваясь музыке и своим чувствам. Они тоже смотрят в его. Непрерывно и просто не веря. Через секунду на них уже наворачиваются слёзы. В большом количестве, что буквально сразу же начинают стекать по щекам. Чонгук бежит к нему. Толкает всех со всей возможной силы, чтобы успеть, но видит только то, как Тэхён закрывает рот ладонью и начинает бежать в противоположную от него сторону. — Тэхён! — зовёт, когда видит его силуэт около входных дверей и всё ещё не останавливается. — Тэхён! А Тэхён всё продолжает бежать от него, теряясь. Паника накрывает, он путается в собственных ногах, вытягивая руку, чтобы остановить такси, стоя с почти что открытым торсом на холодной улице, мечтая исчезнуть. Почему это произошло именно сейчас? Почему так больно стало? В груди резко защемило. Он кладёт руку прямо к сердцу и пытается сдерживать слёзы, которые до сих пор продолжают течь. Садится в такси, кидая водителю, что он может ехать, закрыв при этом двери, потому что Чонгук успел добежать. — Тэхён, выйди, давай поговорим! — просит он, стуча кулаком по стеклу, но Тэхён сквозь слёзы просит водителя ехать быстрее. Машина трогается с места, и Тэхён даже назад не смотрит. Кое-как проговаривает таксисту адрес дома, вытаскивает из-под чехла всю наличку и отдает её, утыкаясь в свои руки. Внутри него одни противоречия. Зачем я так сделал? Быстрее! Я ведь мог поговорить с Чонгуком. Нужно приехать и собрать свои вещи! Чонгук не мог со мной так поступить. Ненавижу! Он же любит меня. Господи, как я мог поверить в его чувства! Его признание было самым лучшим, что мне могли когда-то сказать. Он пользовался мной! Он делал ради меня всё, он переступил сквозь свои принципы! Боже, какой же дурак… А кто именно? Что? Кто именно дурак? Я дурак! Тэхён задыхается, глуша в себе слёзы. Голова идет кругом, тошнота комом к горлу поднимается. Водитель спрашивает, всё ли нормально, а он просит просто к нему не лезть. Ничего не нормально. Он идиот. Зачем он поступил так импульсивно? Чонгук любит его, он бы никогда так не сделал. Они же вместе находятся постоянно, он сам говорил, что никому его не отдаст. Тогда почему в голове такие мысли, что он, якобы, мог с ним так поступить? Сейчас получается так, что это не Чонгук рушит их отношения, а он. Своим недоверием. Точнее, недопониманием и импульсивным действием. Слёзы начинают течь новой волной. И на этот раз оттого, что мысли теперь заполнились их расставанием, потому что Чонгук, скорее всего, не выдержит такого парня рядом с собой. Чонгук же в это время выезжает с парковки и на всех скоростях летит за такси, продолжая стирать со своих губ остатки от чужого и совсем нежеланного поцелуя, молясь лишь на то, чтобы у него получилось всё объяснить. Без Тэхёна он уже точно не сможет. *** Тэхён ходит по своей комнате, наворачивая круги, всё время покусывая губу. За окнами уже глубокая темень, на часах два часа ночи. Он не может уснуть, тревожась. Вчера, придя домой, ревел очень сильно. Такси только подъехало к дому, как он выбежал из него и пошёл в подъезд, но, находясь уже на третьем, попутно пытаясь согреть оголённые руки, услышал звук знакомого автомобиля, что заставил его побежать на свой этаж. Ему было стыдно и страшно. Чонгук припарковал машину, ломанулся к железным дверям и начал бежать, чтобы догнать Тэхёна, но не успел. Он стоял около чужой квартиры, стучался, но всё было в бестолку. Просил открыть, чтобы нормально поговорить, но Тэхён не открывал, однако стоял рядом и слушал. Его слёзы было слышно, и он сам это знает, потому что не мог остановиться. И когда Чонгук перестал пытаться и ушёл домой, Тэхён взял из холодильника