Железный человек. Пустошь проклятых

      Идея отправиться в радиоактивный ад пришлась Старку не по душе. Тащиться в зараженные земли, рискуя быть съеденным местной агрессивной фауной — то еще дельце. Даже с учетом его чудесной устойчивости к гамма-излучению. Но выбора и вправду не было. Лесли была права, рано или поздно местные бандиты узнают и о нем, и о костюме. Неработающем костюме. Потому, едва на Пустоши опустились сумерки, они вышли из обесточенного убежища и двинулись в путь по скалистой дороге на восток. Шли, храня гробовое молчание, опасаясь привлечь внимание хищников.       Пустошь словно одобряла их начинания. Чистое небо, без единого облачка завораживало россыпью звезд, каменистый горный путь ярко освещал сияющий диск полной луны. Вой чудовищ тревожно проносился над мертвыми землями, холодный ветер ночи проникал под кевларовые пластины видавшей виды брони. Лесли нарядила механика как на войну, подарив тому старый рабочий комбинезон, местами сильно прохудившийся и покрытый на спине чем-то засохшим и зеленоватым и стандартный броне-доспех НКР.       Обогнув крупный изгаженный дутнями камень, Лесли бросила взгляд на Старка. С момента выхода прошло два часа, а тот ни единым словом, ни единым жестом не выдал страха. Словно этот изнеженный на вид мужчина с привычкой ядовито шутить и вовсе не боялся ужасов Пустоши.       «Это незнание или храбрость? — подумала она»       Лесли и раньше встречала выходцев из убежищ Волт-Тек. Даже сопровождала караван в «Город Убежище», где была вынуждена провести пять самых худших дней в жизни. И воспоминания об этих нагловатых, высокомерных и полностью неприспособленных ко «взрослой» жизни неженок разбивались о характер Тони. С каждым часом путешествия она все сильнее верила в слова об ином мире. Старк не трусил при виде громадных скалистых трупоедов, не убежал в ужасе, когда из-за скрытой ночным мраком расселины выползли на охоту отбившиеся от основной стаи дикие гули. Его рука не дрогнула, когда пришлось даровать им покой смерти. Лесли подумала, что, возможно, было бы неплохо если бы Тони и правда стал гулем. Видит Бог, с ним она не отказалась бы разделить мучительную вечность в пустоши. Навыков выживания у него немного, но зато каков механик! Не трус, не дурак — а это достоинства, без которых на Пустоши не прожить. Но Лесли оставалось лишь грустно вздыхать, глядя на сосредоточенное лицо механика. Он не превращался в гуля, он всего лишь неуязвимый к радиации человек. И он скоро навсегда исчезнет из ее жизни, став маяком надежды для всего мира. Если только Хаус не солгал ему.       Привал устроили под каменными сводами небольшой пещерки, очищенной силой лаз-пистолетов от обитавших там крото-крыс. Солнце медленно поднималось над горизонтом, лишая мир серебристого сияния луны, загоняя ночных охотников в логовища. Лесли первая стояла на часах, дав Старку немного выспаться. После долгой дороги Тони буквально валился от усталости и, рухнув на спальник, сразу же погрузился в сон, полный тревожных видений прошлого. Он спал и видел потерянный для него мир. Шумные улочки Нью-Йорка, поток машин, с гулом, скрежетом и механической бранью ползущих в бесконечных пробках. Огни Манхэттена, манящие неоновым сиянием витрин. Видел Пеппер и дочку, прогуливающихся по городскому парку. Ее нежно-золотистые волосы блестели в свете летнего солнца, легкое платье трепал ветерок. Она что-то говорила маленькой девочке, но Тони не мог разобрать слов. Он бежал к ним, но ноги словно наливались свинцом. Кричал: — Пеппер! Я здесь! Я все еще жив!       