Давай научимся любить?

Как будто это так просто.

Отпустить...

Если для вас это кажется лëгким —

просто взять и бросить,

значит вы никогда по-настоящему не любили.

***

      Алаз никогда не мог даже представить, что можно так сильно кого-то любить. Когда ты растëшь на примере мамы и папы, и тебе кажется, что любовь между супругами — это желать друг другу доброго утра и вместе ездить на работу на разных машинах, а потом... А потом она приходит в твою жизнь, и ты забываешь себя от этого убийственного чувства. Не можешь дождаться, когда она посмотрит в твою сторону. Не можешь дышать, когда она не трогает. Не хочешь жить, когда не можешь поцеловать.       Здоровый эгоизм, взрощенный годами в рамках борьбы за собственное выживание, извращается. А со временем забывается вовсе. Уже нет понятия — я. Есть только она. Всё ли с ней в порядке? Она здорова? Ничего не тревожит? Не голодная? Не плачет по ночам? Хоть иногда улыбается?       Два года разлуки и вечных переживаний, непрекращаемых поисков. Вопросы крутились в голове друг за другом, а воображение рисовало плохие картинки... Алазом двигало именно это. Он не жил прошлым, его волновало только настоящее. Жить в настоящем, не зная ничего о состоянии Аси — самое ужасное наказание, которое он получал в своей жизни.       Даже если она пошлёт его нахуй при первой же встрече (а он был уверен, что она так и сделает), он не перестанет её искать.       С этим девизом Сойсалан обходил Стамбул сотни раз и был не намерен сдаваться. Найдёт — избавится от страхов. А там уже будет ясно, есть ли смысл бороться за неё... Даже если нет, он всё равно будет. Если проиграет, то станет её тенью. Но всегда будет рядом...

***

Бросать человека, который так сильно тебя любит, когда и ты его очень любишь, это заведомо ошибка, ведь так?

      Аси задавала этот вопрос себе миллионы раз. Быть с Алазом иногда было очень больно. Но с самого первого дня, когда она полюбила его, Аси поняла, что быть без него — намного больнее. Невыносимо. Пусто. Душа разрывается, и сердце не гоняет по венам кровь, а плачет ею.       Она всегда громко кричала, что справится без него. Что мир не крутится вокруг него. Что он — не центр Вселенной. Чем больше кричала — тем меньше в это верила.       Сколько раз расставались — уже не сосчитать. Но ту боль она никогда не забудет. Как ходила по городу в одиночестве, видела людей, которые мило держались за руки, улыбались друг другу, целовались... Как вечно представляла, что это могли быть они, но всё снова разрушилось, и в этот раз уж точно навсегда.       Аси очень любила думать о прошлом. Она анализировала все свои слова и поступки, прогоняя мысленно тысячи раз то, что она могла бы предотвратить, изменить, как она могла бы всё исправить...       Как хорошо, что Алаз был другим и всегда был готов сражаться. Ведь если бы он не брал её руку снова и снова... Она бы отпустила.

***

— Чëрт! Брат Гювен, я ничего не могу найти в этой аптечке, у меня руки трясутся! — истерично проговаривает Аси в трубку телефона. — Дочка, успокойся, всё будет хорошо. Дыши глубже. Я уже говорил тебе, температура у Алаза – это вполне нормальная реакция организма на воспаление, — мужчина по ту сторону разговора пытается помочь девушке справиться с переживаниями, но у него совсем не выходит. — Извини, но я тебе не верю! Он дрожит и всё плечо в крови. Это не нормально! — Аси... — доктор вздыхает и решает сменить тактику. — Если ты сейчас будешь так нервничать, то не сможешь помочь. Давай ещё раз. Ищи дексалгин и что-то антигистаминное. Если будет ибупрофен, его тоже бери.       Высыпав всё из коробки на пол, Аси нервно перебирает таблетки. Хочется выкинуть половину к чертям. Их слишком много! И Алаз остался один в спальне... Вдруг ему ещё хуже стало, а она тут роется как дура? — Нет, брат Гювен, я так не могу, — Аси сдаëтся, отшвырнув очередную ненужную пачку таблеток в стену. —Вызывайте скорую, пусть едут в любом случае. — Хорошо, я всё сделаю. Ты всё равно продолжай искать.       Спустя две минуты Аси находит злосчастный дексалгин и поднимается наверх. Алаз лежит на боку, спиной к двери, и не видит, как брюнетка влетает внутрь. — Нет, мама! Я тебе объясняю ещё раз! Никаких. Больниц. — он говорит это злобно и уверенно. — Я обещал Аси, что мы больше туда не поедем. Я не хочу, чтобы ей опять было плохо! — ТЫ СОВСЕМ ПРИДУРОК, АЛАЗ?! — девушка кричит, заставив его развернуться. — Отдай телефон, живо!       Аси выхватывает трубку у него из рук. — Тëтя Неслихан, он не в своём уме, ни слова не слушайте! Мы поедем в больницу, и, если надо, я хоть год там проживу, лишь бы этот идиот вылечился. Извините, невыносимо!       Алаз концентрируется на её голосе, но делать это становится всё труднее. Спина больно пульсирует, пальцы ног колит, и холодно. Безумно холодно... Он открывает глаза и видит, как Аси зажимает между плечом и ухом телефон, а руками тянет к его рту какую-то таблетку. Не думая, глотает её и хватает девушку за руку. — Да-да, я нашла обезболивающее, только что дала, — Аси продолжает говорить, смотря Алазу в глаза. Что-то слушая, обращается теперь к нему. — Потерпи, родной, не засыпай только.       Алаз с трудом улыбается. Она так редко называет его так ласково... Сердце трепещет каждый раз. Только руки у неё трясутся так же, как и сам Сойсалан от холода. Это очень плохо, сильно расстраивает... Парень подносит её ладошки к своим губам и нежно целует, прикрывая глаза.       Он не видит, но от этого жеста Аси начинает плакать. Видеть его таким — мучающимся, но заботящимся — совершенно невозможно.       Чтобы не нервировать лишний раз Алаза, она решает занять себя чем-то. — Я... Пойду тебе одежду чистую приготовлю и, может, чай заварю, — произносит, отворачивая лицо. — Аси-кыз? — Алаз совсем тихо к ней обращается. — Мм? — Аси откликается, делая вид, что разглядывает что-то в комнате. — Поцелуешь?       Когда он просит об этом, внутри всё разрывается. Лучше пусть он увидит слëзы, чем она сейчас откажет. Быстро приблизившись, Аси нежно целует Алаза в губы, немного на них задержавшись, затем в щëку и в нос. — Ну не плачь, пожалуйста.... — просит Сойсалан, почувствовав небольшую каплю на своей щеке. — Это ужасно, когда ты из-за меня плачешь. Я сразу чувствую себя...       Алаз не договаривает, брюнетка перебивает его. — Ты не виноват! Я не плачу от того, что ты сделал мне больно. Это совсем другое, и вины твоей здесь ноль! Даже не пытайся спорить.       Аси немного злится из-за того, что ей приходится объяснять ему подобное из раза в раз. Но злится не на него, а на обстоятельства, которые снова заставляют испытывать отвратительные эмоции. И на то, что жизнь вообще когда-то породила в её любимом человеке этот комплекс вечной вины. — Алаз, закрывай глаза. Поспи, пока врачи едут, — Аси просит об этом, потому что видит, что ему уже сложно даже на неё смотреть. — Ты полежишь со мной? — Ни на секунду не отойду, обещаю. Буду сторожить твой сон.       Алаз снова улыбается одними только уголками губ, а Аси ложится рядом с ним на бок, прижимаясь лбом к его лбу. И только спустя время она осознаёт, что делает это для того, чтобы точно слышать, как он дышит...       Сойсалан засыпает, пока Аси бережно поглаживает его руку и слушает дыхание. И только в тот момент, когда снизу раздаётся громкий звонок, она встаёт, чтобы как можно быстрее открыть дверь. Спешит вниз, забыв надеть тапочки, и встречает двух докторов – мужчину и женщину. —Здравствуйте, вы вызывали? — спрашивает женский голос. — Да! На второй этаж проходите, не разувайтесь, — Аси проговаривает быстро, а потом думает, что она дура, потому что они наверняка и не планировали снимать обувь, но сразу прогоняет все неважные мысли прочь.

