Сбегая от будущего

      Наконец-то март радует нас тёплой погодой, так и хочется понежиться на солнышке, подставив лицо тёплым лучам, но для публичной личности это становится практически нереальным за пределами территории дома. Так что приходится, как обычно, кутаться в целый ворох одежды и прикрывать все части тела, которые только возможно. А чтобы не спалить перед фанатами и папарацци машину — оставлять мою малышку на подземной парковке ближайшего офисного здания, в самом тёмном углу.       Смотрю на наручные часы с тонким ремешком из белого золота, подаренные мамой на двадцатилетие, и понимаю, что мы, как обычно, опаздываем. Правда, немного успокаивает, что в этот раз вина не на мне. Во всяком случае, технически, потому что это мама не разбудила меня вовремя, хоть я и просил её об этом вечером.       Я был вчера вымотан настолько, что вставать утром совершенно не хотелось, и я немного даже пожалел о том, что договорился с Джином об экскурсии. Был бы это обычный поход с мамой вдвоём, то я бы просто не смог заставить себя вылезти из-под одеяла.       — Мамочка, пошли быстрее, Джин нас уже минут десять ждёт, — торопливо хватая мамину руку, ускоряю шаг. Так неловко перед Джином, хотел ведь подружиться, а опоздание — не лучшее начало.       — Иду, иду, а ты не волнуйся так, — причитает мама, немного пыхча от сильно быстрого для неё темпа, так что замедляю немного шаг. — Как будто на свидание летишь, ей-богу.       — Мне просто понравился этот омежка, он славный парень, а такими не разбрасываются! — авторитетно заявляю, повторяя мамины слова, когда-то сказанные после знакомства с Чимином, и громко смеюсь.       — Ой, всё! — любимая фраза и главное оружие в её арсенале. И ведь не поспоришь.       Остальной путь до музея Сонгок мы пробегаем в молчании, и уже на подходе я замечаю возле входа одинокую фигуру в классических синих джинсах, белой футболке и милейшем лиловом пальто в крупную клетку. Каштановые волосы также уложены волнами, но в этот раз немного более небрежно, что делает красавчика ещё более молодым.       — Привет! — радостно машу рукой, улыбаясь своей квадратной улыбкой. Хотя за чёрной маской её и не видно, но, думаю, в голосе она прозвучала достаточно чётко. — Прости, пожалуйста, за опоздание!       — Ничего, всё хорошо, я сам только пришёл недавно, — улыбается в ответ Джин, но вот его немного красный нос и подрагивающие руки в карманах говорят об обратном. Хоть солнце и светит ярко, но температура всё ещё не поднимается выше десяти градусов.       — Позволь представить, госпожа Ким Тэрим, — решаю быстренько справиться со знакомством, чтобы скорее войти в помещение и отогреть беднягу. — Но лучше просто Тэрим, — и добавляю уже шепотом: — Она сильно бесится, когда её называют госпожой.       — ТэТэ! — вскрикивает мама и хлопает меня по плечу, наигранно возмущаясь.       — Ладно, ладно, больше не буду, — потирая место “удара”, успокаивающе говорю маме, — А это художник Ким Сокджин, наш сегодняшний гид!       Мама мило улыбается Джину, и по её глазам я чётко вижу, что он ей понравился, что неудивительно. Она вообще очень открытый человек и быстро сходится с людьми, а милый и вежливый омега, который как раз в данную минуту склонился в уважительном поклоне и пожал аккуратно руку, не мог оставить её безразличной.       Уже разворачиваясь ко входу под непринуждённый разговор моих спутников, замечаю краем глаза странную фигуру в чёрном, с натянутым на голову глубоким капюшоном, почти сливающуюся с большим внедорожником через дорогу, и по спине пробегают мурашки. Такое впечатление, как будто в меня выстрелили взглядом, хотя я даже не могу разглядеть лицо в темноте под куполом ткани.       — ТэТэ… — неожиданно прозвучавший голос мамы заставляет вздрогнуть и посмотреть на стоящую впереди женщину, вопросительно глядящую на меня.       — Да-да, иду, — кидаю взгляд в сторону Хёндэ, но незнакомца уже и след простыл, как будто чёрной машины там и не было, так что решаю не заморачиваться и бреду ко входу.       Холл музея Сонгок большой и светлый за счёт стеклянных витрин с обеих сторон от входа. Тёплого оттенка паркет с простым узором и спокойные белые стены, не отвлекающие от экспонатов, могли бы вызвать скуку, но вот левая стена, обтянутая огромным баннером с изображением фрески с множеством красных фигур танцующих человечков в нижней части, полностью компенсировала невзрачность оформления помещения. А огромная гусеница под потолком, с компьютером вместо головы и двумя наездниками, добавляет чудаковатости, так свойственной современному искусству. Три большие деревянные двери, расположенные вдоль длинной стены напротив входа, ведут в выставочные залы, и над каждой из них расположены большие таблички с названиями: “Освобождение”, “Пробуждение” и “Побуждение”. Быстро сопоставляю в голове творчество знаменитого американского художника и автора фрески Кита Харинга с одной из любимых цитат мамы:

“Искусство должно быть чем-то, что освобождает Вашу душу, пробуждает воображение и побуждает людей идти дальше."

Действительно, лучшего места для неё не найти. Теперь я понимаю, почему она так обрадовалась, услышав, что мы пойдём в Сонгок на выставку, а ещё берёт гордость и разливается теплом в груди оттого, что я словил отсылку. Поворачиваю голову правее и вижу большую надпись, выведенную красивым шрифтом:

“Всё, что можно вообразить, — реально.”

