You and Your Stupid Face

Эндрю не спалось до шести. Его телефон разрядился до 34%, а без зарядного устройства Эндрю не хотел расходовать батарею. Поэтому ему ничего не оставалось делать, кроме как рассматривать потолок гостиничного номера. Он был совсем белым и немного потертым у краев, но по краям потолок был искусно украшен арабесками. Накануне вечером никто не потрудился задернуть шторы, поэтому в комнату начал проникать солнечный свет. Улица за окном начала просыпаться, и тишину заполнили звуки машин и пение птиц. Если бы это был любой другой день, возможно, Эндрю чувствовал бы себя здесь спокойно. Но он знал, почему он здесь, в этом дорогом отеле, в городе, где он никогда не был, без вещей. Он мог только предполагать, что с Натом все в порядке и он не при смерти в какой-то больнице. Он мог только предполагать, что тот вообще добрался до больницы. Эндрю не нравилось не знать. Ему не нравилось, когда в его голове проносились мысли о возможных вариантах, а в глубине мозга таилась угроза беспокойства или сожаления. У него не было на это времени, он просто хотел знать правду. Эндрю посмотрел на часы. 6:23 утра. Осталось полтора часа. Эндрю ненавидел незнание. С другого конца комнаты послышался шорох простыней, и Эндрю повернул голову, чтобы увидеть Джейд, которая медленно моргала, глядя на него с кровати, застеленной сверху. Она не улыбнулась, когда села, просто изучала его лицо, а потом отвернулась, чтобы проверить время. Долгое время она стояла неподвижно, глядя на часы с презрением, то ли от того, что проснулась так рано, то ли от того, что они пока не могут поехать к Нату. — Как ты думаешь, он проснулся? – спросила Джейд, странно напоминая ребенка, который ждет рождественского утра, чтобы поскорее выйти из своей комнаты. Эндрю пожал плечами. — Стучись в дверь. Джейд не стала. Вместо этого она побрела в ванную, ее шаги были легкими и неуверенными. Эндрю вздохнул, слез с кровати и подошел к окну. Люди внизу занимались своими делами, гуляли по улице в наушниках или ехали на работу, как они обычно делали каждое утро. Для них это был обычный день. Эндрю хотел бы, чтобы все они почувствовали ноющий страх, который сковывал его грудь и мешал дышать. Почему они имеют право так беззаботно передвигаться? Стук раздался в дверь между их с Хэтфордом номерами, как раз когда Джейд вышла из ванной. Она поспешила открыть дверь, и ее встретил Хэтфорд, полностью одетый и обутый. Он кивнул Джейд в знак приветствия и прошел мимо нее в поисках Эндрю. — Я думал, вы оба уже будете готовы, – сказал Хэтфорд. — Больница открывается для посетителей в восемь утра, – Эндрю взглянул на часы. 6:49 утра. — Как насчет того, чтобы остановиться на завтрак и поехать туда прямо сейчас? — Да, пожалуйста, – быстро ответила Джейд, которой явно не терпелось покинуть комнату. Хэтфорд лишь кивнул ей. — Хорошо, обувайтесь, и собирайте свои вещи, – он замешкался, рассматривая их обувь и одежду, которая не поменялась с прошлого дня. — И встретимся в холле, – он закрыл дверь между их комнатами, прежде чем кто-либо успел ответить. Эндрю заставил себя пойти в уборную, чтобы сходить в туалет и немного освежиться, прежде чем спуститься в вестибюль. Они с Джейд все еще продолжали ждать Хэтфорда. Когда Хэтфорд спустился, его сопровождал крупный мужчина с мощной шеей и разбитыми костяшками пальцев. Хэтфорд не стал его представлять, а тот тоже не посчитал это нужным, и все молча последовали за ним к черному Роллс-Ройсу, который был припаркован на специально отведенной стоянке в задней части отеля. Поездка была молчаливой: Хэтфорд сидел на пассажирском сиденье, а Джейд и Эндрю - сзади. Как только другой мужчина завел машину, Хэтфорд спросил, где они хотят поесть. Ни у Джейд, ни у Эндрю не было никакого ответа, поэтому Хэтфорд попросил мужчину заехать в какую-то случайную забегаловку, о которой они никогда не слышали. Это был последний их разговор. У Эндрю не было аппетита, поэтому он молча ковырялся в