открытую бутылку белого вина и начал пить её прямо с горла, не прекращая плакать. Он дурак. Взял и сломал их отношения. Они ведь могли поговорить, а он уехал и даже сейчас не открыл ему, потому что думал, что это конечная. Так и вырубился на своей кровати, думая лишь об этом. Они расстались. Конец их отношениям, и виноват в этом всем он сам, потому что не выслушал. Сам недавно обвинил Чонгука в недоверии, а по итогу получилось совсем наоборот. Это он не доверяет ему. Только ближе к вечеру, когда выблевал весь алкоголь из желудка, отрезвел и привёл себя в порядок, понял, какой же он идиот. Чонгук бы так с ним не поступил. Он ведь каждый день говорит ему, что любит. Каждый день они проводят вместе, просыпаясь и засыпая в объятиях друг друга. Чонгук бы не целовал его каждый день, если бы не любил. Не провожал утром на работу, не целуя на прощание, если бы не любил. Да он бы никогда в жизни не наплевал на свои принципы, если бы не полюбил. Это же клуб. В таких местах люди всегда ведут себя разгульно. В частности, только и приходят туда за тем, чтобы с кем-то переспать. Чонгук ему и сам говорил об этом недавно, оттого и не отпускал одного. Тэхён бы тоже, если бы был семнадцатилетним подростком, вытворял бы подобное. Ему тогда было всё равно, кто его целует, с кем он переспит. Там это нормально. А Чонгук туда пришёл ради него. Чтобы смотреть за тем, чтобы к нему никто не приставал. И Тэхён не сомневается, что он и сам не ожидал, что его поцелуют. И он это знает. Вторит себе об этом уже в который раз за день, чтобы успокоиться, но… Чонгук не приходил. Не стучался и вообще не подавал никаких признаков того, что хочет увидеться или что-то сказать. И, скорее всего, из-за этого Тэхён сейчас и тревожится, предполагая, что вчера, находясь в пьяном бреду, мог подумать об истине. Думал, что если Чонгук постучится, то сразу откроет ему, обнимет и извинится, но… Чонгук не постучал. И не написал. Ничего. С каждой минутой становится страшно. Тэхён воротится на кровати, пытаясь уснуть, но не получается. Боялся идти к Чонгуку. Было стыдно… Да и спать без него уже точно не получится. Поэтому внутри себя Тэхён чувствует все круги ада, которые только могут быть. Его тошнит из-за тревоги, а похмелье, которое должно было уже закончиться, только добивает. Съесть получилось только протеиновый батончик и выпить чай, от остального выворачивало. Ладони вместе с пятками стали холодными и потными. Сердце стучит так, словно наберет сильный темп и остановится. Спать не получается, успокоиться и нормально поесть тоже. Ему не хватает Чонгука рядом с собой. Вставая впритык к окну, утыкается лбом в холодное стекло, закрывая глаза. Надо было его послушаться и остаться дома. Сходили бы когда-нибудь потом, а он… Да к черту! Это в конце концов из-за него они не могут поговорить. Пока он сам не сдвинется с места, чудо не произойдет. Тэхён идет к комоду с вещами, надевает поверх футболки теплую серую кофту и, серьезно настроившись, направляется в ванную, открывая балкон. Ступает голыми пятками по холодной плитке и замирает на месте, снова начиная нервничать и сомневаться. Бегает глазами по балкону, выдыхает воздух из легких и сжимает ладони в кулаки. Холодный ночной ветер неприятно пробирается под одежду, что заставляет думать интенсивнее. Все же решается. Встает к темной железной перегородке, хватаясь за нее руками, и перекидывает одну ногу через нее, останавливаясь и больше не делая каких-либо движений, ибо звук открытия соседских дверей парализовал все тело от страха за секунду. Чонгук открыл двери нараспашку, устремив взгляд на Тэхёна, который, в свою