Эта фраза тоже мне знакома, но вот вспомнить её автора я никак не могу. Левее от неё еще одна дверь — “Реальность”.       — Мои работы размещены вместе с несколькими другими художниками в "Реальности", предлагаю начать оттуда, — отвлекает от рассматривания помещения весёлый и вдохновлённый голос Джина, и омега ведёт нас к деревянной двери. — А потом пройдём и остальные три зала, в "Освобождении" сейчас как раз выставляется Кан Минсок со своей серией картин с изображениями искажённых форм автомобилей, — тараторит, идя немного впереди меня, рядом с мамой, явно наслаждаясь её искренним интересом, — а в "Побуждении" только вчера поставили инсталляции Ли Буль, у меня мурашки по всему телу пробежали, когда я их увидел! — восклицает омега обхватив свои плечи и имитируя дрожь.       "Реальность" представляет собой скорее длинный коридор, чем комнату. Отсутствие люстр и окон делает атмосферу помещения очень уютной и даже романтичной, и только прожекторы, направленные на висящие на стенах произведения искусства, не дают утонуть во тьме. Лёгкий аромат свежих красок, переплетённый с цветочными нотами, совсем отличается от ожидаемого запаха старины и лака, который обычно витает в воздухе других музеев и галерей.       Подойдя к первой картине слева, Джин останавливается, давая нам возможность рассмотреть полотно. На нём нарисована сидящая на полу со снятым с одной ноги пуантом балерина, заклеивающая пластырями израненную ногу. Светлый, немного размытый, фон жёлтых оттенков с вкраплениями зелёного и голубого и белоснежная пачка, разложенная по паркету цвета охры, создавали нежную, спокойную атмосферу, но вот изображённая девушка и прорисованные в мельчайших подробностях ужасные мозоли оставляли тревожное послевкусие и ощущение жалости и сочувствия к прекрасной танцовщице, заставляя задуматься о тяжести пути, что скрывается за лёгкими, парящими движениями по сцене.       — Это серия картин жанровой живописи о жизни работников театра, — тихо произносит Джин сбоку. — Я старался продемонстрировать скрытые переживания, страхи и боль людей, которые сияют на сцене и создают великолепные шоу, — после этих слов по коже бегут мурашки. Как удивительно, что именно сейчас я встретился с человеком, который стремится донести через своё творчество те же мысли, что и фильм, в котором я снимаюсь. — Эта девушка — прима-балерина, которую все видят как состоявшуюся и успешную личность, и мало кто задумывается о том, сколько сил она вложила и сколько страданий вынесла для достижения таких высот.       — Это ведь Ким Джису? — восхищённо спрашивает мама, не отрываясь от созерцания картины.       — Верно, — кивая и улыбаясь, говорит омега. — Я познакомился с ней, когда делал набросок для другой картины из этой серии, а чуть позже, проходя мимо и увидев эту сцену, просто не смог удержаться, — усмехается своим воспоминаниям, и меня поражает его открытость и способность притягивать к себе людей.       Двигаясь дальше и слушая рассказы о разных людях, изображённых на полотнах Джина, я восхищаюсь им всё больше. Каждая история была нелепее и в тоже время поразительнее предыдущей. И каждый человек непременно оставлял самый светлый комментарий об омеге в небольшом интервью, записанном на этикетках рядом с рамами.       Уже в зале “Пробуждение”, пока спевшиеся мама и Джин рассматривают и бурно обсуждают коллекцию рисунков Ли Буль "Monsters", стою в гордом одиночестве возле одной из двух подвешенных к потолку скульптур, вырезанных из белой полиуретановой панели. Причудливая форма напоминает разрушенный кокон бабочки, через который как будто проросли ветви дерева. Рассматривая этот экспонат уже какое-то время, я постоянно нахожу что-то новое, необычное. В некоторых местах можно увидеть то ли кусочки оборванной оболочки, то ли части оставленных крылышек, или странные отростки. Что-то такое неестественное, ненормальное.       — Потрясающая работа, не правда ли? — врывается в ворох моих мыслей мужской голос, а я не могу оторвать взгляд от скульптуры. И правда потрясающая работа. — Остаётся ли кокон, оставленный бабочкой, её частью? Её маленьким скелетом в шкафу или уже пройденным этапом жизни? — спрашивает незнакомец, и я вздрагиваю, поворачивая голову вправо.       Высокий, статный альфа в дорогом тёмно-синем кашемировом пальто поверх строгого классического костюма, с идеально уложенными волосами, стоит рядом со мной и также неотрывно смотрит на произведение современного искусства. От него веет мягким и тёплым лесным звучанием, раскрывающимся тонкими хвойными нюансами, и этот аромат подходит ему как нельзя лучше. Кедр, который так часто ассоциируется с чем-то дорогим, истинно альфьим, словно создан для этого человека.       Возвращаю взгляд к детищу Ли Буль и смотрю на него с другой стороны. То, что оставляет после себя бабочка, откидывает после превращения… Прошлое, которое может сковать тебя, если не отбросить его вовремя.       — Думаю, оставленное позади будет ближе, — тихо проговариваю в ответ, делая паузу, чтобы правильно сформировать мысль. — Нам стоит помнить о прошлом, но не жить им, не сковывать себя, а просто лететь дальше, — вздыхаю, понимая, что это намного сложнее сделать, чем кажется. Но всё же как интересно и многогранно искусство, каждый видит в нём что-то своё. — Должен признать, что в таком ключе я не думал, — усмехаюсь и оборачиваюсь на мужчину, что смотрит на меня.       