Только Алаз. Важен только он.

      Вот мужчина уже осматривает всё ещё наполовину спящего парня, пока женщина что-то достаёт из медицинского чемодана, а Аси стоит в трёх метрах от кровати и искренне старается ни о чëм не думать. Только о том, что скоро Алазу должно стать лучше... — Нет, надо забирать. Если от пулевой, то тем более, — говорит доктор, перевязывая рану. — Капать здесь без толку. — Да, и переливать придётся, — добавляет женщина, и Аси снова начинает тяжело дышать. — Господин доктор, дома совсем никак? — спрашивает вдруг Алаз, отчего брюнетка сжимает ладони в кулак. — Нет, — твёрдо произносит врач хором с Аси. — Сейчас как льва тебя вниз потащим, — добавляет мужчина. — Давайте тогда побыстрее, —проговаривает больной, резко пытаясь встать.       Алаза почти не держат ноги, и с одной стороны его несёт медик, а другую руку держит Аси. Она садится рядом с ним в скорую и старается как можно больше разговаривать, потому что женщина-врач запретила ему снова засыпать. Ответственность за это легла на напуганную до ужаса девушку, но хорошо, что ответственность — это последнее, чего она по жизни боится. — Алаз, ты же хочешь, чтобы я меньше нервничала? — Аси задаёт риторический вопрос, но ждёт на него ответа. — Ага, — Сойсалан кивает, смотря ей в глаза. — Тогда клянись делать всё, что скажут врачи. Алаз снова кивает. — Нет! Клянись, — но девушку такое не удовлетворяет. — Клянусь, любимая, — Алаз говорит тихо, но Аси бы и без слов поняла, что он имеет в виду. Всегда так выходит.       Они едут достаточно быстро, но Аси приходится постоянно думать, как поддерживать бодрствование Алаза. Она задаёт ему разные вопросы, где надо хорошо подумать, и слушает ответы вполуха, параллельно придумывая новый вопрос. Как только она отвлекается на то, чтобы написать родственникам адрес больницы, в которую они едут, раненый Сойсалан сразу начинает отключаться. — АЛАЗ! — громко зовёт Аси. — Да-да, я слушаю, говори, милая...       Он держится с огромнейшими усилиями, Аси это видит и чувствует. Ощутив внезапный прилив сочувствия и любви, она наклоняется, чтобы поцеловать его быстро в губы. Быстро, потому что женщина-доктор сидит рядом и смотрит в данный момент на мониторы. В любом случае, они не одни, и значит Аси немного неловко. — Надеюсь, это не мой последний поцелуй, — шепчет вдруг Алаз, чем вызывает негодование. — Я тебя щас ударю! — гневно отвечает брюнетка. — Вы хотите, чтобы он оказался прав?! — с упрёком спрашивает врач, которая, видимо, не понимает сарказма. — Ээм, нет, госпожа доктор, — Аси немного смутилась, — Конечно я не буду его бить. — Тогда не говорите то, что не имеете в виду.       Фраза женщины звучала так строго, что Аси глубоко ушла в свои мысли и даже снова почувствовала себя виноватой. Как тогда... Когда Алаза везли на операцию после ранения, когда Аси казалось, что она не успеет пояснить все свои слова... Они совсем недавно говорили с Алазом на эту тему, и он объяснял, что не воспринимает всерьёз еë жестокие оскорбления, но вдруг это не так? Может надо сдерживать все слова-угрозы и грубости, чтобы больше никогда о них не жалеть? — Аси? — зовёт Алаз, когда чувствует, что что-то не так. — Ты в порядке? — Да! — отвечает очень резко, снова концентрируясь на важном. — Главное ты будь в порядке... — Я больше не могу, — он говорит так жалобно, что женщина достаёт шприц и вводит лекарство парню в плечо. — Так и думала. Ты ещё хорошо держался, спи.       Получив одобрение, Алаз наконец закрыл глаза. Аси сразу занервничала и сжала его ладонь посильнее. — Долго осталось ехать? — она задаёт вопрос женщине, чтобы разбавить эту давящую на виски тишину. — Две минуты.       Аси утвердительно кивает, но ощущает эти две минуты, как вечность. Наконец машина останавливается, и девушка наблюдает за тем, как спящего Алаза выгружают на улицу и завозят в больницу. Совсем не подозревая того, как сильно ей придётся переживать в дальнейшем, она направляется следом... — Девушка, стойте! — кричит женщина в возрасте, находящаяся у стойки регистрации. — Вам дальше нельзя! — Как это? — Аси впадает в ступор и замедляет шаг. — Это инфекционная больница, мы не пускаем сопровождающих. — Но... — брюнетка даже не знает, что сказать в ответ, так как никогда с таким не сталкивалась. — Здесь нет «но». Вы родственница? Только родственники могут передавать вещи. — Я... Я невеста, — поддерживать диалог становится труднее, так как Аси видит, как Алаза увозят дальше, и он начинает исчезать из её поля зрения. — Документ есть? — Что??       