Но она не слышала. Она была счастлива, она примирилась с его потерей. Поняв это, Старк грустно улыбнулся, а затем закрыл глаза и тихо охнул. Он проснулся как раз к наступлению рассвета. Лесли солгала — она не разбудила его в положенное время. Поморщившись от боли в затекших мышцах, он встал и подошел ко все еще сидевшей на камнях радиоактивной женщине. — Не спится? — спросил он зевая. — Моя смена была два часа назад.       Лесли грустно улыбнулась, нежно поглаживая цевье снайперской винтовки. Тони задал вопрос, но едва бросив взгляд на низину, понял, что не нуждается в ответах. Он сел рядом с ней, попивая из пластиковой бутылки противную на вкус радиоактивную воду. Лесли любовалась рождением нового дня. Свет, сначала тусклый и едва заметный, становился все ярче, озаряя оранжевые скалистые пики, гоня прочь живые тени Пустоши, точно темных демонов. Прочь, от спящего гения и его спутницы. — Красиво, — сказал он. — Самое время писать стихи, бекон. — Да, красиво. Генри научил меня любоваться такими вещами. — Генри? — Мой муж, — грустно ответила она. — Он был гулем, как и я. И романтиком. Каждое утро вставал до рассвета и тащил меня, любоваться восходом солнца. Мы сидели с ним на камнях, вот как с тобой сейчас и просто смотрели на рассвет. А когда солнце почти восходило, он всегда обнимал меня и говорил: «Вот, доказательство, что у мира еще все будет тип-топ, крошка. Разве можно назвать обреченным мир, в котором есть такая красота?» Я смеялась над ним. По-доброму. Гуль романтик — послушать так бред.       Лесли замолчала, глядя как предрассветные сумерки становятся все светлее и светлее. — Мне не хватает его, Старк, — сказала она вдруг. — Что с ним случилось? — То же, что должно было вчера случиться со мной. Убили. — Мне жаль. — Да. Мне тоже, Тони. Мне тоже. — У него, наверное, были железные нервы. Ну знаешь, жениться на красотке со скверным характером и любовью к огнестрелу… отчаянный малый.       Лесли засмеялась. — О да, я дамочка не сахар — тут ты прав. Раньше была еще хуже. Я была рейдером. Грабила людей, вместе с шайкой головорезов. Жизнь была… гадкой. Генри нашел меня полумертвую, когда нашу банду разнес в пух и прах какой-то маньяк в силовой броне. Представляешь? Сидим мы такие в логове, делим награбленное и тут бам! Дверь слетает с петель, и я вижу здоровенную машину смерти с миниганом. Он что-то сказал и как начал всех валить! Вжжжж-бабабабах! Просто фарш. Я испугалась как маленькая сучка и бросилась бежать. А он меня чуть напополам не распилил залпом. Прошил насквозь вдоль талии. Забрал все наше добро и ушел. А я лежала там почти сутки. Не пошевелиться, не закричать и каждый вдох — как пытка. Одна, в темноте, среди горы трупов, Тони. Лучше тебе не знать, что я тогда за ужас пережила. Я бы с ума сошла, если бы не Генри. Он мародерствовал по развалинам, так меня и нашел. Выходил… ох, я ему так мозг выносила со своими бандитскими закидончиками, — гуль грустно улыбнулась, глядя на золотой закат. — Он напомнил мне о том, кто я такая. — Персона нон грата для всего механического? Серийный насильник мотоциклов? — Я педагог, Тони. Учительница младших классов. Была обычная девушка, думающая только о карьере учительницы в Калифорнии. У меня был класс, полный избалованных детей. Я преподавала историю и социологию. Я учительница, а не механик. И не уродливая полудохлая тварь, сидящая на винте. — Генри убили рейдеры Моро?       Гуль помрачнела. Старку показалось, что в глазах ее сверкнул злой огонек. Всего на миг — но этого хватило, чтобы понять: эта женщина несет на сердце груз обид и боли, сроком в столетия. — Ну вот… зачем я тебе это растрепала, дура. Не надо было трепаться о своей жизни. Нельзя жалеть себя, — сказала она поднимаясь. — Тему закрыли. И забудь, что я говорила. Нам пора идти. — Не будешь спать? — удивился Тони. — А ты не рухнешь без сознания по дороге, Бэр Грилз ты мой. — Не, высплюсь в машине. — В машине?       