Карие глаза разглядывают внимательно, пытаясь что-то найти, но кепка, очки и чёрная маска явно мешают, потому что мужчина еле заметно хмурится. Должно быть, мой прикид совершенно не вписывается в здешнюю атмосферу, а простые джинсы и толстовка скорее всего глупо выглядят среди картин и скульптур.       — Какие же мысли навевает эта скульптура Вам? — вежливо и с интересом спрашивает незнакомец.       — О, я сразу вспомнил о романе “Отклонение от нормы” Джона Уиндэма. Его оригинальное название “Chrysalids” очень схоже с названием этой работы “Chrysalis”, — указываю ладонью на стенд с этикеткой, — а форма скульптуры настолько необычна и местами как будто имеет дефекты…       — Показывая, что даже что-то несоответствующее нормам может быть прекрасным, — заканчивает мою мысль и улыбается, смотря уже по-другому. На лице читается одобрение и даже... уважение?       — Да, хотя перевод названия с английского — "куколка" или "кокон", так что, думаю, Ваша версия более правильна.       — В искусстве нет правильного или неправильного, это лишь символ, который может быть всем для одних и ничем для других одновременно, — философски говорит альфа, отворачиваясь обратно.       Какое-то время мы стоим в тишине, каждый думая о своём, пока к незнакомцу не подходит ещё один мужчина в обычном чёрном костюме, шепчет что-то, склонившись к уху, и, получив кивок в ответ, уходит.       — Было очень приятно пообщаться с Вами, молодой человек, — говорит, склоняясь в джентельменском поклоне и улыбаясь одними губами, и, не дожидаясь ответа, уходит, оставляя меня снова в одиночестве.       — ТэТэ, у тебя всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает мама, подходя ближе вместе с Джином.       — Да, всё отлично… — задумчиво проговариваю, всё ещё смотря на дверной проём, в котором скрылся загадочный мужчина. Затем, стряхивая наваждение и кидая взгляд сначала на маму, а потом на Джина, спрашиваю: — Вы уже всё? У меня ещё есть немного времени, и я знаю одну шикарную кофейню. Съездим? — воодушевлённо предлагаю, молясь, чтобы Джин согласился, потому что сидящая внутри сваха так и рвётся наружу.

***

      Сидя в любимой машине, еду с широкой улыбкой, уже предвкушая интересное зрелище. Рядом со мной на пассажирском сиденье пусто, но я совершенно не расстроен, потому что исскуства с меня на сегодня хватит. А вот мама и Джин, сидящие сзади, всё продолжают щебетать, обсуждая выставку и споря о том, удачно ли через искажённые формы автомобилей в движении передано стремление современного поколения к счастью и самостоятельному выбору пути.       Привычно заезжая на парковку торгового центра, гоню машину в самый дальний и тёмный угол. Заглушив мотор, хватаю свою экипировку и оборачиваюсь на омег, сосредоточенных на дискуссии настолько, что даже не обратили внимания, что мы уже приехали.       — Нет, Джин, я понимаю ещё само стремление, но при чём тут машины к счастью? Это видение художника, и я не спорю, что его яркие картины выглядят великолепно, но я абсолютно не согласна с его трактовкой! — эмоционально выпаливает мама, и я понимаю, что нужно срочно вмешаться, а то эта упёртая женщина не остановится.       — Мы приехали! — повышая голос, говорю омегам, привлекая внимание, мотыляя рукой. — Давайте поторопимся, а то нам ещё дойти нужно, — смотря на часы и видя стрелку, уже перевалившую за цифру "два", понимаю, что осталось меньше часа до приезда Чимина.       — Извини, но почему ты припарковался в самом дальнем углу? — немного настороженно спрашивает Джин, осматриваясь вокруг и хватая свою сумку.       — Это чтобы снизить вероятность узнавания фанатами, эта машина мне слишком нравится, и я не готов пока её менять. Скоро ты меня поймёшь, — подмигиваю, широко улыбаясь.       Спокойным шагом идём в сторону "Чёрного кота", наконец сменив тему разговора, но я опять оказываюсь за бортом, потому что теперь омеги активно обсуждают рецепт какого-то пирога. Кажется, я нашёл нового друга не себе, а маме, ибо Джин тоже любит готовку и поспорить.       — Вот мы и пришли, — торжественно объявляю, показывая на вывеску.       — Немного странное место для кофейни, — задумчиво говорит Джин, осматривая маленькую пустую улицу, хотя правильнее будет назвать её подворотней.       Ширина пространства между двумя кирпичными стенами узкая и даже обычная легковушка не вписалась бы, а единственные двери, кроме входа в заведение Намджуна, не имеют никаких опознавательных знаков. Одинокое окно, принадлежащее "Чёрному коту", смотрится несуразно и неуместно, как-будто было вставлено неумелым архитектором. И даже чистота и отсутствие мусорных баков, которые обычно ставят в таких местах, не сильно спасает ситуацию.       — Да, это не популярное и модное заведение, но бариста проделывает великолепную работу, и атмосфера, несмотря на всё, очень уютная, — улыбаюсь Джину и хватаюсь за ручку, предвкушая дорогую сердцу фразу.       — ТэТэ, это та самая кофейня, которая..? — смотря на меня с грустью в глазах, спрашивает мама.       — Да, мам, та самая, — улыбаюсь и открываю деревянную дверь.       — Добро пожаловать, — кидает Намджун, и я сталкиваюсь с голубыми глазами. Хмурое лицо сразу немного светлеет, и улыбка растягивает губы альфы. — Господин Ким, рад Вас видеть, — откладывает книгу в сторону и поднимается, подходя к стойке и смотря мне за спину, где как раз заходят в помещение мои спутники.       — Добрый день, Намджун, — сажусь на барный стул и начинаю уже стягивать капюшон, как мужчина поднимает руку и говорит:       — Не стоит, — и глазами показывает на второй этаж. Чёрт, неужели и тут придётся сидеть обмотанным в эту кипу одежды? Устало вздыхаю и решаю снять хотя бы очки и маску.       — Спасибо, — благодарю и краем глаза вижу садящуюся справа маму и подошедшего слева Джина, который резко застывает на месте, держась за край стойки.       Оборачиваюсь на него и в сердцах ликую. Джин стоит и немигающим взглядом смотрит на Намджуна, тяжело дыша и краснея щеками. Перевожу взгляд на альфу и вижу абсолютное безразличие… Чего? Он не мог не уловить аромат сникерса, который сейчас звучит так ярко, но почему не реагирует?       — Вам как всегда, господин Ким? — привлекает моё внимание, и я киваю, смотря на него в недоумении. Что происходит? Он ещё не оправился от потери своей пары? Но он однозначно выглядит намного лучше, чем в той реальности, нет той необъятной тоски. — Что сделать Вам? — поворачивается к маме.       — Мне травяной чай, пожалуйста, — быстро отвечает мама. И бариста переводит взгляд на Джина, который выныривает из своего состояния и суетливо садится, расстёгивая попутно пальто.       — А мне… фильтр, е-если Вы делаете, — тихо и смущённо блеет омега. А вот с ним как раз всё ясно — парень потерян для этого мира. Рассматриваю Джина, который неотрывно наблюдает за движениями альфы и часто дышит, втягивая воздух маленькими порциями.       Что-то не сходится, хотя остаётся вариант, что Намджуну просто не понравился Джин, но это же простая физиология. Реакция на феромоны идёт на подсознательном уровне, определяя подходящих партнёров и вызывая всплеск гормонов, проявляющийся в учащённом сердцебиении, поднятии температуры тела, повышенной потливости, за которой следует и усиление собственного запаха, а в некоторых случаях — даже возбуждении.       Конечно, у каждого человека далеко не один любимый запах, так что и потенциальных партнёров за жизнь встречается много, такой мэтч ещё не приговор, и выбор будущего спутника жизни происходит уже после и может строиться на любых критериях, но вот первой реакции на “кандидатов” просто не может не быть! Её отсутствие — это явный признак заболевания, и единственное исключение — это метка, которая глушит чужие феромоны. Она требует постоянного обновления и держится не больше месяца, что в случае Намджуна нереально.       Хотя есть ещё эмоциональная зацикленность, из-за которой человек даже без метки реагирует на феромоны кандидатов настолько слабо, что сам иногда не замечает. У меня было так с Гухви в той реальности: я был настолько помешан на запахе шоколада, что на другие просто не обращал внимания. Может это и есть наш случай? Тогда мне очень жаль Намджуна, быть привязанным к умершему человеку до такой степени…       Поставленная передо мной чашка вытягивает меня из размышлений, и я вздрагиваю, поднимая взгляд на альфу, задумываясь снова. Но это не объясняет разницу в его поведении, он говорил, что любовь заставила его уйти из Янгуни и что он не смог её сберечь. Да, он однозначно до глубины души обожал ту девушку, я это видел и чувствовал в каждом его слове и каждой робкой улыбке при её упоминании. Для него она была целым миром, и я бы понял такую реакцию, более того, даже не стал бы приводить сюда Джина, но этот Намджун другой.       То, как он выглядит, как улыбается и открыто флиртует со мной, хоть и в шутку, не характерно для потерявшего самое драгоценное в жизни. Что-то однозначно не сходится. К тому же грусть в глазах, хоть и далека от того горя, что я видел тогда, но она всё же есть…       — ТэТэ, что с тобой? — поворачиваюсь на тихий шёпот мамы, видя обеспокоенное лицо. — Ты так на него смотришь… — понизив голос настолько, что если бы не губы, я бы ничего не понял.       Я так долго был в себе? Возвращаю голову обратно и смотрю на баристу, перехватив пальцами чашку. Он тоже рассматривает меня, только с прищуром и настороженностью.       — Эммм… — делаю паузу, пытаясь найти правильные слова, чтобы подтолкнуть к нужной теме. — Намджун, а те фото, что висят вокруг, Вы говорили, что знакомы с фотографом? — спрашиваю, заранее зная ответ и мысленно прошу прощения у друга за соль, что сыплю на его незажившую рану.       — Да, их сделал один очень дорогой мне человек, — отвечает, переводя взгляд на объект обсуждения.       И его выражение лица дает мне намного больше ответов, чем слова. Такое мечтательно-грустное, словно он смотрит на то, чего всем сердцем желает, но не может получить. При этом в его глазах плескаются надежда и ожидание чего-то. Неужели она ещё жива? Не может быть, он говорил, что прошло несколько лет и что он не смог с ней попрощаться.       — А есть ещё фото? Я бы с удовольствием взглянул или вообще пообщался с автором этих работ, её видение очень глубокое и необычное, — задаю контрольный вопрос и продолжаю мысленно повторять: “Прости, прости, прости…”.       — К сожалению, это невозможно, — немного резко отвечает альфа и хмурится, смотря мне в глаза. — Она сейчас за границей и пока не собирается возвращаться, — и он не врёт, точно не врёт, искренне верит в свои слова. Значит он ещё не знает, что она умерла? Это бы всё объяснило, в том числе и его реакцию сейчас, если он отправил её, например, чтобы защитить от кого-то.       — Очень жаль, мне… — мои слова прерывает звонок телефона, но в карманах ничего не вибрирует.       — Извините, — звучит слева, и Джин отвечает на звонок. — Алло… Да, здравствуйте, директор Ли… — даже не видя собеседника, омега чуть склонился в вежливом поклоне, — сейчас?.. Эм-м-м, да, конечно, я подъеду… До встречи, директор Ли, — сбросив звонок, омега вздыхает и, смотря на меня, обречённо произносит: — Прости, Тэхён, мне срочно нужно вернуться в галерею.       — Ничего страшного, — смотрю на часы, которые показывает без двадцати три, и оборачиваюсь к маме, — Чим скоро будет тут, ты подбросишь Джина до галереи? — спрашиваю, доставая из кармана брелок от белоснежной Мазератти.       — Да, конечно, — женщина берёт ключи из моих рук и встаёт со стула, кидая Джину, — Пойдём, милый, довезу в лучшем виде!       — Спасибо большое! — восклицает омега и зеркалит мамину улыбку. — Тэхён, огромное спасибо, что пришёл на мою выставку, и за то, что показал это чудесное место, — краснея на последних словах.       — О, не стоит! — машу двумя руками и широко лыблюсь. — Для меня честь посмотреть картины столь талантливого художника. Да ещё и с личными его комментариями!       — Ты преувеличиваешь, — смущаясь ещё сильнее, Джин склоняет голову.       — Отнюдь, — искренне заверяю и смотрю на маму. — Сегодня буду дома к ужину.       — Хорошо, милый, — склоняется и целует в щёку, затем поворачивается к Намджуну: — Была рада встрече, Намджун!       — Да, я тоже! — слишком радостно говорит Джин и быстро кидая мне “До встречи, Тэхён!”, вылетает из кофейни под тихие смешки мамы.       Какое-то время мы с Намджуном смотрим друг на друга в тишине, витая каждый в своих мыслях. Не знаю, о чём он думает, но выражение его лица не сулит мне ничего хорошего. Он что-то узнал? Или я опять где-то прокололся?       — Господин Ким, откуда Вы знаете о Мире? — стоя со скрещёнными на груди руками, спрашивает мужчина серьёзным тоном, неотрывно смотря мне в глаза.       — О ком? — переспрашиваю, действительно слыша это имя впервые, но несложно догадаться, кому оно принадлежит.       — Фотограф, я не говорил, что это девушка… — задумчиво смотря в потолок.       — Я просто предположил, — говорю, уже понимая, что альфа не поверит. Он как пёс, почуявший опасность, теперь готов кинуться и разорвать противника. И развеять его настороженность по отношению ко мне будет очень сложно.       — Вы очень необычная личность, господин Ким, — смотрит опять в глаза, не меняя позы и напрягаясь всем телом. — Вы же не просто случайно забрели в моё кафе, Вы меня знали и скорее всего осведомлены о моих связях с Янгуни, — вздрагиваю и тоже напрягаюсь. — Вы довольно умело играете, аккуратно вытягивая нужную информацию, при этом строя из себя беззащитную омежку. И уверен, что со многими такой фокус срабатывает, но Вы не на того напали. Я давно вышел из игры и снова лезть во всё это дерьмо не намерен, — твёрдо говорит, отворачиваясь и уходя к своему месту, хватая книгу, показывая, что разговор закончен.       — Нет, постой! — вскрикиваю, подрываясь с места. — Прошу, просто выслушай, ты же подтвердил, что Гухви связан с Семьёй и что они уже готовят аварию для моих родителей! — мужчина застывает на месте, но не оборачивается. — Неужели ты думаешь, что я хочу копаться во всём этом?! Меня втянули, не спрашивая, и я просто пытаюсь выжить и уберечь свою семью! Я не хочу пасть жертвой войны мафиозников!       — Войны? Ты о чём? — оборачивается, хмуро смотря на меня.       — Я действительно знаю много, Намджун, и та участь, что мне уготована, ужасна, — пытаюсь воззвать к жалости, альфьему инстинкту защищать омег, да хоть к чему-то, лишь бы он не отвернулся от меня опять.       — Мне жаль это слышать, но это не моё дело, Тэхён. У меня есть то, что я должен защитить и жертвовать ею ради мало знакомого омеги я не намерен! — повышая голос, выпаливает, разбивая мне сердце. Я понимаю, что для него я, по сути, никто, но это не отменяет того, что я считаю его своим другом.       Шуршание со второго этажа отрезвляет. Как я мог забыть, что мы здесь не одни, не хватало ещё, чтобы меня узнали и разнесли всюду слухи, что Ким Тэхён связан с мафией. Так что быстро хватаю лежащие на столе очки и маску и подрываюсь с места, чувствуя накатывающие слёзы обиды и разочарования.       — А ты уверен, что у тебя всё ещё есть, что защищать, Намджун? — тихо спрашиваю, хоть и понимаю, что пожалею о своих словах потом, но злость на мужчину буквально кричит во мне, приказывая ударить в ответ, причинить боль. — Хватит жить прошлым, иначе ты никогда не сможешь выбраться из своего кокона и взлететь!       Разворачиваюсь и быстро вылетаю на улицу. Уже стоя под лучами солнца и чувствуя мокрые дорожки на щеках, понимаю, что опять не заплатил. Ну и хрен с ним, не обеднеет. Вытираю рукавами слёзы и бреду к оживлённой улице.       Вот гад, сволочь, думающая только о себе, хотя и я тоже хорош. Нужно быть аккуратнее, возомнил себя великим манипулятором, а теперь всё летит коту под хвост. Без Намджуна будет сложно, я помню только основную суть подарка, что передал Чонгуку тогда.       