Видно, что женщине абсолютно безразлично, кто/о ком/почему переживает. За окном ночь, и она просто делает свою работу. Обычно Аси относится с пониманием к таким людям, но не сейчас... — Документ, подтверждающий статус, имеется? Без него Вы, уж извините, никто. — Вы издеваетесь?! Моего жениха везут в реанимацию, а Вы просите бумажки предоставить? — не думая ни о чём, кроме Алаза, Аси не сдерживает в себе агрессию. В этот раз, по её мнению, вполне уместную и оправданную. — Девушка, не повышайте голос. Не положено, вы дальше не пройдёте! — Я НЕ МОГУ ЕГО БРОСИТЬ ОДНОГО ТАМ! — Аси кричит вопреки замечанию, и женщина злобно вздыхает, поднимая на неё осуждающий взгляд. — Охрану позвать?! — Нет! — Аси протирает ладонями лицо и делает пару вдохов, чтобы немного успокоиться. — Поймите, пожалуйста... Он сбежит сразу, когда откроет глаза, если не увидит меня рядом. И всё заново, и никогда до конца не вылечится!       От осознания ситуации глаза начинают слезиться. Аси чувствует себя уязвимой, униженной, а самое ужасное — ненадëжной. Не может даже прийти и сесть рядом, чтобы поддержать. Алаз всегда приходил за ней в самые отчаянные моменты и ужаснейшие места, а она оставила его одного. Мерзко и больно! — Девушка, вам придётся ждать внизу. Вон скамейка, сядьте там, — женщина намеренно игнорирует слëзы собеседницы и утыкается носом в бумаги.       Аси понимает, что не может справиться самостоятельно и звонит по телефону, надеясь на помощь. — Алло? Тëтя Нес..лихан, — начинает говорить с трудом от слëз и нервов. — Что с Алазом?! — одному Аллаху известно, что подумала мать в этот момент, и Аси снова корит себя, в этот раз за то, что не додумалась успокоиться перед звонком. — Я не знаю! Его увезли внутрь, а меня... Не пускают! Я тут сойду с ума, — она плачет в трубку и понимает, что успокоиться уже не получится. — Дочь, мы уже едем. Всё уладим, не бойся! Если что, в нашу больницу перевезём, не изводи себя сильно. — Пожалуйста, езжайте быстрее! Я н.... — Аси снова заговариваривается. — ...Не могу, когда он там один.       Выслушав ещё пару фраз от Гювена о том, что всё обязательно будет в порядке, Аси села на скамейку у входа в больницу. Сразу же начала прокручивать все события, продолжая при этом плакать.       В смысле без документа она «никто»?! Алаз — отец её покойного ребёнка, её судьба и самый любимый человек на планете. Как это можно обесценить отсутствием какой-то бумажки??? А если у него там сейчас снова остановится сердце, а Аси здесь об этом даже не узнает?!       Она так хорошо помнит эту боль... Ту голубую куртку всю в крови в её руках, те часы, минуты, секунды мучительных ожиданий. Тот голос, который озвучивал, что Алаз ещё не проснулся, что состояние критическое. И своё критическое состояние, когда не хотелось даже дышать...       Несчастная от нахлынувших эмоций и воспоминаний девушка не сразу замечает, как в дверь больницы буквально влетают Неслихан с мужем и Чагла. Женщина подходит и резко обнимает Аси за шею, но всего лишь на пару секунд. Её внезапно прерывает дочь... — Не трогай её, мам! Это опять из-за неё Алаз попал в больницу! — Чагла говорит быстро и истерично, практически крича. — Чушь, — жёстким тоном отвечает ей Неслихан и поворачивается к брюнетке. — Не слушай, дочка. Она просто напугана...       Чагла уходит в противоположную сторону, что-то бормоча под нос, Неслихан, погладив невестку по волосам, спешит с Гювеном в регистратуру, чтобы разобраться в ситуации, а Аси остаётся одна и не может вдохнуть. Дышать так тяжело, воздух будто украли, выкачали из этой больницы, чтобы люди сильнее страдали.       Она начинает слышать своё бешено колотящееся сердце, а в голове крутится отвратительное «опять из-за неё».

Страшно... Больно.