Лесли заговорчески улыбнулась. — О да. В машине.       Они спустились с горы, и следующие два часа шли через мертвые, скалистые земли, пораженные радиацией. Пейзаж навевал тоску, пробуждал неприятные воспоминания о Титане, планете Таноса. Старк подметил очищенные от деревьев много лет назад площади, где когда-то росла кукуруза. Радиация срезала культуры, ядовитые дожди отравили почву, превратив в сухую, оранжевую грязь, высохшую на солнце и изрезанную трещинами. Вдали виднелся старый амбар с обвалившейся крышей. На открытой площади свистел противный, наполненный странным зловонием ветер. Под ногами то и дело проползали странные насекомые, похожие на мокриц. Старк случайно наступил на одну, о чем немедленно пожалел. Зловоние поднялось такое, словно в крохотном панцире твари гнили все жертвы второй мировой. Лесли рассмеялась, подметив, что теперь он ближе к идеалу ее мужчины. И что сапоги теперь можно выбросить — слизь рад-мокриц въедается в резину. — Видишь амбар? — спросила она. — Там я оставила тачку. Рейдеры в эти земли обычно не заходят. Опасно. — Боятся пустынных джинов? — Крото-крыс. У нас под ногами большая колония этих тварей. Они выползают на поверхность по ночам и жрут все живое на милю вокруг, если сами не становятся пищей. Такой вот круговорот жизни. — Большие плотоядные суслики, да? — усмехнулся Старк. — Не вижу на земле воронок. — Никто не видит — и это самое худшее в них. Крото-крысы маскируют входы в норы, заметают следы. Ад полон бродяг, угодивших в их засады. Идешь себе такой по Пустоши и вжух! Как полезут из-под земли. Десятки сразу! Не успеешь крикнуть, как огромный красно-розовый рад-бобер уже вцепится тебе в причиндалы. Одного парня из моей банды так сделали певцом в Парадиз-Фолз. Куда еще податься евнуху?       Старка передернуло. — Умеешь ты приободрить в пути, бекончик, — хмуро сказал он. — Я теперь боюсь ногу не туда поставить.       Гуль засмеялась. — А знаешь что? Давай научу распознавать такие засады. Первый признак — песок, больше чем обычно. Видишь, в некоторых местах глина будто в пыли? Увидишь такое, делай как я, — Лесли опустилась на колени и приложила ухо к земле. — Давай-давай, делай как я. Надо же тебя научить выживать в Пустоши, пока ты не превратился в холеного ботаника при Хаусе.       Старк прижался ухом к земле и едва не вздрогнул. Под толщей радиоактивной почвы копошились сотни, тысячи когтистых лапок. Он поднял на Лесли поражённый взгляд. — Пустошь только кажется мертвой землей, Тони, — сказала она, указывая на радиоактивные, оранжеватые просторы. — Когда живешь на ней десятилетиями, начинаешь замечать такие — и другие вещи. Видеть то, что холеные сучки из убежищ не заметят. Ты идешь и видишь мертвую землю. А на самом деле жизнь здесь бьёт ключом. Ладно, хватит подслушивать за крото-крысами. Надо уважать их частную жизнь. Пойдем к тачке.        Машиной оказался старенький, ржавый насквозь пикап довоенных времен. Гуль ездила на нем всего месяц, таща из Сияющего моря всевозможный ценных хлам. А затем, в один прекрасный момент транспорт заглох и больше не заводился. Лесли свалила все на разряженный генератор. Старк вошел под крышу амбара, где стоял пикап и тихо выругался. Внутренний голос говорил: не смотри под капот, но он не удержался. А затем, рассмотрев атомный двигатель, присвистнул и сказал: — Бекончик… ты техническое чудовище. Ты реально кошмар на яву. В вашем мире твоим именем роботов не пугают? — А что такое? — невинно спросила она. — Я же говорю, разрядился генератор. — Скажи-ка, ты хоть раз залазила под капот? — Ох, какие личные вопросы, Тони! Нет, я не по женской части. Одна девица в Дыре как-то предлагала, но… — Господи. Машина, бекончик, нуждается в техобслуживании. — Ну да, движок немножко запылился, но он все равно же в нормальном состоянии? — Смотря что в этом мире считать нормальным.       