татуировки и цветы

      Уже месяц Алтан и Вадим жили вместе. И три месяца — встречались. Справляться с рутиной вдвоем, оказывается, было намного веселее и интереснее, чем по-одиночке. И хотя изначально Алтан ужасно трясся по поводу плохой совместимости в плане бытовых вещей, все вышло намного лучше, чем он изначально ожидал.       С Вадимом было комфортно заниматься чем угодно: делать маникюр, не боясь заляпать лаком свои руки и быть обруганным, учиться делать макияж, принимать душ…       Вадим, по ощущениям Алтана, как будто как жил спокойно, так и продолжил жить. Но, на самом деле, для него это был не менее волнительный шаг, ведь он до чертиков боялся напугать Алтана своей напористостью (учитывая его дружбу и общение исключительно с растениями), но оказалось, что тот был очень даже подходящей Вадиму парой, и с живым человеком умел идти на контакт! Он любил перекидываться смешными словечками из анекдотов, с удовольствием поедал всё приготовленное Вадимом, а ругался матом, как и раньше, по-минимуму. Он был рад жить рядом с Вадимом, иногда быть под его защитой, а иногда — решать вопросы самому. С соседями, например, и с квитанциями Алтан разбирался самостоятельно.       Алтан был умным, действительно хитрым, в нем хранилась тихая и рассудительная доброта напополам с абсолютным душевным спокойствием и равновесием, которое появилось, казалось, только после прихода в его жизнь Вадима, будто он стал финальной частичкой пазла. Алтан все же сохранил свою гордость и остатки недоверия, но Вадим никогда не считал это его недостатками. «Знаешь, без тебя я, наверное, окончательно бы увял!» — с грустной улыбкой однажды заявил Алтан, ковыряясь вилкой в тарелке. Вадим уже было распереживался, что он пересолил салат. «Я рад делать тебя счастливым. И я рад, когда ты тоже стараешься, чтобы осчастливить меня. Это многое говорит, знаешь?» Конечно, Вадим знал.       Бытовая жизнь у них случилась очень веселая. Негласно были распределены обязанности по дому: кто лучше справлялся с мытьем посуды, кто — со стиркой. Алтан начал учиться готовить, и у него хорошо получалось, а Вадим нахваливал его так, что мотивация учиться дальше закрепилась.       Делить счастье в одной квартире, видеть друг друга каждое утро и вечер, чистить зубы вместе, засыпать рядом, заботиться друг о друге в тяжелые моменты, помогать не столько потому, что вы — партнеры, но потому, что вы просто дороги друг другу, потому что вы считаете важным быть рядом, чувствуете привязанность и ответственность друг за друга. «Мы с тобой семья, ты и я!» — сказал однажды Вадим, когда Алтан уже балансировал на грани между сном и бодрствованием. И Алтан заснул с этой мыслью в голове, проснувшись с ней же. Семья. Семья — это большое слово, важное, нечто внутри. Семья хранится в душе.       Вадим, разморенный утренним солнышком, валялся на кровати, рядом с ним лежал уже проснувшийся Алтан, лениво потягивающийся. Поднялся, встал на четвереньки и потянулся, как кошка. Вадим, выжидающий терпеливо, в самый ответственный момент — когда спина должна была приятно хрустнуть, принося облегчение, — смачно зарядил Алтану по жопе, начиная смеяться так, что тот чуть не грохнулся.        — Вадим! — возмущенно крикнул, набрасываясь на него. — Ты! Блин!        — Я не блин, я Вадим, — смеется, в два счета укладывая Алтана рядом с собой, даже подминая его под себя. — Доброе утро, золотко.       Алтан фыркнул, но сдержать улыбку не смог. Вадим посмотрел на него, раскрасневшегося, со сна совершенно милого и пока что даже немножечко слабенького. В голову пришла чудесная мысль:        — Ой, а помнишь ты говорил, что я ебал тебя во сне?        — Вадим! — Алтан стукнул его в коленку, но несильно. Конечно, ничего так не бодрит с утра, как выбитая коленная чашечка, но сегодня вместо этого хотелось обойтись кофе. — Что за новости?        — А у нас ни разу не было утреннего секса, — мурлычет Вадим, наклоняясь ближе, укладываясь на грудь Алтана. У него кожа совсем белая, усыпана родинками, почти черными на её фоне. Соски розовые, маленькие, Вадим проводит по ним руками. Алтан резко вдыхает воздух так, что кожа натягивается и становится видно ребра.        — Разве?        — Ага.        — А в палатке?        — Тебе в жопу уперлась шишка, а у меня потом вся задница была в комариных укусах. Я предпочитаю думать о том, что того раза вообще не было.        — Справедливо.       Алтан тихонько ахнул, потому что Вадим рукой уже поглаживал его член сквозь белье, и вызывало это сейчас только самые положительные эмоции.        — С чего начнем? — Вадим уставился на Алтана, в надежде вывести его на очередной приступ смущения, но тот, пошире раздвинув ноги, рукой взял его за волосы и толкнул вниз, к своему паху. Такого никогда раньше не происходило, но Вадим вопросов задавать не стал — был заворожен происходящим. Алтан довольно щурился, и в утреннем мареве он выглядел как тот, кому действительно нужно было подчиняться, если ты хотел остаться в живых. Это был его дом, его кровать и абсолютно точно его Вадим.        — Поработай язычком, — тихо сказал, но с такой уверенностью, что Вадима прошибло на удивленный вздох. — Пожалуйста?       Вадим больше ничего не спросил, лишь потерся о стояк щекой, а потом языком начал водить по ткани нижнего белья, пропитывая её своей слюной. Алтан несдержанно постанывал, почти что тыкая Вадима носом в свой член, но тот только мурлыкал от удовольствия.        — Хватит, сними уже, — хныкнул Алтан. Вадим послушно стянул с него белье, лизнул розовую головку, заставив Алтана выгнуться, упереться пятками в постель и вскрикнуть.        — У кого-то голос прорезался?        — Хватит! Соси уже блять! — зашипел Алтан, и Вадим просто ошалел от его грубости, которую он никогда себе не позволял. На просьбы быть погрубее иногда, он обычно отвечал Вадиму, что слишком его любит для подобного. «Я постараюсь, но я действительно не знаю, когда буду готов тобой, ну, командовать…» И теперь он был готов. И Вадим подумал, что это реально лучшее утро за все время, которое они прожили вместе.        — Все что пожелаешь, цветочек, — улыбается обманчиво-мило, и тут же берет головку члена в рот. Достаточно взять за щеку — Алтан изгибается, стонет, всхлипывает и дергает его за волосы…       В общем, утро началось бодро.       Из ванной звучали звуки Тейлор Свифт. Вадим приоткрыл дверь, наблюдая за тем, как Алтан танцевал, пытаясь подпевать. Под глазами у него были золотые патчи, а волосы убраны с помощью повязки с кошачьими ушками, на бортике ванной стояла пена для бритья. Выглядел он так, будто ощущал себя главным героем. И для Вадима он им явно был.       Вадим шагнул в ванную, и Алтан резко остановился, выглядело это забавно. А еще забавнее было то, что Алтан очень сильно злился.        — Эй! Стучался бы хоть.        — Мне тоже нравится эта песня, — мурчит Вадим, пропуская все его возмущение мимо ушей. — А еще я только что тебе отсосал.       Он осторожно ухватил Алтана за руку и притянул к себе, чтобы поцеловать в щеку. Алтан обреченно вздохнул. Вадим, несмотря на все дерьмо в своем характере, которое только у него было, — тот еще романтик, на самом деле. Алтан до сих пор со смехом вспоминал, с каким восторгом он смотрел на любой букет, который он ему собирал по случаю романтических ужинов, походов по ресторанам или поездок куда-то. Вадим однозначно тоже любил разные ухаживания. И, наверное, лучшим ухаживанием в исполнении Алтана был подарок в виде поездки на фестиваль за городом с проживанием в палатках, хотя природу и отсутствие удобств Алтан всей душой ненавидел. И, все же, только узнав о желании Вадима хоть в этом-то году поехать и потанцевать под любимых исполнителей, греясь при этом у костров, он, пустив скупую мужскую слезу, отдал половину заработанных за месяц денег на аренду палатки и билет на все дни.       Алтан, вырвавшись из объятий, встал и поставил ногу на бортик ванной. Вся в пене для бритья, и руки у него тоже были в ней. Осторожно проводил бритвой вниз и споласкивал её в ванной. Вадим бесцеремонно начал умываться, широко перед этим зевнув.        — Ты реально бреешь ноги?        — А почему бы и нет?        — Базару ноль.       Вадим такого никогда не делал. Ну, ладно, тут уже алтаново дело. Вадим заметил, что его зубная щетка сухая, так что, выдавив пасту на две, одну сунул Алтану в рот. Тот благодарно кивнул, свободной рукой удобнее протискивая щетку в рот и начиная её пожевывать.        — Фто делать зафра будеф?        — Клиентоф фефсть, вернуфь повдно. На обед вмефте пойдем? — Вадим чистил зубы намного агрессивнее. — Тфоя очередь.        — Ок. И я сефодня гуляю ф фобакой…        — Угу.       Алтан сплюнул пену в раковину и туда же кинул зубную щетку. Вадим повторил за ним и поставил две зубные щетки в стаканчик.        — Какой ты… ты.        — И не поспоришь, — Вадим хрипло рассмеялся. — Кстати, что сегодня хочешь на завтрак?        — О, предоставляешь мне выбор?        — Получишь сейчас за такие слова.        — Ладно-ладно… Сыр остался?        — Естессно.        — Яичницу с хлебом, который у нас в недрах холодильника и вот с сыром.        — Аристократичненько, — хмыкнул Вадим. — Ладно, будет сделано, ваше золотейшество.        — О-боже-нет, опять ты за свое, — закатил глаза Алтан.        — Отрицать то, что ты любишь блестяшки — хуйня дело.       Вадим попытался убежать, но Алтан успел звонко зарядить ладонью ему по заднице.        — У кого-то игривое настроение?        — Выйду из ванной — в жопе у тебя окажется это мое игривое настроение.        — Боюсь-боюсь.       «И правильно делаешь!» — думает про себя Алтан. И вот, когда Вадик уже стоял над плитой, Алтан бесшумно выскользнул из ванной, предварительно заманив туда животных, чтобы они потом не помешали, и, обняв Вадима со спины, недвусмысленно потерся о его бедро.        — А-а, кто-то сегодня чересчур радостный? — усмехнулся он, выключая плиту и отшагивая от неё, чтобы случайно не обжечься.        — А ты как думал, — Алтан хитро улыбнулся, укусив его за плечо.         — Чудо мое расчудесное, — Вадим немного повернул голову, чтобы получить поцелуй. — Ты…        — Ч-щ, — Алтан улыбнулся хитренько, руками полез Вадиму под футболку, довольствуясь его удивленным вздохом. — Тебе вроде было не страшно?        — А теперь мне страшно.       Алтан ласкает рукой уверенно, совсем уже по-собственнически. Зная точно, как надо — за этот месяц приноровился. Вадим все еще удивлялся каждый раз, когда Алтан проявлял инициативу (первое время он вообще ходил шуганный, боясь, что Вадим за подобные попытки выйти из привычных ролей вломит ему в челюсть и, наверное, выставит на улицу, выкинув все вещи в окно), Вадим очень его хвалил. И вот, сегодня настал тот день, когда Алтан, видимо, хотел показать себя во всей красе.        — Я… либидо так и прет, короче, — методично объяснял он, будто сейчас его рука не двигалась вверх-вниз на члене Вадима, а они просто разговаривали за столом.        — Заметно, — Алтан обводит головку члена большим пальцем — Вадим стесненно всхлипывает, скорее даже вздыхает, вызывая у Алтана самодовольную усмешку. Вадим все-таки немного хотел казаться посильнее и сдержаннее, но категорически не получалось. — Блять, а ты быстро учишься…        — С таким попробуй не научись, — мурлычет Алтан, и от этого тона у Вадима мурашки по спине. — А если я нагну тебя сейчас?        — На кухне? — мученически простонал Вадим.        — На кухне.        — Извращенец, у нас кухня — это единственная не оскверненная комната в доме!        — А кладовка…        — Ты неделю назад там…        — А, точно, полка, — Алтан вновь делает запрещенный прием, заставляя Вадима заткнуться. — Прикручивал полку…        — Потому что изящным ударом ноги в порыве страсти снес её нахуй, — заржал Вадим, но тут же задушено всхлипнул. Алтан уверенно сжал его задницу, как бы предупреждая.        — Потому что кто-то ебал меня, как отбойный молоток, — укоризненно сказал Алтан.       Вадим сразу понял, что план был готов еще в ванной, потому что у Алтана в кармане оказалась смазка. Алтан был достаточно осторожным и внимательным, но не самым опытным, потому что два последних года провел в жестком подчинении, но учился он быстро.        — Да, так правильно, — Вадим сдался, тихо сипя, подбадривая этим. Алтан двигал в нем двумя пальцами, бедрами прижав к столешнице и другой рукой все еще мучительно-медленно лаская член. — Блять, пиздец…        — Ага, — Алтан потерся о его бедро стояком, пытаясь немного снять собственное напряжение.        — Когда ты последний раз меня?..        — Недели три назад. Ох-х, ты такой узкий… — Алтан горячо выдохнул Вадиму на ухо, не менее заведенный. — Так хорошо будешь сжиматься на моем члене, буду трахать тебя долго и жестко…       Вадим знал, что никакого «жестко», конечно же, не будет. Не любит Алтан прям уж жестить. Будет громко — это точно! Порозовевшие скулы Вадима говорили Алтану о многом.        — Ох-х, блять-блять-блять, — он специально надавил на простату, размеренными толчками проникая внутрь. — Не тяни, я не неженка в отличии…        — Это обвинение или мне показалось?        — Показалось, уверяю.       Алтан добавил четвертый палец, сложив руку лодочкой. Вадим поставил локти на столешницу, поддаваясь руке Алтана, возложенной на его поясницу, мол: «Прогнись, милый, ты же знаешь, как я тебя такого беззащитного люблю видеть, и трахать тоже обожаю, люблю заботиться, брать на себя что-то!» — и Вадим подыгрывал, хотя в любой момент мог парой легких изящных движений переломать его позвоночник в нескольких местах. Надо было отдать Алтану должное: руки у него были золотые.        — Так хорошо, да? Примешь мой член? — Алтан либо начал страдать нимфоманией, либо он всегда таким был и просто хорошо скрывался, но рот у него во время секса не затыкался. Он либо упивался беспомощностью Вадима, но не злорадно и не в плохом смысле, а ловя дикий кайф от того, как легко было сделать ему по-стыдному хорошо и приятно; либо просто стонал-всхлипывал-плакал, получая удовольствие в больших объемах, чем когда-либо.       Алтан, наконец, стянул шорты Вадима вместе с боксерами до колен, свои спустил до бедер, приставляя член к уже растраханному, щедро смазанному входу. Вздох облегчения вырвался у обоих одновременно.        — Бля-ять, — головка протиснулась в жаркое нутро, Вадим обхватывал его просто восхитительно. Узко, горячо — идеально одним словом. Вадим тяжело дышал, руки у него подрагивали, он до белых костяшек вцепился в столешницу, захлебываясь всхлипами каждые несколько секунд.        — Нормально? — заботливо спросил Алтан, поглаживая живот Вадима, пытаясь понять, насколько тот напряжен. Надо было размазать все его самодовольство и смелость по этой кухонной столешнице. Может, не сразу, но обязательно надо было.        — Блять, больше, — Вадим завел руку назад и попытался притянуть Алтана ближе за бедро. Тот просьбу понял и толкнулся внутрь на всю длину, вызывая у Вадима задушенный вскрик. — Блять!        — О-о, я знал, что тебе понравится, — мурлычет Алтан, упиваясь гордостью за себя. — Посмотрим, сколько продержишься? Ставлю на три минуты.        — Обижаешь, — Вадим всхлипывает, потому что Алтан начинает медленно покачивать бедрами, едва-едва выходя и снова возвращаясь назад.        — А если посильнее? — Алтан выходит наполовину и вбивается в податливое нутро сильнее, быстрее. Вадим растягивается грудью на столешнице, опускает руку на свой член, но Алтан тут же бьет его по плечу, мол: «Э-э, я не разрешал!» Вадим хнычет, но руку убирает. Слышен первый смущенный стон.       Животные в ванной с ума больше не сходят, когда хозяева запирают их там… И слава богу. Алтан сейчас вообще не мог представить, чтобы он оторвался от Вадима и пошел вдруг успокаивать их, как несколько раз до этого уже приходилось делать.        — Люблю, когда ты стонешь, — хмыкает Алтан и прикусывает загривок Вадима. Тот ничего не отвечает, лишь подается бедрами назад. Кухня наполняется шлепками кожи о кожу, всхлипами-стонами-вскриками. Алтан поорать любил чрезмерно, но на этот раз прислушивался к Вадиму, больно уж тот расчувствовался.       Заласканный Вадим не сдержался первым. Запачкал спермой столешницу, из-за чего Алтан чуть не заржал прямо во время соития, но ему было не особо до этого. Вадим так сжался, что два толчка — и Алтана выкинуло в оргазм, он даже толком не понял, что именно произошло. Только Вадима попытался как-то подхватить, чтобы он в послеоргазменном блаженстве не съехал лицом на пол. Но тот быстро очухался.        — Ты кончил в меня.        — Мы проверялись…        — Я не об этом, дурила картонная. Охуеть.        — Это хорошо или?..        — Охуенно это. У меня внутри твоя сперма.       Алтан вышел с тихим хлюпаньем смазки. Из сжимающегося рефлекторно входа вытекло несколько белых капель, тут же оказавшихся на бедрах. Алтан опустился на колени, вцепился пальцами в ягодицы Вадима и смачно прошелся языком по внутренней стороне его бедер, слизывая собственную сперму и остатки смазки. Вадим вновь вцепился в столешницу, уже не пытаясь сдерживать стонов.        — Ты — секс, — в итоге говорит Вадим, когда Алтан от него все-таки отрывается.        — Рад стараться, — Алтан вытер рот тыльной стороной ладони.        — А теперь — в душ, и… одевайся. Такому хорошему мальчику полагается награда, — Вадим как-то очень быстро сменил роль, заботливо поглаживая Алтана по щеке. — Ты не забыл, что мы идем в ресторан? Я тебя кое с кем познакомлю.        — Друзья? — удивленно спрашивает.        — Они тебе понравятся. И ты им.       Вадим поцеловал Алтана в нос, прижал к себе. Алтан почти что упал на него, прикрыв глаза, собираясь с мыслями.        — Давно ты ни с кем не знакомился?        — Все друзья Дирка ушли с ним же. Год, наверное.        — Самое время познакомить тебя с добрыми людьми, а?        — Самое.       День выдался немного прохладным, уже почти октябрь. Ветер гонял разноцветные листья по тротуару, люди ходили со стаканчиками горячего кофе вместо лимонада, навстречу то и дело попадался кто-то в уютном свитере, толстовке или любимом осеннем пальто в сочетании с шарфиком по цветам одного из факультетов Хогвартса. Солнце скрылось за рельефными тучками, обрамленными белыми прожилками, но дождь даже не думал начинаться. Хотя, у Вадима немного гудела голова — метеозависимость.       Они двигались вниз по улице, держась за руки и обсуждая самые разные вещи. Сначала, например, обсудили поездку в ветеринарную клинику за всеми необходимыми прививками животным, потом — планировали вместе отпуск на осенних каникулах. Алтан предложил уехать в горы, Вадим его тут же поддержал, и они, счастливые, перешли к теме своих маленьких бизнесов. Каждый из них взял себе по помощнику, которые первое время творили иногда очень смешную ахинею, а её друг другу рассказывать было одно удовольствие.       Осень пришла в их жизни так спокойно, совсем не пугая и не тревожа, просто укрыв пледом и показав: «Природа успокаивается и засыпает, позвольте и своим тревогам тоже уйти на второй план. Лучше погрейте друг друга хорошенько, ладно?» Алтан обожал осень. У него, в общем-то, день рождения намечался в октябре, и Вадим по этому поводу много его спрашивал, мол, что дарить и кого звать на праздник. Алтан попросил никого не звать. Ему было просто некого. Дарить? Алтан совсем не помнил своих желаний, ему бы еще пожить в спокойствии, и он к следующему году точно составит список! Вадим всем этим так проникся и так от всей ситуации расстроился, что сразу организовал знакомство со своими друзьями, чтобы Алтан начал выползать в общество.        — Я рад, что мы с тобой — идеальное воплощение парадоксальной теории счастья Арнольда Бейссера.       Алтан подавился своим клубничным смузи. Они уже шли к месту встречи с друзьями Вадима. Конец сентября был теплым и уютным, Алтан постоянно таскался в свитерах и джинсовом комбинезоне, при этом покупая Вадиму его любимые дурацкие толстовки и треники.        — Чего?        — Ну, мы типа вкладываемся каждый в себя, принимая себя по большей части такими, какие мы есть, и за счет этого мы оба счастливы сами по себе, да еще и с осознанием своих минусов и плюсов можем развиваться. А, как следствие, вместе мы тоже счастливы и не ебем друг другу мозг. Заебись? Мне кажется, что заебись.        — Ты все-таки прочитал ту статью, которую я тебе кинул?       Алтан смотрел на Вадима с примесью искреннего восторга и удивления.        — Я читаю все, что ты мне кидаешь.       Лучше момента для нежного поцелуя у Алтана не нашлось.        — О, а вот и наши голубки! — послышался голос с другой стороны улицы. Алтан удивленно уставился на кричавшего, пытаясь понять, им ли это было вообще адресовано.       