блинах и потягивал кофе. Рядом с ним Джейд, казалось, увлеченно играла в какую-то игру, деля содержимое своей тарелки на разные части. В одной части была хашбраун, во второй - яичница, в третьей - сосиски. Ей с трудом удалось съесть всего три кусочка. Напротив них Хэтфорд и другой мужчина с аппетитом поглощали свою еду, не обращая внимания на сидящих напротив них, кроме того момента, когда Хэтфорд сказал: — Вам следует попробовать сделать хоть один укус, – и они оба сделали по одному укусу, чтобы он перестал обращать на них внимание. Они вышли из закусочной около 7:45 и прибыли в больницу в 7:59. В приемном отделении Эндрю начал чувствовать себя еще более беспокойно. Он не любил больницы, хотя и не был уверен, почему. Никто не беспокоился о том, чтобы отправить его в больницу, даже когда он в ней нуждался. Возможно, именно поэтому он их ненавидел. Или в приемном покое, где толпились встревоженные люди: кто-то в трауре, кто-то питает ложные надежды, а кто-то не знает, что и думать. Сегодня Эндрю находил утешение в состоянии других людей в зале ожидания, которые пытались попасть внутрь как раз к восьми часам. По крайней мере, у них тоже не самый лучший день. Когда они наконец вошли в палату, Нат мирно спал на кровати, а рядом с ним была какая-то женщина, возившаяся с трубкой, прикрепленной к руке Ната. Эндрю окинул взглядом палату. Руки Ната были забинтованы от кистей до локтей, с одним разрезом, куда была присоединена трубка на левом боку, вероятно, накачивающая какое-то лекарство. Его голова была приподнята, а дыхание затруднено. На шее у него виднелось несколько бинтов, которые спускались под больничный халат и огибали грудь. Лицо Ната тоже было забинтовано, в основном на щеке, где, как знал Эндрю, была его татуировка. Ему было не понятно, что с ней стало и почему она была скрыта. Под глазами у него были синяки и припухлости, а волосы были взъерошены. В комнате было тихо, только бип-бип-бип монитора сердца. Он оставался неподвижным. Увидев его, Джейд втянула воздух, чем привлекла внимание медсестры и заставила ее обернуться. — Семья, я полагаю? – спросила она, изучая представшее перед ней зрелище. Она направила свой пытливый взгляд на Эндрю и Джейд, но именно Хэтфорд ответил: — Да. Кивнув, медсестра взяла в руки планшет, установленный около края больничной койки. — Натаниэль находится в тяжелом состоянии, но он будет полностью восстановлен. У него сломаны и ушиблены ребра, на груди и руках несколько порезов, которые пришлось зашивать. К счастью, внутренние органы не повреждены. У него ожоги второй степени на обеих руках, а на щеке отсутствует кусок кожи. Нам еще предстоит сделать пересадку кожи на его лице и подождать, пока заживут швы и повреждения ребер, прежде чем его можно будет перевезти, – она выглядела так, словно хотела задать несколько вопросов, но ее работа заключалась в том, чтобы лечить, а не разбираться в чужих делах. — Когда ему можно будет выписаться? – спросил Хэтфорд. — Минимум через 1 неделю, – ответила медсестра. — Максимум 3. — Он приходил в сознание? – спросила Джейд. — Он был в сознании всю ночь. Думаю, это самый долгий сон, в котором он находится. Я бы оставила его отдыхать так долго, как он может. Чем дольше он спит, тем дольше он будет бодрствовать, когда проснется. Медсестра ожидала еще вопросов, но когда их не возникло, она удалилась и оставила посетителей одних в комнате. Мужчина, сопровождавший Хэтфорда, стоял за дверью, вероятно, охраняя их на случай, если кто-то еще захочет войти. Эндрю был в растерянности. Странно было видеть Ната, лежащего на больничной койке, без быстрых остроумных фраз на кончике языка или ехидных ухмылок, игравших на его губах. Это было слишком необычно. Во сне его брови свело, как будто он морщился от боли при дыхании. — Что случилось с теми, кто это сделал? – спросил Эндрю, заговорив впервые с тех пор, как они оказались здесь. — Ромеро тяжело ранен, насколько я знаю, но его и Лолу разыскивают, пока