Думаю, отец сможет понять схему финансовых махинаций Гухви, которыми он отмывает деньги через KN Investment для Янгуни, и найти доказательства внутри компании. Но вот пути перенаправления омег для продажи и документы, показывающие тайное сотрудничество Chon Construction с Семьёй… Остаётся только надеяться, что Чонгук поверит мне на слово.       Неожиданное прикосновение к плечу заставляет вскрикнуть. Отскакиваю и оборачиваюсь, с колотящимся сердцем и бешенными глазами смотря на угрозу, которой оказывается Чимин.       — Чёрт подери, Чимин! — вскрикиваю и шлёпаю ладонью по плечу друга. — Зачем же так пугать! У меня чуть инфаркт не случился! — возмущаюсь, а этот придурок ржёт вовсю.       — Прости, прости, — вытирая слёзки из глаз, говорит омега. — А вообще я несколько раз тебя звал, так что не виноват, что ты был опять слишком глубоко в себе, — пожимает плечами, смотря на меня, и резко хмурится, обеспокоенно спрашивая: — У тебя что-то случилось?       — Нет, просто поругался с другом, — отмахиваюсь и разворачиваюсь, идя дальше.       — С кем? — догоняя меня, спрашивает Чим.       — Ты его не знаешь, — быстро проговариваю и меняю тему: — Где ты оставил машину?       — Как ты и сказал, на парковке ТЦ, но я заблудился, пока искал ту кофейню, она что, магией скрыта? Ужас какой-то, и это прям чудо, что увидел тебя в толпе, — как обычно тараторит друг, заполняя эфир собой полностью.       Под привычный трёп Чимина мы заходим на парковку и идём вдоль стройного ряда машин. Моё внимание притягивает чёрный Hyundai Palisade с затемнёнными окнами и дисками в цвет. Хорошая машина, хотя я бы себе такую не взял, слишком большая и какая-то бандитская что ли. Вот моя малышка, хоть и тоже считается внедорожником, но выглядит изящно.       Подходим к рабочему минивэну и, открыв дверь, я залезаю на своё привычное сиденье, хотя с большим удовольствием сел бы рядом с Чимом, но не положено.       — Мы немного опаздываем, так что держись, Тэ, — пристегиваясь, слышу под звук заводящегося мотора, и мы срываемся с места.

***

      Встреча прошла очень хорошо, хоть и затянулась прилично, мы подписали контракт с Gucci, и теперь я являюсь официальным амбассадором итальянского дома моды, который так люблю уже многие годы. Хотя представят они меня только в мае на Каннском кинофестивале. В прошлой жизни я почти сразу потерял это звание из-за пропуска съёмок, но теперь я не упущу своего шанса.       — Слушай, Тэ, а давай остановимся возле магазина? У меня закончились мятные леденцы… — задумчиво спрашивает Чимин, уже перестраиваясь в крайний ряд. Недоумённо смотрю на друга, поворачивающего руль и паркующегося недалеко от обычного круглосуточного. Он ест их сутками напролёт и распихивает по всем карманам, так как они могли просто взять и закончиться? — Я быстро… — кидает и выходит из машины, быстрыми шагами скрываясь за стеклянными дверями.       Проводив его взглядом, переваливаюсь через переднее сиденье и открываю бардачок, сразу замечая целую, ещё не открытую, зелёную упаковку конфет. Что это с ним? Закрыв дверцу, возвращаюсь на место.       Через некоторое время омега выходит с точно таким же пакетом сладостей в руках и, оглядываясь по сторонам, застывает, остановив взгляд на одном месте. Резко поменяв направление, грозно ступая по асфальту, он идёт куда-то за машину. Нахмурившись и натянув на голову капюшон, выхожу из минивэна, жопой чувствуя неприятности.       В нескольких метрах за нашей машиной стоит чёрный Хёндэ Палисад, и до меня доходит, что именно его я видел не только на парковке, но и сегодня утром возле галереи. Меня пробивает дрожь из-за воспоминания о подозрительном человеке, которому он скорее всего принадлежит, и я срываюсь с места, наблюдая, как подошедший к водительскому сиденью Чимин стукает по окну.       — Чим! — кричу, но друг не обращает на меня внимания, а тем временем дверь открывается и оттуда выходит мужчина в той же чёрной толстовке, но в этот раз с опущенным капюшоном.       Встав друг напротив друга, они оба застывают. Мой солнечный блондинистый друг, одетый в белоснежный свитер и светлые джинсы, и, словно вышедший из тени, прихватив её с собой, альфа с длинными чёрными волосами. Две противоположности, как свет и тьма, каким-то чудом встретившиеся, вызывают противоречивое чувство.       Подлетаю к ним и, перехватив Чимина за локоть, дёргаю его на себя и прикрываю собой, бесстрашно смотря на мужчину с вертикальным шрамом на правом глазу.       — Юнги, рад наконец-то с тобой познакомиться, — мило улыбаюсь, чувствуя как в мою толстовку сзади впиваются пальцы, а вдохнув яркий, немного раздражающий ноздри запах мяты, понимаю причину растерянности друга.       — Да, я тоже… — отвечает альфа, не мигая смотря мне за спину.       — Чим, иди в машину, — строго произношу, стерев свою улыбку с лица.       — Но…       — Всё хорошо, — обернувшись, успокаивающе поглаживая предплечье друга, говорю и подталкиваю. — Я его знаю, так что нет повода для беспокойства. Просто подожди меня в машине, — кивнув мне и с сомнением посмотрев на Юнги, медленно, постоянно оборачиваясь, уходит и исчезает в салоне автомобиля.       — Какая прелесть… — слышу тихое сзади и оборачиваюсь. Мужчина всё ещё втыкает на минивэн и ухмыляется. А меня аж передёргивает, и внутри расцветают паника и переживание за друга.       — Зачем ты за мной следишь, Юнги? Я ведь сказал Чонгуку, что сам приду к нему, когда буду готов, — запихнув свои эмоции поглубже, уверенно развернув плечи, спрашиваю у наконец-то смотрящего на меня альфы.       — Как и говорил Босс, ты очень интересный омежка… — ухмыляясь и рассматривая меня с ног до головы, протягивает мужчина. — Так много знаешь, даже моё имя…       — Да, но это не ответ на мой вопрос, — настаиваю на своём и прячу руки в карманы, чтобы скрыть дрожь.       — Босс очень не любит ждать, Тэ, так что дам один совет — не затягивай, — мигом скинув все эмоции, теперь смотря серьёзно и даже грозно, говорит альфа, и я сглатываю. Немного подумав, мужчина добавляет: — И лучше выбирай себе компанию.       Не дождавшись ответа, он вкладывает мне в руку визитку, садится обратно в машину и срывается с места, оставляя меня посреди тёмной улицы. Тяжело вздохнув, бреду к минивэну в глубокой задумчивости, пихнув картон в карман, даже не посмотрев.       Какой жирный намёк, что нужно поторопиться и идти к Дьяволу… Но я ещё особо ничего не сделал и не выяснил, более того, ещё и поссорился с Намджуном. Нужно рассказать Чонгуку хоть что-то, показать, что я могу быть полезным ему. Чёрт, как же всё не вовремя!       Хлопаю дверцей, сам вздрогнув от получившегося шума, и сразу попадаю под расстрел Чимина:       — Это кто? Что он хотел? Откуда ты его знаешь? И вообще, ты помнишь о своём обещании?       — Блин, Чим, давай полегче, — устало вздыхаю, смотря на неугомонного друга, уже готового перелезть ко мне. И да, я таки забыл, ещё и пообещав маме приехать к ужину. Смотрю на время — без четверти восемь. — Давай к тебе и там всё обсудим, хорошо? У тебя же остался ром, который я привозил в прошлый раз?       Чимин кивает головой как болванчик и поворачивается к рулю, заводя мотор, и сразу его глушит.       — У меня нет колы, да и закусить нужно купить, — задумчиво бросает, смотря на магазин, кивает самому себе и, уже вылезая из машины, кидает: — Я ща!

***

      Говорят, по дому можно узнать истинный характер человека. Я хорошо помню лекции по психологии, которую выбрал как необязательный предмет, но прослушал весь курс с особым вдохновением. На одной из них нам рассказывали о распознавании характера и привычек человека на основе интерьера его дома и окружающего пространства.       Буквально каждая мелочь говорит о той или иной особенности хозяина. Например, большие окна без плотных штор и открытость пространства квартиры-студии Чимина говорят о том, что он экстраверт, радующийся всему внешнему миру и новым людям в своей жизни. Большое количество фотографий родителей, сестёр и друзей, развешанных в идеально симметричном и чётком порядке, демонстрируют не только крепкие семейные связи, но и предпочтение руководствоваться здравым смыслом, а не интуицией. А расставленные то тут, то там статуэтки, декоративные вазы и свечи причудливых форм выдают амбициозность и завышенность требований к себе.       И хоть такой анализ не всегда выдаёт стопроцентно верный результат, но не в случае Чимина. Его квартира — это его детище, обставленное и оформленное им до мельчайших деталей. Наверное, поэтому, сидя возле журнального столика на пушистом кремовом ковре, я чувствую комфорт и уют, обволакивающие меня с ног до головы.       — Так, ну вроде всё принёс, — садясь напротив и облокачиваясь на тёпло-коричневый диван, говорит Чимин. Небольшой столик ломится от всевозможных закусок, а в центре стоит целая бутылка тёмного рома "Kraken" и два стакана.       — Наливай, — говорю, отвлекаясь на сообщение. Вы 19:51 Прости, мам, я совсем забыл, что пообещал Чимину выпить с ним. Так что сегодня останусь у него, буду завтра вечером!

Мама 20:36

Хорошего вам вечера, милый, не напивайтесь только как в прошлый раз!

      Набираю быстрое “И вам, целую” в ответ и хватаю уже наполненный ромом и колой стакан, делаю большой глоток и размышляю, с чего бы начать.       — В общем, я начал замечать то, о чём ты говорил, Чимин, — болтая тёмную жидкость в бокале и наблюдая за охватывающими его стенки волнами, начинаю рассказ, тщательно продумывая каждое слово, чтобы не выдать лишней информации. — Он действительно относится ко мне как к своей вещи и совершенно не ценит.       Замолкаю, анализируя все те мелочи и не только, что должен был уловить ещё в той жизни до свадьбы. Ведь и правда Чимин не раз делал акцент на поведении Гухви, а я, как последний дурак в розовых очках, ничего не замечал. Тихо, немного истерично смеюсь и поднимаю взгляд на друга, который внимательно слушает.       — Он ведь ни разу не поинтересовался моими проектами, — возмущаюсь, всплескивая руками, — а если и соглашался посмотреть фильм с моим участием, то большую часть времени втыкал в телефон, потом отделываясь дежурными фразочками, типа “Ты был великолепен, Тэхён!".       — Да, Тэ, а ещё то, как он периодически пропадает из твоей жизни, появляясь только тогда, когда это нужно ему, при этом постоянно обвиняя твою работу… — закидывая в рот кусочек яблока, говорит Чим.       — И то, что он постоянно доказывает, что никто не будет любить меня так сильно, как он, — фыркаю и делаю ещё один большой глоток, чувствуя как жидкость отдаёт теплом в горле и желудке.       — О, и эти его манипуляции! Ты не можешь пойти со мной на вечеринку из-за съёмок, значит, ты меня не любишь, — вскрикивает, поднимая указательный палец вверх.       — И постоянная критика моей одежды, причёски, поведения… — поражаясь своей слепоте ко всему происходящему в наших с Гухви отношениях, произношу, замолкая на середине фразы. — Чим, какой же я идиот!       — Вау, как ты снял эти дурацкие очки? — с издёвкой спрашивает друг, улыбаясь. Махом допиваю алкоголь и с громким стуком ставлю стакан на стол. — А вообще я очень рад, Тэ, ты достоин хорошего альфы, который действительно будет любить и ценить тебя.       — Да уж, где только найти такого… — бубню под нос, в душе думая, что совершенно не готов довериться кому-то снова. К тому же сейчас не время для отношений, мне бы сначала свою жизнь наладить и избежать смерти.       — А зачем искать-то? — с хитринкой смотря на меня и тоже осушив свой бокал, хватается за бутылку. — Вот мы и подошли к самому интересному, — торжественно произносит Чимин.       — Ну неееет, только не Чонгук! — мотыляя головой и обеими руками, даже приподнимаюсь на коленях. Он конечно видный мужчина, но строить отношения с Дьяволом — даже звучит страшно.       — Заметь, ты сам вспомнил именно о нём, — поставив передо мной вновь полный стакан, лыбится вовсю, а я готов его ударить. Ну вот как он это делает?       — Я не… Нет, просто вспомнил наш разговор в машине… и… — неуверенно блею, закапывая сам себя.       — Хватит отнекиваться, лучше расскажи о первом контакте, насколько сильна реакция? — в голове всплывает воспоминание о нашей встрече возле лифта, и в носу сразу появляется великолепный запах корицы и муската, а перед глазами — полные губы, растянутые в ухмылке. В комнате моментально становится жарко и… — Ясно, можешь не отвечать, тебя вон даже сейчас ведёт от простого воспоминания!       — Чимин! — под звонкий смех и под цепким взглядом омеги хватаю бокал, пытаясь спрятаться за ним.       — А что "Чимин"? Это ты у нас тут врёшь самому себе, понять бы ещё, зачем… — задумчиво проговаривает друг, внимательно меня рассматривая. Я прям вижу, как в его голове сейчас складываются кусочки пазла, но нахмуренные брови говорят о том, что к какому-то окончательному выводу он прийти никак не может. — Он тебя как-то обидел? Хотя нет, тогда ты бы так на него не реагировал… — рассуждает вслух, а я молча наблюдаю, не сбивая и желая узнать, к какому выводу придёт этот проницательный омега. — Если дело не в нём, то остаётся только Гухви… — на грани слышимости, а потом резко-громкий вопрос: — Что этот гондон тебе сделал?       Вау, просто вау. Я всегда знал, что Чимин очень проницателен и умён, но как же быстро он пришёл к правильному выводу, имея минимум информации.       — Кроме того случая на вечеринке, пока больше ничего. Правда. — Заверяю, вкладывая весь свой актёрский талант, ибо третьесортная игра на Чимине не сработает.       — Тогда почему ты так рьяно отрицаешь свою симпатию к Чонгуку? — склоняя голову к плечу в недоумении.       — Просто он меня пугает… — выдаю полуправду и тянусь за новой порцией сырных чипсов.       — А, ты про те слухи, что ходят о нём? — понимающе говорит, и я застываю на середине движения.       — Какие слухи?       — Ну как какие, ты не слышал? — удивляется и взглядом убедившись, что я действительно ничего не знаю, поясняет. — Говорят, он как-то связан с криминальным миром, вроде даже работает с Янгуни, но я думаю, это неправда, — говорит скучающим тоном, затем склоняясь ко мне ближе и весело продолжая: — Если бы он и посмотрел в сторону тёмной стороны, то однозначно выбрал бы Сеульцев! Думаю, ему бы пошло быть Доном, прям вижу его в чёрном костюме с розочкой на воротнике и сигарой в руках, отдающим приказы на чистом итальянском… — мечтательно так протягивает, глядя на потолок, а я давлюсь чипсиной. Как он это делает?       — Т-тебе не кажется, что это уже перебор, Чим? — откашлявшись, спрашиваю и запиваю першение в горле ром-колой.       — Ну почему же? Есть в нём что-то такое… опасное, что ли… И только не говори, что тебя это не цепляет! — тыкает в меня пальцем и тоже делает глоток. — Кстати, говоря об опасных типах, кто такой этот Юнги? — делая вид, что спрашивает невзначай, отводит взгляд и тянется за сыром.       — О, ты даже запомнил его имя… — получая удовольствие от смены наших позиций, теперь я с хитринкой смотрю на омегу.       — Он просто выделяется среди твоих знакомых… — отвечает на мой выпад, смущённо краснея.       — Хватит отнекиваться, лучше расскажи о первом контакте, насколько сильна реакция? — возвращаю ему его же фразу, широко улыбаясь.       — Ну-у-у-у-у, ты же и так всё видел и прекрасно знаешь, насколько я люблю мяту! — вскрикивает и закрывает лицо руками, поставив бокал на стол.       — Да, но, Чим, прошу, будь с ним осторожен, он как раз из разряда опасных, — сменив улыбку и веселость серьёзностью.       — Так кто он? — ещё раз спрашивает, хмуро и немного расстроенно смотря на меня.       — Он человек Чонгука и пришёл передать от него сообщение с просьбой о встрече, — обречённо признаюсь и получаю дикий визг в ответ.       — Значит Чон хочет встретиться с тобой! Ваааай, ты же пойдёшь? — с надеждой в голосе спрашивает, и я понимаю, что моё предупреждение было полностью проигнорировано.       — Да, думаю, завтра с ним встретиться после примерки.       Проболтав с Чимином до глубокой ночи и осушив целую бутылку рома, я, на удивление, быстро отрубился под тихое сопение Чимина, лежащего на второй половине кровати.