То, что сделала с ним Лесли невозможно было описать цензурно. Пикап был в превосходном состоянии для мира после ядерной войны, но отсутствие вменяемого обслуживания привело к частичному разрушению почти всех механизмов двигателя. Следующие два часа Старк потратил на оживление убитого гулем транспорта, слушая бесконечные рассказы о выживании в Пустоши. Не смотря на недосып и угрозу съедения заживо «красно-розовыми бобрами», Лесли находилась в отличном настроении. Тони мысленно понимал, что в рассказах нет особого смысла. Если ресурсы Хауса так велики, как он говорил, не пройдет и пары месяцев как будет создан броне-костюм МАРК-II. А то и более совершенная модель. И тогда все опасности Пустоши, все ее злобные обитатели и рейдеры перестанут быть хоть немного серьезной угрозой. И все же, он с интересом слушал истории двухсотлетней женщины. Опыту ее позавидовал бы даже Бэр Грилз, с его поеданием тараканов и выживанием в диких условиях. Пока Старк чинил движок, Лесли рассказывала об особенностях жизни когтей смерти и какие они на самом деле умные твари, о повадках диких гулей, красочно описывала встречу с громадными гнусами и болотниками — обитателями темных пещер. О засадах гекконов, о том, насколько бывают опасны брамины, о супермутантах Содружества, испытывающих особую страсть к самоподрыву термоядерными зарядами.       Но когда работа над двигателем была закончена и пикап ожил, все хорошее настроение гуля мгновенно улетучилось. Тихий день в пустоши подошел к концу. Впереди дорога в ад. Лесли села за руль и, когда Старк занял место пассажира, вдарила по газам. Пикап загудел и помчался по радиоактивной земле, поднимая облака пыли. В отличие от байка, он ехал почти бесшумно. Атомный двигатель не рычал, как стандартный ДВС — потому Лесли и решила ехать в Светящееся море на нем. На машине и быстрее, и безопаснее. И не надо тащить сорок килограмм веса ядерных энергоблоков на горбу.       Старк откинулся на прохудившемся кресле и уставился на дорогу, думая о грядущих испытаниях. Лесли молчала, вцепившись в руль, словно на сдаче зачетов в автошколе. В дороге прошел час, а за ним еще и еще и вскоре солнце словно померкло. Старк поднял взгляд на небо и увидел густые, черные тучи, застилающие горизонт. Вдали грохотал гром и казалось, словно раньше времени наступали сумерки. Пикап пересек небольшой каньон, распугав бродивших в округе причудливых гекконов. Здоровенные ящерицы, бродящие среди руин и пыльных камней на двух ногах, отвлекли Старка от гнетущего чувства тревоги. Ощущение приближающейся опасности не отпускало с самого начала поездки и с каждым часом становилось лишь сильнее. — Эй, бекон… — начал он, решив разбавить атмосферу. — Заноза? — Когда ты сказала, что поспишь в машине… — Шутка. Ты что, серьезно думал, что я пущу тебя за руль? — усмехнулась она, объезжая массивный пузатый кактус. Черное небо приближалось, раскаты грома становились все ярче. — Я не хочу спать. У меня вообще со сном проблемы, знаешь ли. — Скажи, что тебе не нужно спать и я решу, что ты и вправду живая мертвечина. — Не глупи, конечно же мне нужен сон. Но меньше, чем обычным людям и гулям. Организм «потрошителя» отличается регенерацией, выносливостью и дивной красотой, Старк, — усмехнулась Лесли. — Если нет стрессовой перегрузки, могу не спать пару дней. И… ты чувствуешь? — Страх за то, что решишь припарковать нас о скалу или кактус…? — Радиация, Тони, — ответила Лесли, глубоко и с наслаждением вдохнув. Солнце скрылось за облаками, они въехали в царство вечных сумерек. Ландшафт понемногу