Страшно больно.

      Стены сливаются с потолком, взгляд расфокусируется, и Аси кажется, что она сейчас упадёт. Алаза нет рядом, и никто не удержит, не поймает. Никто её не поймёт. Никто ей не поможет.       Она задыхается ещё больше и кладëт руку на грудь, пытаясь успокоить сердце. Но это не работает, а наоборот, руки начинают трястись в ответ. Откинув голову назад, Аси пытается захватить для лëгких хоть что-то...

Но кислорода всё ещё нет.

      Она закрывает глаза и машет руками у лица, ей очень жарко. Пытается считать в уме, как учил психолог, к которому она пару раз ходила после того самого ранения Алаза и осознания потери дочки, но эти цифры совсем не работают... Один — Алаз остался в этой больнице. Два — раза уже она оказалась в подобном состоянии за последнее время. Три — месяца почти прошло с той злосчастной ночи.       Так как Аси всегда и много обо всём думала, цифры лишь беспокоили ещё больше. На каждую находилась ассоциация, которая делала ещё больнее.       Наконец, заметив брюнетку, какая-то девушка-врач подошла к ней, чтобы помочь. — Госпожа, Вам плохо? Вы меня слышите? Доктор склонилась над Аси, но та не подавала никаких признаков того, что она в сознании, только лишь хватала ртом воздух. И было видно, с каким трудом. — Госпожа, меня зовут Ада, я хочу Вам помочь! Сразу же сообразив, что у Аси паническая атака, врач присела на коленки рядом и потихоньку взяла её за руку. — Я здесь, посмотрите мне в глаза, — она произнесла это очень аккуратно и метко.       До этого момента Аси не замечала, что ей хотят помочь, или же не хотела замечать. Расслышав наконец женский голос, она подняла взгляд на доктора. Среди размытой картинки Аси смогла разглядеть эти огромные, почти бездонные зëлëные глаза. — Спокойно, Вы не одна. Держите, — врач протянула брюнетке бутылку с водой, заранее её открыв, и снова представилась. — Я доктор Ада, чем я могу Вам помочь?       Аси выпила залпом глотков десять, кажется, как будто пытаясь заменить водой кислород. Затем, спустя пару обрывистых вдохов, сфокусировалась на зелëных глазах собеседницы и произнесла... — Там... Мой... — говорить было в целом сложно, а найти подходящее слово в этой ситуации будто бы вообще нереально. Жених? Парень? Любимый? Всё, сука, не то без чëртовой бумажки! — Кто-то лежит внутри и Вас не пускают? — девушка говорила вовлечëнным и сочувствующим тоном, в отличие от других работников этой больницы. Этот тон сразу зарождал внутри надежду. — Да... Мой Алаз... Его увезли, — Аси произнесла его имя и закрыла лицо руками, пытаясь остановить слëзы. Безрезультатно. Снова...       Спустя пару секунд раздумий раздумий девушка-врач понимающе посмотрела на брюнетку, вздохнула и произнесла... — Поняла. Как Вас зовут? — Аси... — Встать можете? Очень надо. Можете опереться на меня. Зеленоглазая протянула руку навстречу, и Аси ухватилась за неё из последних сил, недоумевая и ничего не понимая. Как только получилось встать, Ада заговорила шёпотом. — Аси, теперь пару шагов вперёд и падайте. Только осторожно.       Ей показалось, что она ослышалась. Аси вопросительно взглянула на врача, и, когда та утвердительно кивнула, стало ясно, чего она хочет. И как она сама не додумалась?! В больницу ведь не могут не пустить больного.       Сделав пару шагов вперёд, Аси без колебаний закрыла глаза и полетела вниз. Доктор Ада всеми силами старалась удержать её, но Аси падала уж очень правдоподобно, поэтому оказалась прямо на полу. — СРОЧНО ПОМОГИТЕ, ПОТЕРЯ СОЗНАНИЯ, — врач закричала, поддерживая голову брюнетки, и на крик прибежали несколько врачей, а также Гювен и Неслихан. — Она вся белая, проверьте давление! — сказал напуганно Гювен, а Неслихан нервно начала звать девушку по имени. — Аси! Аси, дочка! — развернувшись, она заговорила ещё громче. — ПОСМОТРИТЕ, ДО ЧЕГО ДЕВОЧКУ ДОВЕЛИ! Выписывайте моего сына отсюда немедленно!       Аси положили на каталку и повезли внутрь, но ей удалось услышать, как женщина с регистратуры объясняет Неслихан, что до утра оформлять выписку никто Алазу не будет. Остальная часть диалога осталась неизвестной, но уже совсем не важной.       Её завозят в палату и перекладывают на койку, поднимая при этом ноги. — Спасибо, — говорит доктор Ада помогавшим медбратьям. — Принесите ещё спирт, карвалол и танометр. Как только они выходят, девушка закрывает дверь. — Аси, Вы в порядке? — Можно на ты... Теперь почти. — Хорошо, сейчас я тебе налью успокоительного, потом полежишь немного. — Долго? — Аси задала этот вопрос растроенно. Она была очень благодарна этой девушке и была готова сделать для неё что-угодно, но увидеть Алаза было сейчас слишком важно... — Не очень. Измерю давление, чтобы самой не переживать. Потом схожу и узнаю, где лежит твой... — доктор запнулась, вспоминая имя. — Алаз... Фамилия – Сойсалан. — Отлично, я найду.       