очередь, удивленно смотрит на него, шмыгая красным от слез носом, показывая весь страх в своих карамельных глазах. — Я просто… Уже начинает оправдываться, что он не хотел, что, конечно, является неправдой, но Чонгук его все равно не слушает. Быстро доходит до него и без каких-либо слов подхватывает под попу, помогая перебраться к себе, моментально чувствуя ответные объятия. Тэхён бредить начинает, когда Чонгук его к стене прижимает, руками пробираясь под кофту, гладя. Своими пальцами водит по его голове, прижимается щекой к щеке и, все еще надеясь, что это не сон, говорит: — Прости меня, прости… — как можно быстрее тараторит, носом водя по горячей шее и щекам, пытаясь надышаться. Чонгук прикрывает глаза, сильнее сжимая бедра, а Тэхён с такой же силой обнимает шею, еще громче шмыгая носом. Все продолжает извиняться, а Чонгук молчит, слушая. Поднимается выше, добираясь до лица и находит губы, в которые мгновенно вгрызается, затыкая говорливого Тэхёна, который даже не понимает, что ему не за что извиняться. — Это ты меня прости, — находит холодную ладонь и сжимает ее в своей, притягивая запястье ко рту, чтобы согреть. — Нет, нет, не извиняйся! — Вытягивает свою руку и хватает Чонгука за обе щеки, чтобы направить взгляд на себя. — Это я. Я глупо поступил. Разревелся без причины и даже не выслушал тебя. Упирается лбом в смуглый и более горячий, громко дыша, пока Чонгук обоими руками берет за запястье, сильнее прижимая к стене. — Нет, Тэхён. На это была причина и очень весомая, чтобы так расстроиться. — Тэхён слушает внимательно, а Чонгук продолжает объяснять. — Это недоразумение… Я пошёл за тобой, но меня вытолкнули совершенно в другую сторону, а потом просто в моменте… и я уже целуюсь с другой. Не по своему желанию, естественно, я бы никогда… Никогда не изменил тебе и не воспользовался бы. Я же тебя люблю. — Я знаю, знаю. — Кивает, глотая вязкую слюну. — Я просто… — Знаю. — Также утвердительно отвечает он, что вызывает ухмылку на губах. — Я скучал… — Тянет, чмокая в губы. — Я тоже, — отвечает на ласки, улыбаясь от своих глупых мыслей и решает их озвучить: — Я даже спать без тебя не могу. Тэхён улыбается. Он тоже. Тоже не может спать без него и весь сегодняшний день он провалялся в постели только из-за алкоголя в крови. — Я так распереживался… — облизывает губы, слегка хмурясь. — Ты мне не написал и даже не постучал в дверь. Думал, что уже все, что мы расстались и… — Я стучался. — Перебивает, обрывая на слове. — Что? — удивляется, потому что такого не было. По крайней мере, он не слышал, несмотря на то, что очень сильно ждал. — Я стучался утром минут пятнадцать, но ты не открыл двери. — Поднимает плечи, потому что, если быть честным, то, стоя за дверьми и ожидая, пока их откроют, Чонгук тоже уже много чего себе надумал. Но он бы просто так не отпустил. Никогда бы не позволил им разойтись из-за какой-то ерунды, что произошла из-за глупости и по чистой случайности. Тэхён бы не открыл сегодня, не открыл завтра, окей, пофиг, значит, выловит за углом после работы или в подъезде. Ждал бы хоть весь день, но точно бы не упустил. — Во сколько это было? — напрягает мозг, чтобы вспомнить, но в голове сплошной туман и ни одного стука. — В восемь утра. — Боже, Чонгук… — Тэхён спокойно выдыхает, начиная смеяться. — Я уснул только недавно. В это время я бы даже если бы война началась, не проснулся. Чонгук вместе с ним начинает смеяться, ярко улыбаясь. Целует, обнимает и получает все в ответ с придачей. Остановиться совсем не получается, потому что срочно нужно восстановить все потраченное время впустую, которое они могли бы провести вместе. Нужно