An eye for an eye

Eels — Fresh Blood

— Вот какова она, Злая Королева. Его насмешливый, издевательский голос раздается посреди королевских покоев настолько резко, настолько бесцеремонно разрезая ночную тишину, что Реджине лишь чудом удается не вздрогнуть. Тем не менее, черное сердце Королевы предательски ускоряет свой темп. Реджина откладывает в сторону гребень для волос и медленно, не торопясь оборачивается. Их с Эриком Нортманом разделяет жалкий десяток метров; не близко, но ей-ли не знать — вампиру достаточно мгновения, всего лишь секунды, чтобы добраться до неё. Эрик расслабленно ухмыляется, вот только его глаза — холодные и безжизненные — не выражают ничего, кроме презрения. Королева смеряет его оценивающим взглядом и, раздраженно цокнув языком, делает шаг навстречу. Неужели этот болван и впрямь рассчитывает, что она испугается? Уж точно не после того, как самолично истребила добрую часть этой нежити в Зачарованном лесу. — Вампир, — Реджина фыркает с явным пренебрежением, смакует свое неприкрытое отвращение на кончике языка. — Стоит ли мне напоминать, что тебе здесь не место? Ей хочется непременно добавить «не место для челяди вроде тебя», однако отчего-то язвительные слова так и не покидают рот. — И тебе даже не интересно, что я убил всю твою стражу? — Эрик театрально вскидывает брови и небрежным кивком указывает в сторону ведущего к покоям коридора. Он в открытую потешается над ней, издевается, прекрасно понимает, что жертва уже в его цепких лапах. И Реджина сходу подмечает сперва незаметные ей вещи: и его вычурный кафтан, измазанный кровью, и кровавые следы на мраморном полу, и бледные губы, тронутые багрянцем. Она кривится от отвращения. Тем не менее, несмотря на искуственную гримасу на её лице, страх пускает свои ядовитые корни. — И это, — молвит Королева и демонстративно поджимает накрашенные губы, — должно меня впечатлить? — Ну что вы, Ваше Величество, — Нортман дерзко, почти по-мальчишески ухмыляется. — Это — всего лишь небольшая прелюдия. Мой презент перед основным актом. Ухмылка сползает с его безжизненного лица так же стремительно и молниеносно, как он оказывается прямо перед Реджиной, нависает с высоты своего внушительного роста. Отныне их разделяет не десяток метров, а всего лишь десяток сантиметров. Реджине требуется приложить чудовищные усилия, чтобы не отшатнуться, не вздрогнуть, не показать своего волнения. — Прочь из моего замка, — свирепо шипит Королева, и в её карих глазах мечутся молнии. Она неосознанно задерживает дыхание, когда до обоняния доносится исходящий от Нортмана запах — тошнотворный и металлический. Смрад неминуемой смерти. Нортман отрицательно качает головой и приложив палец к своим губам — мол, милейшая, будь добра, заткнись — в следующую секунду склоняется на Королевой, едва ли не касаясь ледяными губами её ровной, почти фарфоровой кожи. Реджина украдкой, незаметно даже для вампирского глаза, отводит руку за спину. Она всем нутром сосредотачивается на магии, пытается вызвать сформировать огненный шар в своей ладони, но… Тщетно. Чертова магия её не слушается. Чертовой магии теперь в ней вообще нет. Реджина ощущает, как её с головой захватывает панический ужас; и смерть отчетливо дышит прямо в спину, хватая своими костлявыми пальцами. Черное сердце трепещет в груди, будто пташка в клетке. — Никуда я не уйду, Ваше Величество, — шепчет он Реджине на ухо, и его мертвецкое дыхание обдает холодом. — Не после того, что ты сотворила с моим родом. Поверь, дорогая моя Реджина, о смерти ты еще будешь молить.