Один из медбратов вернулся через минуту со всем необходимым, и Ада его почти сразу выгнала дальше работать. Теперь Аси удалось рассмотреть её как следует: на вид лет 25-30, длинная толстая русая коса под шапочкой и самые добрые зелёные глаза, которые брюнетка когда-либо видела. — Спасибо Вам огромное за это. Я никогда не забуду Вашу помощь, — сказала Аси искренне, вызвав у девушки улыбку. — Как же не помочь, когда такая любовь? Редко сейчас встретишь, — проговорила Ада, затягивая танометр на руке новой пациентки. — И таких добрых людей тоже... Буду потом нашим детям рассказывать, как чудо-врач помогала к папе в больницу пробраться.       Ада посмеялась, и Аси улыбнулась впервые за эту ночь, немного успокоившись. То ли карвалол быстро действовал, то ли сил плакать совсем не осталось... И ещё понимание, что совсем скоро идти к Алазу, придавало сил. Если он в сознании, то ему нельзя видеть её в таком состоянии, иначе карвалола понадобится несколько бутылок, чтобы сгладить возможную неприятную ситуацию.       Спустя время Ада узнала номер палаты и рассказала Аси, как осторожно туда добраться, но сначала заставила её надеть больничную сорочку, чтобы не привлечь чьë-либо внимание по дороге. Хорошо, что была глубокая ночь, и людей по коридорам ходило мало.       Аси прошла пару этажей и довольно быстро оказалась у триста сорок первой палаты. Ворвавшись внутрь, она увидела спящего Алаза и рядом тëтю Неслихан, которую, удивительно, но всё же пропустили. — Дочь, ты в порядке? Зачем встала? Я собиралась к тебе. — Как он? — Аси проигнорировала оба вопроса и, подойдя к кровати, аккуратно села на край и взяла Алаза за руку. — Всë хорошо, милая, — Неслихан улыбнулась, присев в кресло рядом с другой стороны койки. — Скоро проснётся, опасность миновала. Капельница поможет, а рану обработали и зашили как следует. Ты то как? — Теперь лучше, — сказала Аси, медленно и глубоко задышав. — Утром перевезëм его в нашу больницу или сразу домой, посмотрим по состоянию. Часов пять у вас есть, я сейчас уйду, иначе выгонят нас обеих. Как всегда доверяю Алаза тебе. Неслихан улыбнулась, а Аси кивнула. — Я буду следить, не переживайте. А Чагла?... — Не пустили, только одну меня можно. Не обижайся на неё и не принимай всерьёз её слова. Она не это имела в виду...       Неслихан подошла к невестке и протянула к ней руки. Аси встала и крепко обняла женщину в ответ. В мыслях снова закрутилась фраза докторши из скорой — «Не говорите то, что не имеете в виду»... Жизнь снова подала Аси урок, причём очень важный. В очередной раз показала, как могут ранить слова...       Проводив Неслихан где-то через минуту, Аси вернулась к Алазу. Просто на него смотрела и целовала ладошку. Спустя неопределённое время не выдержала и, придвинувшись, стала гладить парня по волосам, прочëсывая их пальцами как обычно. От этого Алаз и проснулся... — Мм, — промычал Сойсалан, пошевелившись. — Алаз... — Аси сразу же придвинулась ещё ближе и бережно погладила его лицо. — Я здесь, дорогой, с тобой...       Голос его бунтарки показался Алазу каким-то слишком грустным, и он открыл глаза, нахмурив брови. Посмотрел сначала в её лицо, потом бегло на обстановку и обратно. — Аси, мы больше в больницу не поедем, — сказал он сразу серьëзно. — У тебя все глаза красные... — Пусть, зато мы рядом. Я соскучилась.... — Я что был в коме опять? Сколько? — Алаз потянулся рукой к лицу Аси и аккуратно заправил ей кудряшки за ухо. — Упаси Аллах, нет!       Ничего не понимая, Сойсалан оглядел девушку повнимательнее и только заметил, что на ней такая же больничная одежда, как у него. — Что случилось?! — произнёс он испуганно и попытался сесть. — Тебе плохо?? — Нет-нет-нет, Алаз, — Аси надавила руками ему на грудь. — Лежи! Я в порядке. — Не верю, Аси-кыз. Ты всегда глаза отводишь так, когда что-то скрываешь.       Провести Алаза ей никогда не удавалось. Он, как назло, все её эмоции глазами считывал так, будто она книжка, написанная на только ему понятном языке. Аси сама своих чувств так не понимала, как это делал он, и иногда это казалось его даром. А иногда её наказанием... Вообще ничего не утаить. Аси глубоко вздохнула. — Я тебе раскажу всë как было, клянусь. — У тебя точно ничего не болит? — казалось, он спросит ещё 500 раз, лишь бы убедиться. — Точно, — Аси улыбнулась одними лишь уголками губ, а затем резко погрустнела. — Можешь меня обнять? — Иди сюда, родная, ложись...       Алаз буквально за секунду отодвинулся ближе к краю, чтобы Аси смогла устроиться рядом. Ещё сильнее начал волноваться из-за её голоса, но решил не показывать этого сейчас. Повернувшись боком, он прижал её к себе двумя руками и несколько раз подряд поцеловал в губы и другие части любимого лица. Аси вдруг стала тяжелее дышать, и скрывать беспокойство сразу показалось бредом. — Аси, я переживаю! Расскажи, что с тобой. — Я просто очень перенервничала, правда ничего более, — уткнувшись носом Алазу в шею, Аси глубоко вдохнула его запах, а затем прошептала... — Я тебя очень сильно люблю. — Я тебя тоже очень сильно люблю, только не пугай так, пожалуйста... — Алаз попросил об этом искренне, но решил, что давить на неё сейчас нельзя. — Если тебе тяжело рассказывать, можем просто полежать какое-то время. Если так тебе будет легче.       