Одержим тобой

***

Медленно, благоговейно Адам обхватил губами набухшую головку члена Себастьяна, вкус предэкулята помазал его язык. Себастьян застонал над ним, его пальцы запутались в волосах Адама, когда он начал двигаться внутрь и наружу этого теплого, влажного рта. Адам почувствовал, как контроль Себастьяна ускользает, когда он сосал сильнее, вбирая толстую длину глубже в свое горло. «Чёрт, Адам» — выдохнул Себастьян, его бедра подались вперед. «Такой хороший мальчик… так жаждет угодить…». Слезы защипали уголки глаз Адама, когда он давился обхватом Себастьяна, но он отказывался отстраняться, движимый потребностью, которую не мог понять. Толчки Себастьяна становились все сильнее, его яйца шлепали по подбородку Адама с каждым глубоким толчком. — Возьми все, — приказал Себастьян, его голос дрожал от похоти. — Покажи мне, как сильно ты этого хочешь, Адам… Адам подчинился, расслабив горло и позволив Себастьяну погрузиться в него по самую рукоятку. Себастьян на мгновение замер, его член пульсировал во рту Адама, пока он наслаждался изысканным ощущением. Затем, с гортанным стоном, он начал трахать лицо Адама с новой силой. Член Себастьяна входил и выходил из растянутого рта Адама с яростной интенсивностью, каждый толчок заставлял Адама глотать воздух, пока его нос не оказался прижатым к волосатому холмику лобковых завитков. Зрение Адама затуманилось, его легкие горели, но он все еще терпел, потерянный в муках развратного удовольствия. Каждый удар его сердца, каждый всплеск адреналина только усиливали его отчаянное желание большего. На грани потери сознания от недостатка кислорода Адам внезапно почувствовал, как хватка Себастьяна на его волосах усилилась, ствол его члена вышел изо рта Адама в середине толчка. Прежде чем он успел сделать вдох, Себастьян развернул его, толкнул Адама на руки и колени на ковер. Адам заскулил от удивления и смятения, слезы текли по его щекам, когда он пополз вперед, отчаянно ища воздуха, чтобы пополнить свои легкие. Но его передышка была недолгой, потому что тяжелая рука Себастьяна, упала на его поясницу, пригвоздив его к полу. Холодок страха пробежал по телу Адама, когда его сверхчувствительная плоть задрожала от интимного контакта. Он чувствовал, как твердеющий член Себастьяна гнездится напротив его девственного входа, его обжигающий жар был жестокой насмешкой над ледяным ужасом, царапающим его рассудок. «Подожди…». Мольба Адама прервана резким толчком, Себастьян вонзил свой массивный член глубоко в неподготовленную дырку Адама, яростное растяжение посылало боль и удовольствие, прорываясь сквозь его измученное тело. — Ах, да, чёрт! — простонал Себастьян, его бедра качнулись вперед и назад, когда он начал трахать Адама с жестокой, животной интенсивностью. Адам кричал, его ногти царапали ковер, его разум ломался под натиском ощущений. Себастьян доминировал над каждым дюймом его, заявляя права на нетронутый проход Адама с дикой страстью, неустанно нападая на хрупкий барьер между болью и удовольствием. Зрение Адама начало вращаться, его сознание размывалось по краям, когда раскаленное добела пламя охватило его сердце. Слезы хлынули из его глаз, его язык вывалился изо рта в извращенной пародии на похоть. — Ты мой — прорычал Себастьян, его толчки были беспощадны, он вбивался в девственную дырочку Адама с первобытной интенсивностью. — Весь ты. Навсегда. Он подчеркнул свое заявление жестоким поворотом бедер, его головка члена безжалостно терлась о простату Адама.

***

С ревом триумфа Себастьян в последний раз врезался в глубины Адама, его член пульсировал и трепетал, когда он наполнял внутренности Адама своим горячим семенем. Его сущность покрывала стенки Адама, окрашивая их клеймом обладания, выкованного в поту, боли и развратном желании. Когда первые искры оргазмического блаженства начали угасать, Себастьян замедлил свое прерывистое дыхание, его глаза смягчились нежностью, которая противоречила жестокой встрече, которая только что завершилась. Нежным, почти благоговейным прикосновением он обхватил лицо Адама, вытирая слезы. — Ты так хорошо справился, моя любовь — прошептал он, прижимаясь нежным поцелуем к губам Адама. Адам поднял на него глаза, его глаза были тусклыми от смеси эмоционального истощения и разбитого достоинства. У него не было ни сил отрицать право собственности, наложенное на само его существо, ни воли противостоять соблазнительному очарованию извращенной любви, которую он неосознанно пробудил в себе. Он не мог больше думать. Его сознание медленно угасло, и он закрыл глаза.