Дорогу перебежал рыжий парень, за ним тут же кинулся, как Вадим заранее объяснил, его хороший друг. Алтан на мгновение замер, испугавшись, но Вадим положил руку ему на плечо, напоминая, что он рядом и эта встреча — безопасная. К Алтану приближалось рыжее неизбежное нечто…        — Привет! — рыжий кинулся в первую очередь к Алтану, показав пальцами «пис». — Будем знакомы! Олег мне все уши прожужжал, как Вадим хочет нас всех познакомить.        — Это правда, — вышеназванный Олег тут же оказался рядом. Голос у него был хрипловатый, но приятный, и Алтан даже немного расслабился, думая о том, что Вадим был знаком с какими-то типичными женатиками все это время.        — Это Олег и Сережа, — очень кстати поспешил сказать Вадим.        — Приятно познакомиться, — Алтан чувствовал себя немного неловко, но, к счастью, рукопожатиями никто обмениваться не стал. Все-таки не рабочая встреча. Сережа очень мило улыбался, Олег зеркалил его улыбку.        — Юля, Игорь и Дима догонят нас на месте, — Сережа ухватил Олега за руку и взглянул на него будто в поисках подтверждения своих слов. — Так что пойдемте. Отсюда полчаса пешком.       Сережа искусно и легко обогнул Вадима, его тут же поймал спереди Олег и взял под руку. Пока Сережа рассказывал что-то о том, как он рад наконец познакомиться с Алтаном, и как они с Олегом (который в тот момент лишь утвердительно кивал на весь сережин стрекот) рады за то, что у Вадима такой чудесный и заботливый, судя по его рассказам, парень, Алтан стремительно краснел.        — Ну, все, Серый, хорош, принцессу мою смущаешь, — наконец сказал Вадим, за что Алтан был ему невероятно благодарен.        — Да ладно! Я ведь правда за вас рад, — всплеснул руками Сережа. Олег погладил его по рыжей макушке, и он немного успокоился. — Короче, да… Как-то так.        — Пришли! — с этими словами Олег уверенно шагнул внутрь ресторана, пропустив вперед Сережу, Алтан даже не ожидал от него такой прыти. Видимо, заведение было всем знакомо, в него компания буквально впорхнула, будто к себе домой.        — Эй, мы тут! — послышался приятный девичий голос.        — Ю-ю-юленька! — почти завизжал Сережа, бросаясь девушке на шею. — Как давно я тебя не видел, ма шери!        — Кхм-кхм.        — Игорь, Дима, у нас новенький!       Алтан тихонько фыркнул. Как будто он снова в пятом классе и только-только перешел в новую школу, и теперь классная руководительница представляла его новым одноклассникам.        — Моя зазноба, — хмыкнул Вадим и весь выпрямился, явно гордый. Алтан покраснел от этого еще больше. — Алтан.        — Ва-а-ау, — протянул Игорь, осматривая Алтана с ног до головы. — Будем знакомы.        — Приятно познакомиться! — тихонько сказал парень рядом с Игорем. — Я Дима.        — Приятно, — смущенно улыбнулся Алтан.        — Ну, раз уж все перезнакомились, предлагаю вперед и с песней! Я принес «Уно»! — и Сережа, никого не спрашивая, занял место во главе стола. Рядом с ним приземлился Олег, возле Олега — Вадим, потянувший Алтана за собой. Пока Серый раздавал карты, все выбирали еду, перебрасывались шуточками, даже Алтану выдалось поговорить немного с Игорем и Димой. Настроение медленно начинало подниматься.       За вторым стаканом безалкогольного мохито Алтан уже вовсю смеялся, пусть пока не чувствуя себя душой компании (должность была занята Разумовским), но однозначно её частью. Вадим, на его удивление, в компании не изменился в худшую сторону, после Дирка это для Алтана было в новинку, и его это очень сильно обрадовало.       Сережа и Олег Алтану сразу понравились. Они выглядели так, будто знали друг друга давно и были не просто влюблены друг в друга, но абсолютно точно сплавлены душами в одно целое. Видели когда-нибудь таких людей, которые даже если не улыбаются, все равно излучают абсолютное счастье? Вот Волковы-Разумовские были одними из таких.       