Аси просто кивнула, этого Алаз и ожидал. Они пролежали молча в объятиях минут тридцать, и только когда почти заснули, Аси начала свой рассказ об этой ужасной ночи. Алаз снова винил себя за то, что ей пришлось переживать из-за него, но говорить об этом не стал. Она всё равно будет твердить, что он неправильно мыслит, причём до тех пор, пока не поверит, что он этим согласен. Придётся опять врать и винить себя ещё и за это. Алаз Сойсалан = круговорот вины из-за Аси и вранья ради Аси. Лучше даже не начинать эту тему... — И вот я наконец здесь, обманщица, но со спокойной душой рядом с тобой, — вскоре Аси закончила рассказ, и ей сразу стало намного легче. Даже стены больниц больше так сильно не давили. — Ну почему сразу обманщица? Тебе же правда было нехорошо. — Молодец, что оправдываешь меня в любой ситуации. Это радует, — сказала Аси, улыбнувшись, а Алаз вдруг задумался. — Знаешь, кого не оправдаю? — он дождался вопросительного взгляда, чтобы продолжить. — Свою двойняшку. За эти слова в твою сторону она от меня многое выслушает. — Может не надо? Я сама потом с ней поговорю, когда она успокоится. — Нет.       Аси уже пожалела, что рассказала Алазу полностью всë, но обратного пути не было. Он всё равно не перестанет злиться, пока не выговорит свои чувства лично, Аси знает об этом не понаслышке... — А докторше этой мы с тобой цветы купим, вооот такой букетище, — сменив эмоцию, Алаз широко распахнул руки. — За то, что мы сейчас здесь вдвоём и никто нас не трогает, можно даже два. — Аххах, я согласна. Она мне очень понравилась. — Тогда точно два. — Алаз? — Аси вдруг снова изменилась в лице. — М? — он снова чмокнул её в висок. — Я хочу расписаться, — неожиданно произнесла брюнетка, посмотрев парню в глаза. — Аси... — реакция Алаза оказалась неожиданной. Обхватив руками лицо девушки, он прошептал... — Так неправильно. — В смысле?       Разговор вдруг приобрёл большую серьёзность, и Аси чуть приподнялась, уставившись на парня удивлëнным взглядом. — Ты же очень хотел! — Я и сейчас очень хочу. Но не ради каких-то кусков бумаги. Правильно будет, когда ты сама искренне захочешь, чтобы мы навсегда стали семьёй, и поверишь, что у нас всё получится. — Разве важна причина? — Конечно важна. Я не хочу всю жизнь вспоминать, что ты вышла за меня замуж из-за формальностей, — Алаз произнёс это немного печально, и Аси это не понравилось. — Вообще-то ещё по большой любви... — Хочу, чтобы ещё было по большой уверенности.       В палате повисло небольшое молчание, пока оба пытались обдумать ситуацию. Но продлилось оно совсем не долго. — Честно? Я очень удивлена, — Аси усмехнулась, стараясь смягчить обстановку. — Ты только что буквально отказал мне в свадьбе, ты же знаешь? — Ой, не выдумывай! Это всё ты начала, женщина-сомнение. — Алаз ущипнул Аси за нос и снова прижал к себе. — Нет, и кто из нас ещё сомневается, ты мне скажи?       Они ещё какое-то время поспорили, пусть и абсолютно по-доброму, и Аси вдруг вспомнила, чем можно занять остаток ночи. — Алаз Сойсалан, скажите пожалуйста, Вы как себя чувствуете? — спросила брюнетка с напускной официальностью. — Я здоров как лев. А чего так не по-родному? — Ну, мы же друг другу никто по мнению бумажек... — пусть девушка совсем не обиделась, но не могла упустить шанса слегка упрекнуть любимого за его нежданное решение. — Асиии, знаешь, что я бы с тобой сейчас сделал, если бы у меня спина не болела? — Алаз с силой сжал её талию, пощекотав рëбра. — Обманщик! А говорил, что здоров! — Ладно, признаю, неприятные ощущения есть. Но в целом я себя нормально чувствую.       Алаз был честен, и Аси, всмотревшись в его лицо какое-то время и убедившись, что это правда, вырвалась из его рук и пошла за сумкой в сторону окна. — Мама принесла наши вещи снизу, когда меня увезли, — она пояснила свои действия. — Чья? — ответ Алаз и так знал, но не уточнить не мог. — Твоя, чья же ещё. — Как давно ты её мамой называешь? — в этот раз сомнений не осталось, ему точно не послышалось. Вопрос крутился в голове уже не первый день... — Ах да, я же не жена тебе, прости, — девушка показательно надула губы. — Аси... Опять? — Да блин, Алаз, просто сказала. Мама и мама, чего ты цепляешься? — Ничего... Просто удивился. Мне тëтю Эльмас тоже значит мамой можно звать? — Можешь хоть мамой, хоть папой звать, это вообще не важно. — Супер, так ей и передам!       Алаз довольно усмехнулся, когда Аси снова закатила глаза. Наконец она окончательно успокоилась и пришла в себя... А насчёт мам он спрашивал серьёзно, потому что тоже переживал. Аси очень трудно давалось в целом привыкнуть к слову «мама», он об этом знал. И даже если сам Алаз со своей мамой сейчас не очень ладит, хорошо, что у Аси их теперь будет две. Женщине нужны женщины, благодаря Чагле он это тоже хорошо усвоил. — Всë, раз ты в здравом рассудке, давай играть. Выспаться всё равно не успеем, — сказала Аси и быстро залезла обратно на кровать с колодой карт в руках. — Хорошо всë-таки, что я их с собой ношу. — Да. Тяни!       Алаз усмехнулся такому нетерпению и вытянул первую карточку.