мы разговариваем, – Хэтфорд не потрудился объяснить, кто эти люди. — И его отец, – подхватил Эндрю. — Он мертв. — Хорошо, – удовлетворенно кивнув, Эндрю повернулся обратно к Нату, как раз в тот момент, как его глаза медленно моргнули. Эндрю замер. Казалось, комната затаила дыхание вместе с ним. Глаза Ната нашли Эндрю первыми, и когда он улыбнулся, Эндрю постарался не думать о том, что его сердце совершило скачок при этом взгляде. Он открыл рот, чтобы заговорить, но ничего не вышло. Он почувствовал лишь глубокое облегчение от того, что встретился с прекрасными ярко-голубыми глазами Ната. Джейд издала небольшой звук, и Нат перевел на нее взгляд, его улыбка стала шире, когда он заметил двух других людей в комнате. — Как ты себя чувствуешь? – мягко спросила Джейд. Затем, когда Нат открыл рот, она помрачнела. — Подожди, ты можешь говорить? А тебе можно говорить? Нат закатил глаза. — Я могу говорить, – сказал он, и хоть его голос был хриплым, это не причиняло ему боли. — Я под чертовски сильным наркозом, так что сейчас я чувствую себя хорошо. Хотя дышать приходиться трудно. Джейд медленно кивнула, на ее губах появилась облегченная улыбка. Она заметила взгляд Ната в сторону Эндрю и быстро взяла Хэтфорда за руку, чтобы вывести его на улицу. — Давайте говорить по очереди, – сказала она Хэтфорду, вытаскивая его из комнаты. — Мы не должны переутомлять его. Эндрю и Нат проследили за тем, как они ушли и закрыли дверь. — Я не нуждаюсь в особенном уходе, – сказал Нат. — Я в порядке. — Если ты еще раз скажешь, что все в порядке... — Ладно, ладно, – сказал Нат со смешком, хотя он получился больше похожим на хрип. — Подожди, почему ты здесь? – спросил он внезапно. — Как ты узнал, что нужно прийти сюда? — Джейд мне все рассказала, – тихо сказал Эндрю. — Разве я не говорил тебе перестать быть мучеником? — Ты сказал, что он тебе не нужен, а не то, что я не могу им быть. — Ты идиот. — Да, – Нат выглядел слишком счастливым от этого признания. — Спасибо, – Эндрю нахмурился, и Нат объяснил. — Спасибо, что пришел. Тебе не нужно было. — Конечно, так и есть, – сказал Эндрю и не стал спорить. Медленно Нат поднял руку, не обращая внимания на прикрепленную к ней трубку. — Иди сюда, – он сказал это словно приказ, но это явно было предложение. Эндрю все равно шагнул ближе. — Поцелуй меня. Да или нет? — Да, – немедленно ответил Эндрю и наклонился вперед, чтобы прижаться своими губами к губам Ната. Через мгновение раздался стук в дверь, и Эндрю отпрянул, как раз когда вошел Хэтфорд. Бросив последний взгляд на Ната, Эндрю оставил его и дядю разговаривать и вышел из комнаты. Джейд сидела на полу прямо напротив человека, охранявшего дверь, и улыбнулась Эндрю, когда он вышел. — Я слышала, что репортеры уже здесь, – сказала она. Эндрю закатил глаза. — У них будут чертовски сложные условия, чтобы попасть внутрь. — Врачи никого не пропускают в приемную, и пытаются выгнать их оттуда тоже, – она рассеянно хрустнула костяшками пальцев. — Кажется, с ним все в порядке? — Да, кажется, в основном он в порядке. — Хорошо. — Ты пойдешь с ним поговорить? — Да. Но я подумала, что Хэтфорд хочет поговорить о более важных и материальных вещах, поэтому я позволила ему начать первым. — Тем не менее, он тоже хочет тебя видеть, – заметил Эндрю. — Не позволяй Хэтфорду задерживаться. Джейд мягко улыбнулась. — Я не буду. В итоге Джейд дольше всех пробыла с Натом, пока не вошла медсестра и не попросила их прийти позже. Пообещав вернуться на следующий день, Эндрю, Джейд, Хэтфорд и телохранитель направились к машине, минуя репортеров и журналистов. Они засуетились, увидев, как они выходят из больницы, и вопросы обрушились на них со всех сторон, но один лишь окрик телохранителя Хэтфорда заставил всех расступиться перед ними. Эндрю понравился этот парень. Они вернулись в гостиничный номер молчаливые, но с облегчением. С Натом все было в порядке, и он поедет с ними домой, кто бы или что ни пыталось встать на пути Эндрю.