Юля, Игорь и Дима Алтану сначала не очень понравились, показались непонятными, хотя бы просто потому, что он не допирал, какими отношениями они были связаны. Но как только все прояснилось, пазл собрался. Игорь был немного угрюмым, но явно мягким и спокойным внутри, частенько переглядывался с Олегом и Вадимом. Видимо, у них был какой-то свой кружок по интересам… Дима в него пытался попасть, но его туда никак не пускали, зато Сережа охотно за ним ухаживал за столом, пусть, кажется, близки они не были. Другое дело Юля: та вписывалась в каждый мини-клуб, который только был в этой компании. Она выглядела даже более властно, чем Сережа, лишь спокойно улыбаясь. Алтану еще и сразу понравился цвет её помады… Огонь женщина, нечего сказать, Диме и Игорю с ней очень повезло.       Алтан посмотрел на Вадима, пытаясь понять, а какое место они теперь вдвоем будут тут занимать. Но, кажется, все его наблюдения сдуло ветром, как карточный домик: Вадим общался со всеми, но не так уж активно, пусть ему явно нравилось. Волков был его очень хорошим другом — учились, что ли, вместе? — вот они и ржали над какими-то своими шуточками; с Громом разговор понятный, он дядька вроде умный, они друг другу не враги; над Димой подтрунивал по-доброму; к Юле проникся уважением; Разумовского, как зазнобу своего лучшего друга, любил в меру. Вадим по-собственнически иногда гладил Алтана по коленке, шептал что-то на ухо, вызывая у остальных переглядывания с немым вопросом в глазах: «О чем шепчутся?» Заставляя Алтана чувствовать себя особенным, и это его очень даже устраивало.        — Выигрыш! — в очередной раз крикнул Вадим, сбросив последнюю карту.        — Ты мухлюешь! — возмутился Сережа, обиженно сбрасывая стопку из кучи карт. У Олега было развлечение: сразу после сережиного «Уно» закидывать его карточками «Плюс четыре» в таком количестве, что тот не успевал сбросить карты до конца игры.        — Не-а, — самодовольно улыбнулся Вадим.       Алтан скинул свои скудные три карточки, потянулся за принесенным ему супом. Только сразу же им чуть не подавился — Вадим положил руку ему на колено, сжал, не как раньше. «Вот это совсем неожиданно!» — подумал, вспоминая, насколько Дирк… а впрочем, господи, какая к черту разница? Нахуй Дирка, давайте поговорим не в сравнениях, а просто о том, насколько Алтан в восторге от самого Вадима как такового!        — Так, ну, раз нам принесли еду, давайте заведем светский разговор, — хитро прищурился Сережа. Алтан старался не думать о руке на своей коленке, чтобы не краснеть еще сильнее. — Дорогие мои, вы же съехались?        — Уже месяц как, вроде, — ответил Вадим, а рука переместилась чуть выше, на внутреннюю сторону бедра. Алтан вздохнул через силу.        — И чего, как?        — Моя принцесса живет в царских условиях. С меня — уборка, с него — цветы.        — Ты даришь Вадику цветы? Каблук, — незлобно сказал Сережа, тихо смеясь. Алтан смутился, от неожиданности не зная, что ответить, но Вадим его опередил:        — А Поварешкин дарит тебе каблуки, но он же не цветы, — похрюкивая сказал, вызывая у Олега дикий ржач.       Алтан даже на мгновение позабыл про руку Вадима, смехом присоединяясь к Олегу. Закончили они тоже одновременно, случайно посмотрели друг другу в глаза, но этот контакт был совсем не напрягающим, а даже очень приятным. Произошел обмен улыбками.        — Может и каблук, — все-таки сказал Алтан. — Зато каблук самых красивых туфелек.       Сережа присвистнул. Вадим погладил Алтана по внутренней стороне бедра и тут же убрал руку, вызывая удивленный вздох.        — Совет да любовь. За красивую пару, друзья мои! — Разумовский поднял свой бокал, а все, из солидарности к нему, подняли свои тоже.       Вечер шел своим чередом. Алтан уже ждал десерт, когда к нему обратилась Юля:        — Ой, а маникюр у тебя красивый. Где делал?        — А, эм, — растерялся он сначала. — Салон есть один, недалеко от моего цветочного.        — Разум, слышал? — Пчелкина зацепила сережино внимание. — Давайте втроем на маникюр на следующих выходных?        — Оу, ну, можно, — Алтан не понял, как и что произошло, но внутри завертелось маленькой змейкой радостное предвкушение. — Типа… все вместе?        — Я ноготь сломал вчера, — с выражением крайней грусти посетовал Сережа, показывая надломленный ноготь на среднем пальце. Только сейчас Алтан заметил, что у Разумовского были острые нарощенные черные ногти, да еще и матовые. Восторгу не было предела, Алтан о таких всегда мечтал, но ему запрещалось…        — Вау! Всегда хотел наращивание, — честно признался.        — Так давай сделаем на следующей неделе вместе.        — Конечно!        — Мальчики, меня не забыли? — возмутилась Юля.        — Бедный Игорь, — захихикал Сережа.        — А почему сразу Игорь? А я? — вклинился вдруг Дима.        — А ты что? Не ты же Юлю… мне кажется у вас скорее Юля тебя…        — Юля обоих, — веско поставил точку Игорь.       Только тогда до Алтана дошло, о чем они вообще разговаривали, и он взорвался диким смехом. Вадим, услышав его писк, заржал в голосину следом. Олег стоически держался. В общем, выползли они из ресторана только в половине десятого. Сначала проводили Волковых-Разумовских, потом — Алтана и Вадима, и немного пьяненький, но очень счастливый, терцет утащился к себе домой — спать, судя по состоянию Игоря, который чуть не уснул, пригревшись на диванчике в ресторане.       Алтан был в неописуемом восторге, и как только завалился домой, первым делом прижал Вадима к стенке, поцеловал настойчиво. Долго это делать не вышло — прибежали Царевич с Марселем, встречать хозяев. Пришлось оторваться ненадолго и, погладив вдоволь каждого, убежать в спальню.        — Ну, как тебе?        — Лучший вечер за несколько лет, эти ребята просто…        — Ага, понял, — Вадим перебил его, прижал к себе ближе, руками водя по спине, опускаясь на поясницу, а потом и ниже.       На улице уже осень, начинало холодать. Отопления в квартире не было, так что приходилось ходить в теплых носках, спортивных штанах и толстовках. Совсем по-домашнему растрепанный Алтан, сейчас еще и в очках, сидел за ноутбуком с кружкой какао и листал почти доделанный интернет магазин. Его бизнес выходил-таки на новый уровень, как он всегда и мечтал.        — Работаешь? — тихонько спросил Вадим.        — Ага.        — Ужин готовлю?        — Конечно! — встрепенулся Алтан.        — Вок с креветками?        — Будет супер! И чай, можно мятный.       Ужином у них назывался перекус ровно в полночь или час ночи, когда они совсем успокаивались и вспоминали, что вечером ничего особо не поели. Обычно первым об этом вспоминал Вадим.        — Мятный так мятный, — он подошел к Алтану, наклонился к нему и поцеловал в макушку. Тот в ответ притянул его поближе за плечо и поцеловал в щеки, в нос. Вадим довольно зажмурился, они погладили друг друга по голове и продолжили заниматься своими делами.       Повседневность была тихой, спокойной. Тревоги в жизни Алтана заметно поубавилось, а радости в жизни Вадима стало намного больше, как он изначально и хотел. Конечно, каждому периодически приходилось мириться со странностями другого, они даже поссорились уже несколько раз, но каждая ссора не предвещала ничего плохого. Оба все так же были уверены в том, что партнер относится к нему с уважением и любовью.       И если все время до того, как они съехались, Вадим в основном познавал и знакомился с личностью Алтана, то после их позиции поменялись: Алтан, почувствовав почву под ногами, с интересом исследовал привычки Вадика. Он начал замечать, что любимое постельное белье у того — белое в крупную черную клетку. Что он очень любит клубничный вкус и листать ленту в твиттере. Что обожает плюшевых собак, пусть и стесняется безумно этой своей черты. Вадим начал приобретать формы, начал меняться, становиться более осязаемым.        — Спасибо, — Алтан поцеловал Вадима в щеку и сел за стол, с аппетитом принявшись уплетать лапшу.        — Это за что еще?        — За заботу, — улыбается Алтан и щурится от удовольствия.       «За то, что дал понять: все в жизни поправимо» — хочется добавить. За то, что смотреть на звезды стало приятно. За то, что вдыхая воздух, Алтан радуется, ощущая себя живым. За то, что поверил в него, когда он сам в себя не верил и был терпелив, но настойчив. За то, что такой добрый.       Забота и добрые намерения — вот он, лучший в жизни фундамент для любого общения. Алтан, улыбаясь, посмотрел на Вадима. Тот листал что-то в телефоне, щурился сонно — спать хотел, день его умотал. Тихий такой, спокойный, аж непривычно. Заметил вдруг взгляд, уставился в ответ и мягко улыбнулся.        — Чего тебе?        — Я рад быть с тобой рядом.