начинал меняться. Больше на пути не встречались кактусы, не ползали по косогорам ящерицы и прочие мутировавшие твари. Изредка пикап проносился мимо черных деревьев, скрюченных, точно пальцы умирающего старика. Гранитно-черные облака озаряло изумрудное сияние. Небеса рассек зигзаг громадной зеленой молнии. Ладонь Старка легла на рукоять лаз-пистолета. — Здесь я практически неуязвима. Высокие дозы радиации усиливают мои способности. Отрежь мне руку — и она отрастет через пять минут. Светящееся море. — Пока не так страшно, как ты говорила, — сказал Тони, но уже через пол часа езды по зловещей, вечно-темной земле понял, как ошибся.       Пикап шатало из стороны в сторону, подбрасывало на камнях. Приходилось искать путь, чтобы преодолеть обломки старого мира. Чем сильнее они углублялись в Светящееся море, тем более пугающим становился ландшафт. По земле, сплошь покрытой смесью пепла, пыли и праха стелился гнилостно-зеленый туман, оседая на языке привкусом гнили, заставляя морщиться от невыносимого зловония. Зеленое сияние озаряло все вокруг, искажая восприятие. Ожившие тени исчезали, изгоняемые разрядами молний, чтобы затем вновь наброситься на разум человека. Старк чуть вздрогнул, услышав протяжный, полный голодной ярости рев, пронесшийся над этой проклятой землей. — Это что, динозавр? — О нет, много хуже, — сурово сказала она, стараясь не отвлекаться от дороги. Лесли поджала губы, крепче сжимая руль от чувства щемящей боли в сердце, смешанную с животным страхом. Каким бы опытным гулем она не была, ничто не могло подготовить ее к поездке в «Покинутый город» Светящегося моря. — Шутки кончились, Тони. Теперь делай все, что я говорю и как я говорю, если хочешь выжить. В Светящемся море опасность исходит не только от радиации и тварей. Твое собственное восприятие реальности здесь работает против тебя. Туман и облака радиоактивных испарений искажают свет… всякое начинает мерещится. Когда войдем в город, не смотри в окна. — А что будет в окнах? — Призраки, — честно ответила Лесли. — Тот гуль… он рассказал, что группе начинали мерещиться смутные силуэты в окнах. Бледные лица с неразборчивыми чертами, скрежет ногтей по камням. Они слышали стоны… плач, мольбы о помощи и шепот… отовсюду. — Я не верю в привидения, бекончик. — Это не привидения, Старк, — резко сказала Лесли, выводя машину на старую дорогу, скрытую за радиоактивной пылью. — Это галлюцинации.       Пикап пронесся под разрушенным мостом и, оставив позади развалины старых одноэтажных домиков — пригород «Покинутого города», выехал на главную автостраду. Кругом лежали, присыпанные пылью и пеплом, скелеты. Они так и остались здесь со времен войны. Не нашлось ни одного падальщика, способного обглодать эти пропитанные радиацией останки. Город приближался и путь становился все сложнее. Приходилось съезжать с дороги, лишь бы избежать затора из тысяч проржавевших машин. Даже невооруженный глаз видел скелеты на передних сидениях. Кости были везде. Между машинами, в дорожной пыли, в канавах, полных зеленоватой жижи, источающей ярко-зеленый свет. Рев повторился, но в этот раз ему вторили дюжины сородичей. Из лужи выполз сияющий зеленым пламенем таракан. Измазанный в слизи человеческий череп прилип к его спинке. Старк бросил взгляд сквозь лобовое стекло на разрушенные шпили города. На фоне черно-зеленого неба они казались вырезанными из матово-черного картона. — Держи карабин, — строго приказала Лесли, сунув старку в руки оружие. — Выглядывай из окна и смотри по сторонам.       Рев сменился жалобным визгом диких гулей. Когти смерти вышли на охоту, в Сияющем море искаженная человеческим безумием природа вновь пролила кровь.       «Меньше часа, — подумала она. — Меньше часа до тебя, папа»