Что бы вам хотелось, чтобы ваш партнёр делал больше, а чего меньше?

— Интересно... Начнёшь? — спросила Аси. — Да, без проблем. Итак, первое, — Алаз в привычной манере поднял вверх указательный палец. — Я хочу, чтобы ты меньше стеснялась со мной на людях. Чтобы я мог спокойно тебя целовать в любой обстановке и не чувствовать всей своей аурой твою неловкость. — Но ведь... — Аси сразу захотела возразить. — Чшш, не перебивай! А то я забуду что-нибудь, — Алаз не дал ей этого сделать и поднял ещё один палец. — Второе. Сегодня думал об этом в таблеточном бреду... Хотелось бы, возможно, чтобы ты почаще меня как-нибудь ласково называла. — Но... — Аси опять попробовала возразить. — Потому что сегодня ты так делала, и это было очень приятно. Вот теперь давай своё «но», — Алаз улыбнулся, ожидая протеста. — Наконец-то! Во-первых, на людях целоваться так, как мы любим, неприлично! — Возможно. Но мы же один раз живём, нахрен приличия? — А ну не перебивай теперь ты. Во-вторых, для меня твоё имя – это уже ласково, Алаз. — Ну да, ты его очень красиво произносишь, лучше всех... Особенно, находясь на мне.       Улыбаясь, Алаз протянул к девушке руки. — Я сверху не лягу, тебе будет больно, — Аси опустилась слева от него, а сверху положила только одну руку. — Возражаю. — Не принимаю. Я не закончила... В-третьих, я тебя услышала. Я постараюсь, любимый...       Сойсалан совсем не ожидал, что Аси дествительно услышит его просьбы, поэтому расплылся в широченной улыбке, притянул к губам её ладошку и затяжно поцеловал. — Рай для моих ушей, — произнёс он нежно. — Твоя очередь, что мне ещё исправить? — Хмм, — Аси демонстративно задумалась. — Первое, и, наверное, единственное. Перестань пренебрегать своим здоровьем и жертвовать собой ради меня. — Ты знаешь, что я никогда не смогу тебе этого пообещать, — Алаз повернулся на бок, лицом к Аси, и как всегда запустил руки в её кудри. — Знаешь, что если выбор встанет между мной и тобой, я всегда выберу... — Меня, конечно. — Аси договорила эту очевидность за него. — Это и бесит, Алаз. Это эгоизм. — В смысле? Это забота, защита. Я вообще-то обязан так делать... — Нет. Ты не обязан выбирать меня в тех ситуациях, когда я могу тебя потерять.       Алаз громко вздохнул. — Пиздец, я видимо тупой, потому что не понимаю, почему это эгоизм. — О, не переживай, милый, я тебе объясню, — Аси эта тема беспокоила уже давно, поэтому она говорила очень увлечённо. — Ты просто боишься, что я пострадаю, и ты не сможешь спокойно жить. Поэтому готов умереть вместо меня в любой ситуации, чтобы не испытывать боль. Это и есть эгоизм.       Сойсалан посмотрел на девушку с ухмылкой, вызвав у неё недоумение. — Аси, это так забавно. — Что именно?! — было видно, что она такого настроя не разделяла. — То, что ты тоже боишься меня потерять, поэтому об этом просишь. Это здоровый эгоизм. Упрекать меня в нём странно. — Я просто не хочу, чтобы тебе было больно... — Аси глубоко задумалась после его слов, потому что под таким углом ещё не смотрела. — Я тоже, сладкая. Я тоже не хочу, чтобы тебе было больно. — Тогда заботься о себе! Потому что я о себе забочусь, чтобы тебе не было больно.       Теперь уже Алаз задумался над её словами. Оказывается, недостаточно делать всë для любимых. Важно ещё иногда переживать за себя, чтобы не переживали они. Раньше, почему то, эта истина не приходила в голову. — Я тоже тебя услышал, Аси-кыз. Очень постараюсь себя беречь, но только ради тебя.       Аси потянулась вперёд, чтобы накрыть губы Алаза своими. Хоть как-то ей удалось взять с него слово об осторожности. Может теперь наконец не будет забывать про лекарства и игнорировать боль...       Ответив языком на поцелуй, Алаз почувствовал себя самым везучим человеком, несмотря на то, что лежал сейчас ослабленным в больнице. Сила не в том, как ты себя чувствуешь, а в том, что она рядом. Да, он уверен, что с лёгкостью отдал бы свою душу даже за один такой поцелуй. Но он не будет этого делать, если это сделает ей больно.       Оторвавшись от девушки, Сойсалан вдруг задал вопрос. — То есть нет того, чего мне стоит делать больше? — Не могу придумать, — призналась Аси, облизнув губы и отдышавшись. — Ты и так делаешь для меня много, вообще всегда. — Спасибо... — Тебе. — Переходим дальше? — Да.

Что вы чувствовали и о чëм думали в моменты расставания друг с другом?