вдоволь нацеловаться, наобниматься и лечь в кровать вместе, чтобы просто потратить всю ночь на разговоры обо всем на свете. Потому что для них главным в жизни стало теперь именно это. Время вместе, ночь, балкон и идеальная температура тепла, которое они образуют, становясь почти что одним целым. И с каких это пор они стали такими? Да неважно. Главное, что просто хорошо. Хорошо с ним. И с ним. — Подожди, — Чонгук, неожиданно кое-что вспомнив, отрывается первым и также быстро ставит Тэхёна на ноги. — Что? — вытягивает губы в трубочку и только смотрит за тем, как Чонгук отходит от него, заходя к себе домой. — Подожди тут минутку. Тэхён, ничего не понимая, лишь молча уставился вперед, где только что был Чонгук. Ждет его, как тот ему сказал, и моментально начинает мерзнуть, оставшись без своей грелки, из-за чего приходится обнять себя руками. Ждет, но Чонгука все нет и нет. Уже начинает перекатываться с пятки на носок, как балкон снова открывают и Чонгук, поджимая губы, выходит наружу, выводя из-за спины руку, в которой находится букет, собранный из шоколада. — Боже… — Тэхён от увиденного закрывает рот ладонью и смотрит на Чонгука, но тот тянет букет все ближе. — Ну зачем… — однако все равно забирает. — Юна и Бёрт заметили, что я вернулся домой слишком рано и ходил с недовольным лицом, поэтому вытрясли из меня информацию о том, что мы поссорились.  — Как это связано с букетом? — заинтересованно спрашивает и льнет ближе. — Бёрт сказал, что, кто бы виноватым ни был, извиниться нужно. Я и без него это, конечно, знал, но когда они начали говорить про подарки, останавливать их не стал. — Кладет руки на тонкую талию, легонько щипая за кожу, и спускается руками к ягодицам, не обрывая при этом зрительный контакт. — Юна сказала, что этот букет будет беспроигрышным. — Как же она была права… — уже полусонным голосом говорит, благодаря за шикарный подарок поцелуем. — Спасибо, спасибо… — Я рад, что у нас все хорошо. — Тоже полусонно, потому что усталость начинает показывать себя все сильнее. — Аналогично. — Хмыкает, полностью соглашаясь. — Давай на балконе всю ночь проваляемся? — Ты не замерзнешь?  Тэхён усмехается. — Рядом с тобой — точно нет.  С любым другим Тэхён бы точно не согласился на это и уж тем более не предложил, но сейчас он находится с Чонгуком. Он предлагает это Чонгуку сам, потому что с ним он не замерзнет и, зная его, Тэхён уверенно может сказать, что и сам Чонгук не допустит того, чтобы Тэхён замерз.  Потому что любит.  И не только он. Так и проходит вся ночь. Темное небо стоит на месте, а звезды становятся все ярче и ярче, стоит им приглядеться к ним сильнее. Пледы, которые они притащили, дают несильную мягкость, а другие лишь просто укрывают тела, ведь тепло дает здесь только Чонгук, который крепко обнимает Тэхёна, опаляя своим жарким телом. А Тэхён только и делает, что что-то рассказывает, жмется к своему обогревателю и ест свой любимый киндер, параллельно попивая чай с молоком, который тоже успел разлить по кружкам, прекрасно понимая, что счастлив. Счастлив, находясь рядом с ним.  Находясь с ним на их балконе, темной и глубокой ночью, прижимаясь ближе, пряча красный нос в широкую грудь и видя уже десятый сон, понимает, что счастлив.  И не только он счастлив. Чонгук спит, прижимая свою ледышку к себе и тоже понимает, что счастлив. Рядом с ним. Он счастлив. Он. Такой горячий, сильный, мужественный и такой огромный, счастлив оттого, что прижимает к себе такого холодного, маленького и хрупкого Тэхёна.  Чонгук прижимает к себе своего Тэхёна, пока Тэхён жмется к своему Чонгуку. Противоположности притягиваются, да? Да.