      Вопрос совсем не обрадовал. Заранее предвещал много дурных воспоминаний... Поэтому и Алаз, и Аси хором вздохнули, уставившись в бумажку и не зная, с чего начать. — Два года... — прошептала девушка. — Кошмаров... — Сойсалан продолжил фразу. — Я хотела сказать одиночества... — Тебе было без меня одиноко? — Очень. — А мне страшно... Алаз стал вглядываться в потолок, а Аси погладила его по плечу. — Чего ты боялся? — тихо спросила она. — Всего. Засыпать, потому что видел кошмары. Не засыпать, потому что только во сне тебя видел. Проснуться, потому что всё потерял. Не знать, в порядке ли ты, вот это вообще самое страшное. — Что тебе снилось? — Каждый раз разное... Но в каждом сне я тебя терял. — Мне жаль... — Мне тоже. Но не себя, я всё заслужил. — Ты как обычно, — Аси даже не планировала сейчас комментировать его комплекс мученика и виновника во всех грехах. Слишком хорошо знала, что толку в этом нет. — Знаешь, что Яман считал меня психом? — Почему? — Аси сначала показалось странным, что он перевёл тему на брата. — Потому что у меня на потолке, — Алаз показал пальцем вверх комнаты. — Вон там, над подушкой, висела твоя фотка. И он это увидел, конечно же. — Охренеть... — Аси даже не знала, как на это ответить, поэтому решила признаться. — У меня тоже была наша фотография, но в кармане. Иногда смотрела на неё и думала, вспоминаешь ли ты меня. Алаз усмехнулся... — Нельзя вспомнить то, что не можешь забыть, — сказал он уверенно. — Давай забудем? — предложила вдруг Аси. — Не будем это обсуждать. Было и прошло... — Я не забуду. Но пропустить можем, если не хочешь об этом говорить. — Не хочу. Честно, — проговорила девушка будто с отвращением. — Не хочу даже частично вспоминать, как я была одна. И не понимаю, почему ты хочешь... — Потому что так я в стократ больше ценю каждую нашу секунду с тобой.       Алаз снова прижал свою возлюбленную к себе покрепче и стал поглаживать по спине. — Кто бы знал, что ты такой романтик, — произнесла Аси с улыбкой. — Никому не рассказывай наш с тобой секрет, — строго сказал Сойсалан. — Хорошо, — она хотела добавить, что всё равно мало кто в это бы поверил, но не стала, чтобы не опустить ненароком и так критически низкую самооценку Алаза. Для неё он всё равно был лучшим, а остальным все его достоинства знать и необязательно. — Давай последний вопрос, — попросил парень, потянувшись за картой. — Плохо тебе? — Аси сразу прижалась губами к его лбу. — Нет, очень хорошо. Просто в сон сильно клонит. — Смотри у меня! — Не ругайся. Я теперь себя берегу.       Довольная от этих слов Аси прочитала вопрос.

Какой ваш язык любви?

— Эмм, — протянул Алаз. — Вот этот, — недолго думая, он высунул язык и провёл им по шее девушки. — Ахаххах, дурак! — Аси звонко рассмеялась. — Это про другое. — Про что? — Нет, твой ответ, безусловно, хороший, —брюнетка всë не могла остановить свой смех... — Ну Аси! Объясни, я опять чувствую себя тупым. — Наоборот, ты у меня очень смышлёный! — она поцеловала парня в ямочку на лице дважды, а затем начала рассказывать. — Язык любви у всех разный, по типам различается. Это про то, каким способом люди её выражают. Например, кто-то словами, кто-то подарками, временем, прикосновениями или заботой.       Алаз внимательно выслушал и, не задумываясь, утвердил: — Ну, это же всё про нас. Разве нет? — Да, конечно. Но есть же какой-то ведущий. — Ну и что у тебя? — Думаю, у нас это прикосновения. Сколько часов в день мы сидим, не касаясь друг друга, напомни? — Эмм, — снова протянул Алаз, приподнимая брови. — Ноль? — Вероятнее всего, да. Вот тебе и наш язык любви. — Сомнительная штука... — Сойсалан нахмурился. — Почему? — изумлённо спросила Аси. — Может, время? Потому что я очень люблю обниматься, но... Если мне скажут обниматься с кем-то всю жизнь или проводить время с тобой, не трогая, я выберу второе. — Ахаххах, боже, твоё серьёзное лицо невероятно, — Аси снова хохотала, немного сомневаясь в смышлëности своего жениха сегодня. Но ей удалось мысленно списать это на его больное состояние. — Что я опять не так сказал? — Выбирай: 5 часов в день сидеть со мной рядом, не трогая, или полчаса обниматься? — Выбираю 168 часов в неделю и 365 дней в году не выпускать тебя из рук и поля зрения, Аси. — Алаз произнёс это с некой обидой, следом добавив... — Херня этот ваш «язык любви». Я тебя всеми языками люблю. — Ты ж мой хороший, — Аси обвила обеими руками его шею и прижалась всем телом как следует. — Лучшего ответа на этот вопрос быть и не может.       Аси говорила своим утешительно-нежным тоном, от чего Алаз также прильнул к ней и расслабился. Не разнимая рук, они так и уснули на маленькой больничной койке. Но им так было очень даже удобно.              

***

      Наутро в больнице как обычно началась суматоха. Пациенты постепенно вылезали из своих палат, а доктора спешили на рабочую смену. Выписка Алаза была чуть ли не первостепенной задачей врачей из-за того, что ночью устроила разъярённая Неслихан Сойсалан. Кажется, их фамилию будет ещё месяц вспоминать всё руководство больницы.       И, пока эти двое сладко спали, доктор Ада спешила обезопасить себя от возможных последствий от того, что натворила. Аккуратно пройдя в палату, не удосужившись даже постучать, она увидела сопящих лбами друг к другу ребят и широко улыбнулась. — Госпожа Аси, господин Алаз, пора просыпаться!!! — настойчиво, но по-доброму приказала девушка.       Сойсалан открыл сначала один глаз, потом второй. Спустя ещё пару предложений докторши, он наконец понял, что к чему. — Скоро придут выписывать Алаза отсюда, и придётся вам разлучиться, если вы конечно не хотите, чтобы меня уволили... — смущённо продолжила Ада. — Аси-кыз, открывай глазки скорее, — Алаз провёл рукой по чёрным кудряшкам, а затем перевёл взгляд на врача. — Это вы тот самый доктор-ангел? — Ахахах, уж я то нет, — девушка задорно рассмеялась. — Хотя, знаете, ангел-хранитель у вас определённо имеется. Я в эту ночь вообще не должна была работать. — Вы правы, ангел у нас есть, — произнесла Аси, быстро проснувшись и приняв сидячее положение. Алаз повторил за ней, и они переглянулись.       Доктор Ада увидела в этих взглядах очень многое. Глубокую степень любви и отчаяния... Общую боль. И безграничное понимание. Даже образование психолога, которое она почти получила вдобавок к своей квалификации, ей было не нужно, чтобы всё это разглядеть.       Будучи человеком искренне добрым, девушка мысленно помолилась, чтобы этот самый ангел сделал их двоих по-настоящему счастливыми. Потому что эти ребята, без сомнений, как никто другой этого заслуживают.